Его правоту сложно было не признать. Кален скомандовал идти к деревьям, однако Сони не двинулся.
Одиннадцать мертвецов. От железистого запаха крови подташнивало уже сейчас, а скоро тела распухнут на жаре, и смердеть от них будет за милю. Сони никогда не видел столько трупов сразу, даром что жил среди преступников, но его больше поразило не это, а профессионализм, с которым действовал отряд, и равнодушие, с которым Кален убрал сержанта. Они занимаются этим постоянно, может быть, каждый день. Сони облизнул пересохшие губы. А чего он, собственно, хотел? Ведь это они убили Лендвига, причем в городе, в котором магия должна была исчезнуть.
— Кто вы такие? — хрипло проговорил Сони.
Кален, уже почти скрывшийся в зарослях кустарника, поморщился.
— Мы королевские гвардейцы.
— "Истуканы" слова плохого не сказали про Тэрьина! Чьи вы в Бездну гвардейцы, если среди вас несколько простолюдинов, вы боитесь стражников и нервно реагируете на то, как кто-то поносит мятежников?!
Кален медлил. Сони это не понравилось. Другие мужчины остановились, выжидающе глядя на новичка. Так, словно он скоро может присоединиться к распластавшимся в пыли стражникам.
— Я сказал тебе правду. Мы гвардейцы, но не короля Тэрьина.
— Король может быть только один, — Сони сам не верил, что набрался дерзости возразить. Он же видел, что случилось с патрулем. Захотелось составить им компанию?
— Только один, — подтвердил Кален. — И это Акельен Идущий, истинный король Кинамы. Я веду тебя к нему, и нам стоит поторопиться. Истинный король должен знать, что случилось с его короной.
Внутренняя сила
Невеньен оторвала взгляд от вида за окном и заставила себя вернуться к чтению огромной книги, которая стояла перед ней на деревянной подставке. Девушка поморщилась от запаха, который издавала древняя кожаная обложка, и подцепила длинным ногтем пожелтевшую страницу.
Начало новой главы венчала иллюстрация. На фоне лазурного неба стоял мужчина в свободной одежде с разведенными в стороны руками. У него были темные, слегка вьющиеся волосы, прикрытые глаза и сосредоточенное лицо. Прикоснувшись к изображению, Невеньен решила, что он очень похож на Акельена. В груди мужчины сияло маленькое солнце, выведенное золотистыми чернилами, которые с течением времени не потеряли свой цвет.
"Внутренней силой, подобной яркому солнцу на небосводе и привлекающей к себе других людей, может обладать каждый, кто откроет свое сердце Небесам, — гласили строчки под рисунком. — Созерцание Пречистых Небес дарует радость и уверенность в свершении надежд. Только отринув личное и утвердившись в этих чувствах, можно приобрести внутреннюю силу, и только благодаря созерцанию..." Взгляд Невеньен сполз с витиеватого текста и снова устремился в окно. На мутно-серые облака бессмысленно медитировать; в Книге Небес было сказано, что может помочь лишь созерцание чистой, ничем не запятнанной небесной синевы. Однако Невеньен и не пыталась глядеть вверх — все, что ее интересовало, находилось внизу, во дворе поместья Серебряные Пруды.
Где-то там сейчас ходит Акельен. У него как раз должна была закончиться тренировка. Ежедневный распорядок предписывал ему после этого принять омовение, отобедать с приближенными и заняться рассмотрением прошений своих подданных. Но истинный король почти никогда не следовал распорядку.
Через затворенное окно до Невеньен донесся громкий голос Акельена, приказывавший управляющему срочно разобраться с тем хламом, которым завалена конюшня. Конечно, он выразился немного грубее. Отсутствие должного воспитания в детстве до сих пор сказывалось на поведении истинного короля. Ее мужа.
