В поисках абсолютного чуда: Книга первая - Поединок

— Неплохо, — сказал Михаэль, сразу заметивший перемену настроения Андрея. — А вот у меня так пока не получается. Проклятый старик. Сегодня за ночь я отразил столько проклятий, что можно было положить всех жителей твоего Воронцово. Но он у меня еще попляшет. Скотина, знает, что я сейчас не буду тратить вероятности на такую ерунду, как портить ему жизнь. Или надеется, что я вступлю в его игру и потрачу на это слишком много сил.

— А почему у меня получается не сердиться, а у тебя, такого великого и мощного, нет?

— Потому что ты разрушитель. Тебе такую мелочь, как побороть плохое настроение при проклинающем взгляде, раз плюнуть. Ты, наверное, даже не замечаешь, как это делаешь. А вот я принимаю на себя всю силу этого заклятья. А на хорошее настроение меня просто не хватает.

— Понятно. То есть теперь мне придется терпеть твое ворчание, а тебе, наверно, невыносимо смотреть на мое.

— Для участкового из Воронцово, ты сформулировал очень правильно.

— Ну мне все с тобой ясно. Но ты все-таки постарайся не сильно брюзжать.

— На это можешь даже не рассчитывать. Я не привык контролировать свои чувства. Когда можно швырнуть треклятье в кого угодно, контролировать себя не обязательно. А теперь садись, жри яичницу, и слушай план на сегодня.

Андрей послушно взял тарелку с едой, сел за стол и приготовился внимать. Михаэль начал:

— Значит так, противник уже опережает нас в нескольких вещах. Первое — численностью солдат, у Абдулы в Москве большие знакомства с местным криминалитетом и представителями властей, что, для России, в принципе одно и то же. В отличие от меня, он не оставлял вниманием эту страну. Так что можно предположить, что его армия будет состоять как минимум на треть из людей, причем, это будут профессионалы. Но это не настолько важно, мы постараемся сделать армию более качественную, чем многочисленную. Второе — это знание территории. Я в этих Химках в жизни не был. Но это тоже поправимо, перед поединком мы совершим туда вылазку, и все разведаем. И наконец, третье, он значительно превосходит нас, а вернее меня, в количестве вероятностей. Ему ничего не стоит выпотрошить всех своих подручных колдунов и получить их вероятности. Вот здесь он меня точно переплевывает. Мне потребуется все свободное время собирать вероятности, и тогда я не успею сколотить приличное войско. По крайней мере, он так думает. Но эта ситуация тоже решаема. В своей гордыне он не может представить, что кто-нибудь станет выдерживать проклинающий взгляд достаточно долго, и не ответит тем же. Но он ошибается. В его расчетах не предусмотрено, что его проклинающий взгляд можно просто терпеть. А к тому же мы сможем использовать его в своих целях. Но проблемы простое терпение не решает, он все равно превосходит меня в количестве вероятностей, и поэтому сегодняшний день мы проведем, накапливая их.

— И как ты будешь их копить? Сидеть и медитировать, а я в это время буду носить тебе кофе, чтобы ты не заснул?

— Как можно накопить жизненные вероятности, сидя и медитируя?! — завелся Михаэль. — Я же уже тебе объяснял, что такое вероятности! Неужели ты так ничего не понял?!

— Почему же, понял, -ответил Андрей подчеркнуто спокойно. Это спокойствие только подлило масла в огонь, и Михаэль начал краснеть от злобы. Его явно задевало, что он не может пережить последствия проклинающего взгляда как Андрей. — Вероятности — это то, что еще не случилось, но может случиться. И, каким-то непонятным мне образом, это еще и первозданная частица. То, из чего состоит весь мир. То есть, их можно брать, где хочешь. Я прав?

— Нет! То есть да, но не совсем, — похоже Михаэля раздражало даже то, что Андрей не забыл, о чем он ему говорил — Вероятности нельзя брать прямо из воздуха. То есть можно, но их там очень мало. Для примера, сейчас в нашем доме всего лишь... — он к чему-то прислушался — ... пять тысяч или около того. Этого очень мало, если учесть, что вероятностей единичек здесь всего одна.

— Вероятностей единичек?

— Да. Есть вероятности тройки — это события, которые должны случиться с вероятностью в тридцать процентов. Вот, например, эта раковина уже давно не ремонтировалась, и есть вероятность, что она упадет, которая равна примерно одному шансу из трех. Это вероятность тройка, ясно?

— Вообще-то не очень. Почему тройка?

— Потому что она привязана к трем критериям. К пространству, то есть, она может случиться только в этом месте; к предмету, то есть, может случиться только с раковиной; и ко времени, то есть, она появилась там с помощью каких-то первопричин, и проявится в какой-то определенный промежуток времени. Сейчас, используя вероятность три, я могу заставить эту раковину упасть, но только эту раковину, только в этой кухне и только в промежуток времени, до того, как она не упадет сама. Теперь понятно?

— Более или менее.

— Так вот, вероятностей три больше всего в Мире. Но, используя одни эти вероятности, я буду очень стеснен в выборе времени, места и объекта. То есть, с вероятностями тройками особо не разгуляешься. Далее идут вероятности двойки. Двойки привязаны только к двум параметрам Замысла: к пространству и времени; или к объекту и пространству; или к объекту и времени. Третий параметр ты задаешь уже сам. Например, мне надо, чтобы упал этот стол...

— Что у тебя все примеры на падениях? — перебил Андрей.

— Ну хорошо, не стол. Возьмем телефон. Чтобы он зазвонил, существует вероятность два. Он может зазвонить в этой комнате на неопределенном отрезке времени. То есть, если раковина все равно бы когда-нибудь да и упала, телефон может зазвонить в любую секунду, а может не зазвонить никогда. Или другой пример — ветер на улице может внезапным порывом подхватить любой предмет. Здесь уже есть пространство, то, на котором этот ветер дует, и время, пока он дует, но объект может быть совершенно разный. Или, тот же ветер может сам стать объектом. Он определенно когда-нибудь задует, но где, может решать сам колдун. То есть, до того, как стать четверкой.

— А что такое четверка?

— Четверка — это свершившейся факт. Тут к пространству объекту и времени добавляется фактор "произошло". Четверка это уже не вероятность события, это само событие.

— Ну а единица, это, как я понимаю, вероятность, где присутствует какой-то один фактор, — потихоньку начал понимать Андрей.

— Да. Единица — это или объект, или время, или пространство. И именно эта самая ценная вероятность. Она дает больше всего возможностей для маневра.

— А что такое заклятье? Я слышал, ты там что-то такое говорил.

— Говорил. В колдовстве существуют так же четыре понятия. Заклятье, проклятье, треклятье и благословение. Хотя все это, конечно, очень упрощено, но тем не менее. Все они — это всего лишь совокупность нескольких видов вероятностей. В некоторых ситуациях нельзя обойтись ни вероятностью двойкой, ни тройкой, ни даже единицей. Например, в той драке у библиотеки. Там надо было скомбинировать несколько видов вероятностей. Заклятья применяются только к людям. Как, впрочем, и проклятья. А благословение, или наоборот, треклятье можно применить и к неодушевленным предметам. Теперь, надеюсь, понятно?!

— В общих чертах. Ладно, по ходу разберемся. А как ты собираешься эти вероятности набирать?

— Вероятности в конечном случае приводят к случившемуся. Отсюда следует, если ты наполнишь свою жизнь событиями искусственно, то одновременно получишь много вероятностей.

— То есть?

— Как мне надоело твое непонимание, — вздохнул колдун. — Вероятности событий можно положить на твою жизнь так же, как и на мою. Это универсальная вещь, контролирующая все на свете. Ладно, последний пример. Вот ты идешь по улице. Ты проходишь мимо мужчины, курящего сигарету, потом мимо двух милых женщин, потом мимо витрины магазина. А идешь ты к, ну, допустим, автобусной остановке, которая расположена в самом конце улицы. Как ты думаешь, что с тобой будет дальше, то есть, после того, как ты прошел мимо витрины?

— Ну, я наверное дойду до остановки.

— Правильно, а потом?

— Дождусь автобуса и поеду дальше.

— Опять правильно. Ну а дальше можно предположить, что ты поедешь домой или на работу, в зависимости от того, кто ты есть, и все будет происходить по задуманному тобой плану на весь день. На автобусе на работу, потом на нем же домой, потом пожрать, потом посмотреть телик, выпить пиво, трахнуть жену и лечь спать. Логично?

— Вполне логично, если у тебя есть дом, работа и жена.

— Предположим, что все это у тебя есть.

— Тогда, да.

-Что же, таким образом, перенося все это на колдовской язык, вероятность того, чтобы с тобой случилось что-нибудь необычное, невелика. Нет, она, конечно, есть. Ты можешь найти мешок с деньгами, или тебя могут зарезать. Но миллионы людей идут к этому автобусу и с ними ничего этого не случается. То есть, отсюда делаем вывод, что если человек сам ничего не делает, вероятность чего бы то ни было, у него невелика. Правильно?

— Ну да, под лежачий камень вода не течет.

— Хорошо, тогда ответь мне на такой вопрос. А если бы ему повезло? Если бы он нашел этот чемодан денег или что еще? Тогда вероятность развития его жизни была совершенно другой. У нее с этого момента было бы огромное количество вариантов развития.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь.

— Конечно, не понимаешь. Ты, наверное, думал, что я скажу: что было бы, если ты набил мужику морду, схватил бы баб за сиськи, и разбил витрину? Тогда твоя спокойная и равномерная жизнь была бы нарушена, и ты получил бы огромное количество вероятностей развития событий. То есть, не пошел бы на работу, не попал бы домой, и вообще вся жизнь с этого времени изменилась бы. Таким образом, по твоему мнению, можно получить наибольшее количества вероятностей?

— В общих чертах. А разве ты не к этому вел?

— Нет! Если ты, или какой-нибудь другой идиот ударит мужика, ущипнет женщин и разобьет витрину, вероятность у него одна. Он попадет в тюрьму, и скорее всего с разбитой рожей.

— Тогда я ничего не понимаю!

— Правильно. Понимаешь, мне надо, чтобы ты нашел чемодан денег. Вот тогда у тебя будет огромное количество путей развития, а не только попадания в тюрьму. Мне надо, чтобы ты встретил старого пирата и получил от него карту сокровищ. Мне надо, чтобы, садясь в автобус, ты случайно спас президента. То есть, мне надо, чтобы с тобой произошло что-нибудь необычное, а потом в твоей жизни появятся вероятности. Вот, к примеру, ты сам. Как изменился твой жизненный путь? Да ты просто наполнен вероятностями. Другое дело, что ты не можешь ими управлять. Но если с тобой один раз произошло что-нибудь необычное, если тебе один раз повезло, тогда ты получаешь огромные возможности к последующей удаче. Это собственно и есть начало пути в колдуны. Ты получаешь возможность творить удачу только после того, как она с тобой произошла.

— Очень непонятно и нелогично.

— А кто тебе говорил, что все в твоей жизни будет понятно и тем более логично? Хотя подожди, я забыл, что рассказываю законы колдуна разрушителю вероятностей. Ты ведь из тех, кто, получив на улице чемодан денег, все равно сядет в этот чертов автобус и поедет на работу. И все, что в твоей жизни измениться, это то, что ты положишь себе эти деньги на книжку, и быть может, купишь себе новую машину, предварительно продав старую. Ты тот, кто позволяет этому сраному автобусу вести себя дальше, потому что тебе нравится этот автобус. Вот почему ты и разрушитель вероятностей, разрушитель удачи. Да с тебя сталось бы отнести это чемодан в бюро находок!

— Боюсь, что как у представителя закона, у меня не оставалось бы выбора, — сказал Андрей сухо. — Да, я один из тех людей, кто относит чемоданы в бюро находок, или хотя бы дает объявление в газету. И я считаю, что это правильно.

— Дело не в том, правильно это или нет. Дело в том, что ты поступишь именно так, как решил поступать очень давно. И ничто, или почти ничто не сможет изменить твою точку зрения, или твое поведение. Ты не способен на полную, тотальную перемену в своей жизни. Пойми, я вовсе не ругаю тебя за то, что ты хочешь отдать этот чемодан тому, кто его потерял, черт побери, мне это даже нравиться! Дело в том, что ты даже не попытаешься его себе оставить. На твоем примере я просто проиллюстрировал, что колдуном ты не станешь никогда, потому что переступить через себя не сможешь. Не сможешь разрушить свой собственный мир, без чьей бы то ни было помощи. Другой пример, на этот раз действительно последний. Если бы какой-нибудь мелкий жулик, зарабатывающий на жизнь тем, что грабит старушек в парке, вдруг нашел бы этот чемодан. Он бы, естественно, оставил его себе. И это не принесло бы ему каких-либо вероятностей. Его судьбу тоже можно просчитать. Он потратит эти деньги, какое-то время живя разгульной жизнью, а потом снова станет грабить старушек. А вот если бы он отдал это чемодан тому, кто его потерял, предварительно потратив свои собственные сбережения на объявление в газете, то получил шанс изменить свою жизнь. Один раз сделав доброе дело, он мог бы делать их и дальше. Найти настоящую работу, изменить свою судьбу. Необязательно к лучшему, но изменить. Разрушить не вероятность, а свой прежний мир. Это и есть начало пути, пути к чуду, пути к колдовству.

— Ну ладно, — после небольшого обдумывания сказал Андрей. — С этим я вроде как понял. Но вопрос о том, как добыть эти самые вероятности остается открытым.

— Все это вытекает из того, что я сказал. Надо всего лишь создать необычную ситуацию, и выйти из нее с наибольшим количеством вероятностей.

— Просто звучит, а на практике?

— На практике, увидишь.

— Когда?

— Очень скоро. Одевайся, мы едем добывать вероятности.

Глава 7

В этот раз они не поехали в Москву на лимузине, а воспользовались машиной Михаэля. Утро выдалось мрачное и противное. Моросил мерзкий дождик. Однако на горизонте туч не видать, и Андрей решил, что дождь скоро кончится. Но он ошибся. Тучка как будто специально нависла над ними. Немного подумав, Андрей спросил колдуна: не проделки ли это Абдулы, на что тот дал утвердительный ответ.

Но одним дождем неприятности не ограничились. Не успели они проехать и пары километров, как их остановила милиция. "Ну вот и все!", — подумал Андрей. Нет, он не боялся за свою свободу, в конце концов, Михаэль мог уложить милиционеров одной левой. Он гораздо больше боялся за жизнь этих незадачливых служителей правопорядка. Им действительно не повезло, ничего не скажешь — нарваться на колдуна. Причем колдуна, испытывающего последствия проклинающего взгляда.

Оставался маленький шанс, что Михаэль попытается уйти от них. Все-таки "Мерседес" дает некоторое преимущество, перед стандартными милицейскими машинами. Но нет, Михаэль притормозил. Делал он это, с какой-то гаденькой улыбочкой, что не понравилась Андрею.

— Я надеюсь, убивать их ты не будешь? — спросил Каткин.

— Обещать не буду, но постараюсь. Но вообще-то, я хотел использовать это случай для получения вероятностей.

— Интересно будет посмотреть.

Они остановились и дождались, когда к ним подойдет слуга порядка. Патрульная машина выплюнула типичного представителя милицейского сословия. Медленная походка невероятной важности, чистейшая форма, подушка безопасности на месте живота и лицо человека, всю жизнь питавшегося исключительно лимонами. Андрею, хоть он сам и был милиционером, такие менты не нравились. Он на секунду представил, как такой вот страж будет гнаться за вором, ну, допустим, по Воронцовскому рынку. Эта гора жира, разъевшаяся на нарушениях ПДД. Как он бежит, сбивая лотки и даже целые ларьки, правда, недолго, да и не быстро. Но преступник должен быть пойман, и он принимает единственное верное решение — стрелять ему в ногу. Но промахивается и попадает в задницу, что еще сильнее подстегивает вора в маске. А на следующий день он ездит по Воронцово и предлагает всем предъявить жопу, для сличения.