Ксюха

— Так тебя ждал...— сообразив заметил:— Не замужем бабёнка что ли?

— Угадал, в творческом поиске.— Поймав запах, сморщила носик:— Вкусно пахнет, милый...

— Я старался. Давай, ягодка, мой руки и бегом за стол.

Пощёлкивали свечи, бросая причудливые тени. Мы медленно жевали наслаждаясь едой и запивая вином. Держась постоянно за руки. Блаженство! Я купила бутылку "Кьянти", а ещё к десерту сладкое Vin Santo в котором мы обмакивали печенье кантуччи. Я всё это с большим трудом нашла. А ещё я привезла желейный торт, но до него у нас так и не дошла очередь. В бокал вместе с печеньем умудрились попасть и пальцы. Я облизала, у него вспыхнули огоньками глаза. Залпом осушив бокал, он сел рядом.

— Ксюха!

— Я хочу целоваться. Я тысячу лет не целовалась. Оказывается, мне так нравится это делать.

— Одну минуту, малышка, ты или допей вино или поставь бокал, он мне мешает.

— Ты хочешь устроить сегодня праздник!?

— Ты догадлива, съешь клубничку,— мурлыкал он, жарко обнимая.

Какая женщина откажется от такого счастья? Вот и я не отказалась... Но чувствуя, что теряю под ногами опору, я взбунтовалась. Ни бегом, ни сейчас:

— Ваня, расправляемся с посудой, купаемся сами и идём в спальню — я твоя, да.

— Хорошо,— недовольно процедил Иван сквозь зубы, соглашаясь. Хотя ему страх как не хотелось прерываться на какие-то там глупые, бытовые процедуры.— Скажи на милость, с чего это твоя сорока подружка, на меня так взъелась?

— А, пустое. Вот она осмотрится, прикинет, покусает локти и ещё примется тебя кадрить.

Он в хитром прищуре скосил глаза.

— Неужели и ты позволишь?

— Она будет действовать хитро, скрыто и за моей спиной,— смеялась я, раскрывая Юлькины карты.— Вытирай тарелки и пойдём.

— Понятно. Она что-то там про моих конкурентов рассказывала...

"Свиристелка чёртова!"— пронеслось в голове, а вслух кокетливо посмеиваясь сказала:

— Есть такие, но это не про меня, в смысле без интереса. Идём, я хочу покупаться.

— Надо сменить постель.

— Мы переходим в спальню, а в комнате для гостей завтра наведёт порядок домработница, она и бельё сменит.

— И кто это?

— Моя соседка Галина.

— Та, что меня попробовала обворовать?

— Не волнуйся, другая. К слову напомнил. У Лариски с чего-то в доме просматривается непонятное затишье. Надо понаблюдать. Не хороших кавалеров она приветила. Сейчас это опасно.

— Чёрт с ней. Идём, рыбонька, купаться.

Но встать вдвоём под живительные струи не получилось. В последний момент я передумала. Вернее я кое — что вспомнила, прикинула и... увильнула отнекившись. В общем, найдя сто причин, отправила его одного. Иван надулся, но праздника, на который сам же и настроился, портить не стал. А я, пока он плескался, скоренько перенесла в спальню его вещи и торопливо спряталась в душе его бывшей комнаты. Да я пасовала перед временем и природой и надеялась обмануть его глаза. В темноте и жаре, изменения происшедшие с моим телом, не так заметны. Так оно и получилось, ему было точно не до разглядываний и мелочей. Когда хотелось в детстве какой-то вкусности, то получив её проглатываешь не врубаясь во вкус и только следующую конфету ешь смакуя, а третью уже и с разбором из чего она и чем начинена. Так и у нас с Иваном. Было неясное начало, а дальше не малый прогал и туманное ожидание. Я б уже и рада всё это забыть, но не могла, как выяснилось он тоже. А сейчас осознание того, что чувство одно на двоих развязывало путы морали и запретов. Он прямо посреди комнаты набросился! Не хуже сексуального маньяка! Сдёрнув с меня полотенце, резко потянул к себе. Я, охнув, подчинилась. Руки, коснувшись влажного тела, моментально сплелись в немыслимый узел. Губы, сгорая от нетерпения, в жарком, сладком поцелуе. Моё тело таяло и стонало ничего ещё не получив, а что уж там говорить о дальнейшем. Потом мои ненасытные губы терзали его жаждущее ласок тело. Иван в пылу просто рычал, где уж ему там разглядывать меня. Но утром надо быть осторожной. Это сидело иглой в моей голове и мешало до конца расслабиться. Только его горячее тело затолкало в конце ночи и этот мой страх в дальний угол. Мне везло, и все мои предположения пока пролетали мимо цели.