Привыкнуть к этому было сложно. Два месяца назад она и не помышляла о том, чтобы выйти замуж и покинуть родительское поместье, а теперь она не просто была замужем — ее супруг соперничал в праве на трон с самим королем Тэрьином и у него был собственный королевский двор! Это до сих пор не укладывалось в голове Невеньен. Она не вполне верила, что посещает заседания королевского совета, где обсуждаются такие важные вопросы, о которых она и не задумывалась никогда. И что у нее есть шанс стать настоящей королевой...
Пока что она не чувствовала себя королевой — всего лишь маленькой потерявшейся девочкой, и ей это не нравилось. Невеньен была не подготовлена к тому, чтобы выйти замуж за предводителя мятежников. Все это волновало ее и сбивало с толку. Раньше она думала, что повстанцы должны трястись от ужаса, опасаясь того, что король Тэрьин разгромит их, но Акельен и его советники вели себя с потрясающим спокойствием. Они объясняли его тем, что королевство истощено десятилетней гражданской войной. Ни народу, ни королю сейчас не до новых сражений, да и лорды — даже генералы, если вспомнить отца Невеньен, — настроены не воевать, а заключать союзы. Удивляло ее и то, что мятежники вызывающе обосновались в бывшей королевской резиденции, которая располагалась на границе центральных и южных земель Кинамы, а не где-нибудь в мощной крепости на вершине горы. Это шикарное поместье окружали густые и непроходимые леса, известные своими разбойничьими шайками, и оно совсем не было похоже на логово преступников, какими Невеньен ожидала увидеть повстанцев. Все было вообще не так, как она ожидала, и разобраться в этом было слишком трудно.
Она снова вынудила себя повернуться к книге, и снова при взгляде на иллюстрацию ее мысли ушли далеко от текста. Акельен был таким же, как и нарисованный мужчина, — высоким, статным, красивым. Она опять вздохнула. Очень красивым. Но без этого крошечного солнца в груди. Невеньен уже знала, что болтают лорды — у истинного короля нет той внутренней силы, которая может объединить людей. Поэтому, как многократно твердила перед свадьбой Невеньен ее мать, внутренняя сила должна быть у его жены.
"Только отринув личное и утвердившись в этих чувствах, можно приобрести внутреннюю силу, и только благодаря созерцанию пробуждается в душе то устремление к Небесам, которое..." За окном послышался чарующий голос Бьелен, и Невеньен в который раз сбилась с чтения.
Разве могло быть такое, чтобы вдова деверя оказалась где-нибудь не там, где Акельен? Глаза Невеньен защипало от слез, и она захлопнула ставшую бесполезной книгу. Когда у тебя пытаются украсть мужа, который к тому же так и не стал до конца твоим, тут не до мудреных измышлений.
Она робко, стыдясь собственной слабости, приблизилась к окну, привстала на цыпочки и оглядела открывшуюся взору часть двора. Акельен вечно куда-то торопился и уже ушел оттуда, но самодовольный вид соперницы в новом шелковом платье, привел Невеньен в еще большее уныние. Бьелен, прикрыв рот ладонью, что-то рассказывала своей служанке Лиме. Наверняка она хвастается тем, что в очередной раз король принял ее совет, а не законной жены. Ведь этой малявке Невеньен — подумать только! — пятнадцать лет. О ее возрасте в поместье не говорил только ленивый, и все обязательно сокрушались, что королева слишком молода, чтобы обладать необходимой для правителя проницательностью. Невеньен села на стул и ссутулилась. Юбки зашуршали, и в их шорохе ей снова послышалось обвинительное "пятнадцать, пятнадцать лет".
— Почти шестнадцать, — буркнула она себе под нос.
За ширмой, отгораживающей девушку, раздались шаги и покашливание. Невеньен спохватилась. Жрец Лэмьет, ее наставник, и Эсти, служанка, услышали, как она подошла к окну, и наверняка подумали, что королева закончила чтение. Однако она еще не была готова приступить к повседневным делам.
— Наставник Лэмьет, — позвала Невеньен.
— Да, моя королева? — скрипуче спросил старик.
Она не видела его силуэт за тканью ширмы, изображающей цветущую вишню, но знала, что худой лысый жрец в черно-белом одеянии застыл в поклоне, ожидая приказов или вопросов от своей госпожи. Лэмьет был удивительно терпелив для человека, который раньше возглавлял главный храм Небес и Бездны в Эстале. Должность королевского наставника тоже была почетной, и Лэмьет имел полное право делать ей выговоры за то, что она отвлекается от молитв, однако не сделал ни одного даже тогда, когда Невеньен откровенно клевала носом, и этим заслужил ее любовь.
— Наставник, — произнесла она, стараясь, чтобы в ее голосе звучала не досада на Бьелен, а смирение, — разрешается ли медитировать на закрытое облаками небо для достижения внутренней силы?
Эсти, которая уже успела присеменить к ширме, вернулась в другой конец комнаты и опять села на стул. Это повторялось за утро далеко не первый раз. Лысый жрец почмокал морщинистыми губами и медленно ответил:
— Книга Небес советует медитировать только на чистое небо, чтобы человек вызывал у себя самые светлые эмоции. Глашатай воли Небес Ксайтен из Мираны говорил, что для развития чувств, которые уже живут в душе, нет разницы, на что вы медитируете. Но нет сомнений в том, что обращение к Небесам, и не важно, какого они цвета, поможет вам очистить душу от недобрых желаний.
Его слова, как это часто бывало, прозвучали двусмысленно. Лэмьет понимал, что Невеньен не из-за чего радоваться и неоткуда черпать уверенность в себе, и осознание этого больно ее укололо. Однако он дал неплохой совет. Молитва к Небесам, возможно, принесет ей хотя бы мимолетное успокоение.
Невеньен сложила руки у себя на груди — там, где у мужчины на иллюстрации горело солнце, — и устремила взгляд к Небесам, прося их о даровании внутренней силы. Если у нее будет уверенность в себе, смелость, то она сможет дать отпор Бьелен, которая ни на шаг не отходит от Акельена. Невеньен сможет затмить своим умом красоту этой выскочки, и муж полюбит ее, и ей не придется больше плакать по ночам, пытаясь заснуть в пустой холодной комнате...
Стук копыт во дворе заставил ее вздрогнуть, и Невеньен сообразила, что просила у Небес вовсе не о том, о чем собиралась, да и вообще не медитировала. Она закрыла глаза и стала читать молитву, теребя кольцо, которое мать подарила ей на свадьбу. В середине серебряного цветка пряталась голубая сердцевина из крошечного майгин-тара. Осколок был слишком маленьким, чтобы обладать хоть какой-то силой, и все равно кольцо стоило неимоверную сумму. В семье оно считалось семейной реликвией и передавалось от матери к дочери уже неизвестно сколько поколений. Для Невеньен кольцо имело ценность исключительно духовную. Оно напоминало о матери и успокаивало.
— Пречистые Небеса, обратите взор на дочь свою и разгоните тьму Бездны в сердце моем...
Шум снаружи усиливался, забасили незнакомые мужские голоса. Слуги закричали конюху, чтобы он поторопился. В поместье, как обычно, беспорядок. Это настолько раздражало Невеньен, что она остановилась посреди молитвы и решила начать снова. Не помогло даже заветное кольцо.
— Пречистые Небеса, обратите взор на дочь свою...
На сей раз ее отвлек низкий, глубокий голос Акельена.
— Посланцы? И от кого же?
Невеньен тут же стало интересно, какие вести принесли гонцы, но она строго напомнила себе, что обязана дожидаться, когда ей доложат об этом. Королева не должна суетиться, иначе потеряет достоинство в глазах подданных.
— ...и разгоните тьму Бездны... — забормотала она, отгораживаясь от посторонних звуков. — ...и разгоните тьму Бездны...
Внизу раздался переливчатый возглас Бьелен. Она опять успела обо всем узнать раньше королевы — этой женщине, судя по всему, было не важно, что о ней подумают слуги.
— Да что такое! — раздосадованно воскликнула Невеньен, обнаружив, что не способна сосредоточиться на молитве.
— Моя королева? — Эсти была тут как тут, готовая удовлетворить любую прихоть своей госпожи.
— Все в порядке. Просто этот шум меня отвлекает, — сдержанно добавила она скорее для Лэмьета, чем для Эсти.
Жрец промолчал, чем заслужил еще большее уважение Невеньен. Предыдущий наставник, служивший семье Андар, непременно сказал бы ей, что в таком возрасте дети рады отвлекаться на все подряд. Так сказал бы и отец, и мать, и даже у Акельена один раз вырвалось нечто подобное... Но Невеньен не была ребенком. Ее насильно вырвали из затянувшегося детства, сказав, что она должна быть заботливой женой и хорошей королевой.
Пока что ничего из этого у нее не получалось. И если насчет первого Невеньен поклялась, что обязательно добьется любви Акельена, то по поводу второго ее глодали сомнения. Она знала, что не оправдывает надежд многих людей, и ей не хотелось разочаровывать хотя бы наставника, поэтому Невеньен выпрямилась и снова раскрыла Книгу Небес. Если не получается медитировать, стоит попытаться хотя бы почитать.
Однако отвлечься от забот в это утро ей было не суждено. Вскоре в дверь вежливо постучались, и по расшаркиваниям Эсти Невеньен поняла, что пришел советник Тьер. Будь это действительно дворец в Эстале, главному советнику никогда бы не пришлось самому подниматься на третий этаж, чтобы позвать королеву. Даже в родном доме Невеньен было достаточно слуг, чтобы выполнить настолько простое поручение.
— Моя королева, прошу прощения за то, что вынужден прервать ваше единение с Небесами. В Малом зале собирается совет.
В хрипловатом, всегда спокойном голосе Тьера слышались встревоженные нотки. Значит, причина его собственноличного появления вовсе не в нехватке слуг. Именно Тьер, правая рука государя, настаивал на том, чтобы Невеньен присутствовала на всех советах лордов. И если он сам пришел за ней в молитвенную комнату, то случилось что-то серьезное.
— Ничего страшного, лорд Тьер, вы меня не отвлекли, — скорость, с какой Невеньен вскочила с сиденья, не соответствовала ее церемонному ответу. — Я готова идти.
На самом деле она не могла выйти, пока Эсти не уберет ширму. Невеньен было не под силу сдвинуть тяжелую рамку из пахучей древесины ствилла, веса которой прибавляла плотная ткань. Невеньен уже начала от нетерпения притаптывать ножкой, когда служанка наконец-то справилась с заграждением. Жаль, что ширму нельзя поменять на более легкую — она принадлежала династии Идущих и была одной из самых дорогих вещей в этом доме.
Эсти охнула, когда Невеньен стремительно проскочила через нее, направляясь к двери. Не растерявшись, служанка резко поставила ширму на место — дерево неприятно заскрежетало по половицам — и поспешила за госпожой. Невеньен обернулась к ней.
— Все хорошо, Эсти, пока мне не нужна твоя помощь.
Молодая женщина изогнулась в поклоне.
— Спасибо, моя королева.
Невеньен рассеянно проследила за тем, как ее старшая служанка возвращается в молитвенную комнату. Худенькая проворная Эсти, под стать своей госпоже, ей нравилась, хотя манеры служанки не были безупречными. Но она, несомненно, намного лучше той медлительной толстухи, что прислуживала Невеньен до этого. Королева могла обратиться к любому слуге, но Невеньен предпочитала выделить для себя одну женщину, которая бы стала ее спутницей и доверенной в интимных делах. Так сделать советовала мать, для которой ее собственная верная помощница сохранила множество тайн. У Эсти были прекрасные рекомендации, а главное, взять ее советовал Тьер. Возможно, она подойдет на эту роль, хотя судить еще слишком рано.
