"Лиса" из рода Ривас

Каникулы прошли ожидаемо весело. Дети делились новостями друг с другом и хвастались своими достижениями. Фурор произвела Красотка, которая смогла в одиночку победить всех остальных в схватке. Меня от этого боя отстранили общим решением, которое высказала Аликс: "Он всё равно ей поддаваться будет".

Тереза явно попала под благотворное влияние Гуго и стала гораздо ответственней. Их совместная работа по скрещиванию с целью придать обычному вьюнку способность бить током при касании конечно же ничего, кроме смеха, не вызывала, но вот попробовать создать из вьюнка детектор, реагирующий на движения, уже являлось достойной воплощения мыслью. Так что мы втроём, а иногда и вчетвером, ещё и с Францем, довольно много времени провели за расчётами и формулами.

Генрих, как я и ожидал, тяготел именно к военной службе. По этому поводу у них с Гретой уже намечался конфликт. Та никакой иной службы, кроме как у меня, не желала. Впрочем, было похоже на то, что в итоге Генрих уступит. Вот ведь! Даже по рассказам этих двоих об их учёбе в Мейсене получалось, что Генрих, назначенный в этом году командовать взводом (это тридцать четыре человека), проявил себя как твёрдый, даже жёсткий командир, не позволяющий никому покуситься на его авторитет. А вот Грета с самого их знакомства легко вьёт из него верёвки.

Франц уверенно шёл к званию подмастерья алхимика. Пожалуй, единственное, что сдерживало его — слепая вера в авторитеты. К счастью, в стройные ряды этих авторитетов каким-то чудом затесался и такой лапотник, как я, постоянно высмеивающий то, что мне кажется смешным. Правда, справедливости ради хочу отметить, что в земной алхимии откровенного бреда значительно меньше, чем в том же ремесле, ну или я попросту гораздо хуже разбираюсь в алхимии, что тоже не исключено. Так вот, на пути Франца к покорению высот алхимии образовался маленький камешек: профессор де-Эйк, опираясь на множество научных авторитетов и на неоднократно проводимые различными учёными мужами (и дамами) опыты доказывала, что в настоящее время повторить зелье Фрома, избавляющее от морщин невозможно, поскольку новых партий волос единорогов с Грани не доставляли уже очень давно. Я же, ничтоже сумняшеся, ещё перед Новым годом на его глазах изготовил данное зелье без этих волос. Разумеется, профессор де-Эйк объяснила этот феномен ловкостью моих рук, незаметно для Франца подсыпавших редкий ингредиент в нужный момент. Но вот сам Франц выбрал темой своей выпускной работы именно приготовление зелья Фрама и теперь жаждал продемонстрировать мне, что у него получается на данный момент. Нет, он не просил меня поделиться секретом, а жаждал раскрыть эту тайну самостоятельно. Так что моё предложение не маяться дурью, а просто наварить ему столько зелья, сколько понадобится, он воспринял как личное оскорбление. Пришлось вникать в его записи. Нет, всё-таки алхимия — это не моё. С трудом, после многочасовых объяснений Франца мне удалось понять, где он ошибается но вот объяснить ему эту ошибку и показать, как надо, стало совершенно непосильной задачей. Ричард, ставший невольным свидетелем этой беседы, долго потом был в центре внимания девочек, изображая в лицах, как: "А Серж ему говорит: вот смотри. На пятой минуте надо подать ровно две трети арка энергии. А Франц волосы себе на голове рвёт и спрашивает: может, с помощью реакции Фаголя отмерить? А Серж: Не знаю никакого Фаголя, но если ты столько, сколько сейчас выбросил в воздух энергии в котёл подашь, он у тебя попросту расплавится".

Но больше всего времени на каникулах я провёл именно с Ричардом. Разбираясь в хитросплетениях магии Земли, мы пытались создать единое маскирующее поле, не позволяющее никому заметить использование иной, не земной магии. К моему стыду, первая разумная мысль пришла именно в голову Ричарда:

— Скажи, а защищаться надо от всех или только от владеющих магическим зрением?

— Желательно, конечно, от всех, но главная задача в том, чтобы никто не понял, что используется нечто неизвестное.

— Так может просто ослеплять тех, у кого есть это зрение?

— Проблема та же, что и с иллюзиями. Заклинание становится чересчур громоздким и долгоформируемым.

— Нет, не в момент произнесения заклинания, а вообще!

— Стоп. А это идея!

Это действительно была хорошая идея. В Гиперборейской империи существовало заклинание "засветка", позволяющее скрыть, что происходит внутри его действия от магического зрения. Это заклинание использовалось, когда демонстрировали действие "полуфабрикатов" — не доведённых окончательно "до ума" артефактов и заклинаний. То есть, если я изготовлю артефакт с этим заклинанием, то вполне можно будет скрыть от пытливого взгляда всю вопиющую "инаковость" моей волшбы. Ну а то, что зрелище, вернее его отсутствие, всё равно будет за гранью обыденности, к делу не пришьёшь. В общем, последний день каникул мы втроём с Ричардом и Аликс занимались исключительно этим артефактом.

С Кузьмичом я пересёкся всего дважды: в день приезда, когда он пришёл вечером поприветствовать меня и во время ритуала весенних даров. Он чувствовал, что виноват и сам старался не особенно попадаться мне на глаза, а я так и не мог решить для себя, можно ли ему доверять, в смысле — не умолчит ли он о чём-либо в очередной раз. Хотя доступ в свои комнаты я для него не закрыл, хотя и имел такую возможность, поскольку Кузьмич носил мой знак. И вот уже оставшись в одиночестве в последнюю ночь перед возвращением в Бритстан, я услышал деликатный стук в дверь между спальней и кабинетом:

— Входи, Кузьмич.

Дверь беззвучно отворилась, и на пороге появился домовой:

— Тут эта... разговор к тебе есть.

— Хорошо, пошли.

Мы прошли в кабинет и устроились в креслах. Чтобы показать домовому своё расположение, я даже заказал какао. Подождав, пока заказ принесут, Кузьмич сказал:

— Тут эта... хозяева тобой шибко интересуются.

— Что, сильнее, чем раньше?

— А ты как хотел? Отдаёшь силу направо и налево, а вкус-то у силы теперича другой стал! Чистый вкус! Из нас большинство уже и забыло вкус-то такой.

— Не понял. То есть, "вкус" энергии алтарного камня рода Ривас после моего эксперимента стал другим?

— А-то! Вот хозяева и беспокоятся, как бы и им такое же сделать?

— Да, вот об этом я не подумал. Вот что, передай остальным домовым, что я сам не знаю, как им помочь. Тут-то энергия родная для меня, а у них...

Домовой просиял:

— Точно! Как я сам-то недотумкал! Что ты сделать-то сможешь, ежели сила у них чужая для тебя! Так что либо пусть присягают, как положено, причём и сами, и жильцов своих заставляют, либо извините-подвиньтесь.

— Ты особо губу не раскатывай. Я действительно не знаю, смогу ли с чужой энергией работать. Но попробовать — попробую.

— А как?

— У Люксембургов меня ввели в род, а это почти что родня. Если с ними получится, тогда возможно, а если нет — то нет.

— А когда ты попробуешь-то?

— На летних каникулах.

— Мне так и передать хозяевам?

— Так и передай.

— А сам-то ты, когда к костерку планируешь?

— Может, тоже летом, но в этом году обязательно. Мне браслетик, который Митрич подогнал, надо испробовать. Уж очень нехорошие дела творятся там, в школе.

— Ты эта... ежели чего, к тамошнему хозяину иди.

— Да нет там домового!

— Как это нет? Есть, и тебя он видел, и спрашивал уже, чего к нему не заходишь.

— Ну-ка с этого момента поподробнее...

Как оказалось, в деревне Исток был один дом, который принадлежал не школе и не короне, а семье. Была в деревне кондитерская, без затей называвшаяся "Кандей". Так вот, однажды в школе учился наследный принц Бритстана. А у владельца кондитерской как раз дочка вернулась, закончив какую-то школу попроще. Вот в память о сладостях, съеденных... ну, или испробованных в этой лавке, принц, став королём, подарил семье кондитера дом, снимаемый ими. Соответственно, в доме и домовой появился. А самое главное: под домом начиналась целая сеть карстовых пещер, которыми богата данная местность. Этот домовой, по просьбе Кузьмича, исследовал пещеры, насколько его сил хватало и гарантировал, что, по крайней мере, один выход из них на поверхность точно есть. Звали домового Пахомыч.

Эта информация очень порадовала меня: по крайней мере появился еще один шанс уйти из Истока в случае крайней необходимости. Я искренне поблагодарил Кузьмича, который, оказывается, не сидел сложа руки, а искал возможности помочь мне и пошёл спать.

В последний день каникул я раздал детям очередные задания. После прощального обеда мы разъехались в разные стороны, вернее, сначала проводили Франца, который должен был добраться до Льежа на поезде, а все остальные оккупировали мой персональный вагон и направились в Лилль. Оттуда уже порталом разлетелись по местам учёбы. Мы вчетвером уходили последними.

В Берлине мы не задержались надолго, хотя, может быть это мне, увлечённому интересным разговором с высокородным Люскембургом, так показалось? Разговор, кстати, закончился к полному взаимному удовлетворению: я получил гарантию того, что Себастьян не будет распространяться о своих подозрениях, какими бы они не были, а он — гарантию моего участия в его исследованиях, пусть пока и очень ограниченного участия.

Исток встретил нас дождём. Кристи, брезгливо посмотрев на небо, заметила с интонациями старой склочницы:

— Похоже, дождь здесь и не прекращался всё это время.

В её устах этот тон выглядел настолько потешно, что я не выдержал и рассмеялся. Аликс тоже не смогла сдержать улыбку. Однако, её всё-таки больше интересовало несколько другое:

— Так всё-таки, как Вам удалось решить проблему с вызовами на дуэль? Вы обещали рассказать в Истоке.

Кристи тут же навострила ушки и повернулась к нам:

— Дуэли? Я что-то пропустила?

— Хорошо, сейчас сядем в карету и я вам обеим всё объясню.

В карету девочки просто-таки влетели. Я аж почувствовал себя лакомым куском мяса, поданным двум хищницам на обед, устраиваясь на сиденье напротив них под двумя парами жадно ждущих глаз:

— Итак, прежде всего, дуэли в Истоке проводятся по обычному кодексу для школьников. Следовательно, вызов за благосклонность прекрасной дамы вообще не предусмотрен.

— Ну, значит, Вас будут вызывать по другим поводам — тут же высказалась Кристи.

— Дело в том, что в школьном своде правил, кроме весьма узкого списка разрешённых заклинаний, есть и возможность игнорировать все вызовы, кроме порочащих достоинство.

— И как это поможет? Нет, понятно, тот же Тайн никогда беспричинно не бросит такой вызов. Просто побоится последствий. Но мало ли тех, кто о таком и не подумают? — А это уже вмешалась Аликс.

— А на подобные вызовы я, как человек с более высоким титулом, могу выставить замену — своего вассала.

Аликс картинно прижала руки к сердцу:

— Сюзерен! Вы прямо-таки исполнили моё самое заветное желание! Я всё-таки смогу подпалить пёрышки этим павлинам! Дайте я Вас расцелую.

Между девочками завязалась шуточная возня, пока Аликс пыталась добраться до меня, а Кристи — удерживала ту на месте. Я засмеялся:

— Надеюсь, до такого не дойдёт. Я перед началом каникул переговорил и с деканом и с директором школы, так что моя позиция по поводу дуэлей должна быть доведена кураторами до всех учеников.

Конечно же то, что меня могут заклеймить, как труса, несколько... волновало, но всё искупалось ударом по репутации самого Истока. Как же! Тот самый герой, который не побоялся выйти против вогулов и победить, боится обычных дуэлей в школе! Так может быть, это со школой что-то не так?

Я подал сигнал и карета тут же тронулась с места. Пройдя буквально несколько десятков метров, она доставила нас к воротам школы. Мы попрощались с Кристи и прошли в распахнутые ворота.

* * *

Потянулись недели учёбы. Я по-прежнему числился в отстающих по большинству предметов, хотя теперь меня это трогало гораздо меньше — я всё-таки доделал артефакт, управляющий хранителями библиотеки и с жадностью накинулся на открывшиеся мне сокровища. И я не преувеличиваю! Среди откровенного хлама и многократного повторения одних и тех же абсолютно бредовых идей попадались настоящие драгоценности, позволяющие восполнить лакуны, образовавшиеся в памяти графа Ашениаси. Чаще это происходило так: наткнувшись на какую-то информацию в книге, я как бы "вспоминал" то, что изучал ранее по данному вопросу.

Очевидно, мои эскапады и явный интерес, проявляемый к полуразрушенному зданию, не остались тайной для руководства Истока. За время каникул вокруг здания выросла ещё одна, более высокая стена. Мало того, по этой стене ходили настоящие часовые, а куратор нас официально предупредил не соваться в этот угол парка. Тут же выяснилось, что такие же беседы-предупреждения были проведены во всех группах всех факультетов.

С Пахомычем мы с Аликс познакомились в первый же выходной. И Аликс всерьёз взялась за исследования системы пещер, находящихся в глубине этой местности. Однако, уже на четвёртый день она наткнулась на какую-то инфернальную тварь и с большим трудом убежала от неё. Так что своим волевым решением я прекратил всякие исследования. В конце концов главное, что система пещер действительно существует, попасть в неё через серые пути возможно, как и выйти оттуда на поверхность тем же способом, ну а всяческие следы нашего присутствия в своём доме Пахомыч затрёт быстро и качественно. Честно скажу, после общения с домовым я практически полностью успокоился за пути возможного отхода из Истока.

Однако, один вопрос остался нерешённым: я так и не мог самостоятельно ни войти на серые пути ни войти в состояние форсажа. И это ставило меня в тупик. Самое главное, что я даже как бы чувствовал эту преграду, которая не пускала меня, но никак не мог разобраться в её природе.

У Аликс же возникла иная проблема на серых путях. Она никак не могла научиться сокращать путь, находясь на них. Так что ей приходилось топать ножками столько же, сколько и пришлось бы в реальном мире.

В конце марта до Истока докатились первые амулеты иллюзий, сделанные по моей технологии. И это сразу же оживило слухи о том, что на самом деле я только издеваюсь над учителями, не показывая своего истинного уровня умений в магии. Мало того, Сабина по секрету сообщила мне о слухе, который вовсю гуляет по факультету "сов", а к нам попавшему через Дейзи, постоянно пропадающую там, что на самом деле я помолвлен с дочерью короля Белопайса и только лишь и мой и её малый возраст (ей, кажется девять лет) не позволяет нам объявить о нашей свадьбе.

В начале апреля Астра уехала в Ипр, для того, чтобы получить, как мой вассал, хоть какую-то поддержку алтарного камня рода Ривас при родах. Кузьмич обещал не выпускать её из поля зрения до самых родов. Меня несколько беспокоило то, что нам так и не удалось узнать автора проклятия, наложенного на Селену, как Астра решила назвать девочку.

В середине апреля произошло знаменательное событие: мой резерв всё-таки достиг пятидесяти эонов. В тот же вечер я попросил Аликс доставить меня в пещеры. Пройдя сквозь подвал и толщу земли мы очутились в большой пещере, из которой выходило семь проходов в глубину. Пещера была оснащена тремя магическими светильниками, которые Аликс тут же зажгла. Оставив меня внизу одного, она вернулась к Пахомычу, и должна была навестить меня ровно через час.