Амелл помолчал, потом нерешительно улыбнулся, дернув плечами.
— Потому что он меня пожалел, вот почему, — он поднял голову и с вызовом посмотрел на Кусланда. — Если бы не Дункан с его правом Призыва, меня бы убили. Или казнили, как вам будет угодно.
— Казнили? — Алистер удивленно поднял брови, очень довольный, что всеобщее внимание было отвлечено от его персоны. — За что?
Дайлен бросил на него один из своих кислых взглядов, но безвестный отпрыск королевской фамилии от этого не испортился.
— Помогая хозяину, я никогда не зачаровывал предметы сам, — нехотя заговорил Амелл, глядя в землю. — Но всегда был на подхвате. В конце концов, гном начал доверять мне настолько, что разрешил возиться с лириумом. Ну, знаете, первосубстанция. Ее добывают только гномы в своих шахтах, и после обработки пьют маги — для усиления своих способностей. Еще храмовники пьют — для усиления своих. Жуткая гадость, но многие без нее не могут. Особенно слабые маги... как мне говорили. Зачаровывать предметы без него тоже не выходит. Итак, гном стал доверять мне лириум. Сначала под надзором, затем уже самому. Мне было интересно, и я никогда его не подводил. Всегда был осторожен, ведь он очень опасен для людей. Но однажды... однажды нам заказали статуэтку. Какой-то эльф, из городских, решил сделать свадебный подарок подружке. Статуэтку принес сам и просил зачаровать ее "руной луны" — чтобы светилась от прикосновения в темноте. Ну, и отпугивала насекомых. Комаров и тараканов... Заказ был дешёвенький и простой. Гном доверил мне приготовить состав для обработки.
— И? Ты приготовил?
— Я приготовил, — Амелл говорил негромко, даже равнодушно. — Сделал все, как надо. Уже собирался наносить состав на статуэтку с тем, чтобы позвать моего хозяина и завершить зачарование, когда... — лицо темноволосого Стража дернулось. — У хозяина была кошка. Подлая тварь. Все время пока я работал, она сидела в комнате. И когда я взялся за миску, в ее тупой... В общем, она прыгнула на стол и сшибла миску с составом. Сырообработанный, только что разведенный жидкий лириум настоянный на фосфоре и... и еще кое на чем выплеснулся мне в лицо.
Дайлен отогнул прядь густых темных волос, демонстрируя шрамы от ожогов на правом виске и щеке. Ожоги выглядели довольно необычно и не сразу бросались в глаза.
— Лириум, — еще раз повторил неудачливый зачарователь. — Попал мне в глаза. О, как это было больно. Но хуже всего — когда я пришел в себя, я понял, что ослеп. Несколько дней я провел в постели, милостью гнома, который не стал выгонять меня тут же. Хвала Создателю, спустя некоторое время зрение стало возвращаться. Но вместе с тем мои глаза стали другими. Вы могли заметить это в темноте. Они... могут светиться.
— Я заметил, — пробормотал Алистер, и Айан подтвердил кивком головы.
— Никаких радостей мне это не принесло, — Дайлен ухмыльнулся. — Зачарование того состава было просто на свечение. Они и светятся теперь. В темноте. Как должна была та проклятая статуэтка. Может, даже отпугивают комаров и тараканов. Не проверял. Впрочем, это только если напрягаться что-то разглядеть. Я стал лучше видеть в темноте, только и всего. Ну и... сам виноват. Первое время бродил по деревне в потемках и пялился всюду. Спугнул кое-кого своим ненормальным видом. Мне было весело, и я не сразу сообразил, что это дурачье побежит за храмовниками.
— Понятно, — протянул Алистер, который, как и остальные, не догадывался, к чему вел ученик заклинателя, до этого момента.
