Зелёный рассвет

Он взял второй лист — сообщение Речника Найгиса с участка "Флан" — и снова хмыкнул. "Да, у Эммы хорошее чутьё..."

Найгис сообщал, что ему теперь известна причина нескольких смертей вокруг "Флана": Хельтин Скенес собирает металл, выброшенный сарматами, делает из него орудия и продаёт в неближних окрестностях — там, где о происхождении металла не спрашивают. И на том же листе Найгис писал, как поступил с преступными братьями — Хельтин и Лорсис были "выселены в мешке" — каждого из них завязали в мешок с дырками для воздуха и отвезли на другой участок, под страхом смерти запретив возвращаться. Лорсиса отправили на Остров Рени, а Хельтина — в Ладин-Кем.

В Ладин-Кеме Хельтин, как видно, не ужился — вторая перепись нашла его в Фейре. С ним была жена, Алина Деси из Ладин-Кема, и двое сыновей — Сьютар и Гемонт. Он был кузнецом на участке.

"Вот оно что..." — ухмыльнулся Речник, отложив свитки. "А с виду не скажешь..."

— Спасибо тебе, Хранитель, — Речник поднялся из-за стола. — Забери эти свитки... А ты можешь сказать что-нибудь о Нильгеке, который смотрит за драконами?

Он намеренно не сказал "о маге Нильгеке", но глаза Алатикса всё равно вспыхнули болью.

— Что тебе до него, Речник?

— Просто хотелось узнать, откуда он. Что-то он похож на Некроманта... — усмехнулся Фрисс.

Алатикс нахмурился.

— Астанен не выспрашивал, откуда он. Он умеет ладить с драконами, и даже лучше, чем Аквиен. Сорок кун в месяц ему платят, и он их отрабатывает. Займись теперь своим делом, Речник — а лучше иди спать!

С вечера Фрисс долго не мог уснуть, ходил по комнате, беспокоя кошек, и задумчиво смотрел в окно. И к утру он собрался с духом. Задуманное выглядело нелепым, но не более, чем полёт в Змеиные Норы или поиск потерянной станции.

Морнкхо без лишних вопросов нашёл для него в меру сухой ирхек и свежайшую рыбу, которую положил в плотно завязанный сосуд. На причале Фрисс с удивлением обнаружил, что служители принесли на его корабль сухую траву и дрова — это был знак немалого уважения! Бесплатное топливо полагалось Речникам, но чтобы донесли до корабля, да ещё по своей воле?!

Солнце ещё не поднялось высоко, а корабль уже достиг Огненной Кручи. Людей на берегу не оказалось, и Фрисс вбил в обрыв якорь-шип, а потом привязал хиндиксу к истёртому и замшелому каменному кольцу.

В стене обрыва зияла дыра с осыпающимися краями — бывшая пещера жреца или пристанище для паломников. Можно было войти, но Фрисс не решился. Многих таких жрецов, как знал Речник из обрывков легенд, убили прямо у храмов или в их домах — ни к чему искать и тревожить останки...

Стены храма обрушились кусками, но крыша пока держалась. На камне вырос Кенрилл, и у входа лежали его розовые лепестки. Уцелели обелиски у ворот храма, но самих дверей давно уже не было. Когда-то тут горели яркие цериты, путеводные огни...

Само место не пахло кровью или смертью. Здесь было тихо, спокойно, и Фрисс оставил тревогу и шагнул в прохладный полумрак.

Свет сочился сквозь дыры в стенах, озаряя слой пыли и грязи, покрывающий каждый предмет. Речник нашёл потрескавшиеся цериты-светильники и тщательно вытер их. Они замерцали — тускло и неуверенно. У дальней стены на возвышении стояла статуя из обожжённой глины, покрытой тонким стеклом. Огненно-рыжий глиняный кот смотрел на пришельца тёмными глазами — не то гранёными стекляшками, не то церитами. Статуя почти не запылилась, что немного ободрило Речника. "Что-то тут ещё живёт..."

— Силы и славы тебе, Аойген. Ты ещё здесь? Подожди, я приберусь немного.

Он соорудил метёлку из пучка травы и погнал пыль к выходу, невзирая на её попытки взлететь к потолку. Сквозь клубы пыли было плохо видно, и тем не менее — с каждым взмахом метлы светильники горели ярче, а статуя Аойгена блестела отчётливее.

