Готовые к бою военные корабли стояли на 10-метровой отметке глубины полумесяцем, обеспечивающим перекрёстный обстрел любой эскадры, входящей на рейд. Пароходы и транспорты стояли во второй линии. Эскадра стояла носом на восток, в сторону Кавказа, куда Осман-паша направлялся с десантом. Он имел приказ оставаться в бухте, пока не установится хорошая погода.

Переночевав в 10,5 милях к северо-востоку от Синопского перешейка, русская эскадра в 7.15 построилась в 2 колонны: правую повёл Нахимов на флагмане "Императрица Мария", за которым следовали "Великий князь Константин", "Чесма" и фрегат "Кагул". Левую колонну ("Париж", "Три Святителя", "Ростислав" и фрегат "Кулевчи") вёл Новосильский. Был туман, моросил дождь, который в 16 часов перешёл в сильный ливень.

В 9.45 после сигнала "Приготовиться к бою" команды пообедали. В 10.30 пробили тревогу, каждое орудие зарядили 2-3 ядрами. На рейд вступили около 12 часов. Первый выстрел дал турецкий флагман "Ауни-Аллах" в 12.28. Батареи N1 и N2 оказались слишком далеко от русских кораблей. Батареи N3 и N4 запоздали (их прислуга жила около батареи N6 и бежала издалека), русским мешали становиться на шпринг только батареи N5 и N6.

Русские корабли несли ущерб от обстрела со стороны фрегатов и батарей, но открыли огонь только после того, как передовые — "Императрица Мария" и "Париж" — стали на шпринги. Турецкие артиллеристы сначала били по такелажу и снастям, русские — сразу по корпусам кораблей.

"Императрица Мария"

Русский флагман, 84-пушечный корабль "Императрица Мария" под командованием капитана II ранга П.И. Барановского в первые минуты подвергся обстрелу турецкого флагмана, 44-пушечного фрегата "Ауни-Аллах", потеряв большую часть рангоута и стоячего такелажа. "Императрица Мария" двигалась вперёд по инерции, имея ветер в корму и ведя батальный огонь по судам, которые проходила. Встав на шпринг напротив "Ауни-Аллаха", сосредоточила весь огонь на нём. Через полчаса "Ауни-Аллах" расклепал цепь и вышел из боя, дрейфуя к батарее N6. При этом он попал под огонь соседнего русского корабля "Париж". Экипаж фрегата впал в панику, и корабль выбросился на берег у батареи.

Затем русский флагман сосредоточил огонь на 44-пушечном фрегате "Фазли-Аллах". 14Тот загорелся и выбросился на берег. "Императрица Мария" потеряла в бою 16 чел. убитыми и 59 ранеными. Среди них — раненый в обе ноги Барановский.

"Великий князь Константин"

120-пушечный корабль "Великий князь Константин" под командованием капитана I ранга Льва Андреевича Ергомышева шёл за "Императрицей Марией" и закрыл её от огня батарей N3 и N4. От выпущенных "Константином" бомб загорелся и взорвался фрегат "Навек-Бахри", его пылающие обломки обрушились на батарею N4 и на время заставили её замолчать. Тогда "Великий князь Константин" сосредоточил огонь на фрегате "Несими-Зефер" и корвете "Неджми-Фешан". Около 13.00 фрегат отнесло к молу у греческого предместья, а разбитый корвет оказался у батареи N5. В 14.30 корабль прекратил огонь. Потери: 8 убитых и 26 раненых.

"Чесма"

84-пушечный корабль "Чесма" под командованием капитана II ранга В.М. Микрюкова вёл огонь по фрегату "Навек-Бахри", пока тот не взорвался, а затем подавил батареи N3 и N4. Получил 20 настолько серьёзных пробоин, что на ремонт понадобилось полтора месяца. Потери: 4 раненых.

"Париж"

120-пушечный корабль "Париж" под командованием капитана I ранга В.И. Истомина во главе левой колонны открыл огонь ещё на ходу. Встав на шпринг всего за 4,5 минуты, "Париж" дал по батарее N5 залп, в результате которого большая часть батареи рухнула в море. Обезвредив эту опасную батарею, "Париж" сосредоточил огонь на 22-пушечном корвете "Гюли-Сефид" и 56-пушечном фрегате "Дамиад". В 13.05 корвет взорвался. Мимо дрейфовал "Ауни-Аллах", и "Париж" поразил его продольными выстрелами. "Дамиад" выбросился на берег. Тогда "Париж" повернулся на шпринге и обрушил огонь на 64-пушечный фрегат "Низамие". В 14 часов две его мачты были сбиты, фрегат выбросился на берег, и "Париж" занялся добиванием батареи N5. Нахимов отметил, что "нельзя было налюбоваться прекрасными и хладнокровно рассчитанными действиями корабля". Вице-адмирал хотел изъявить Истомину благодарность, но сигнал было не на чем поднять: все фалы оказались перебиты. Тогда Нахимов, несмотря на обстрел, послал на шлюпке своего флаг-офицера (старшего адъютанта при штабе) Ф.Х. Острено, и тот поздравил командира "Парижа" с отличной стрельбой.

"Париж" выпустил больше бомб, чем любой другой корабль — 70 из 188. Потери — 1 убитый и 18 раненых. Повреждения значительные, но корабль вернулся в Севастополь не на буксире, а под своими парусами.

"Три Святителя"

На 120-пушечном корабле "Три святителя" под командованием капитана I ранга К.С. Кутрова держал свой флаг Ф.М. Новосильский. Встав на якорь в 300 м от неприятеля, "Три Святителя" дал 2 залпа по 54-пушечному фрегату "Каиди-Зефер", фрегату "Низамие" и батарее N6. Через 15 минут после начала боя турецкое ядро перебило шпринг и корабль развернуло кормой к батарее. Здесь он подвергся продольному обстрелу и сильно пострадал. Чтобы развернуть корабль, мичман Варницкий на баркасе в течение 15 минут под огнём завёл новый верп (якорь), и "Три Святителя" повёл нормальный огонь, заставив фрегат "Каиди-Зефер" выброситься на берег. Стоявшие за ними транспорт и шлюп затонули, брошенный командой фрегат в 14.00 взорвался. Для корабля "Три Святителя" бой закончился в 15.30. Потери: 8 убитых и 18 раненых.

"Ростислав"

84-пушечный корабль "Ростислав" под командованием капитана I ранга А.Д. Кузнецова замыкал левую колонну. Встав против батареи N6 и 24-пушечного корвета "Фейзи-Меабуд", заставил корвет выброситься на берег. Вредившую кораблю "Три Святителя" батарею "Ростислав" подавил к 16.00. Многие орудия корабля заряжались 2 ядрами, что привело к разрывам и большим потерям: 5 убитых, 105 раненых и обожжённых, из которых половина от разрывов орудий. Попадание калёного ядра или гранаты с батареи едва не привело к взрыву корабля. Горящие куски занавеси попали в люки крюйт-камеры; назначенные туда люди бросились к дверям, но мичман Колокольцев закрыл двери и организовал тушение пожара.

Прорыв парохода "Таиф"

По скорости (10 узлов) и вооружению "Таиф" не имел себе равных среди пароходов на Чёрном море. Он имел закрытую батарею из 2-х 10-дюймовых, 4-х 36-фунтовых и 16-ти 24-фунтовых пушек. Но были все они установлены — неизвестно. С началом сражения "Таиф" развёл пары и около 13 часов вышел из-за боевой линии своей эскадры. Капитаны турецких кораблей приветствовали вступление парохода в бой, но он на полном ходу проскочил между "Ростиславом" и берегом, и двинулся на юго-запад. Фрегаты "Кагул" и "Кулевчи", дрейфовавшие в тылу русских кораблей, попытались преградить ему дорогу, но "Таиф" обошёл их, ведя огонь издалека. Парусники не могли преследовать его до восточного мыса Синопского полуострова, т.к. установился встречный для них ветер, чем капитан Юсуф умело воспользовался. Капитан Слейд Адольф находился на корабле "Махмудие" и не участвовал ни в бою пароходов с фрегатом "Флора", ни в Синопском сражении (результаты исследования Э. Созаева).