— Хорошо. Дальше — проще. Они решили, что я одержимый. Я! Гном, у которого я работал, относился ко мне хорошо и послал слугу предупредить, что меня ищут. Мне чудом удалось сбежать из деревни. Бегаю я хорошо, но и они — псы натасканные брать след и не терять его. Они настигли меня в Лотеринге. Жуткая дыра к северу отсюда. Надо сказать, к тому времени они были на меня очень злы. Уж не знаю, кем я им показался. Толи одержимым, толи магом-отступником. Разбираться не стали. Один из них прочел надо мной нечто пространное и величественное, призванное, должно быть, вернуть мою заблудшую душу в лоно церкви Создателя перед смертью. Идиоты... Тогда-то на сцене и появился Дункан. Он шел с четырьмя новыми рекрутами. Взял меня пятым. Почему — я не знаю. Я думаю — пожалел. А точнее может сказать только он сам.
— Уже не может, — пробормотал Алистер. Айан промолчал.
— Занятная история, — Морриган привычным жестом сложила на груди тонкие руки. — Местами даже на правдивую похожа...
— Что ты хочешь сказать, ведьма? — Амелл возмутился. — Что я лгу?
— Да, — медленно протянула молодая ведьма. — Это хочу я сказать. Необработанный лириум смертелен для людей. У гномов лишь устойчивость к нему. Ты ж умереть был должен. Или утратить разум.
— Мой разум даровал мне Создатель, — зло парировал Дайлен, и на миг по его изувеченным глазам вновь пробежал огонь. — Он у меня его и отнимет, когда придет мой час. Ни порождениям тьмы, ни лириуму я этого не позволю.
Морриган безразлично пожала плечами.
— И все же лириум смертелен.
— Только необработанный и только для магов. Что до обычных людей — некоторым дарована устойчивость, как мне. Просто не все о том знают, потому что никогда не соприкасаются с лириумом. А ты-то сама что делаешь в компании Стражей? — видя, что Морриган снова открывает рот, не дал ей вставить слово Амелл. — Ведьма из диких земель? Не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь из ваших бескорыстно кому-то помогал...
— А я вот — помогаю. И не твое это дело...
— Ладно, — решил Айан, которому уже порядком наскучили пустые разговоры. — Сейчас идем в Редклиф. Если Алистер — действительно сын Мэрика, эрл Эамон должен это подтвердить. Я слышал, эрл не ладит с тейрном Логейном. Они и раньше-то были на ножах, а теперь...
— Погоди. Мне пришло в голову. Тейрн Логейн может знать о тебе, Алистер? — влез Дайлен, покрепче натягивая перчатки.
— Не может, — угрюмо ответил предполагаемый потомок Мэрика. — Он просто знает. Я слышал их разговор с эрлом Эамоном. Точнее, ссору. Логейн что-то кричал про то, что мое существование угрожает власти Кайлана, и что от меня нужно избавиться.
— Значит, Логейн наш враг и будет за нами охотиться не только потому, что он хочет убить всех Стражей, но и потому, что его цель — уничтожить всех Тейринов, — подвел итог Амелл. — Хорошенькая перспектива, нечего сказать. Спасибо, Алистер, удружил!
Кусланд мрачно посмотрел на него.
— А за тобой охотятся храмовники. Они ведь не очень были довольны решением Дункана?
— А за тобой — наемники как там ты его назвал... эрла Хоу? — парировал ученик зачарователя. — Думаешь, он успокоится, пока не отправит тебя вслед за остальными твоими родственниками? Чтобы окончательно закрепить за собой земли твоего папаши?
Морриган рассмеялась.
— Вот мне любопытно, всегда бывает так у Серых? Зачем троим вам, скажите на милость, такое множество врагов?
— Пойдем, — Кусланд бросил последний взгляд на догоравший погребальный костер. — У нас много дел.
Часть 1 — 24.
