Ива-1. Пособие для начинающей ведьмы

Потом они сидели у вечернего костра, и знахарка смотрела на луну, а лес тихо нашептывал ей свои тайны, и боль постепенно уходила. Оставили ее и обида, и чувство безнадежности. Ночь ласкала прохладой ее кожу и мечтами ее душу. Ночью всегда легче. Если, конечно, ты такой же вот одиночка, как Ива, и не боишься ночных своих страхов.

Травница и Тхэнн говорили о чем-то, но это было неважно, потому что знахарка видела, что мыслями он где-то далеко. Она понимала, что все это неспроста.

Утром он посмотрел на нее и сказал, что хочет ей показать что-то очень для него важное и просит ее о помощи. Они долго шли мимо серебристых берез, пока не оказались на краю освещенной утренним светом долины. Она была похожа на неглубокую чашу, вокруг высились холмы с дивными деревьями. Внизу вилась река. Игривые солнечные лучи еще не разогнали утренний туман. Он рукой любовника стлался по склоненным травам. И даже отсюда Ива чувствовала, как свеж пьянящий воздух утра.

Где-то синевой грезились горы. И нигде, насколько хватало глаз, не было видно людских поселений.

— Это мой дом, — прошептал Тхэнн. — Я каждый раз забываю, как он прекрасен.

Ива полюбовалась на его вдохновенный профиль и сказала:

— Но я не вижу ни одного строения.

Внезапно рыцарь засмеялся: незло, весело, совсем по-мальчишечьи. Все еще хохоча, он отпустил поводья коня, потрепав того по гриве, и широко шагнул вперед, разбежался и бросился к крутому склону холма. Ива вскрикнула.

И в следующий миг над утренним непроснувшимся миром простер огромные крылья смеющийся дракон. Он был серебристого цвета.

Тебе не нужно строений. Небо — твой дом.

Много позже они вновь сидели у костра, и Тхэнн снова отпаивал знахарку какими-то травками. А она смотрела на него столь восторженными глазами, что ему становилось неудобно за собственный выпендреж.

— Значит, ты дракон, — уже в который раз повторила Ива.

Тхэнн послушно согласился:

— Дракон.

— Боги, дракон! — Ива немного истерично засмеялась. — Боги, я сижу у костра и распиваю чаи с драконом!

— Это не чай, — привычно поправил ее вышеупомянутый представитель местной фауны.

— Зато ты дракон. — Знахарка весело рассмеялась. Тхэнн с опаской подумал, что, наверное, переборщил с конопляными листьями. — Дома мне точно не поверят, даже если ты придешь как доказательство. — Ива еще немного мысленно позабавилась, представляя лица соседей в подобной ситуации. Но потом глянула на хмурое "доказательство". — Ну ладно. Я так понимаю, что ты мне открылся не затем, чтобы я хвалилась нашим знакомством перед земляками. Так что встает вопрос: зачем я тебе, Тхэнн? Да, кстати, как тебя, гоблин побери, зовут?

— Да, собственно, так и зовут, — пожал плечами "рыцарь". — В сокращенном варианте. Полный, позволь, мне тебе не приводить. Это займет очень большую часть чудесного утра. А затем... если честно, то я очень надеюсь на помощь.

— Но чем я смогу помочь тебе? Я знахарка. А ты серебристый дракон. Если сказки не врут, вы практически бессмертны, ничем не болеете, даже магия вас не берет! И я не думаю, что ты влюбился и тебе нужен любовный эликсир.

— О нет! — засмеялся в ответ он, хоть глаза его и искрились болью.

Особенно когда он переводил взгляд на серебристые березы. Ива давно заметила, что чем ближе к долине, тем более безжизненными они выглядят. Они теряли свою душу, свою чистую нежную магию, которая так ясно отличала их от остальных растений. Травница тоже посмотрела на листья.

— Серебристые березы! — прошептала она. — Это вы! Ваше дерево! Серебристые березы так же нереальны как драконы-оборотни. Но они живы, потому что вы живы. Они обладают душой, потому что вы ею обладаете... Но что-то случилось... Что могло случиться с серебристым драконом, Тхэнн?