Опять же к счастью, он стремительно поправлялся. Я свозила Токаря в опустевший дом его друга. Мы посидели, зажгли свечку и, забрав вещи Ивана, оставшиеся там карточки и документы, проехались по окрестным местам. Тепло и солнце вывело на полянке и лужайки у домов и дорог всю живность. Тут и там встречались вбитые в землю колы с привязанными к ним козами. Реже коровы или бычки. Опять же, петухи, с бойцовски оттопыренными шпорами на длинных чешуйчатых ногах, величественно, водили свои гаремы по сельским улицам, заставляя быть водителей всё время начеку. Время от времени петухи взлетали на заборы и наблюдали за своим неугомонным хозяйством оттуда. Весна безжалостно трясла душу. Иван, прося остановить под пушистой вербой, долго вдыхал её медовый запах, обнимая, молчком прижимал меня к себе иногда нежно целуя, то кончик носа, то глаза. Я расплакалась и прошептала:

— Ты не представляешь, как это чувствовать себя одинокой. Мимо проходит полная радости и счастья жизнь, но она чья-то не твоя. А ты вроде живёшь, а вроде бы и нет. И так без праздников и выходных. Тебе и умирать вроде как ещё не хочется, но и жить не в радость. Если б ещё знать, что ты в этом мире всем доволен и счастлив, тогда легче принять и смириться с одиночеством, а оказывается и твоя жизнь без меня не сахар. Так ради чего мучится каждому в своём углу. Почему она так жестока к нам, что мы ей сделали.

Он не утешал, просто гладил и целовал. День подгонял ночь. Жизнь крутила колесо времени. Потихоньку я привыкла ложиться и просыпаться рядом с ним. Только к счастью привыкнуть невозможно, оно рвётся из груди, ему мало места. Хочется всех обнять, всем помочь. А ещё залезть на высокую кручу оттолкнуться и как в счастливом сне полететь. Нам было хорошо обоим, я чувствовала это. Так потихоньку я успокоилась и притупила бдительность. Как-то утром совершила глупость, заторопившись, забыла закрыть дверь в ванную, и он моментом воспользовался этим. Когда, не ожидая никого увидеть за своей спиной, я смело развернулась к выходу из кабины, должно быть на моём лице был нарисован тот испуг, а может, он сразу уловил разницу... только глаза его заледенели и потухли. Но это длилось не долго, похоже, он взял себя в руки, потому как улыбнулся и затолкал меня обратно. "Может, не заметил ничего, и я себя просто накручиваю".— Тешила я себя надеждой. Но какой-то внутренний, бабий голос подсказывал: "Не играй с огнём. Скажи всё. Как будет, так и будет, чего уж теперь-то". Но врождённое упрямство не позволило воспользоваться советом. Вдруг всё пойдёт не так, а я поспешила, раскрылась... И я смолчала. Молчал и он внимательно, исподтишка изучая, как мне казалось, моё тело. То проведёт пальчиком по растяжке на груди, то на животе. Я убеждала себя, что это случайность и торопиться не надо, но жизнь опять распорядилась по — своему. Меня не было дома, когда моя мать прикатила ко мне притарабанив с собой Ванюшку. Разбило инсультом мою бабку, мать моей матери, и мой сын вязал ей сейчас руки. Оно и понятно уход не малый. Вот она, оставив больную на соседей и сев с утречка на автобус, примчалась, надеясь меня застать. Но нам не повезло обоим... Я чуть свет умчалась по своим неотложным делам. Мы разминулись на полчаса. Было восемь утра. Так получилось, что моя матушка попалась на его глаза сразу. Во-первых, она не зная того, что я перешла в новый дом, ломилась в старый. Во— вторых, её пропустила собака. Значит, кто-то свой. Всё это заставило занимающегося после душа завтраком Ивана задуматься. Он вышел на веранду после купания в полотенце, поинтересовался, что дамочка хочет? Дамочка хотела меня, но страшно удивлённая появлением на моей личной территории мужчины, проглотила язык. Помогла всё знающая соседка Галина, а теперь полноправная домработница, подробно объяснив, что к чему. Она только что, пережила разочарование и была полностью не в духе. Засекя, мой уход соседка, проявляя чудеса трудолюбия, отправилась в дом на трудовую деятельность, естественно лелея надежду застать Ивана в постели или душе. Выпало второе. По — наглому вломившись, удачи не словила. Поинтересовавшись причиной такого неосмотрительного шага и не получив достойного ответа, Иван предупредил, что ещё одно случайное романтическое заблуждение и домработница Галя, даже без крылышек улетит на свой участок. Соседка, влетев в преграду, ретировалась. И вот сейчас она представляла из себя смесь осы и змеи.