Лотеринг, небольшая деревня, о которой упоминал в своем рассказе Дайлен, показалась на дороге к концу третьего дня пути. Всю дорогу сам помощник зачарователя и взявшийся за него Айан не теряли времени даром. То и дело отставая от вышагивавшего по раскисшему тракту Алистера и пропадавшей в чаще осеннего леса ведьмы, Кусланд терпеливо и раз за разом показывал жадно смотревшему Амеллу тактику ведения боя с мечом и щитом. Делать это на ходу оказалось делом довольно непростым. Но ученика это не останавливало. И хотя им то и дело приходилось догонять далеко уходившего вперед Алистера бегом, даже тех коротких мгновений, во время которых он наблюдал за движениями меча в руке Кусланда, хватало Амеллу, чтобы дополнить его убогие познания. Айан с некоторым удивлением вынужден был признать правоту Алистера. Дайлен вел себя как одержимый всем тем, что касалось оружия, схватки и тактики ведения боя. Ослабленный пленом, он непостижимым образом где-то находил силы брать от учителя все то, что тот мог ему дать. Во время коротких привалов он не отдыхал со всеми, а носился в стороне, до помутнения в глазах отрабатывая все то, что успевал показать ему рыжий потомок Кусландов. Чувствовалось, что такие занятия с самим собой были для него обычным делом, чем-то, к чему он привык очень давно. Скорее всего, лишенный возможности обучаться напрямую, Дайлен Амелл наблюдал за драками где только мог, и после отрабатывал все увиденное самостоятельно. И хотя умения темноволосого Стража были пока самыми слабыми, Айан не мог не проникнуться уважением к настойчивости своего неожиданного ученика. Такое рвение заслуживало поощрения в его глазах, и Кусланд пообещал себе отдать все, что сможет, и что сам Дайлен способен будет принять.
— ... Надо что-то решать, Командор, — кивая на недалекие постройки, предложил Амелл. День клонился к вечеру, и долгий переход угомонил даже его. Дайлен выглядел усталым, но то и дело взблескивавшие лириумным огнем темные глаза выдавали его крайнее возбуждение.
— Может, хватит уже называть меня Командором? — дернул щекой Кусланд. Несмотря на усиливавшееся желание как можно скорее пересечь неширокую равнину и оказаться, наконец, среди людей, Айан более был склонен доверять голосу осторожности.
— В Ферелдене Серых Стражей больше одного. А раз так — нам нужен Командор. Я мало знаю о тактике и стратегии. И... не считаю себя достойным, — Амелл пожал плечами. — Впрочем, если его величество...
— Нет, — Алистер замотал головой раньше, чем на него обратились взгляды. — Не могу. Когда я начинаю командовать, что-то обязательно случается. Люди гибнут, и в конце концов я оказываюсь один где-то в темном закоулке без штанов.
— Почему без штанов? — искренне изумился Дайлен.
— Хватит, — предвосхищая приближавшуюся ссору, решил Кусланд. — В Лотеринге могут быть люди Логейна. Из Остагара путь в Северный Ферелден только через эту деревню, значит, он мог оставить тут стражу для отлова выживших и дезертиров.
— Обойдем? — Амелл деловито мотнул головой. — Ты прав, Командор. Я бы на его месте оставил. Чтобы не разносили, что на самом деле случилось при Остагаре. Сам-то он, должно быть, привносит в народ какую-то собственную точку зрения.
— Я бы все же рискнул, — Алистер покосился на Морриган, о присутствии которой временами вообще забывали. — Сейчас слишком много беженцев со всего юга. Вряд ли они останавливают каждого...
— Ну да, похожи мы на беженцев. Конечно, — опасения насчет ведьмы подтвердились. Никак не комментируя высказывания Кусланда и за редким исключением не трогая Амелла, ведьма вовсю отыгрывалась на Алистере.
Ответить Алистер не успел. Из-за поворота дороги, скрытого за небольшим холмом, откуда они совсем недавно пришли, вынырнула небольшая двухколесная телега . Телегу тащила приземистая серая лошадь. Весь задок был забит хорошо перевязанными ящиками и тюками, а на передке сидели двое. Низкий ширококостный мужчина, едва достававший бы макушкой до пояса Кусланду, и такой же юноша с каким-то нелепо-радостным выражением на простоватом лице.
— Гномы, — сквозь зубы процедил Амелл, выпрямляясь. — Тоже беженцы. Должно быть, свернули с бокового тракта.
Телега поравнялась с ними. Старший гном с любопытством оглядел их компанию и натянул вожжи.
— Приветствую славных воинов и госпожу хасиндку, — произнес он с как будто бы искренней сердечностью. — Я Бодан, торговец из Орзамара. Не желаете сделать почин моей торговле?
— Почин? — удивился Алистер, кивая на небо. — Солнце садится!
— Дорога была долгой, — гном пожал плечами. — Все деревни к югу опустели. Не с кем было торговать. Так не сделаете почин? Госпожа ваша не мерзнет? У меня тут отличное платье, шерстяное и теплое. И плащи найдутся... целых два. Они, правда, мужские, но, быть может, госпожа взглянет хоть глазком?
— В самом деле, Морриган, — рискованно решился высказать свое мнение Алистер. — Мы-то привыкли, и не... смотрим. Но если ты в таком виде пойдешь в деревню...
— Что сказать ты хочешь?
— Мы и так очень заметны, — поддержал Кусланд, мотнув головой на отряд. — Доспех Алистера, мои волосы, шрамы Дайлена — все это способно вызвать пересуды и привлечь ненужное внимание. Но твое одеяние...
— Смотреть и боязно и тянет, — как всегда без церемоний высказался Амелл. — В деревне, где полно мужичья, все будут пялиться только на тебя. Ну, и на нас заодно.
— Да вы взгляните! — пока они говорили, гном поспешно копался в одном из тюков и, наконец, выкопал что хотел. — Хорошее платье, считай, новое. Ну как, госпожа? Нравится?
Светло-коричневое шерстяное платье и вправду смотрелось неплохо. Оно вполне могло принадлежать зажиточной деревенской женщине. Морриган привычным жестом сложила руки на груди.
— Не буду я вот это надевать! С какой-то падали он снял...
— Вовсе не с падали, — обиделся торговец, потряхивая платьем. — Нашел в брошенном доме. И плащи там же. Вы смотрите, смотрите. Я их сверху положил, такие вещи всегда берут первее всего.
— У нас хоть деньги есть? — вполголоса поинтересовался Дайлен у товарищей по ордену, пока гном суетился, раскладывая товар.
Алистер со вздохом полез за отворот кольчуги и за тесемку вытащил тощий кожаный мешочек.
— И много еще всего висит у тебя на шее? — не выдержал Айан. Сын Мэрика пожал плечами, не понимая, чего от него хотят.
— Тут сохраннее, — все же ответил он и развязал мешок. — Мы будем что-то брать, Командор? Плащ я бы взял. Даже два. У Дайлена нет. Да и у Морриган... считай, тоже нет. Сколько ты хочешь за эту одежду, друг гном?
Пока Алистер и даже заметно оживившийся Дайлен торговались с гномом, Кусланд бросил еще один внимательный взгляд на деревню. Идти туда было опасно. Но в деревне они могли узнать новости. А также получить помощь. Последнее было сомнительно, но полностью сбрасывать со счетов этого не стоило.
— Двадцать медяков! — Айан обернулся на возмущенный голос Алистера. — Да за такую поношенную накидку это настоящий грабеж!
— Покупай, она широкая, — решился Кусланд, оценивающе окинув взглядом предмет спора. — Завернешься в нее по шею, прикроешь доспех. Мне нужна такая же. Дайлену отдашь свой плащ. Ему доспехи прятать не обязательно, они у него обычные. И... Морриган. Коли не хочешь платье, то завернись, как мы, в накидку. Не гоже девице... женщине молодой разгуливать так, как ты ходишь. Не на людях.
Монеты, наконец, перекочевали из мешочка Алистера в кошель торговца, и довольный гном передал Дайлену проданный товар. Однако, пока путники переоблачались по указу Командора, не уезжал, словно бы чего-то ожидая. Его сын продолжал бессмысленно и доброжелательно улыбаться. Уже было заметно, что молодой гном был слабоумным. Толи родившись, толи сделавшись таким от неосторожного обращения с лириумом.
— Тебе что-нибудь нужно, друг гном? — спросил Кусланд, затягивая повязки на плаще. Проданная торговцем накидка действительно оказалась широкой и просторной, скрывшей под собой почти весь его доспех. Правда, недостаточно теплой, и кое-где с прорехами.
