— Будешь тут серьёзным, блин. Вот смотри. — Он ткнул пальцем в монитор. Там светилась синяя линия, упирающаяся в оранжевый узел. На синей линии светилась аббревиатура 'СигАП'. А вот дальше, от узла линии разбегались, но не далеко. Через десяток сантиметров они снова сбегались в один узел красного цвета. А вот из этого узла не выходило ничего. 'Убили, что ли? Или как?' Святослав вздохнул:

— Или как, Илья. Сейчас я тебе расскажу историю некоего Сигаева Александра Петровича, доцента и профессора химии, ректора Химико-Технологического. Так вот этот самый Сигай Петрович, как любовно зовут его студенты, кстати, подполковник в отставке, шестьдесят семь лет. Возраст, сам понимаешь, не больно-то творческий, но, однако же, родил идею, а нам головную боль.

— Что же такого страшного он мог изобрести, если даже в нашем отделе поселился головняк? — Мне действительно стало интересно. Святослав немного помолчал:

— Он изобрёл субстрат вольфрамоникелевого меланина. Я понимаю, что это тебя ни о чём не говорит, но эта эссенция имеет свойство уничтожать нефть и нефтепродукты. При чём, одна капля этой химии в нефти будет себя вести подобно вирусу биологическому и компьютерному. Разлагает нефть и нефтепродукты на воду, парафин, метан и сажу, причём всё, сколько бы ни было.

— Ну и что в этом страшного? — Не удержался я, — Отличное средство для очистки водоёмов. Вон их, сколько стоит загаженных, а тут, блин! Нобелевку давать надо. — Сват с жалостью посмотрел на меня:

— В чём действительно головняк, так это в том, что дед русофил в двести пятидесятом колене. Ненавидит всё западное, мечтает Россию — превыше всего!

— Ну, — развёл я руками, — а тут то, что страшного?

— Пока, что ничего. Но вот дальше. Смотри, — Сват ткнул карандашом в линию кроваво-красного цвета. — Это его намерения. Он собирается уйти на пенсию и поехать вокруг света и посетить все нефтедобывающие страны. — До меня что-то начало доходить:

— Ты хочешь сказать, что собирается уничтожить мировые запасы нефти, оставив её только в России? — Святослав кивнул. — Да он что, давно в жёлтом доме не был? — Меня прорвало. Не нужно быть яйцеголовым, чтобы понять простую истину — пока нефть, практически, единственный энергоноситель, то тот, кто ею обладает, всегда находится под прицелом. И нужно быть полным идиотом, чтобы не понять, если нефть останется только у России, то Матушке придётся воевать уже со всем миром, у которого нефти уже не будет.

— Что я должен делать?

— А вот это мы с тобой сейчас обсудим, — подошедший сзади шеф кивнул Свату, взял меня за рукав и мы пошли к нему в кабинет. Мысли у меня были чернее чёрной ночи. Но главное:

— Шеф, сколько у меня времени? Когда этот пердун начнёт свою акцию? — Мы зашли в кабинет. Шеф включил чайник:

— Тебе кофе? А на счёт, как ты выразился, пердуна, немного времени у нас есть. Понимаешь, какая петрушка. У нас тут, в Мирном, время течёт постоянно в одном и том же русле. Фильм 'День сурка' помнишь? — Я пожал плечами:

— А при чём тут 'День сурка'? У меня, по крайней мере, ещё ничего не повторилось? — Кожин усмехнулся:

— Я, может, немного неправильно выразился. Просто у нас каждый день 'Сегодня', то есть, по календарю одна и та же дата. Деяния могут быть разные, но день один. Поэтому на въезде в посёлок стоит шлагбаум, который выставляет снаружи заданное число и время. Понимаешь? — Кажется, я начал ещё что-то понимать. Закипел чайник, мы заварили себе кофе. Я всё обдумывал, как данное обстоятельство пустить себе на пользу. Шеф только улыбался, глядя на меня. А я всё тормозил и тормозил, пока — как обухом не огрело:

— Командир, так это же проще пареной репы!