Фрисс долго воевал с пылью и сором, пока не привёл развалины в почти жилой вид. Уже можно было разглядеть руны на полу и переплетения узоров из перламутра и мозаики на стенах. Глаза Аойгена оказались церитами красивейшего изумрудного цвета, и статуя всё больше напоминала живое существо, только притаившееся до срока.

— Другое дело! — Речник усмехнулся. — Нехорошо, что всё в таком запустении. Я буду приходить сюда и навещать тебя.

Он положил рыбину на небольшой алтарь.

— В другой раз я поищу ещё что-нибудь. Пока что мне не по силам отстроить твой храм. Но я тебя не оставлю.

Фриссу показалось, что Аойген услышал его. Во всяком случае, свет как-то странно отразился в его глазах. Но Речник не был жрецом и не мог наверняка истолковать этот знак. Он пошёл к выходу — и услышал голоса.

— Говорят тебе, глаза этой кошки — огромные изумруды! Я уверен, что жрецы не успели всё вывезти. Никто не рылся здесь после них. Будет что сложить в кошель!

— Ну ты и скажешь. Хорошо, если там осталось несколько аметистов и перламутровые пластины. Хотя десять кун — тоже деньги...

— Ты прихватил, чем отковыривать камни?

— Я ничего не забываю, — фыркнул невидимка. — Поэтому мне полагается большая доля.

— Хэ! Это был мой замысел. Большая доля достанется мне.

— Большая доля пинков и затрещин?

Фрисс нахмурился. "Этого ещё не хватало! Речник Алекс и Речник Оласт. Что они тут забыли? Придётся мне задержаться..."

— А цериты?

— Алекс, от них в лучшем случае осталась крошка!

— Там что-то мерцает.

— Солнце отражается в перламутре. Пошли!

Фрисс вышел к обелискам, сдвигая перевязь так, чтобы мечи можно было достать в одно движение. Двое пришельцев при его появлении попятились, но Алекс тут же усмехнулся — он Фрисса узнал.

— Фриссгейн! И ты времени не теряешь?

— Вот тебе и изумруды, Алекс, — хмыкнул Оласт и посмотрел в сторону корабля.

— Шли бы вы отсюда, — тихо посоветовал Фрисс.

— Погоди, — Алекс тоже опустил руку на рукоять меча. — А поделиться с братьями-Речниками? Столько ценного для тебя одного — не многовато ли?

— Отстаньте от мертвецов и от развалин. Нет здесь никаких драгоценностей, — сказал Фрисс, занимая узкий проход между обелисками. Ему не хотелось пускать Речников в храм, независимо от того, есть там ценности или нет.

Алекс и Оласт переглянулись.

— Если ты не заметил, нас двое, — сказал первый из них, и через миг Фрисс едва успел отразить его удар. Оласт тоже обнажил оружие, но не мог добраться до Фриссгейна — слишком узким был проход.

— Жить надоело? — прохрипел Алекс — и вынужден был уступить место Оласту, поскольку Фрисс крепко зацепил его по рёбрам. Кожаная броня выдержала, но Речник отскочил и сложился вдвое.

Оласт был осторожен и, кажется, колебался — пробиваться в храм, или оно того не стоит? Меч со стеклянным звоном скользнул по боку Фрисса, царапнув броню, клинок Речника в ответном выпаде прошёл мимо гарды, оставив порез на пальцах Оласта.

— Фриссгейн, убирайся, и мы тебя не тронем! — Алекс начал понимать, что творится неладное. Речник покачал головой.

— Вы уже дважды преступники. Если уйдёте сейчас — так и быть, Астанен узнает лишь о вашем мародёрстве.

— Ах ты погань... — Алекс попытался достать Речника из-за обелиска, но Фрисс шагнул назад, прижал его клинок к камню и выдернул из его руки. Меч зазвенел по обломкам стены. Оласт ударил, Фрисс успел подставить меч, отводя удар вверх. Алекс выругался, потирая запястье.

— И на что ты надеешься, что... Бездна!!!

Его крик был полон неподдельного ужаса. Оласт скрестил мечи и шагнул назад, сдавленно вскрикнув. Он смотрел куда-то за спину Фрисса. Речник не стал оглядываться, а сделал шаг вперёд, вытесняя Оласта из прохода меж обелисками. Тот снова попятился — и вдруг побежал прочь. Алекс уже обогнал его и добрался до своего корабля — но тут налетевший ветер сорвал хиндиксу с привязи и поволок по берегу.