— Со стальным...

— Что — со стальным?

— Я не серебристый, я стальной дракон. Так правильно называть.

— Один гоблин!

— Ты права, — печально покачал головой дракон. — Ты права, я ломаюсь, как старая дева перед единственным женихом. Просто... пойми, Ива, мне трудно. Мы... стальные драконы, никогда не просили ничьей — тем более человеческой — помощи. Мы владыки небес и земли. Мы непобедимы, всесильны, неподвластны никому и ничему. Ты права, нас почти невозможно убить, и магия на нас практически не действует. Но...

— Но и на старуху бывает проруха, — закончила она за него. — Так ведь?

Ива заглянула в его глаза — они были на самом деле стального цвета — и ужаснулась. Неужели возможна такая боль? Говорят, древние существа (к которым относят и драконов) вообще не имеют чувств. А другие утверждают, что, наоборот, только они и умеют чувствовать, а людям и прочим молодым расам не дано так любить... и так страдать.

— Ты слишком умна для человека, — невесело усмехнулся Тхэнн.

— Сейчас я не человек, Тхэнн, и ты прекрасно это понимаешь. Я сейчас знахарка — от слова "знать". И я чувствую твою боль, как чувствую страдания этих листьев нереального цвета. И магия вокруг тебя и этой долины плачет от боли. Что-то случилось: что-то ужасное, с чем не смогло справиться одно из самых могущественных существ этого мира. Так что же заставило тебя, стальной дракон, обратиться к знахарю?

И Тхэнн рассказал ей, а Ива согласилась помочь. Хотя она не слишком верила в успех, но не попробовать не могла.

Стальные драконы — впрочем, как и все другие — были словно бельмо на глазу для большинства магов и местных барончиков. Слишком свободолюбивые, слишком независимые, слишком мудрые, слишком опасные, они являлись силой, с которой приходилось считаться. Кому хочется такую гоблиню иметь у себя под боком? Но сделать ничего не могли. Драконы же привыкли держаться от людей — особенно от магов — подальше. И эта долина долго была их тайным любимым убежищем, домом, крепостью, древним замком. Здесь ничто не могло их победить: никакая магия мира не имела власти. Но парадокс — беда настигла драконов именно в этом месте.

— У меня есть сестра. Совсем еще маленькая девочка по нашим меркам. По вашим — она подросток. Я не знаю, что произошло, только она не может двигаться, не умеет говорить, и я чувствую, как жизнь из нее уходит. И долина это чувствует. Видишь, как плачут листья берез? Это они ее оплакивают.

Ива очень опасалась, что сейчас ей уже придется отпаивать Тхэнна травками. Но он себе такого не позволил. Общими усилиями они выяснили, что ни одна из возможных причин болезни девочки-дракона не является истинной. Только магия тут ни при чем, и она бессильна. Откуда это знал дракон, Ива так и не поняла, и почему Тхэнн считает, что у знахарки есть шанс, — тоже. Но, как говорится, клиент всегда прав, особенно если это дракон. С драконами вообще как-то не принято спорить.

Они спустились к реке, отправились вдоль ее русла куда-то вдаль. Тхэнн попросил разрешения завязать ей глаза и посадил ее на коня. Нельзя сказать, что Иве понравился такой способ передвижения, зато магию она стала чувствовать намного острее. Хоть купайся в ней: ее было так много, что девушке хотелось смеяться и кружиться, — переизбыток чар всегда вызывал у нее такую реакцию.

Единственный раз девушка нарушила молчание:

— Скажи, Тхэнн, а как же это возможно, что такая махина, как ты, превращается в человека, даже не особенно крупного?

— Это магия, девочка. Ей все подвластно.

— Но... но существуют же определенные законы... я не знаю — должны быть!