— Вот видишь, и ты сам дошёл до этого. А теперь, родной, давай будем думать, как нам этого старого дурня остановить, а заодно и мировую войну. Заодно перебрасываю тебе мыслеформу. В ней кратко дана характеристика на Александра Петровича. — В мозгу что-то звякнуло, и Марусин голос произнёс:

— 'Вам пришла мыслеформа от шефа. Открыть?'

— 'Да, конечно'. — И тут же я понял, что знаю про Сигаева Александра Петровича, шестидесяти восьми лет от роду. Скандального соседа, любителя выпить и подраться, хотя при полутора метрах росту имел сорок шесть кило веса. Подполковник в отставке, Ветеран Вооружённых сил, орденоносец. Служил в войсках РХБЗ (Радиационной, химической и бактериологической защиты), от командира взвода до начальника службы РБХЗ дивизии. Имеет пару ранений, очень вздорный характер. Живёт Нижнем Новгороде, соседей не жалует, а они просто не обращают на него внимания. На нынешней работе держится только благодаря интеллекту и нестандартному решению поставленных задач. Русофил и англо и американофоб. Живёт по принципу — 'Россия — превыше всего!'

Я поднял глаза на шефа:

— Знаете, командир, тут всё не так просто, как я думал сначала. Этот парень мне даже начинает нравиться. В смысле, как человек, как патриот. Таких как он у нас, увы, немного. Поэтому, я считаю, что необходимо в обязательном порядке сохранить деду жизнь. А вот как сделать так, чтобы и волки целы и бараны сыты? Вопрос, конечно интересный.

— Вот и подумай Илья. Времени у нас немного есть, поэтому я тебя не тороплю, надеюсь, что успеем.

— Шеф, а можно мне не в кабинете сидеть, а вокруг нашего штаба прогуляться? — Кожин кивнул:

— Давай, сам знаю, насколько легче думается на свежем воздухе.

Действительно, когда вокруг не давят стены мысли бегут быстрее. Сделав круг вокруг дома, я обратил внимание на сидящего на релейной антенне филина и сильно удивился. Первое это то, что филин птица ночная, а тут вовсю светило Солнце. И эта птица, как мне показалось, очень внимательно смотрела на меня.

'Маруся, как тебе кажется, этот филин, не слишком ли непривычен для этого времени суток. И не слишком ли внимательно он следит за нами?' Маруся молчала пару минут:

'Я не наблюдаю поблизости никаких птиц, тем более что филины здесь не водятся'.

'Ты уверена в этом?' Я оглянулся и посмотрел на другие антенны.

'Абсолютно уверена. Этой птицы в перечне обитающих тут пернатых отсутствует'. И действительно, когда я вернул взгляд на релейку, там уже никого не было. Странно. Странно не то, что я видел филина, а то, что его не видела Маруся. Парадокс. Ладно, будем разбираться, а пока нужно что-то с дедом делать. Защебетал соловей. Ага, пойдём, пообедаем, может, что в голову придёт на сытый желудок.

На этот раз я выпендриваться не стал, заказал уху тройную, зубатку копчёную, салат из дальневосточного краба и кофе — глясе. Пообедав, я завернул в кабинет шефа:

— Командир, один вопрос. — Кожин поднял на меня глаза:

— Слушаю.

— Как может быть ситуация, когда я вижу совершенно реально нечто, а Маруся это нечто не только не видит, но и даёт справку о том, что данное нечто в этом месте просто не может существовать? — Майор нахмурился:

'Маруся, мыслеформу мне с описанием эпизода'. Через пару минут Кожин с удивлением посмотрел на меня:

— Интересно, парень, что ещё в тебе сокрыто? — Мне было не до шуток:

— Шеф, кто из нас дурака включает? Маруся, я так понимаю, по определению не может этого делать. Но я же его видел, как Вас. Более того, он смотрел на меня. И, вспоминая этот момент, мне показалось тогда, что чем-то попытались коснуться моего сознания. Понимаю, что это маразм, тем более что мой УК ничего не почувствовал. — Шеф сидел в раздумьях:

— Ладно, сделаем так. Пока оставим как есть, но если повторится нечто подобное — будем бить тревогу. — Мне стало не по себе:

— Неужели всё так серьёзно, шеф? — Кожин промолчал, а потом спросил:

— Так, что с Сигаевым надумал?

— На когда планируем акцию?

