Невозвращенцы. Часть вторая

— ...Позволяет квалифицировать действия подсудимого по статье УК РФ номер 338: "Дезертирство" часть вторая, статье 332: "Неисполнение приказа" часть вторая, статье 340: "Нарушение правил несения боевого дежурства" часть первая, статье 341: "Нарушение правил несения пограничной службы" часть вторая, статье 347: "Уничтожение или повреждение военного имущества по неосторожности"...

После этого, Игоря еще раз, который по счету уже он и не помнил, только точно больше двадцатого, попросили рассказать. О том, что произошло, о своих действиях, о действиях других участников. Он рассказал. Потом заслушали свидетеля, которые, к большому удивлению сержанта, спокойно и честно рассказал, как все было, подтвердив показания Игоря. Наконец, молчавший до этого председатель задал вопрос:

— Скажи, сержант, а почему же ты хотел помешать своим товарищам развлечься?

— Развлечься? — не выдержал и вспылил Игорь, которому уже надоела неопределенность и сама концепция вешанья на него, как на старшего по званию, всех собак. За что ему, по сумме, светило десять-пятнадцать лет тюряги, или, учитывая подписанный ими контракт — высшую меру. — Мы же все же армия, если вы это забыли, товарищ полковник, а не банда! И грабить мирных жителей, тем более, в мирное время, да еще ради развлечения — это позор! Неужели у нас совсем нет чести? Не...

— Молчать! — приподнялся и заревел Сергеев.

— И не подумаю — тем более все равно мне нечего терять! Такие поступки позорят армию!

— А дезертирство, значит, не позорит? — спросил один из судей.

— Дезертирство позорит только дезертира, а не армию, тем более я не дезертир. А немного развеяться мы хотели...

— Развеялись вы на славу, — внезапно успокоился еще минуту назад красный от ярости Сергеев и заинтересовано посмотрел на Игоря. — Хорошо. Суд выслушал обвиняемого и удаляется на совещание.

Суд удалился на совещание и после недолгого отсутствия был оглашен приговор.

— ... суд постановил: полностью снять обвинения по статьям 341: "Нарушение правил несения пограничной службы" часть вторая, 347: "Уничтожение или повреждение военного имущества по неосторожности" и статье 340: "Нарушение правил несения боевого дежурства". Изменить обвинение по статье номер 338: "Дезертирство" часть вторая на обвинение по статье 337: "Самовольное оставление части или места службы" часть первая и признать подсудимого виновным по данному обвинению. Признать подсудимого виновным по статье 332: "Неисполнение приказа" часть первая. Назначить наказание по статье 337 "Самовольное оставление части или места службы" часть первая в виде ареста на три месяца. В данный срок зачесть предварительное заключение, отбытое обвиняемым. Назначить наказание по статье 332: "Неисполнение приказа" часть первая разжалованием и содержанием в дисциплинарной воинской части на один год. Из-за отсутствия доступа к другим дисциплинарным воинским частям содержать отбывать наказание следует в первом полку. Приговор вступает в действие после оглашения. Судья...

Дальше Игорь уже не дослушивал. Такой приговор говорил о том, что его просто-напросто помиловали. Может, Сергеев его пожалел, может, просто он полковнику чем-то понравился или за чем-то понадобился, раз его перевел к себе. Может просто какая-то интрига меж двух полковников, ведь теперь Игорь по гроб жизни становился обязан и предан Сергееву, и в случае конфликта с Седеньким... "Приятно все же быть живым, здоровым и на свободе, но как бы не оказаться камешком между жерновов."

После суда ему сняли наручники, прямо там же, определили роту, где служить и показали своего нового командира. Лейтенант назвал его отделение и повел в казарму. Игорем предстояло заткнуть дыру в штате, которая появилась после боя с местными. За личными вещами Игорь не пошел. То, что за пять месяцев хранения среди вороватых соседей от них осталось что-либо ценное, ему не верилось.

Отделение, в котором он оказался, ему понравилось, нормальные мужики оказались. Никто не даже косо не посмотрел, хотя все знали, откуда он. "Хорошо, что в драках на Земле с ними я не пересекался, а то бы нехорошо могло выйти. Хотя это были бы и их проблемы...".

Его новая рота в эту неделю отдыхала. В связи с тем, что солдат стало вдвое меньше, срок отдыха сократили вдвое, и теперь в месяц была положена только неделя. Совсем недавно их сменили на основной позиции, прикрывающей единственную дорогу вглубь огромного лесного массива, в центре которого располагался Городок. Эта дорогу, по которой еле-еле мог протиснуться "Урал", была единственной, помимо речки, связью с остальным миром к югу от городка. Через лес, состоящий из кедров, сосен и елей, большинство из которых в несколько обхватов, а низ завален ветками, проложить дорогу неимоверно дорого и долго, поэтому дорога приобретала стратегическую ценность — по ней в частности водили торговые караваны. Еще зимой, после боя, разведка стала доносить, что местные жители как-то очень пристально изучать своих торговых партнеров. Появилось много охотников, которые мало охотились, а больше старались проникнуть на охраняемую территорию, много купцов, которые не столько торговали, сколько вынюхивали и сманивали народ к себе на службу. В связи с этим, гарнизоны в маленьких деревнях и хуторах были уменьшены, а на этой позиции — наоборот увеличены до четырехсот человек. Две-три сотни были раскиданы по деревням и прочим важным токам (например — золотой прииск), а остальные отдыхали в Городке, являясь резервом на случай внутренней (капитан Седенький и его ближний круг никуда не делись) или внешней угрозы. Так прошла зима и весна.