— Проходите Алевтина Николаевна. Она теперь тута проживает. Только её уже нету. Фьють, улетела. Не спит, не ест, ради хахаля старается,— просвистела она, ябедничая на её ухо, тут же пропев погромче птичкой.— Да вы проходите, проходите. А ты чего стоишь,— накинулась она смело на Ивана,— помоги вещи занести, это мамаша Оксанкина.

Иван, подхватив сумку, распахнул дверь, пропуская женщину и помогая подняться ребёнку. В голове шебушились какие-то мысли: "Мать, ребёнок".

— Садитесь, кофе выпейте. — Решил пригласить на правах хозяина гостей Иван.

Но маменьке рассиживаться было некогда, и она выложила всё за раз. Что привезла мне моё добро, то есть сына и потому как больную старушку кинула на чужие руки, должна спешно возвращаться.

— Не бойтесь, оставляйте. Правда, у меня были планы заняться своей компанией, но раз такой компот, дела подождут. Ксюха к обеду непременно заскочит. Обрадуется.

— Обрадуется, аль нет, не знаю, но передай, у меня выхода нет, пусть не обижается,— резюмировала маменька, поудобнее устраиваясь в кресле.

Чтоб как-то выкрутить ситуацию, указывая подбородком на мальчика, спросил:

— Сколько ему?

— Четыре,— с недовольной миной произнесла она.

— Четыре?— протянул он. Что-то в нем ёкнуло. Насторожилось что ли.

— Пятый уже. Не знаю уж, говорила она вам, мил человек, или нет. Только с заработков своих она привезла не только деньги, но вот ещё и мальчонку в подарочек. — Язвительно заметила она.

Иван оторопело посмотрел на женщину, потом на мальчишку и закашлялся.

— Как тебя зовут, орёл?— наконец оправившись от изумления, переспросил он, внимательно разглядывая человечка.

— Ваня,— разжал губы мальчик.

— Тёски значит,— постарался весело сказать Иван присев перед ним на корточки и не узнал свой голос. Подняв на мальца заинтересованные глаза, он старательно изучал необычный объект.

— Тёска значит?— зыркнула она вопросительно из-под нахмуренных бровей, сердито подступив к Ивану. — А ты, мил человек, откуда тут объявился?

Поняв, что напряжение нарастает и, пытаясь уловить его причину, Иван неуверенно произнёс:

— Из Италии.

— Да ну?! Иван из Италии... Понятно.— "Что ей понятно",— хотелось взбунтоваться ему, но он промолчал, а она продолжила.— А я то всё старая кляча гадала, с чего это ей приспичило дитё Ванькой называть. Немодно. Все больше Давидами, да Эдиками кличут. Иван Иванович, стало быть. Ну, ну. Пошла я, разбирайтесь тут. Похоже, для тебя такой поворот сюрприз. Ванюшка, а ты не куксись. Кажется, отец нашёлся,— и она, чмокнув ребёнка в макушку, заспешила на выход.