— А сам что думаешь? — Прищурился шеф. Я набрался духу и выпалил:

— Сегодня, думаю, уже поздновато, а вот завтра с утра. Это же ещё до Нижнего добраться нужно. Да и денег немного было бы неплохо получить. На билеты, на расходы, там. Да и мало ли на что.

— На счёт Нижнего — не переживай, это не проблема. А деньги... Сто тысяч хватит?

— Сто тысяч??? — Его слова меня вогнали в ступор. Майор улыбнулся:

— Вижу, что хватит. Пошли, получишь.

В восемь утра, у калитки, стоял автомобиль с шефом на пассажирском сидении. Лиза помахала ему рукой, поцеловала меня и пошла, собирать детей. Единственный вопрос задала с утра — 'Почему не в форме'? Я ответил коротко:

— Командировка.

Шеф вышел из машины, поклонился Лизе, со мной поздоровался за руку и показал на водительское место:

— Занимай и привыкай. — Сев рядом, достал из бардачка кожаную сумочку. — Тут все документы. Кстати, вот получи удостоверение личности и водительское удостоверение. Их всегда носи при себе. Остальное в сумочке в бардачке. Запомнил? — Мне оставалось только кивнуть.

Место водителя было очень удобным. Приложением к нему — коробка — автомат, просто песня. Завёл, толкнул ручку коробки вперёд, педаль газа, и только в зеркале заднего вида обеспокоенная Лиза. Не переживай, Солнышко, начальник со мной, если что — подстрахует.

— Куда ехать, шеф? — Тот пожал плечами:

— Сам же сказал, в Нижний Новгород, туда и едем. Пока рули к шлагбауму, а там видно будет. — Странно всё это, а чем дальше — тем страньше и страньше... Подъехал к шлагбауму, тормоз. В голове возник вопрос:

'Число, месяц, год, место и время прибытия'? Шеф с улыбкой смотрит на меня, а я давай вспоминать какое число там, снаружи... Ага.

'Апрель, двенадцатое, две тысячи шестнадцатый, Нижний Новгород, Россия, шесть утра'.

'Принято, двенадцатое апреля две тысячи шестнадцатого года, Нижний Новгород, Российская федерация, шесть утра. На перекрёстке — поворот правый. Вопросы'?

'Вопросов нет'.

'Счастливого пути'!

'Спасибо'. — Газ, постепенно нарастающая скорость. Через пару километров — перекрёсток. Включаю правый поворот, лево — право чисто, напротив — бравый полицейский, отдающий приветствие. Киваем в ответ, выворачиваю вправо. И тут — маленький шок. Хотя я и был к этому готов, но! Въездной символ, с надписью: 'Вы въезжаете в Нижний Новгород. Добро пожаловать'! Я покосился на шефа. Ноль реакции, только лёгкая улыбка. Ладно, едем. Ожил шеф:

— Львовская улица, дом тридцать шесть, квартира три. Жилище нашего фигуранта.

— Понял, шеф. 'Маруся, веди'.

'Принято, едем прямо, через триста метров поворот налево... Поворачиваем налево, есть, едем прямо. Через двести сорок метров поворот направо... Поворачиваем направо, есть, едем прямо. Через пятьсот двадцать метров — остановка, Львовская тридцать шесть'.

Так, блин, приехали. Что дальше? Смотрю на шефа. Он смотрит на меня:

— Идёшь в квартиру номер три. Если надо, приводи в машину, только учти, меня здесь нет, то есть Сигаев меня ни видеть, ни слышать не будет. И ты забудь о том, что я здесь. Работаешь сам. Я включусь только в самом крайнем случае. Вопросы? — Хм...Вопросы, блин...

— Интересно, где тут ближайший продмаг? — Шеф похлопал глазами. Похоже, я сумел, таки удивить и его, а не только он меня:

— Обернись. — Оборачиваюсь. Да, точно, как раз напротив, отлично.

— Ладно, если что — считайте меня коммунистом!

— А если не что? — Решил и шеф подурачиться.

— Тогда не считайте! — Я захлопнул дверь и вошел в маленький подъезд, нашёл кнопку номер три, нажал, жду ответа.