В 13.30 из-за мыса показалась ещё одна русская эскадра, состоявшая из 3 пароходов, под командованием В.А. Корнилова. Впереди под флагом самого Корнилова шёл 6-пушечный пароход "Одесса" (командир капитан-лейтенант Ф.С. Керн). Следом спешили "Херсонес" (командир капитан-лейтенант К.К. Штофреген) и "Крым" под флагом контр-адмирала А.И. Панфилова (флаг-офицером Панфилова был лейтенант Н.А. Бирилёв).

Корнилов отдал приказ "взять неприятеля в два огня" и направил свой пароход на "Таиф" в надежде взять его на абордаж. "Таиф" сначала сблизился с "Одессой", полагаясь на своё превосходство в артиллерии и скорости, и вступил с русским пароходом в перестрелку. Но в планы Юсуфа не входило задерживаться в районе Синопа, а турецкие артиллеристы стреляли посредственно. Единственное попадание, которого они добились в 14.50, имело результатом ранение унтер-офицера и повреждение стойки штурвала. "Одесса" на время потеряла управление, чем воспользовался "Таиф", чтоб оторваться от преследования. Ядра с парохода "Крым" не долетали, а "Одесса" вела огонь, пока турецкий пароход не скрылся за пеленой дождя. Из Константинополя, куда он пришёл, позже сообщали, что на "Таифе" погибло много людей.

Грамотные, хоть и не признанные героическими, действия капитана "Таифа" отвлекли от боя и фрегаты "Кагул" и "Кулевчи", и эскадру из 3 пароходов. Это не спасло турецкую эскадру от полного разгрома. К 15 часам стрельба с турецких фрегатов прекратилась, к 16.00 были полностью подавлены береговые батареи и добиты не потерявшие плавучести суда.

После боя

Турецкие корабли лежали на мели и горели. Когда огонь добирался до крюйс-камер, они взлетали на воздух. Горящие обломки фрегата "Фазли-Аллах" и корвета "Неджми-Фешан" подожгли турецкую часть города. Оставленная жителями, она сгорела дотла. Заряженные пушки горящих кораблей были опасны и для русской эскадры. В 20.00 П.С. Нахимов приказал отводить корабли от берега с помощью пароходов и гребных судов. Эскадра ночевала в полутора милях от берега. При осмотре турецких судов было взято 180 пленных, в том числе Осман-паша, раненый и ограбленный своими же матросами, которые сняли с него верхнюю одежду и отобрали ключ от каюты. Свой палаш турецкий вице-адмирал вручил Нахимову.

Сразу после боя русские моряки стали заделывать пробоины, чинить паруса и рангоут. 19 ноября в 16 часов на подмогу прибыл пароход "Громоносец". 3 мая ремонт завершился, и эскадра отправилась домой. Первые сутки "Крым" буксировал "Императрицу Марию", "Одесса" — корабль "Великий князь Константин" под флагом Нахимова, "Херсонес" вёл корабль "Три Святителя", а "Громоносец" — "Ростислава". "Париж" и "Чесма" шли самостоятельно. Потом волнение на море заставило отказаться от буксиров, и все корабли эскадры пошли под парусами. 5 мая эскадра вошла на севастопольский рейд. По приказу Меншикова, прибывшие из холерной Турции победители провели 3 дня в карантине.

В Одессу пришла весть о Синопской победе, настроение у моряков горделивое, приподнятое. Даже солдаты и те — взбодрились. У когда появились более детальные описания сражения, то у городского, да и не только городского, населения, была многодневная тема обсуждений, догадок и предположений. Совсем как при написании АИ. Ждали новостей и обитатели Военного порта, собственно военного порта в Одессе не было, но прижилось название одного из уголков гавани, куда заглядывали "пахари моря", как часто себя называли моряки буксиров, рейдовых и лоцманских пароходов, охранных и таможенных катеров, яхт различных чинов и различной иной флотской "мелочи" без которой не сможет существовать ни один флот. Ждали на пароходах "отдельной" экспедиции.