Девушка поймала листок клёна, покрутила его в пальцах и, улыбаясь, продолжила рассказ:

Когда я прикатила домой, то в прямом смысле была в шоке. Меня у калитки ещё встретила Галина. Она прыгала с ноги на ногу, и у неё на лбу просто было написано, что какая-то сногсшибательная новость распирает её изнутри и если она моментом не выложит её мне, то взорвётся. — Ну, что у тебя там?— достаточно быстро взяв себя в руки, спросила я почти безразличным тоном. Она открывшая было широко рот и собравшаяся мне всё выпалить за один присест, вдруг замолчала и буркнув:— Сама увидишь,— поспешно ретировалась. Я запаниковала и рванула в дом. Они сидели на диване вдвоём и читали привезённую Ванюшкой с собой книгу. От неожиданности я замерла. Даже не почувствовала, как у меня выскользнули из рук пакеты, и сама я поползла по стене. "Не может быть!" Метнувшийся Иван, ловко поставил меня на ноги, легонько похлопав по щекам и встряхнув, произнёс:

— Всё, всё. Успокоилась. Ну и что здесь такого? Мы познакомились и подружились, да, Ванюшка?

— Да. Папа сказал, что подарит мне мобилку.

Я поперхнулась, пытаясь проглотить комок, и натужно закашлялась. Выходит к моему возвращению и без моей помощи, он всё узнал сам, хорошо, если без подробностей. Точка напряжения зашкаливала. Я испуганно посмотрела на Ивана. Он, подхватив меня за локоть, вывел в кухню и горячо зашептал:

— А почему бы и не телефон, что в этом плохого. Ксюха, я догадался. Твоя мама была. Привезла его. Что-то там со старой бабулей не порядок. Сказать надо было сразу про него, почему молчала?

Мою голову разрывало. Пока я поняла лишь одно, что выстраданные мной планы, судьба резко поменяла. "Какой тут к лешему телефон и при чём тут он? Качало меня совсем по другой причине. О чём он догадался? Что тут выложила моя мать и, что он хотел от меня услышать?" Я таращила на него глаза и молчала, надеясь на чудо или подсказку. Но поняв, что не будет такого мне подарка, выложила правду:

— Я не знала твоих планов: на сколько ты приехал и как поведёшь себя при таком сюрпризе. Ведь я сама, когда узнала о нём, долго не находила себе места. В мои планы никак не входило становиться мамой. Да ещё одиночкой. Сначала думала задержка от перемены климата, потом было некогда. А когда пошла к врачам, стало понятно, что уже поздно. Дел по горло, а тут ребёнок. Я чуть не сошла с ума. Так появился Ванюшка. Одна радость от любимого.

Я не лгала. Сказала всё, как было. Ребёнок для меня не стал пропуском в свободную жизнь, дескать, терять уже нечего. Всё как раз наоборот. Мужчин мне на фиг не нужно было. Ведь у меня всё что могут дать они уже было.

— Я, когда в душе под струями воды рассмотрел твою грудь, кормившую когда-то ребёнка, обалдел. Ну думаю врушка. Не только с мужиком была, но и рожала.

— С чего же успокоился?— неестественно ровным голосом спросила я.

— Какая разница думаю. На призрачную верность я и не рассчитывал. Годы прошли. Обидно, конечно, было, что не сказала правду. Но, значит, решил, что виноват сам, не рассказал, не убедил, что мне можно доверять. Как говорят: "Врут тому, кому правду говорить опасно, не только не поймёт, ещё и дров наломает". А сегодня, когда увидел мальчишку и с матушкой твоей поговорил, правда, как до жирафа, но дошло. Видишь, всё понял.

— А с ревностью, как и недоверием? Вдруг тебе в голову ещё придёт, не верить мне.— Насторожённо спросила я как будто вот сейчас, он так и выложил мне гарантии на всю жизнь. Но хоть не на всю, на сейчас, тоже не лишнее послушать. Так уж видно устроена баба, иметь их желает.

— Малыш, без ревности чувства становятся пресными.— Засмеялся он.— Ты ж не собираешься меня провоцировать. К тому же не можешь не знать, что мужчин это очень раздражает, по мне: или всё или ничего.

— Всё так, я заметила, ты максималист, но без доверия и взаимопонимания нельзя сохранить любовь и ... семью.