— Кого там черти принесли в субботу, а, ёкарный бабай? — Ёлки-метёлки, про субботу то я и забыл, ну да ничего:

— Лейтенант Авдеев, Федеральная Служба Безопасности, к Сигаеву Александру Петровичу. Дело государственной важности.

— Итить-молотить, прямо таки и государственной? Заходи тогда, второй этаж. — Замок щёлкнул и я вошёл. На втором этаже стоял мелкий, как клоп, худой, словно вобла сушёная человечек:

— Ты, что ли из КГБ будешь?

— ФСБ, — машинально поправил я. Но дед только рукой махнул:

— А не одна ли ботва? Во! И я о том же. — Я, было, сунулся с удостоверением, так он:

— Верю, все вы на одну рожу. — Тут мне даже чуток обидно стало, чем это моя рожа на другие похожа? Ладно, пусть его. — Заходи, лейтенант, посидим, чаю попьём.

— Слушаюсь, товарищ подполковник! — Сигаев изумлённо вытаращился на меня:

— Орёл, итить-молотить! Молодец. Проходи, присаживайся. — Мы зашли на кухню. Присел я на ободранный солдатский табурет. Да, жизнь холостяцкая кого хочешь, на помойку выбросит. Жалко стало деда, ну да дело, прежде всего дело. А дедуля и сам в наступление пошёл:

— Тебя звать то как? Илья... Хорошее имя. Так ты, Илья, по делу, или как? — Тут уж пришла моя очередь:

— А Вам, Александр Петрович, как лучше, по делу или просто как к хорошему человеку? — Тут Сигаев задумался, не спуская с меня глаз:

— Комитетчики просто так, к хорошим людям не ходят. Значит, есть за мной грешок, а то и не один. Правильно я мыслю, а, товарищ лейтенант?

— Мыслите Вы в правильном направлении, уважаемый товарищ Сигаев. Грешок за Вами совсем не простой. Если говорить на официальном языке, то на Вас числится деяние, которое способно уничтожить такое государство, как Россия. — Тут Сигай Петрович побледнел аж до зелени:

— Ты что языком треплешь, — Зашипел он, — Да я за Россию Матушку готов на всё! Лишь бы цвела и процветала Русь моя! А ты...— Он уже начал приподыматься с табурета. Помня про его буйный характер, я просто тяжело вздохнул:

— Слушай, Петрович, ты выпить хочешь? — Пока Сигаев врубался в моё предложение, злость постепенно укладывалась спать:

— А что, есть? — С надеждой спросил он.

— Пять минут потерпишь? — Смотрю — в глазах огонь, ага, потерпит.

Я выбежал из подъезда в магазин. За прилавком — Символ Советской Торговли, необъятная во всех размерах тётка, с пронизывающим взглядом.

— Водка есть? — Спрашиваю. Вы бы видели, как её перекосило. Такой, мол, молодой — и уже водку:

— А куды ж она денетси, чтоб ею мужики подмывались, туды его в харю...

— Какая самая лучшая? — Тут уж она чуть посветлела:

— Дак, 'Патриархальная', токка полтора литры.

— Нормально, давайте ящик. — Тут уж тётка прямо за сердце схватилась:

— ГРЫША! — Рявкнула она. Из подсобки:

— Чё надо, малахольная.

— Яшшик 'Патриархальной', бегом токка! — А мне, уже улыбаясь во все свои четыре с половиной зуба, — А с Вас, уважаемый гражданин двадцать семь тыщщ.

— Это не всё, батон ветчины, копчёного судака, пару штук, большую банку кофе, конфет шоколадных, с арахисом, пару кило. Так, чего бы ещё? Ладно, пока хватит, если что, ещё прибегу. Сколько с меня?

Из магазина меня провожали как знатного родственника, тётка чуть ли не платочек к глазам прикладывала. А как уж Петрович встречал! Это стоит отдельного поэтически-матюгального сборника. Ещё в магазине я договорился с Марусей, что вся налитая мне водка трансформируется в берёзовый сок. Думаю, что меня на дольше хватит, чем Сигаева. Итак:

— Первую — за знакомство, до дна давай!...Между первой и второй...Третий стоя и не чокаясь. Ладно, лейтенант, выкладывай мне мои грехи, я готов, как пионер! — Так, клиент созрел, пора выносить дичь, но это так, к слову: