Лесная дорога

— Увы. Во-первых, твоё свойство не изучено, во-вторых, научно не объяснимо, то есть, на его основании нельзя доказывать. Мой вариант реалистичнее. А некроанализ не зубрят, нужно понять и проникнуться.

Умник задумался:

— Вот бы доказать принцип "vese vesno", — наконец, сказал он, — Вы о нём слышали?

— "Память к памяти"? "Странность на стыке живого и мёртвого"? Слышал. Там доказывать надо лет десять, и смешанным коллективом — телепат, некромант и твоя мама... минимум. Но идея хорошая.

Вообще-то, обе идеи хорошие — и про возможность влияния принципа, и про потребность его обосновать, наконец. Давно пора.

Действием памяти живых на Ту Сторону заинтересовался в прошлом году молодой телепат Айве Тинн. Точно выяснить, что и как, не сумел, обратился за консультацией к нам с Шелар. Шелар сразу сказала, что без специалиста по эМэЛьке вообще ничего не сделать. Я быстро опроверг её вывод — доказал, что влияние может существовать (в остальном вывод верен... но направление интереснейшее, и если бы Лека переселилась в Стреленск...).

А выкладки надо перепроверить. Дома.

Никогда не думал, что для вытья на луну собственно луна не нужна.

Вот эфинская зараза!

Дома

Мы с практикантом сидели в гостиной и сочиняли отчёт. Заметкам Шелиса недоставало бюрократичности, а директор Сенриел помешан на оформлении документов: он даже пытался обязать меня — меня!!! — написать некий "Отчёт о руководстве практикой". Солнечные лучи, пройдя сквозь разрисованное вьюнком, папоротником и махаонами стекло, рассыпались по круглому столу цветными кляксами. А под окном вёл своё унылое, тягучее, однообразное повествование певец-гитарист. В песне кого-то убивали; убивали долго и нудно, рунсонским стихом — это, значит, "вышел тогда в круг Рисимин Алат, на ветру плеснул стяг сиреневый, на ветру плеснул, тряпкою обвис, засмеялся тут витязь Рисимин: "То не знак дурной — ветерок больной...", и таких "витязей" набралось штук пятьдесят. Тоска.

— Как ты думаешь, он тоже не рунсонец?

Умник закрыл глаза, вслушиваясь.

Ехидно ухмыльнулся.

И распахнул окно:

— Эй, твоя красочность, — крикнул он, — А можешь исполнить свою песню в рунсонской манере?

— Благородный господин изволит шутить? — вежливо отозвался певец.

— Брось, — в голосе Шелиса проступил сильный акцент, гласные расплылись и обросли множеством теней, — Мы оба знаем, что в Канари "Сказ о жестоком убиении Райселтема Смелого" — песенка на четыре куплета.

Гитарист улыбнулся, кивнул, что-то подкрутил на своём инструменте, и над площадью поскакала незамысловатая озорная мелодия.

Впервые я понял сюжет!

Вот: король умер — да здравствуют выборы. Но сговорились практичные князья, превратили в инсценировку честный турнир — в один куплет опустел большой Круг. Вот: вышла никому не известная девица, мужской наряд, короткий меч в ножнах за плечом. Куплет — и без трёх поединков короля уносят на руках. Куплет — и полегли оставшиеся претенденты. С подоспевшей стражей покончили за четыре строчки: сверкнула сталь озёрным льдом, пал в воздух серый круг, десяток стражников лежит — тот ранен, этот труп. Да восславится королева!

Шелис левитировал певцу бронзовую монету, найденную в кармане, и закрыл окно.

— Думаю, рунсонец настоящий, — заключил он.

— Так по ту сторону холмов поют нормально?!

— Да. "Долгославия" я в Канари ни разу не слышал.

— А откуда вообще взялся рунсонский стих?!

— А вы попробуйте вставить в нормальный ритм "Чемийреан Леанаави".

— Тогда как сами рунсонцы управляются без...?

— "Чен Лейнави" поют. Вы ж не звали Анхиса "Эантекхисом"?

— Не звал.

— И они не зовут. Длинные имена красиво смотрятся в хрониках, а так... — Шелис пожал плечами: мол, зачем оно надо?