— Ко-о-от! Кот с мечами!!! — долетел до Фрисса вопль Речника-мародёра. Фрисс медленно обернулся, уже чувствуя волны магии, исходящие от храма и заливающие берег.

За спиной не было никого. Только в глубине тёмного здания тревожно вспыхивал красновато-рыжий огонь. Он погас, медленно сошёл на нет, и вместе с ним сгинули потоки магии. Только невидимое кольцо тепла вокруг развалин ещё чувствовалась — и кровь в жилах Речника побежала быстрее, когда он вошёл под тёмные своды.

— Аойген, Воин-Кот? Ты помог мне? — недоверчиво спросил Фрисс у полумрака. Никто не ответил ему.

Он с трудом поднялся на корабль — ноги подкашивались. А это значило, что бог случайностей прошёл совсем рядом с ним...

Служитель Ир ни о чём не спросил его, видно, заметил какую-то странность в его лице. Но зато Нильгек, неизвестно зачем покинувший драконий двор, остановился и стал его разглядывать, как будто у Фрисса вырос хвост или вторая пара рук. Но у Речника не было сил на разговоры. Он вернулся в башню и лёг. Его знобило.

К ужину он всё же дошёл до столовой и ел с такой жадностью, что все Речники оборачивались.

— Алекс был тут, трясся как осиновый лист, — сказал менн, задумчиво рассматривая Фрисса. Речник не стал поддерживать разговор, только спросил:

— Почему Нильгек расхаживает у Изумрудной Лестницы?

Менн шевельнул хвостом, с трудом скрывая разочарование.

— Речник Форк возвращается сегодня. Нильгек встречает дракона, — осторожно ответил он.

Колдун сидел на причальном кольце, когда Фрисс вышел на пристань. Речник устроился на соседней экхе — Нильгек смерил его долгим взглядом и подсел к нему.

— Зря ты их не убил, — сказал он и оскалился, как дикий зверь.

Речник вздрогнул.

— Откуда ты знаешь, Нильгек?

— Слышал от Морнкхо. Ты всё сделал правильно, только зря ты не убил их...

Фрисс онемел от изумления, и когда нашёлся что сказать, Нильгек уже стоял на лестнице и колотил в гонг. На небе появились две точки. Два летуна приближались к Замку. На звуки гонга по лестнице спустился Канфен и встал внизу, кивнув Речнику Фриссу. Нильгек оставил гонг в покое.

Впереди мчался дракон с Речником на спине, следом, покачиваясь в воздухе, неслась гигантская летучая мышь — мегин из Опалённого Леса. Фрисс хмыкнул. "Оседлать летучую мышь?! Странный народ — эти колдуны из Кецани!" Человек в жёлтом плаще сидел верхом на мыши — и он мог быть только Силитнэном, хельским магом.

Чародей спустился на землю легко, перелёты были ему нипочём — в отличие от Речника Форка, ступившего на мостовую очень неуверенно. Нильгек поспешил к дракону, а Канфен протянул руку магу.

— Рад видеть тебя, Силитнэн. Хорошо, что ты нашёл время! — улыбнулся он.

— Прошу прощения, что заставил себя ждать. У Шайлы молодой маг отбивался от куванцев, еле успели их отогнать, — торопливо проговорил южанин. — Моего спутника укачало. Я пойду с тобой, Канфен, но скажи, на кого оставить Хейдвена?

Он указал на летучую мышь. Она возилась у лестницы, не обращая внимания ни на свет, ни на людей вокруг.

Фрисс шагнул вперёд.

— Я могу посидеть с Хейдвеном, недолго — Акен или два. Рыбу он ест?

— О да! И очень любит листья Хелтори. Спасибо тебе! — Силитнэн обернулся в последний раз наверху лестницы. Фрисс остался наедине с мышью, только из-за угла доносились сердитые голоса — там бранились Речник Форк и Нильгек.

Фрисс с опаской протянул Хейдвену пучок длинных тонких листьев Хелтори. Зверь подтянул крылья к пасти, затолкал в неё все листья и зачавкал. Служители принесли Речнику несколько рыбин и ещё пучок Хелтори. Фрисс хотел поболтать с мышью, вспомнил даже несколько фраз по-хельски, но существо, похоже, говорить не умело.