Однако за время отсидки Игорь пропустил несколько важных, и много не очень, событий. О них ему по очереди, за обедом, рассказывали его новые товарищи. Кстати, первой неприятной новостью стал обед. Паек, который получал Игорь на "губе" естественно не включал в себя разносолов. Обычный солдатский паек, может чуть погрубее и побезвкуснее обычного, каши да каши. Но оказалось, что дело не в том, что он сидел на губе. Резко изменилась ситуация с продовольствием.

Все войска и все поселенцы были обеспечены продовольствием (в основном крупами и продуктами долгосрочного хранения) из расчета на целый год. Далее, чтобы стимулировать самообеспечение, поставки продовольствия планировалось уменьшать, а на пятый год и вовсе прекратить. Однако к этим продуктам, кроме муки, в первое время мало кто прикасался. Живое свежее мясо бегало вокруг по лесам: выйди на опушку и бей зверя, рыбу из речек черпали котелками, и то, только по началу. Потом всякую мелочь, менее полуметра длинной вообще за рыбу перестали считать. Грибы, ягоды, дикий мед — все это осеннее изобилие заставило забыть о невкусных кашах... Однако к весне дела пошли плохо. Изобилие рыбы из рек и озер повычерпали. Теперь приходилось ее ловить, и не всегда привередничать, если попалась на крючок или в сетку рыбешка всего в ладонь длиной. Зверья стало еще меньше. Часть выбили, часть откочевала по сезону, часть попряталась глубже в лес. Ягоды и грибы найти под снегом слегка трудновато, а то, что насушили и солили давно съели. Своего скота и птицы наростить еще не успели, трогать существующих было строжайше запрещено. Вот и приходилось забыть о разносолах и вернуться к пайкам, причем тушенка стала котироваться очень высоко.

Вторым очень неприятным моментом, и, кстати, также объясняющим скудость стола, было то, что местные из равнодушных стали злыми. В последние два месяца купцов из местных стало мало, зато стали частенько случаться нападения на одиночных поселенцев, на караваны и даже на небольшие деревеньки. Кто это были? Дружина местных князей желающих мести, или просто тати, как говорили допрошенные раненные, но подполковник Севъевский, который, как и раньше, занимал у Сергеева должность начальника первого отдела, предрекал серьезные неприятности. Теперь для того, чтобы просто привезти свежие продукты из отдаленных поселков, требовалась чуть ли не целая военная операция. Эти нападения вынудили Сергеева сильно рассеять свои и так небольшие силы по охраняемой территории. И людей мгновенно стало не хватать просто катастрофически, хотя лично для Игоря это было благоприятным событием, объясняющим его мягкий приговор.

Третьей неприятной новостью, вытекающей стало издание строжайшего приказа, налагающего жесточайший запрет на личный и командный состав войска, а также на поселенцев, на общение с местными. Даже за простой разговор с местным без специального на то разрешения было обещано множество наказаний, вплоть до расстрела на месте. Сергеев был справедливо озабочен возможными попытками массового дезертирства, а Севъевский инфильтрации и разведки местных. И не без причины.

К примеру, сразу после появления у стен торгового форпоста в январе месяце первого купца, в охране деревеньки недосчитались двух солдат. Когда пошли по следам подозреваемого купца, на первой же стоянке нашли послание. В записке, которою нашли прибитой к дереву на видном месте, было написано, что они устали служить, и хотят зарабатывать больше, как им предложил купец. А с учетом того, что записка была написана по-русски, никакого сомнения именно в добровольном дезертирстве, а не похищении, не осталось. Поверить же в то, что двух вооруженных автоматами и пистолетами солдат смогли сначала вырубить без следов борьбы, а самое главное — в наличие у местных знания письменного русского, было сложно. Кстати то, что дезертировали они с оружием и немалым боекомплектом, тоже не было приятным моментом. О том, что местные обязательно подробно расспросят новых охранников, и что те не будут запираться, сомнению никто не подвергал. Не настолько командиры были идиотами.

Четвертой новостью, совсем свежей — вчерашней, которую вовсю обсуждали за едой, был набор в третий полк. Под все усиливающимся давлением местных, пришлось обратно вооружить часть самых вменяемых из бывшего второго, разбавить их авторитетными и боевитыми поселенцами, и поставить эту сборную солянку гарнизоном охранять главный проход в центр заселенных земель. Опытный и лучше подготовленный первый полк полностью переводился на охрану поселков и караванов. Это весьма спорное согласно военной науке решение (ведь сделать нужно было бы строго наоборот), исходя из текущей ситуации было вполне обоснованным. Нападения на хорошо укрепленную вооруженную позицию, после того впечатляющего поражения, от местных можно было не ожидать (а даже если и ожидать, то особых проблем это все равно бы не принесло — гранатометы, пулеметы и автоматы при наличии достаточно БК могли в течении получаса накрошить любую местную армию), а вот вступать в бой на лесных дорогах и отбивать разбойников от поселков приходилось чуть ли не каждый день...

К вечеру обед, плавно переросший в ужин, захватил уже всю роту. Откуда-то появились бутылки с медицинским спиртом, который разбавляли для вкуса черничной и брусничной водой. Пьянка на сегодняшний день была, оказывается, запланирован уже давно, Игорь просто придал ей повод. Отвыкший от выпивки новичок быстро потерял нить праздника, его за руки и за ноги донесли до пустующей койки, положили на бок и так оставили до утра.

Пробуждение было несладким. На следующее утро, его разбудил вой боевой тревоги, который чудовищным гулом отдавался в похмельной голове. Рядом стоял одетый дневальный, который и включил сирену.

— Скорее!

— А что?

— Вставай и беги!

— Да что случилось то?

— Тревога! Боевая! Быстрее! — и побежал будить других.

Делать было нечего. Игорю пришлось быстро вставать, поправлять кое-как измятую за ночь одежду, благо спал он одетый, взять тревожный комплект и идти на построение.

На плацу была легкая паника. Бегали и сержанты и лейтенанты. Ничего не понимающие солдаты тихонько переговаривались, стоя в строю. Наконец, появился командир — сам полковник Сергеев.

— Смирррна! — скомандовал майор.

— Солдаты, — Сергеев начал сразу, без предисловий. — Мы попали в тяжелую ситуацию. После неправомерных действий подполковника Седенького местные жители ополчились на нас. Сейчас третий полк, охраняющий наши границы, сообщает о приближении огромного войска. Час назад связь с ними, после панического сообщения, связь с ними прервалась. По результатам оценки количества войск, есть шансы, что они могли потерпеть поражение или просто понести серьезные потери. — По строю пробежал недоверчивый шепоток. — Конечно, это может быть и чья-то дурная шутка, или просто сломалась рация, но мы решили перестраховаться. Поэтому, было принято решение усилить второй полк. Первый отряд усиления в количестве пяти рот пешим шагом отправиться на позиции второго полка прямо сейчас. Если же ситуация обостриться, то в качестве последнего резерва на позицию отправиться еще две роты, погруженные на грузовики, и ЗСУ, под моим личным командованием. В этом случае город останется охранять только одна рота. Поэтому я решил провести частичную мобилизацию — еще триста человек из состава поселенцев будут включены в состав войск на время данного конфликта. За старшего, в мое отсутствие, останется подполковник Севъевский. Все. Вольно. Майор, вам выступать.

— Вольно, — скомандовал майор. — Разойдись. Личному составу первого батальона десять минут на сборы.

С недовольным бурчанием солдаты разошлись собираться. Так как у Игоря большого числа пожитков не было, да и вообще, из имущества у него было только то, что надето на нем, он остался стоять на плацу. Вскоре стали подходить его новые сослуживцы. По поводу приказа, а так же в сторону командующего, было сказано много слов, из которых литературными были только предлоги. Но увы, в армии, как известно, приказы сначала выполняются, а потом обсуждаются, поэтому построенный в колонну батальон вскоре пешком отправился на позиции.

А через три часа они вступили в бой.

Единственное, что спасло их от полного разгрома это то, что местные, видимо, очень торопились, и не выслали вперед ни разведки, ни передового отряда. Первые признаки опасности появились в виде эха, потом в виде легкого дрожания земли. Майор приказал колонне остановиться пред крутым поворотом, рассредоточиться по лесу по обе стороны дороги, по краям оборудовать, как успеют, несколько пулеметных позиций. Сам он, с одной ротой, остался на дороге. Солдаты принесли из леса несколько поваленных деревьев и коряг, создав на дороге жиденькую баррикаду. Огонь было приказано открывать без команды, сразу же при появлении противника в секторе стрельбы.

Вскоре появились те, кто создавал шум и сотрясал землю. Так как одетая в доспехи с копьями, луками и саблями конная лава была совсем не похожа союзников, и даже на просто путешественников, огонь был открыт согласно приказу, немедленно. Весь попавший в огневой мешок отряд, где под разными углами кинжально било несколько пулеметов, был за несколько секунд уничтожен. К сожалению, это было не все войско противника. Вскоре отправленные в лес солдаты вступили в боестолкновение с врагом.

Вполне естественно решив, что передовой полк разбит, иначе такая армия не пробилась бы на дорогу, майор срочно связался со штабом Сергеева, описал ситуацию и вызвал подмогу. И как не хотелось полковнику отправлять единственную свою бронетехнику в бой (вторая "Шилка" стояла в обороне островка на севере, где находился объект "Аномалия"), а все же пришлось. Командир отдал приказ — удерживать дорогу до прихода подмоги и рассредоточил оставшуюся роту и пулеметчиков дальше в лес. Именно тогда все и произошло, а Игорь, который занимал позицию вблизи дороги, все рассмотрел в таких подробностях, которые не отказался бы потом забыть.