Аррекс

У Валериана в резерве осталось всего двадцать тысяч воинов, десять из которых были псами господними, из которых три тысячи в свою очередь были тяжелыми рыцарями, и еще десять тысяч личной гвардии. Последние были бойцами очень грозными и вряд ли уступали в этом отношении даже ветеранам Первого, а вот насчет церковников у богатыря имелись очень большие сомнения. По его мнению эти серые шавки умели лишь убивать беззащитных в собственных пыточных застенках. Он бы вообще с огромной радостью давно переметнулся к врагу, если бы не знал, что Мечи люто ненавидят всех представителей иных рас, которые в лучшем случае могли стать их рабами со скотскими, абсолютно невыносимыми условиями жизни даже по меркам этого отнюдь не доброго мира. Гарон, мир его праху, в свое время хорошо просветил его на сей счет.

Нет, предательство пока что было не выходом. Он должен защитить Степь, защитить любой ценой, а победа Мечей в этой войне как раз таки приведет к прямо противоположному исходу. Ведь к гадалке не ходи, как только западная империя будет повержена, взор восточного деспота Ши-Нага, о чудовищной силе и жестокости которого давно уже слагали легенды по всему миру, обратится на юг. Пожалуй, он являлся даже большим злом нежели Аррексия. Благо в отличие от воинов востока даже служители Атона в той или иной степени старались идти с покоренными народами на определенные компромиссы. Уголь невесело усмехнулся. Глядя на то, с какой хладнокровной расчетливостью и одновременно безумной яростью сражаются эти желтокожие воители, а также на их полное презрение к смерти, впору поверить, что они и впрямь рождены для того чтобы однажды покорить весь мир. Они воистину взяли все лучшее от степи и империи заката и соединили в одно...

Семьдесят тысяч конных воинов Мечей остервенело ринулись на императорский отряд. Воины аррекса также не ударили грязь лицом, смело встретив и атаку и схлестнувшись с узкоглазыми пришельцами в чудовищном прямом столкновении на полном скаку. Воздух тут же наполнился дикими воплями и жалобным ржанием. В эпицентре схватки мгновенно образовалась кровавая куча мала. Атака Мечей завязла в страшном ближнем бою. Бушующий лесной пожар останавливают встречным палом, и опытные гвардейцы прекрасно знали, что на поле боя действуют абсолютно те же законы. Теперь они всеми силами старались задержать врага и не дать ему окружить их.

Псы господни вопреки опасениям Угля также не дрогнули и показали себя вполне достойными бойцами, тем паче что среди них находились тяжелые рыцари практически неуязвимые в ближнем бою. С фанатичными воплями они рубили нечестивых язычников, вознося хвалу своему богу, и ныне их вера стала тем, что давало им силы не дрогнуть, сражаясь против самых могучих и свирепых воинов этого мира.

Однако Мечи также были отнюдь не новичками в битвах. Пользуясь своим подавляющим численным перевесом, они медленно, но верно теснили аррексийцев, мало-помалу окружая их порядки. Уголь сражался отчаянно, вовсю орудуя своим исполинским двуручником. Его черный жеребец Буйный сам по себе был живым оружием. Он кусал вражеских лошадей и молотил их передними копытами, заставляя их пугаться и сбрасывать своих седоков. К тому же он не забывал и о собственном тыле, не давая приближаться к себе сзади, сокрушительными ударами задних ног проламывая головы юрким хитрым лазутчикам, которые не раз пытались применять против воинов Валериана подобную тактику.

Худые неприметные узкоглазые воители ловко спешивались и незаметно подкрадывались к аррексийцам сзади, ссаживая их с лошадей и перерезая горло тонкими очень острыми стилетами. Уже немало имперцев из числа тех, чьи кони не были столь обученными, погибло, вовремя не заметив опасность.

Тем временем кольцо стягивалось все плотнее. Сражение уже почти добралось до находившегося за спинами своих гвардейцев аррекса. Марк Драк, легат имперской гвардии хрипло отдавал приказы, лихо хлеща во все стороны своим знаменитым кописом. Ранее он служил в Первом легионе и не пожелал отказываться от въевшихся вплоть и кровь за долгие годы привычек. Столкнувшись с очередным врагом, он резко нанес рубящий удар. Тот с непостижимой ловкостью отпрянул, и Драк обратным хлестом перерезал горло клюнувшего на уловку Меча. Клинок легата в отличие от традиционных мечей легионеров был обоюдоострым.

К тому моменту псы господни полегли практически все. Лишь рыцари еще худо-бедно сопротивлялись, но хитрые, дьявольски жестокие Мечи не шли с ними в прямое столкновение, а вместо этого подрезали сухожилия их коням и легко добивали упавших скованных тяжелыми латами паладинов, сбивая с них шлемы и перерезая глотки. Дела складывались для аррексийцев совсем плохо. Марк Драк погиб, пронзенный копьем безымянного воина востока. Все несравненное боевое умение не спасло его от кровавой толчеи битвы, когда смертоносные удары сыплются на бойца разом со всех сторон, и так сложилось, что основной очаг обороны сформировался вокруг Угля. Богатырь по прежнему был жив и, казалось, даже не запыхался. Его несокрушимые доспехи и твердый природный панцирь уберегли его от вражеских клинков, а гигантский меч все с той же мерной неотвратимостью взлетал и падал, рассекая худощавые жилистые тела врагов.