Пришёл Нильгек. Оглянулся, не увидел Силитнэна и успокоился.

— Летают они паршиво — всю душу вытрясут, — пробормотал он, почёсывая мышь за ухом. — Если перед вылетом не нанюхаться Джеллита, не продержишься и пяти секунд. Силитнэн наверняка нюхает — а может, пьёт, по глазам видно.

— Да? Наверняка скажешь? — Речник придвинулся к магу вплотную. О Джеллите он слышал часто — всякий раз, когда Речники накрывали куванское гнездо, у кого-нибудь да находили флягу-другую вредоносного дурмана. Эту дрянь растили где-то на дальнем юге, и распознать её, не попробовав на себе, даже Старшим Речникам не удавалось.

Колдун оглянулся на него, вскочил и быстрыми шагами исчез за углом замка. Фрисс в недоумении смотрел ему вслед.

Вернулся драконий маг нескоро, и не один — его чуть ли не силой притащил незнакомый Речник из гвардии Канфена. Бросив на Фрисса злобный взгляд, Нильгек увёл летучую мышь к драконам.

— Идём, Канфен хочет тебя видеть, — кивнул Речник Фриссгейну, и они вдвоём поднялись в Земок. Канфен ждал их в Зале Сказаний — чуть ли не самой древней из всех комнат Замка. Здесь никто не жил — кроме магии.

Всех, кто собрался за круглым столом, Фрисс знал в лицо. Халан и Канфен, Келвесиенен и Каменный Маг Эрсег, Старший Речник Од Санга и одна из жён Халана — Орина, как и всегда, спрятавшаяся за спиной мужа. Она была в обычной серой мантии до пят, с капюшоном, закрывающим лицо. Фрисс знал, что Орина жестоко пострадала когда-то от облучения и с тех пор не хотела, чтобы её видели, — и знал, что редкий совет обходится без этой тени в дальнем углу. Келвесиенен и Эрсег обсуждали что-то между собой, вполголоса и в стороне от остальных, а Силитнэн рассматривал кусок растения в стеклянном ящике — причём ящик он открыл, а растение повертел в руках и только что на зуб не попробовал. Было бы оно живое — отхватило бы пальцы...

Фрисс между тем смотрел на хельского мага, особенно пристально — на резной диск из священного дерева Гьос, который маг носил на груди. "Слабому магу такое не выдадут..."

— Прекрасный образец, я сам не получил бы лучше, — сказал Силитнэн, отпустив растение. — Речник Фриссгейн Кегин, если не ошибаюсь? Очень хорошая работа. Много там таких растений?

— Три. Огромные, как башни, — ответил Речник, и южанин поцокал языком.

— Надо же было так запустить...Ну что же, Канфен, я знаю эти растения. Типичные Фита-Суу, из рода Фита — демонов-растений из Серебряных Земель. Один из немногих плотоядных видов. Неуязвимы для оружия и лучей, устойчивы к огню, растут быстро и неудержимо. Раз в три года разбрасывают семена. В условиях Хесса выживает мало, но чем это кончится здесь, предсказать не могу.

— И чем ты посоветуешь выводить их? — хмуро спросил Канфен. — Так, чтобы быстро и навсегда?

— Лучшим средством был бы ледяной удар... такой мороз, при котором сталь крошится, убил бы их на месте. Но найти толкового Мага Льда в этой местности... — Силитнэн снова поцокал языком.

— Не в наших силах, — закончил за него Канфен. — А другие средства, не лучшие, но хорошие?

— Кислота, — кивнул своим мыслям Силитнэн. — Чем крепче, тем лучше. Хорошо пойдёт хашт, но можно и хумцу вылить. Сверху, внутрь, на корни. Сто вёдер на растение, и можно забыть о них навсегда. Сок Кууси выливать не советую, слабоват.

— Сто вёдер. Всего триста. Из чего поливать, я найду, — задумался Халан. — Но хашта у меня нет. Последние полведра... Канфен! Что молчишь? Я у тебя его беру. А ты — откуда?

Все переглянулись между собой.

— Вы думаете, я его пью? — развёл руками Силитнэн, на котором ненадолго сошлись взгляды. — На Островах такие вещества не держат.