Линии крови

Навыки стрельбы нарабатывались и оттачивались, советы и рассказы Виталия запоминались наизусть, как таблица умножения в первых классах школы. Ударник пистолета пришлось заменять — боек исчерпал свой ресурс. Да, основной упор Марк делал на пистолет и пистолет-пулемет, оружие городского боя, где дистанции смехотворны. Наставник не возражал, но все равно гонял по всем видам индивидуального ручного стрелкового оружия армии Империи.

Непонятная подготовка становилась все непонятней — добавилось вождение. Пока ничего серьезного — ни танков, ни самолетов с вертолетами, всего лишь легковые автомобили и мотоциклы. Точнее теория этого действа с отработкой на тренажерах. Никаких ПДД и тому подобного, лишь управление и разнообразное трюкачество, причем без использования псионики! Вот этого Марк не понимал. Нет, он окреп, возмужал и раздался в плечах и выглядел старше своих пятнадцати лет, но все равно оставался жилистым, 'мясо' плохо нарастало. В вождении, пусть и таком, хотя бы был какой-то смысл, чего не скажешь о скалодроме! Да, он тоже имелся в Форте, чем дальше, тем больше Марк поражался реконструкции этого строения. Внешне он оставался почти таким же, как и в день постройки, но внутри... Зато Марк не только физически тренировался на скалодроме, но и заодно оттачивал псионику. Телекинез и левитация, вместе, сложнее, но менее затратно в плане сил, чем только первым притягивать себя, не зная — успеешь ли ухватиться за выступ или нет. Эта комбинация давала возможность быстро и уверенно подниматься до самого верха и так же спускаться, не используя конечности. Был в этом еще один несомненный плюс — никакой страховки не было, а свернуть шею до того, как он... Этого не было в его планах! Хотя жить долго и счастливо он тоже не рассчитывал, но, пока была Цель, нужно и можно было существовать. Только вскоре инструктор обзавелся датчиком пси-активности, и пришлось Марку по старинке работать — руками и ногами, прижимаясь к скалодрому всем телом, как к любимой, а самое главное — желанной, девушке.

В общем, дни стали насыщены до самого предела, хотя и раньше он не бездельничал. Теперь же, бывало так, что Марк кое-как добредал до своей комнаты и наплевав на ужин или душ, падал на кровать и мгновенно засыпал, ничего не чувствуя и не слыша. И это, наверное, было настоящим счастьем — ни привычных кошмаров, ни библиотека, ни разнообразные полигоны-задания, где он постоянно погибал. Тишина, темнота и покой, еще бы холод, поселившийся внутри, выпустил его из своих цепких скрюченных лап, но чего не было того не было. Он был верным спутником и таким же мучителем.

Неожиданно для Марка состоялась еще одна его проверка тестом в присутствии эмпата. Снова он прошел ее успешно, но неприятный осадок остался. Вроде бы и ни в чем не обвиняют, но подозревают в чем-то не хорошем.

Марк обнаружил еще несомненные плюсы от занятий с Виталием — теперь он всегда держал спину ровно, не горбился, а движения стали быстрыми и четкими, но при этом плавными, без излишней резкости, за которую его сильно распекал наставник.

Шестнадцатый день рождения подкрался не заметно, и если бы ни Марина и поздравления от Влада с Ильей, то Марк с вероятностью в сто процентов и не вспомнил бы о нем. Точно так же он не обращал внимания на дни недели, а календарные месяцы... Внутри зима, снаружи — осенняя погода, так какая разница какой сейчас месяц? Хотя Кошмарика, как и товарищей поздравлял — не зря же вбил в календарь браскома напоминания. И про подарки не забывал, хотя над ними пришлось изрядно поломать голову!

Паспорт, как много в этом слове... Теперь Марк считался взрослым, со всеми полагающимися правами и конечно же обязанностями. Никакой торжественности, молча, установили новый идентификационный чип в браском и на этом все. А дальше пошли обычные занятия, как и в дни, недели и месяцы до этого.