Тут я был полностью согласен с Шейэллтисом. Мы вернулись к отчёту.

Если вечером пройтись коридорами Дома Совета, вас двадцать четыре раза спросят "Где тебя манка носила?". Заодно узнаете последние и предпоследние новости.

Архимагу-теоретику Серах Зиори прислали с родины, из Хатти-Серены, новейшее ирксское изобретение. Называется "рекнес", в переводе — "быстроног", вроде повозки о двух колесах (спереди и сзади). Серах крутит ногами какие-то стремена, от этого крутится колесо, рекнес едет, стучит и трещит, а поворачивает тоже без магии, там ручка хитрая приделана. Штука интересная, но, говорят, дорогая, с колёсами возни много, грязь летит на седока, да и дорога под неё нужна гладкая, твёрдая — какие и у ирксов лишь в столицах.

Абиолог Ллад Ильвешский вернулся из летней поездки без трёх пальцев, но это не самое страшное. Страшнее то, что Ллад стал неестественно замкнут и молчалив. Шастает слух, будто встретился он с Анере Наве, Цмоком или Ямниками — короче, с кем-то мифическим, хитрозлобным и очень умным. Ллад не подтверждает. И не опровергает. Отмалчивается.

Абиолог магистр Эстин Лэнский изловил живьём не то семь, не то восемь волколаков, и теперь пишет большую статью о невозможности воспитания элаков. Половина коллег кричит, что это ходьба за добротой к посмертнику, половина — что очевидное тоже надо доказывать.

"Чёрный археолог" Ника Прохвостова отыскала развалины Лиона и Тарохи, древних, ещё доимперских, городов-двойников. Искала по чёрному полю, доклад на следующей неделе. Сокровищ нет, артефактов нет, шедевров архитектуры нет и не было. Дивельская языковая группа; очень странные следы очень далёких культур. Теперь Ника грозится найти Эль-те-Рашд, чтобы бестолковым аспирантам стало негде искать клады. Кладоискателей она не любила с юности.

Стихийница магистр Веда Вельжнева построила "Мостки". Все коллеги в восторге, но выкладок никто не понял. Эльта Ветер месяц разбирается, пока безуспешно.

Некромант магистр Мирслав Эйвенский опубликовал рецепт нового жертвоприношения. Коллеги спорят, шутка это, или всерьёз: обязательное требование к жертве — членство в Жёлтом Легионе.

Боевой маг магистр Фьярел Светлый опубликовал статью "Размещение человека в толще стены как метод укрепления крепостей". Обязательное требование к жертве — она должна быть Мирславом Эйвенским.

Некий недоучка (отчислен из Второй Общей) издал журнал типа "сказки в картинках". Называется "Дети Смерти", якобы заметки странствующего некроманта. Сюжет: "зомби со Старосбировки захватили власть над Стреленском. Городские некроманты не в силах остановить Зло. И тогда появляется Он! (бродячий некромант без страха, упрёка, чести и стыда)". Стоимость номера — два золотых. Первый тираж раскупили за четыре дня. Шелар Онельская предлагает оторвать второй вместе с руками. Тинслав Соловей ратует за то, чтобы оторвать и голову.

Практик Сорен Легкодумный в Ястребках нарвался на некрооборотня. Сорена похоронили, некрооборотня уничтожили. В "Могилушку" добавился ещё один куплет.

У некроманта магистра Эльсиделла что-то с лицом. Очень странная, нетипичная для некромантов трансформация — потемнела кожа. Загар? Извините, магистр Эльсиделл, но проще поверить в трансформацию.

Стихийница Нилла Айкнери где-то потеряла практиканта. Неизвестно, что сказал по этому поводу декан Альфинн; известно, что Нилла вызвала его на дуэль. Но дуэли не будет, потому что на следующий день Нилла извинилась. Её второй практикант довёл до рыжих протуберанцев.

Практиканты-семикурсники где-то потеряли теоретика магистра Чина Залесского. Допрос с пристрастием ничего не прояснил. Подозревается, что Чин от них сбежал...

— Я верил, что ты вернёшься, — объявил Ронес после приветствия. Звучало пафосно.

