Толмач подошел ко мне и сказал — это уважаемый Ульгерд, он гот, у него золотое тавро готского вождя имеется, а такое тавро выдают только людям княжеского ранга.

Вот как, с опозданием понял я, выходит гот, это не названия народа, это титул, типа князь, воинский начальник. А я сам себя назвал князем, вот если бы я назвал себя царем, или конунгом, то мог бы и послать этого берсерка. А так получается по статусу мы равные, я князь, а он гот. Блин, придется умирать, только вот раздеваться я не собираюсь, под шкурой все таки настоящийдоспех. Это не честно, не по джентельменски и что.

Я тронул коня пятками и начал выезжать из за спин своих воинов первого ряда, сбросил в руки первому попавшемуся щит и вытащил правой рукой саблю, а левой булаву.

Расставив руки в стороны я поехал вперед, мой конь медленно шёл к середине полянки, а враг увидев, что вызов принят, что то заорал, его воины подхватили вначале крик, а потом начали в такт стучать мечами и топорами по умбонам щитов..Один-Один-Один.

Бум-бум-бум, в какой то момент звуки ударов сравнялись с шагом коня и я начал успокаиваться.

Эх если бы был бой на копьях, то я наколол бы этого немчуру готского как бабочку на иголку, а сейчас будем вспоминать основы конного боя.

Щита нет, щитов у казачков отродясь не было, казака от неумелого удара врага спасала бурка и папаха из плотной бараньей шерсти, но бурки и папахи у меня нет, есть шерсть медвежья и доспех.

А вот у врага все есть и счастье от кайфа и два меча и даже конь Одина есть.

Как то незаметно берсерк ударил своего коня пятками и тот рванул с места, как будто этот маневр тренировался годами, а я тоже ударил своего коня и мы понеслись в Вальгалу, оба.

Когда до противника осталось три корпуса лошади я поднял вместе обе руки и скрестил оружие чуть впереди над головой своего Быстронога.

Враг летел справа и собирался рубануть меня самой сильной рукой, а у меня правая все еще болела, поэтому я в последний миг саданул правой пяткой коня в бок и тот отпрыгнув задом влево как козел и метнулся вправо, а враг оказался слева.

Вот тут я со всей дури опустил левую руку с булавой на пролетающую голову вражеской лошади. А моя правая рука осталась вверху и германец рубанул меня по голове.

Вражеский меч звякнул и соскользнул с клинка сабли, я проводил взглядом меч врага и увидел, что уже на излете, он чиркнул кончиком клинка мою лошадь и вспорол ей левую часть крупа.

А вот конь Одина не выдержал такого варварского обращения и безвольно поджав передние ноги кувырнулся через голову вместе с всадником.

Я свесился с седла влево, рывком за узду привязанную к луке седла развернул Быстронога и помчался назад, где уже вставал с земли воин то ли Вотана, то ли Одина, черт их разберет этих идолопоклонников.

А дальше все как в школе, я еще в 12 лет занимался показательными выступлениями, нам ставили арбузы на не больших столбиках и за один проход лошади нужно было расколоть шашкой три арбуза, три, а тут всего один. Я поднял саблю над головой и заученным движением рубанул, вперед как только вражеский воин показался, в пол шаге от морды коня.

Вражина тоже махнул аж двумя клинками. Я ощущал странное чувство не реального полета, я видел как отлетел кусок вражеского черепа, всю голову срубить не удалось, и кусок правого уха с частью черепа остался на теле, а остальная часть воина Одина отлетела в сторону, но и мой скакун, вначале споткнулся, я выдернул ноги со стремени, а потом Быстроног полетел мордой в землю.

Последним ударом вражина вспорол брюхо моему скакуну, жаль скотинку, все таки первая моя машина в этом мире.

Я чуть приподнял бедра сгибая ноги в коленях, а затем как только морда моего коня коснулись земли я резко распрямил колени и практически соскочил с падающего коня, а потом фуххх, пролетели копыта мимо уха, но я уже бежал вперед. Еще бы чуток и кувыркнувшийся в последней предсмертной агонии мой скакун врезал бы копытами мне по спине, но повезло.

Я не оборачиваясь пошёл к своим воинам.

Всего то пять десятков шагов разделяла меня и строй моих воинов, а я уже понял, правильно, очень правильно, что я не подстрелил этого воина Одина из арбалета, вот теперь мне обеспечено уважение и почет, а также памятник с конем в полный рост после смерти, и балада красивая со слезинкой обязательно.

Я шел вперед, а мои воины расступались как волна расходится перед носом корабля.

Я спокойно сел на коня, что мне подвели, а потом увидел этого Слейпнира. Вражеский конь встал, его шатало, но лошадка была жива.

— Эй кто не будь — крикнул я — поймайте мне коня Одина.

Из за нашего строя выскочили два всадника и поскакали к месту битвы, а я обвел своих людей взглядом — а чего вы смотрите, это земля Сварога, нечего тут их Одину делать.

— Ааааа — заорала сотня глоток, да красиво и мощно.

А враги начали выезжать на полянку и строится в две линии. Ну так не честно, я же выиграл, что это за бардак, ради чего тогда я рисковал своей шкурой.

Мои люди поймали и притащили коня, оружие воина Одина, а также кусок черепа, а само тело оставили лежать в центре полянки.

— И зачем вы мне это принесли — не понял я.

— Это символ победы — проговорил воин протягивая мне пол головы вражеского командарма.

— Вы это помойте его и прикрутите к копью — нерешительно подсказал я.

Из вражеского стана выехали четверо воинов, погрузили своего предводителя на коня, как мешок с картошкой и спешно покинули поле боя. А вражеский отряд под какое то заунывное пение медленно тронулся вперед.

— Строй — заорал я — арбалеты, два выстрела, бейте коней, а потом все в лес, пусть втянутся.

Звякнули тетивы и несколько всадников упали, плохо, пять десятков арбалетов, а такой результат, потом опять звякнули тетивы, о вот уже лучше. Заржали кони, заваливаясь на траву, попадали несколько десятков конных и вдруг вражеский отряд взревел и бросился вперед. Мои людишки повернулись и кинулись в лес, а я повернул коня и придав ему ускорения полетел к засаде где стоял Радко.

Поворачиваться я даже не думал, ветки хлестали по лицу, я еле успевал уворачиваться, а за спиной уже слышалось дыхание вражеских коней, вот они, вот стоит строй воинов Радко, первые воины расступились и я пролетел сквозь строй, а за спиной прозвучал крик и ржание сотни брошенных вперед скакунов, все сеча началась.

Я смог развернуть коня только когда эта бедная животинка сбросила скорость до шага, а пролететь я успел метров сто. Утер с лица пот, и достав саблю бросил коня в сторону звука, где шла битва.

Это уже была битва, настоящая битва, не то что первые наши бои с песьеголовыми и германскими купцами, тут все серьезно, тут просто проигравших не будет, тот кто проиграл, тот по определению умер.

Конь тяжело дышал, и боялся идти в сторону происходящего хаоса, крики, стоны, звон оружия, гул был такой, что не слышно ничего даже в десятках шагов. Я видел только спины всадников Радко, и поэтому решил не лезть в кучу, направил коня вдоль этой ревущей и рвущей друг друга людской массы.

Вот прогалинка и тут уже пешие бьют конных, с двух сторон на конных германцев наседали копейщики Казмира и Орши, вот воины Радомира, их видно, они все в трофейной броне, а вон и мои воительницы, стоят не подалеку и спокойно расстреливают конных.

С земли стрелять по воину удобно, тем более по стоящему и с трех десятков шагов. Всадников германцев прижали так, что они не могли развернуться, германская змея заползла в водопроводный шланг и могла выползти, только пробив дыру в строю конных воинов Радко, потому как развернуться и уйти назад конным не получится, слишком много пеших копейщиков, слишком точно бьют вражеские стрелки.

А я просто стоял и наблюдал, князь я или не князь, хватит с меня приключений, устал, да и от сюда видно хорошо. Я услышал крики где то в районе поляны и тронув коня пятками поехал посмотреть, что там происходит.

А там была смерть, сотня спешенных гребцов Арха, неслась с криками и визгом через поляну чтобы присоединится к избиению германцев. Если несколько мгновений назад у врага еще была призрачная надежда прорваться и сбежать, то теперь она растаяла как утренний туман, все "фи-ни-та ла комедия", две германские сотни против моих четырех, шансов у врага нет, тем более в лесу.

Германцев добивали больше часа, а потом была радость крики, визги, грабеж мертвых воинов врага, их просто вытряхивали из доспехов, а по лесам уже слышались стоны. Там кого то трахали, вот блин и что мне делать, это мои воительницы, а вдруг так надо, вдруг по согласию, а если и нет, то что я сделаю, вот так попробуй влезь, так и тебе сгоряча всунут. Нет все таки женщин с собой возить опасно, а вдруг какая не будь воительница возьмет да и лупанет болтом в озабоченного сослуживца.

Я выехал на полянку, спешился и увидел сидящих на земле десяток женщин, о ни фига себе, значит тут не всех еб-ут, есть те кто не захотел присоединится к празднованию победы.

Выходит не все так плохо, кто не захотел, те все сидят на полянке. Я не успел ничего сообразить как одна из девиц встала, взяла меня за руку и потянула в лес. Ааа, понятно, тут наоборот моих воинов насилуют, а я то за воительниц испугался. Женщина странное существо, вот тут только, что их убивали, а она вот так князя. Князя! Ёп-тить за руку и в кусты.

Отдохнули мы знатно, вернее это не отдых а праздник, почти День победы и в кусты я ходил еще три раза.

А потом мне привели коня Одина, коняшка была красивая, и совсем не конь а кобыла. Морда правда побитая, от моей булавы след остался, ну ничего, главное коняшка выжила, я снял с павшего Быстронога седло, надел, посмотрел, вроде подходит, ну ничего потом подправлю, и стреножив животинку отпустил пастись, а сам пошел к костру.

Воины уже и пограбили, и потрахались, и поели.

А теперь стояли и завороженно смотрели на погребальное пламя костра пожирающее павших.

Потери были колоссальные, у Радко погибло почти пять десятков конных воинов. Его отряд грудью встретил удар латной конницы германцев, встретил и устоял, только благодаря глубокому построению боевого порядка и лесу, что ограничивал маневр, а потом на врага навалились со всех сторон копейщики, а когда пришел Арх со своими речными разбойниками, шансов у германского отряда уже не осталось.

Пешие тоже полегли многие, но меньше чем у Радко. Пешие могли тыкать врага копьями и держатся от вражеских мечей на расстоянии, а конным воинам Радко пришлось встречать врага лицом к лицу.

Я подошел к молодому командующему — не печалься Радко, их души ушли в ирий счастливыми, они смогли отомстить подлым германцам, и ты смог.

— Нет — Радко повернулся ко мне — я должен убить Казмира, только тогда мой род смоет бесчестите кровью, мы не смогли защитить своего вождя, это позор всем воинам рода, и этот позор смоется только кровью Казмира или нашей.

Я как то не ожиданно для себя обнял Радко — любые обиды лучше смывать кровью врага, не переживай воевода, будет у тебя голова Казмира, вон у меня же есть голова Ульгерда, и конь Одина есть, вернее кобыла, хочешь забери себе.

— Хорошая кобылка — подтвердил Радко — но все трофеи, что с убитого Ульгерда сняли твои и кобыла тоже твоя. Мои воины наловили почти полторы сотни вражеских коней, остальных к сожалению побили твои копейщики.

— Всех раненых коней, режьте на колбасу — крикнул я — ночуем тут, уходим в Оршу с рассвета, воеводам выставить охранение.

Я пошёл к своим воительницам и отвел Милену в сторону.

— Слушай Милена, а вы как останетесь на ночь, или пойдете в Оршу, я могу отправить с вами людей Радко.

— А чего это мы должны уходить — не поняла Милена.

— Ну как, а если воины приставать начнут к твоим воительницам.

Она посмотрела на меня как на дитя — ты князь думаешь неж-то волчица должна волка боятся, не бывать этому. А дети буду знатные, у тебя хорошие воины.

Да видно мне еще долго разбираться в психологии и логике действий людей этого мира.

А спать мне не дали, вначале я ходил в лес, когда меня за руку таскала очередная воительница, а потом я устал, просто лег на мох и сказал — сюда ходите — и ходили до утра.

А с рассветом я усталый сел на кобылку Одина и уснул. На шее у меня висела золотая бляха готского вождя Ульгерда, а на голове у моей новой лошадки между рогов был привязал отрубленный кусок черепа вражеского полководца. Варварская страна, варварские нравы.

— Слушай Радко — обратился я к командиру моих кавалеристов — мне нужно провернуть одно дельце.

— Что ты задумал — спросил Радко.

— Я хочу людей к вождям родов антских заслать с золотом и предложением мира и дружбы. Радко повернулся к деду Бояну — он что и правду это говорит, и ты ему ничего не скажешь.

— Ты не горячись Радко — дед Боян налил себе воды в красивый серебряный кубок — Чеслав хорошие слова говорит, мы можем вбить клин в воинство Казмира, его боятся не нужно, мы разбили самых сильных, а теперь можно купить самых трусливых.

— Я хочу людей от тебя послать — сказал я Радко — пусть твои люди проедут по родам и скажут, что Радко разбил отряд Ульгерда, взял воинов у Чеслава и теперь идет чтоб отомстить за убитого отца. Кто из вождей встанет под руку Радко, получит золото, землю и нашу защиту, а также жен и детей тех, кто встанет против Радко.

— Ты хочешь прикрыться моим именем — понял задумку Радко.

— Ты подумай, кто я для ваших вождей, князь болотный, что кормит демонов младенцами, а вот ты, смелый воин, что мстит врагу за смерть отца, за тобой многие пойдут.

— Чеслав дело говорит — встрял дед Боян — сейчас Казмир воинов собирает, а ты пока проедешь по селениям и со старейшинами поговоришь, а если кто и не послушается, так у тебя будет сотня бронных воинов.

— Возьмешь сотню гривен золота — уточнил я задачу — и пойдешь двуконный по землям родов ваших, там воинов нет, уже Казмир где то армию собирает, и ты либо уговоришь людей, либо подкупишь, либо побьешь тех, кто нам враг.

— А как отправят старейшины посланцев к Казмиру, чтоб сказали о том что я пришел? — спросил Радко.

— Так и пусть отправляют, это еще лучше, в стане врага начнется паника, ведь Казмир всем сказал, что твой род в назидание другим уничтожен, а тут ты такой весь на белом коне, с мечем мстителя и борца за свободу пролетариата.

— Кого-кого — спросил Радко.

— Пролетариат — пояснил я — это ромеи так всех бедных и обездоленных называют, так ты получатся теперь за них и придешь заступаться как спаситель.

— А как пойдут, что тогда с ними делать.

— А если пойдут, то веди их той дорогой, что твой род шел до Смолянки, а дальше в мою землю напрямую к Витебску — сказал я — тех что придут я посажу на озере Чудинов, там земли хорошие и германцев нет.