Вечером же зашла Марина, с пирожными и термосом в котором было какао. Сама же девочка была в платье, с легким макияжем и странной изменившейся аурой — в ней проглядывался страх, желание, неуверенность и жгучий интерес. Марк не обратил на это внимание — мало ли что могло случится, захочет — сама расскажет или попросит о помощи, а навязываться и лезть в душу... Это не про него!

Пирожные съедены, термос опустел, губы припухли от поцелуев, а девчонка, сидя у него на коленях, стала нервно теребить подол платья.

— Тебе, наверное, тяжело, все ноги тебе уже отсидела! — неожиданно произнесла она. — Давай пересядем на кровать.

Марк пожал плечами, на что Марина фыркнула и потянула его к кровати. Снова поцелуй, но здесь она пошла дальше — был расстегнут ремень джинсов, за ним последовала пуговица и тихо вжикнула молния. Он сжал ее плечи и отстранил, пристально смотря в ее глаза. Девчонка вздрогнула, заерзала, но затем решительно толкнула его в грудь, переместилась на пол и приспустила джинсы вместе с трусами. Погладила и обхватила ладонью.

— Это часть подарка, — прошептала она, ее ноздри вздрогнули, словно она принюхивалась. — Чистый...

Дальше начались непривычные для него ласки губами и языком. Марк прикрыл глаза и просто наслаждался этим. Сколько это продолжалось, он не мог сказать, но в один момент напрягся и сжал плечи девчонки. Показалось или нет, но на мгновение холод отступил.

— Необычный вкус, — задумчиво произнесла Марина и, увидев, что он смотрит на нее, выразительно облизала губы. — Тебе понравилось?

Марк, легко касаясь ладонью, погладил ее по волосам.

— Все же ты Ледышка! — недовольно пробормотала девчонка, устраиваясь под его боком и выводя узоры кончиком пальца внизу его живота. — Вижу, ты не против повторения... Тогда хотя бы погладь меня... Да... Так... Ниже... Подожди, я подниму пла... Ах!

Вот такая часть подарка, несколько часов на кровати, и действительно, лед отступал. Пусть кратковременно, но все же становилось тепло.

— Поцелуешь меня или брезгуешь, пока зубки не почищу? — осведомилась Марина, прижимаясь к Марку.

Мальчишка хмыкнул и запустил одну руку ей в волосы, вторую опустил несколько ниже поясницы и прижался к ее губам.

— Когда ты начнешь разговаривать развернутыми предложениями?

— Ты за двоих говоришь.

— Хочешь сказать, что я болтушка?

— Болтунья, не болтушка. Временами.

Марина хотела возмутиться, но Марк заставил ее замолчать приятным способом — поцелуем.

— Ладно, прощаю, — сказала она и весьма чувствительно прикусила нижнюю губу Марка. — Ой, уже поздно, до завтра, Ледышка!

Слезла с Марка, оправила платье, скрывая черные кружевные трусики, и легкой походкой, словно пританцовывая, покинула комнату. Видно ответа ей не требовалось. Мальчишка же погасив свет, на ходу раздеваясь, вернулся на кровать и, укутавшись в одеяло, почти моментально уснул. И вновь так радующая темнота, без каких-либо снов с кошмарами!

Потянулась рутина, но уже ставшая привычной, а самое главное — нужной: без этих навыков и знаний, он не сможет достичь своей цели и плевать, что этот врач думает о ней! Он сделал свой выбор, Марк сделал свой и он сделает все возможное и даже невозможное для его осуществления. С Мариной отношения тоже были... Странными, это подходящее слово для этого не пойми чего. Она могла при однокурсниках броситься мальчишке на шею и начать целовать, а могла фыркать и отворачиваться, игнорируя его без какой-либо причины, так считал Марк, но при этом приходить вечером и...

Чем больше занимался освоением пси-способностей, тем больше мальчишка хотел освоить телепортацию, но ничего не выходило. На первый взгляд ничего сложного, всего лишь перемещение, которое не может быть описано математически непрерывной функцией от времени. А на самом деле неимоверно сложно, нет ни малейшей зацепки, как это осуществить! Собственно с проекцией сознания в материальный мир дела обстояли примерно так же — в теории все было не сложно, а вот на практике... Возможно, предположил Марк, что это все же взаимосвязано — телепортация с проекцией. Ментальный образ, а затем как-то 'подтянуть' к нему физическое тело, но как это сделать оставалось неясным. Неужели надо просто отыскать вход в пресловутое 'четвертое измерение' или все же стоит отталкиваться от пространства Минковского? И вновь читать, и не только учебники, но и монографии с замшелыми трактатами, перемежая их на первый взгляд шарлатанскими и псевдонаучными статьями.

Выходной и возможность пусть и ненадолго, но покинуть Форт, пройтись по городу. Марк не сильно рвался, зато Марина... В общем, пришлось отправляться. Не успел мальчишка ступить на причал, как к нему подошел курьер и сообщил, что у него пакет для него, раньше отдать не было возможности — попасть в Форт можно лишь имея допуск от СИБ. Подтвердив браскомом получение посылки, Марк остался стоять, разглядывая пакет с логотипом крупного банка одной маленькой страны славной именно ими, а так же часами и шоколадом. Да, когда все объединялись, всех штормило, она смогла остаться независимой. Благодаря банкам и маленькой своей особенности — помимо самой армии, у них практически все население это резервисты, по традиции, подкрепленной законом, имеющие право хранить дома боевое оружие, они могли обломать агрессорам зубы. Все же не зря, в средние века так ценились отряды их наемников. Но это лирика, но вот посылка была здесь и сейчас. Подхватив Марину под локоть, Марк буквально потащил ее в сторону ближайшего кафе. Оставив девчонку делать заказ, он присев за столик возле стены, откуда отлично проглядывались проходы в зал, раскрыл пакет. Внутри была пара конвертов и небольшая коробочка. Так, какое-то послание из банка, и... Он не верил своим глазам, размашистым и таким знакомым почерком было выведено лишь одно слово — 'сыну'. Дрожащими руками он раскрыл его и достал несколько сложенных пополам белоснежных листов бумаги. Папа... Бережно развернув, он положил послание на стол и принялся изучать.

'Сын, если ты читаешь это послание, то меня уже нет в живых...' — так оно начиналось. Письмо было сумбурным, но дало ответы на некоторые вопросы. По крайней мере, стало понятно, откуда это предчувствие-предвидение — отцовская линия крови, предвидение, их семейный дар. Как он сам писал, это была его единственная способность, но очень странная — позволяла предвидеть течение событий, но при этом зависела от имеющихся знаний и личного опыта. Предвидеть направление удара, даже секунда выигрыша, хоть и кажется смешной и незначительной величиной, может стать решающей, тем, что отделит жизнь от смерти, сделает если не неуязвимым, то хотя бы трудно убиваемым. Знания должны расти, рефлексы — нарабатываться. Так же предвидение могло дать 'озарение' — неожиданный ответ на вопрос, но снова, только если в голове не ветер гуляет, колебля пыльные заросли паутины. В целом, это все значило, что Марк все же его сын, это радовало, а 'Кодекс' был переписан маминой рукой и все это время хранился у них дома.

Отец предвидел, что погибнет, он знал это, но почему-то ничего не сделал, чтобы избежать этого! Последнее предложение — он заказал кольцо, их пепел был превращен в алмазы, хоть так, но они теперь будут с ним. Подрагивающими руками, мальчишка открыл коробочку, обклеенную черным бархатом.

Действительно, серебряное или стальное кольцо, в виде Уробороса с разноцветными глазами: один был серо-зеленым, как у папы, второй — алым, какие были у мамы, и сейчас у него. Вечность всегда замыкается в круг, все повторяется, жизнь и смерть неизбежны. Так же в коробочке нашлась цепочка, и Марк, недолго думая, повесил кольцо себе на шею — пальцы были тонкими, оно сваливалось с них.

— Пепел Клааса стучит в мое сердце, — с горькой усмешкой, прошептал Марк, сжав кольцо в кулаке.

Банк сообщал, что для него у них открыта ячейка, по договору опись содержимого он сможет получить лишь при личном визите в их головное отделение.

— Марк! Ма-а-арк! Ледышка!!! — за последним окриком последовал весьма чувствительный удар в бок.

— Задумался, — ответил он, перехватывая руку Марины.

— Что пишут?

— Личное, — и прежде чем девчонка успела прочесть, сложил и убрал все обратно в пакет.

— Интересное кольцо...

Марк ничего не сказал, лишь убрал его под рубашку.

— Ладно, пойдем, раз не хочешь разговаривать. Пройдемся по магазинам, а затем вторая часть мо... — Марина запнулась, аура ярко полыхнула множеством цветов, после чего девчонка продолжила, как ни в чем не бывало: — Твоего подарка.

— Нет, встретимся позже, пустая трата времени.

— Ладно, тогда встретимся...

— Напишешь, пройдусь.

Марина фыркнула, демонстративно поправила воротник рубашки мальчишки и вышла из кафе, оставив Марка одного. Планов у него не было, но тратить время в походах по магазинам он действительно считал неразумным! Хотя его прогулка по старой части города не сильно отличалась. Улицы, переулки, дворы-колодцы, сверху прикрытые хмурым небом. Невыразительное, безликое, но с неким необъяснимым шармом, что так сложно описать это словами. Редкие дома Первой Империи с уклоном в изящество и многовековой историей, многоэтажные Второй — голая функциональность, без каких-либо излишеств, строений Третьей здесь не было. Дух времени, дыхание истории, Марк бы точно не смог ответить, но почему-то ему было комфортно здесь. Еще бы поменьше людей, но видно руководство считало это забавным — отправлять молодых псиоников в город именно в выходной день. Какие цели они этим преследовали — закалить и подготовить их к невеселому будущему отношением обывателей, показать обычную жизнь обычных людей или что другое, Марк не знал...

Были и интересные моменты — несколько раз Марку встретились уличные музыканты. Особенно запомнилась скрипачка, чуть старше его самого. Тонкая, в простеньком бежевом платье, короткие светлые волосы, милое личико. Не псионик, но похожа, а как она играла! Вивальди, Бах, Тартини, Сен-Санс и, конечно же, техничные и сложные произведения Паганини. Вот на них что-то 'перемкнуло' в голове Марка — он забыл о реакциях прохожих, о предупреждении насчет применения псионики и начал творить, а скорее просто визуализировать то, что появлялось перед глазами от этих мелодий, считающихся важной вехой в развитии скрипача. Никаких иллюзий или чего-то подобного, лишь созданный снег и телекинез. Рощи и цветочные луга опадали и превращались в птиц, птицы обращались в замки с высокими шпилями или средневековые города, они же становились человеческими фигурами. И это лишь малая часть созданного и показанного. Марк замер, смотря на скрипачку, погрузившуюся в игру и ничего не замечающую, лишь эмоции сменялись на ее лице. Он лишь слегка шевелил пальцами, словно сам зажимал струны или же дирижировал.

Последняя пронзительная нота и шквал аплодисментов. Неспешно Марк огляделся, вокруг уже собралась небольшая толпа. И странно, что стало несколько теплее. Эмоции, да, окружающие просто эманировали эмоциями, причем положительными.

Усмешка, легкий полупоклон ошарашенной скрипачке и Марк уходит. Толпа расступается перед ним, как перед зараженным опасной болезнью, переходя к привычным эмоциям в отношении псиоников. А вот девчонка действительно была интересной, отличающейся от большинства. Такая яркая, чистая и позитивная...