-Ваше Величество, скачите в лес! Оставьте штандарт и скачите в лес! — проревел исполин, разрубив голову очередному всаднику. — Без вас империи конец!

Валериан изумлено вскинул брови, глядя на сплошь залитого вражеской кровью гиганта, но затем все же послушался, и три десятка гимнетов из числа его личной охраны вместе с императором и его сыном галопом понеслись прочь в сторону близлежащей рощи. Захваченные азартом битвы Мечи не сразу заметили бегство вражеского правителя. Несколько десятков всадников запоздало устремились следом, но было уже ясно, что беглецам скорее всего удастся уйти. К тому же императорский штандарт с черным драконом в золотой короне на красном фоне по прежнему гордо реял меж аррексийскими рядами. А значит, еще ничего не было кончено. Битва продолжалась.

От всего двадцатитысячного отряда аррекса осталось едва ли три тысячи. Гвардия продолжала ожесточенно сопротивляться. Псы господни легли все до единого, и Уголь невольно испытал жестокое удовлетворение, глядя на лежащие на земле залитые кровью тела в серых пресвитерских рясах.

-Отступаем к основным силам! — проревел Уголь новый приказ. — Продолжим сопротивление там!

И гвардейцы его послушались. Они прекрасно видели, на что способен в бою этот чудовищный исполин, во многом благодаря которому их до сих пор еще окончательно не разбили. К тому же приказ действительно был толковым. Жизнь аррекса была вне опасности, и им не к чему было теперь погибать. Там среди могучих порядков легионов, которые до сих пор несмотря ни что продолжали сопротивляться, у них появлялся шанс уцелеть. Пусть небольшой шанс, но это было все лучше чем верная смерть здесь на открытом пространстве перед лицом тотально превосходящих вражеских сил. Выжившие всадники неожиданно резко развернули коней и поскакали в тыл собственной армии, отчаянным криками привлекая внимание легионеров.

Слава богу, их услышали. Командиры пеших легионов мгновенно оценили опасность и не мешкая отдали приказ на перестроение. Теперь в сторону вражеской конницы также изрядно потрепанной имперской гвардией грозно смотрели стальные наконечники аррексийких копий. Выжившие гвардейцы на полном скаку домчались до стены легионов и тут же спешились, влившись в ряды пеших солдат и бросив коней на произвол судьбы. Последние отдали все силы, спасая своих наездников и уже не годились для битвы. Углю тоже пришлось расстаться со своим жеребцом, хоть тот и сохранил достаточно сил, будучи выносливым словно демон. Но богатырь был за него спокоен. Буйный был достаточно могучим и сообразительным чтобы уцелеть даже в подобной неразберихе и не даться в чужие руки.

Элемент неожиданности был для Мечей упущен. Армия Валериана оказалась в полном окружении, но несмотря на это ничуть не растеряла присутствия духа. Бойцы империи теперь сражались на два фронта. Они отдали очень много сил и держались на одной лишь воле, но и их противники тоже были порядком измотаны и сражались уже далеко не с тем энтузиазмом что вначале битвы.

Жестокое сражение продолжалось до самого вечера, и лишь когда багровый закат окрасил небо, желтокожие воители, наконец, отступили. Аррексийцы обессилено садились на землю прямо посреди луж крови и трупов и тут же забывались тяжелым сном. Их командиры хотя также были невероятно измотаны кошмарной продолжительной бойней все же нашли в себе силы выставить часовых, прежде чем присоединиться к простым солдатам. Мечи расположились лагерем неподалеку. Они понесли тяжелые потери, и им также требовался отдых, однако никто из сражавшихся ни с той, ни с другой стороны не обманывался на сей счет. Несмотря на всю невероятную стойкость воинов Валериана ничего еще не было решено. К утру битва продолжится.

* * *

На следующее утро, едва рассвело, Мечи вновь пошли в атаку на ощетинившиеся сталью порядки легионов. Имперцы молча ожидали их. Этой ночью бойцы Ши-Нага несколько раз предпринимали ложные атаки на лагерь аррексийцев чтобы деморализовать противника и не дать ему столь необходимого ныне отдыха. Однако несмотря на это солдаты Аррексии все же сумели урвать себе пару-тройку часов короткого беспокойного сна, благо легионерам было не привыкать к подобным переделкам, и они при нужде могли спать даже на ходу во время марша. Войско Валериана потеряла больше половины воинов, но и их соперникам изрядно досталось. У последних потерь было намного больше, однако из-за колоссальной численности армии востока в ней имелось немало частей, которые до сих пор еще даже толком и не вступали в битву.