Дождались: приказом было велено перейти в Севастополь. "Отменили", проносилась мысль у каждого в экипаже, едва только узнавал новость. И, наверное, больше было сожаления, ведь настроиться на выполнение опасного дела было непросто, не менее сложно было и само ожидание этого дела. По приходе в Севастополь морякам была дана команда — сбор. Начальник минного дивизиона флотилии, капитан-лейтенант Попов, пройдя вдоль строя давно знакомых лиц, не один год в самых тайных и новых делах флота работали, почти все — с кондукторскими погонами, замер, повернулся и выдохнул:

— Отменили. Так надо. А надо для того, чтобы "их" раньше времени не распугать. Не забывайте, что мы только "служители царских яхт", обсуждать и рассказывать дома будем, потом, сами знаете. Работы и увольнения по расписанию. В увольнения — пока только по четверо. Разойдись.

Опять ждать...

Глава 2 Дороги

Борт флагманского корабля "Наполеон", 10 мая 1852 года. Босфор.

— Господа! Получены последние распоряжения. Завтра начинаем выход из пролива — и к Варне, которую выбрали в качестве промежуточного лагеря.

— Ещё будут ли какие новости? Кроме уже старых уточнений о неожиданной активности русского флота!

— Пришли неподтвержденные известия о нескольких столкновениях венгров с австрийцами. Отмечено передвижение частей русских из Николаева к Бендерам. Идут обозы с запасами из центральных провинций России к югу.

— Они тоже поняли, что главным театром действий будет юг. А как русская Северная армия и Гвардия?

— Стоят в летних лагерях.

— Лорд, есть ли какие ещё предложения или изменения в наших планах?

— Интересно мнение генерала Канробера. В целом его предложение совпадает с планом атаки Крыма. Но, по его мнению, можно провести высадку в районе полуострова у Херсона. Там мы разрываем коммуникации русских по новой и слабой железной дороге, прерываем речной путь по Днепру, выходим в тыл Николаеву. Затем, с обеспеченным тылом, атакуем Севастополь.

— Это очень долго. Мы не можем рисковать завязнуть в южных степях. Нас не поймут в наших странах. Но, ведь русские будут опасаться похожего развития событий. Это заставит их держать там войска, необходимые для отражения удара — и, что более важно, уже не попадающие под Севастополь.

— Неплохо выглядит. Мы заставим русских разбросать всю армию для парирования возможных ударов. Находясь в движении войска устанут, не смогут вовремя прибыть к месту решающей схватки.

— И всё-таки, может быть следует продумать предложение Франсуа. Даже в качестве диверсионного отвлекающего удара, после выполнения первоочередных планов?

— Непременно. Но это всё потом, после победы.

— Прошу к столу, господа. Дела решили, обед готов.

Артиллерийский полигон Военного ведомства. 14 марта 1852 года.

Утром, по причудливо искривленным подъездным путям приполз окутанный паром паровозик с тремя затянутыми в брезент вагонами. Подъехавшая в экипажах группа сухопутных и морских офицеров ожидала прибытия Императора и ВК Наследника Александра. Вот подъехала и его коляска с символической казачьей охраной. По приказанию императора, после приветствий начальник полигона сказал: — Можем начинать.

Солдаты команды быстро расчехлили вагоны. Взорам предстали срезанные железные короба с прорезями, из которых выглядывали стволы орудий.

— Вашему вниманию предлагается передвижная блиндированная железнодорожная батарея. В артиллерийский вагон помещаются два 24-фнт. — 18-фнт. орудия или два полупудовых единорога, амбразуры могут закрываться подъёмными заслонками, сами орудия могут переводиться на различные борта батареи. Тяжелый артиллерийский тип платформы может нести 1 3-пудовую бомбическую пушку или мортиру, одно 36-фнт. орудие или 2 пудовых единорога.

Толщина стен до верхнего среза амбразур — 1/2-2 дюйма для "сухопутного" варианта, и 1 — 4 дюйма — для "берегового". Верхний уровень наклонный, в 1/2 дюйма. Действовать подобные батареи могут следующим образом: для атак укрепленных фортов и станций с железнодорожными путями, или для обороны участков побережья от десантов, или в гаванях на заранее подготовленных намеченных позициях. Идея предложена лейтенантом Петровым и поручиком Михайловым. Одобрен проект и разрешен к постройке на паровозостроительном заводе под наблюдением ВК Александра Николаевича.