— Надеюсь, вы не попросите меня оценить политическую обстановку на Старосбировке? Говорят, в каком-то художественном произведении мертвецы захватили Стреленск. Кому-то на кладбище явно понадобилось знамя.

— Если ты имеешь в виду нашумевшую пошлую мазню "Дети Смерти", то это всего лишь средство заработка, как ни удивительно, удачное...

— Нелепые куплеты про оборотней — тоже средство заработка, как ни удивительно, удачное.

— В песнях отражается реальность, Эльсиделл.

Спорить было лень. Я вручил Ронесу свой "отчёт" на трёх листах, и стал ждать. Неуютный кабинет: низкий сводчатый потолок, стены "под подземелье". В таком месте невозможно решить, что певцам наскучило повторение эпитетов двухсотлетней давности. Вот война, эпидемия чёрной лихорадки и пробуждение Спящих сочиняются легко.

— ...Эльсиделл, я просил тебя разобраться в настроениях. Во внутриполитической обстановке. Во внешнеполитических приоритетах. А это что?!

— А это то, что должны были сообщить мне вы. Перед отъездом, — дружелюбно ответил я.

Ронес задумчиво посмотрел на страницу "О системе титулования":

— Ты во многом прав, — признал он, — И всё же, как ты оцениваешь тамошнюю обстановку?

— Вас, кажется, интересовала военная сторона? Главнокомандующий — милейший человек, девятая степень по боевой магии. Защищался в Стреленске.

— Ты издеваешься?!

— Разумеется. На самом деле Рунсон дикая страна, по улицам Канари ездят варвары-кочевники верхом на зебрах. Городская стража вовсе не обвешана стенфеймовскими амулетами, шерская можжевеловка не продаётся в каждой пятой корчме, надморского не знает никто, у Аниса и Айны нет степеней по боевой магии, и госпожу Ниллу Айкнери я во дворце не видел. Ланшийское консульство не облицовано ирксской мозаикой, да и нет там ланшийского консульства — Рунсон отсталая страна, а Ланша цивилизованная, как можно... представительств симанских торговых гильдий там тоже нет. Короля не волнует нестабильность на восточных рубежах, он точит зубы на Лихову Запустку. Госсовет не утонул в интригах. И вообразите, какая обида — мне не подарили на память настоящий "ледяной огонь".

— Всё-таки, ты издеваешься, — как-то неуверенно повторил Ронес.

— Издеваюсь.

Но ничего не теряю. Защиту наверняка придётся перенести на неопределённый срок... и можно ссориться с Советом. "Ледяной огонь" сам лёг в руку. Сто тридцать нисов...

— Убери эту дрянь! — потребовал архимаг, косясь на серо-голубое лезвие в десяти сантиметрах от своей щеки, — Эльсиделл, вам семьдесят лет, а вы дурачитесь, как первокурсник!

С обычным кинжалом я бы так не сумел. С мечом — тем более, здоровенные железяки всегда жили собственной жизнью, где у этих тварей центр тяжести — до сих пор не понимаю. Но дареный клинок не подвёл, иллюзия удлинилась на взмахе и замерла, где велели. От иллюзии веяло поддельным холодом, тем, что кромсает ауру...

Ладно, ладно. Уже убрал.

— Дай посмотреть, — непоследовательно потребовал Ронес.

Я дал — нож всё равно послушается только хозяина. Ронес пощупал коротенькое лезвие, исписанное иероглифами, и бросил в него "распознавашку". В воздухе засияла жёлтая надпись: "Сделано в Канари. 38 год династии знака Даклайн. Ris Feriva su Aell iKeomive su Ainaekar Helbrithae. Гарантия 72 года". Первое имя, должно быть, принадлежало оружейнику. "Элл из Кеоми" — Эланхис, а Айнэкар Страх Границы... леди Айна? Странно они династию обозначили.

— Превосходная работа. Ты не знаешь, штучная или серийная?

— Штучная. Я же сказал, они импортируют амулеты. В основном, из мастерских Раука Стенфейма и Дальх Сорзи. С полностью оформленными сертификатами.

— Начинаю понимать твою... несдержанность. Ты точно видел здание консульства Ланши?

— Мне даже расписали историю его строительства. В лицах. Это была настоящая бюрократическая драма. У консула, ясное дело, три высших, и все в Ланш-Энитри.14

— А дафир Сонема... новый посол в Виссе... имел наглость назвать северного соседа "страной странной, неизученной", — Ронес сокрушённо покачал головой: мол, сам видишь, никому, кроме магов, доверять нельзя.

Мы расстались мирно. Кажется, Ронес не собирался немедленно искать дополнительную информацию: возникла проблема поважней, угроза большого нашествия лесной нечисти в Чернобельской округе. Не представляю, как его сдержат: вокруг города даже забора нет!

По пути домой я заглянул в круглосуточную лавку "Волшебное Перо" — коллеги утверждали, что вышел второй том "Кладбищенской архитектуры". Не солгали: на фоне чёрных-пречёрных "Некромантии за тринадцать месяцев", "Детей смерти" (хм, а эта перекошенная зелёная рожа — смерть, дети или главный герой?), "Философии Мрака" и "Ста двадцати самых страшных заклятий" издали были заметны бело-зелёно-голубая обложка, озёрный пейзаж и серебряные иероглифы с озорными завитушками.

Умник спал в библиотеке. Почему-то в обнимку с "Трактатом о природе имени" и "Последней ошибкой". Ни то, ни другое практики не касалось. Когда я забирал книги, мальчик проснулся, посмотрел на меня взглядом сердитой кошки и уснул снова. Ну, раз ему нравится спать одетым и в кресле... кстати, что за "Ошибка"? У меня этой книги точно не было. "Давным-давно маги нуждались в религии", ага, конечно, "...верили, что не пробуждение Спящих, но Последняя Ошибка мага вызовет разрушение мира"... а, вступительная лирика? Вступление пролистываем... "Целехский резонанс"... "Описка в уравнении Витецции"... иллюстрация — земля через триста лет после фоносдвига... закладка на разделе "Неточности в доказательствах". "Экземпляр напечатан в типографии при ВШЕНиК по заказу Леки Линовой" приблизительно в год рождения Шелиса. Страшная книга. Это вам не зомби со Старосбировки. Надо и себе заказать.

Отчёт был готов к полудню. Осталось проверить, расписаться, склеить два абзаца "отзыва о практиканте" из набора стандартных оборотов, поставить оценку и вернуть Умника в Школу.

До вечера Шелис бродил по музею. То есть, по дому. За ужином он сказал, что тоже хочет семикомнатную лабораторию, большую библиотеку и цветные окна. Где на это зарабатывают? И сколько лет? Рента с провинции? Ууу. Дворцовые глупости? Ууууу. Как это "зачем стихийному магу", а некроманту зачем? Магистр Эльсиделл, не надо плести корзину, никого крупнее кролика там не убивали... а вот знаю. Угадали, у сандала память хорошая. Научиться я "успел" недавно, у мамы. Вы точно думаете, что четырёх комнат хватит? У мамы одна, но ей действительно незачем больше. Не понимаю, если вы понимаете, что это излишество, зачем вам излишество? По-прежнему не понимаю. Тушить ураганом свечу? Нет, цветные окна — это красиво. Вот маме такой стиль не очень нравится, ей нравится "рунсонский расписной", для неё было бы излишество, а для меня излишество — картинки вместо дверей. Как во дворце, только дворец мне посмотреть не дали. Ветер синий, мстить Кену? Зачем? Ему "плюхи" много...

Последнее было сказано с такой замечательной серьёзностью, что сразу делалось ясно: "плюхи" не будет.

Магистр Альфинн, декан ФСМ, сидел на столе меж двух стопок бумаги и любовался потолком.

— Доброе утро. Я вам практиканта привёз. Извините, что с опозданием.

Шелис тихонько сказал "здравствуйте".

— Шелис! — неподдельно обрадовался декан, — Выбрался! Магистр Эльсиделл, где вы его нашли?

— В Канари, разумеется.

— Где?!

— В столице Рунсона.

— Странно, мне казалось... Простите, я забыл поздороваться, совершенно заработался... доброе утро. Рассказывайте.