Вновь страшная сшибка, но в этот раз лица гордых узкоглазых воителей уже не были столь уверенными. За прошедшие сутки аррексийцы заставили их уважать себя. Уголь вновь уцелел и вновь сражался вместе со всеми в строю грозного девятого легиона, отражая удары Мечей подобранным щитом одного из убитых легионеров. Его легат Алерий Секст в отсутствие императора принял командование и теперь могучим хриплым голосом отдавал приказы из-за спин своих воинов. Ополченцы из числа уцелевших тоже ныне встали в ряды регулярных частей, поскольку последние понесли огромные потери, которые нужно было как-то восполнять. Конницы не осталось совсем. Она оказалась большей частью перебита врагом, а уцелевшие малые отряды предпочли спастись бегством и под покровом темноты оставили поле битвы.

На этот раз биться пришлось практически с самого начала в полном окружении поскольку ночью Мечи совершили глубокий охват аррексийского тыла и флангов. Впрочем, легионеры были обучены отражать и не такие натиски. Ополченцев же поставили в передней линии, наскоро объяснив простейшие азы перестроения. Главным образом уход во вторую и третью линии для краткого отдыха прямо во время битвы. Подобная тактика была донельзя эффективна и вкупе с отработанной до совершенства стеной щитов позволяла легионерам громить наголову намного более превосходящие силы. Конечно, в более сложной ситуации вчерашние крестьяне могли и подвести, потеряться и запутаться в собственных действиях, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Как говорится, война без риска не война.

Мечи однако тоже далеко не были новичками в битвах. Уступая в выучке легионам, они вовсю давили их числом, обрушивая на имперцев настоящий ливень из стрел. Однако и те не оставались в долгу, благо благодаря гигантскому количеству убитых с обеих сторон боезапаса у них имелось в избытке. Сей факт вкупе с нежеланием вражеского ополчения сражаться играл аррексийцам на руку и позволял пока худо-бедно держаться против превосходящих вражеских сил.

Осознав, что угодники не приносят должного эффекта, Ши-Наг обрушил на бойцов Валериана свою отборную гвардию. Пятьдесят тысяч конников были вооружены копьями и боевыми бичами с устрашающими лезвиями по всей длине кнута. Эти воины ударили между центром и правым флангом, практически мгновенно разбив войско аррексийцев надвое, и столкнулись с бойцами первого легиона. И здесь желтокожих воителей ждал сюрприз. Легионеры Первого, о которых говорили, будто бы те не боятся даже самого дьявола, вполне оправдали свою репутацию. Своими страшными кописами они подрезали ноги лошадям или попросту сбивали бойцов Ши-Нага с коней могучими ударами щитов, и добивали упавших противников, одним ударом рассекая им глотки и пригвождая копьями к земле.

Конечно гвардейцы восточного деспота не оставались в долгу. Не менее свирепые и обученные они рассекали боевыми бичами лица врагов или вышибали оружие из рук, выворачивая копья и щиты с тем, чтобы боец стал легкой мишенью для их товарищей. К тому же их было намного больше, и лишь плотное построение имперцев, а также тот факт, что у их противников совершенно не было тяжелых доспехов, ныне спасали последних от поражения. Легионеры все еще держались, но их противники мало помалу все же одолевали.

Мечи несли чудовищные потери, продвигаясь вперед, однако воинов востока было слишком много, чтобы их можно было остановить усталым измотанным защитникам империи. Они уже практически выбились из сил. Даже двужильный Уголь вынужденно отложил свой верный двуручник и взял более легкий копис, и то в большей степени отражая щитом чужие удары нежели нанося собственные. Рядом столь же молча и ожесточенно бился высокий сильный воин лет сорока с нашивками легата. Алерий Секст никогда не чурался грязной работы и всегда делил со своими солдатами все тяготы и невзгоды военной службы.

Не менее грозными в войске Мечей были и сегуны, пешая гвардия Ши-Нага. Эти воины были вооружены катанами превосходной ковки и имели даже некое подобие тяжелого доспеха из очень прочной и толстой кожи с нашитым на нее внахлест тонкими стальными пластинами. Именно они шли в арьергарде конных гвардейцев и сумели встать мертвым клином между раздробленными частями аррексийского воинства, не оставив ему ни малейшего шанса восстановить собственную целостность.

Эти воины были настолько могучими и умелыми, что даже оказавшись меж двух огней, практически не несли потерь. Их же собственные клинки с легкостью секли и доспехи, и плоть, практически не встречая сопротивления на своем пути. Углю посчастливилось схватиться с одним из этих бойцов, и тот первым же ударом своего клинка рассек ему щит. Впрочем, богатырь не растерялся, а тупо раскрылся навстречу очередной атаке. Катана бессильно звякнула по темным доспехам, не сумев пробить их, и гигант, перехватив меч опешившего врага свободной рукой, одним ударом кописа раскроил ему череп.

Они бились до самого вечера, и когда уже люди совсем было потеряли надежду, грозно запела боевая труба. Семьдесят тысяч воинов наспех собранных из ополчения и, наконец, прибывших двух западных легионов, наконец, достигли места сражения и пришли на подмогу своим собратьям, обрушившись Мечам в тыл. Последнее стало для них полной неожиданностью. Воители востока уже мысленно праздновали свою победу, и теперь, оказавшись меж молотом и наковальней, дрогнули.