— Значит, для драконов бывают исключения. Или другие законы. И вообще, Ива, это люди выдумали, что все подчиняется каким-то законам. Однако и до вас все жили, все было возможно, никто ни про какие законы не знал, и никому это не мешало. Что за дурацкая у людей привычка все переосмысливать, раскладывать по полочкам и наклеивать ярлыки?! Это вот так, а другое этак, а третье вообще невозможно, а четвертого и вовсе не существует! Одно слово — люди! У вас как-то мозги по-другому устроены.

Знахарка тихо ошалела от такой отповеди и надолго задумалась о различиях в мышлении у всевозможных рас.

Рыцарь же вел коня все дальше. Ива даже решила, что если б ей и удалось увидеть что-нибудь, то все равно ей никогда не запомнить такую длинную дорогу. Но вот ей снова было позволено видеть свет, и она обнаружила, что находится среди невысоких холмов, в одном из которых устроена очень даже симпатичная пещерка.

Когда знахарка вошла в нее, ее хорошее настроение мигом испарилось.

Дракон, лежащий посреди пещеры, явно умирал. Ива заметила, как посветлели его огромные стального цвета глаза при виде Тхэнна. Он подошел к сестре и что-то ей сказал на странном языке, но Ива почти не слышала его и, конечно же, не понимала. Ее захлестнула жалость. Та самая, которая, как было сказано ранее, так часто подводила ее.

Кто — или что — могло причинить зло живой легенде? Ива была совсем неопытна и потому не понимала, что даже легенды — особенно живые — тоже бывают мерзкими, глупыми и агрессивными, или, в крайнем случае, кому-то неугодными.

Девушка твердо решила сделать все возможное, чтобы помочь дракону. Кроме того, где-то на задворках ее сознания мелькнула мысль, что иметь в друзьях представителей этой могущественной расы — очень полезная штука.

Травница немедленно приступила к выполнению своих обязанностей. Она со всей свойственной ей тщательностью осмотрела больную, затем выспросила у Тхэнна обо всех симптомах заболевания, после чего попробовала применить стандартный набор зелий и травок, а заодно проверить, на всякий случай, как действует магия на дракона. Хотя Ива еще и не научилась привлекать магическую силу по своему желанию и в любое время, зато сама магия, наверное, поняв безнадежность ситуации, начала делать шаги навстречу. Пусть даже и не всегда. Но, как верно заметил Тхэнн, раз Ива, пройдя столько верст, осталась до сих пор жива и даже не получила каких-либо серьезных увечий, магия знала свое дело. Однако сейчас она бездействовала, хотя ее присутствие и ощущалось повсюду.

К концу дня Ива с удивлением обнаружила, что абсолютно не представляет, что такое случилось с драконом. Более того — ни одной, даже самой хиленькой и маловероятной гипотезы у нее тоже не было.

Прошло еще несколько дней. Тхэнн куда-то постоянно исчезал, чтобы вечером вернуться с едой, с каждым днем он становился все печальнее. Ночью он обращался в дракона и засыпал у входа в пещеру. Ива пыталась что-то сделать, но чувствовала себя бессильной. А девочка-дракон умирала.

Однажды Ива проснулась от того, что ей приснился огонь. Он был везде: плясал на земле, стелился по стенам, витал в воздухе, тянулся к ней. Огонь был голоден, и ему очень хотелось человеческой плоти.

Ива очнулась в ужасе. Во сне она чувствовала себя абсолютно — катастрофически — бессильной. А ведь в следующий раз рядом может не оказаться дракона, которому нужна ее помощь. И гореть ей тогда посреди деревенской площади под вопли ликующей толпы, так никому ничего не доказав, ничего не добившись, даже не пожив в свое удовольствие.

Знахарка сжалась в комок, еле сдерживаясь, чтобы не заскулить от чуждого ей чувства одиночества и безнадежности. Все, кто любит ее — а ведь такие есть, пусть их и немного, — остались далеко, и к ним уже не вернуться. Впереди — огромный неизведанный мир, может, и прекрасный, но в нем все придется делать самой, и никто не поможет просто потому, что любит. За все придется платить.

Ива перевела взгляд на Тханну — именно так звали ее новую пациентку — и подумала о том, что и здесь она не может рассчитывать на чью-то помощь. Тетушка не отправится на шабаш по обмену опытом и не привезет готовенькое заклинание-решение, и коль уж тебе помогли, то будь добра плати за это делом, а не словами: "Я попыталась, но у меня ничего не вышло".

Почувствовав сладкую горечь и вязкую боль внизу живота, знахарка поднялась. На этот раз магия проснулась не при виде обожаемых травок или опасности.

Ива не видела себя со стороны, но ей казалось, что ее руки, лицо, да и все тело полыхает каким-то не различимым для глаза, но невероятно могущественным пламенем.

Все, кто видел мага в момент, когда он призывает все свои силы, говорят, что это прекрасное зрелище. Ива шагнула вперед, и магия сорвалась с кончиков ее пальцев, возликовала в свободном полете и врезалась в спящую девочку-дракона.

В следующее мгновение знахарка пришла в ярость, причем в такую... Хвала богам, что рядом оказался именно дракон — более слабые существа просто не выжили бы. Причиной такого гнева был камень. Самый простой, пусть и большой, но камень. Тот самый, который Ива столько времени принимала за больную Тханну.

— Ублюдок!!! Скотина!!! Ящерица-переросток!!! Лягушка ушастая!!! Змея подколодная!!!

Вопли, разбудившие Тхэнна, сопровождались яростными пинками и ударами кулаков.

— Ящер хвостатый! Птеродактиль бесперый!

Последнее сравнение просто повергло дракона в ступор, подарив знахарке еще несколько секунд, когда она могла безнаказанно колотить и пинать дракона. Откуда деревенская девчонка могла знать такое мудреное слово? Потом дракон, однако, пришел в себя и, превратившись в человека, поймал Иву за запястья, а чтобы не лягалась, прижал всем телом к стенке пещеры. Травница продолжала брыкаться и ругаться. Тхэнн мог предположить только одну причину такого гнева. Обернувшись, он уверился в своих подозрениях, узрев камень на месте первоклассной иллюзии. Такое совершенное колдовство было доступно только драконам стальной масти. Никто в мире больше не мог так искусно маскировать реальность, создавая зрительные, слуховые, тактильные фантомы. И очень немногие могли распознавать в них иллюзию.

— Хватит, Ива! Уже хватит!

— Да я тебе!.. Да я тебя!..— Список ругательств и угроз у знахарки явно подходил к концу. — Скажи только: зачем?! Зачем?! — срываясь на плач, закричала она.

— Я тебе все скажу, только прекрати драться и ругаться. Прекратишь? — осторожно ослабляя хватку, попросил дракон.

— Все равно ты ублюдок и дрянь, каких мало! — согласилась травница.

— Всё понял и осознал. Давай теперь спокойно поговорим.

— Зачем? — очень-очень спокойно произнесла Ива, и дракон почувствовал себя неуютно. — Зачем? — Он терял соратника, он это чувствовал и постарался быстро исправить ситуацию:

— Ива, ты должна понять... — Девушка ехидно хмыкнула, а Тхэнн поспешил подкорректировать фразу: — Вернее, постарайся. Там умирает моя сестра. Единственное родное и дорогое мне существо. И ничто не помогает. И я прекрасно понимаю, что это неспроста. Кто-то очень сильный или хитрый вьется вокруг нашей исконной земли. Он смог сделать то, что не по силам было никому на протяжении всей известной истории. А я не могу даже предположить, кто это может быть. Это не маг большой силы, я бы его за сотню верст почувствовал. Значит, это кто-то молодой да резвый. И я боюсь проглядеть его. Скорее всего, ему не известно наше настоящее место жительства и ему нужно будет каким-то способом его узнать. Ведь зачем кому-то убивать молодого дракона? Только ради сокровищ пещеры и тела, различные части которого, как ты прекрасно знаешь, нарасхват раскупают маги и подобные тебе существа. А как ему сюда проникнуть? Каждого, кто ступает на землю долины, я чувствую. И тут появляется знахарка, которая берется лечить женщину со схожими симптомами. Вот я и боюсь, что сам веду убийцу к своему логову.