Полет ворона

А вот с Чарами так не получается. Нас гоняют "в хвост и в гриву". Хогвартсовский учитель Чар пытается что-то возразить, но Александра Ильинична так рявкает на бедного гоблина, что тот лишь молча хлопает глазами.

— Что у них спрашивать, я решаю! А ваша задача подтвердить качество их ответа!

После экзамена выхожу взмыленная. В ушах все еще звенит голос экзаменаторши, а руки рвутся махать палочкой.

— Что попалось? — обступают меня парни.

— Вывод Охранных Чар второй степени из имеющихся первой по формуле Вронского-Нотта, — прислоняюсь к стене. — Без активного компонента. А продемонстрировать — Диагностические Чары, определяющие недавние повреждения.

— И на ком?

— А на ней же, — пожимаю плечами. — Она себе куда-то иголкой ткнула, велела сказать, где.

— Что поставила?

— Пять. Я еще ей синяк определила. Трехдневной давности.

Парни фыркают.

* * *

После сдачи Артефакторики и Чар учеба становится полегче. Я выбираю день и отправляюсь в Коукворт. Он оказывается маленьким индустриальным городишкой на побережье, причем вымирающим. Когда-то тут работало несколько фабрик, но сейчас почти все они закрыты.

В доме номер пять по Фокс-стрит живут другие люди. Я узнаю, что они переехали сюда лет пять назад, а до этого тут жили Смиты. Про Эвансов они не слышали. Вздыхаю и плетусь в местный муниципалитет, думая, как я буду накладывать Конфундус, учитывая, что Альбус Дамблдор может предусмотреть мое появление в Коукворте.

Конфундуса, однако, не требуется. Я говорю, что ищу своих родителей, и этого оказывается достаточно.

Семья Эвансов действительно жила здесь. В семье было двое детей — некая Петуния Эванс, пятьдесят седьмого года рождения, и Лили Эванс. В семьдесят седьмом Петуния Эванс становится миссис Вернон Дурсль и уезжает из Коукворта. В семьдесят восьмом с разницей в полтора месяца погибают мистер и миссис Эванс. А Лили... А вот сведений о Лили нет. Словно исчезла.

Может быть, так и было... Как чувствовала, когда говорила об этом дяде Игорю.

Теперь задача поинтереснее — найти неких Вернона и Петунию Дурсль. И надеяться, что они не уехали из Великобритании.

А еще в Великобритании — почти шестьдесят миллионов жителей.

* * *

Регулярно выбираюсь в Лондон, обзванивая людей с фамилиями "Эванс" и "Дурсли" из справочников всех крупных городов Британии, надеясь на удачу. Но удача, видимо, либо кончилась, либо еще спит. Нахожу одну Лили Эванс, но это оказывается пожилая темнокожая женщина. Из трех Вернонов Дурслей, которые отвечают на мой звонок, жену одного зовут Кимми, жену второго — Марго, а третий вообще не женат. С каждым новым звонком я ощущаю, что еще не все потеряно, а после очередного отрицательного ответа это ощущение пропадает. И чем больше строчек вычеркивается, тем меньше у меня надежды.

С каждым днем становится все теплее и теплее. Мы сдаем Боевую Магию, которую у нас принимает профессор Грюм, отставной аврор. Заниматься с ним одно удовольствие — он не брезгует подлыми приемами и уловками, а не делает вид, что у нас уроки Дуэльного Мастерства. Сам он, правда, одноног и безглаз, вдобавок стар и потрепан, поэтому ограничивается только объяснениями. Но все равно он мне нравится, как и нашим парням. Симпатия эта взаимна, и у всех нас стоят пятерки.

Маггловские экзамены сдаем в те же дни, что и наши однокурсники в Дурмстранге — в начале июня. Задание получаем с совами из Дурмстранга, ответы отправляем с ними же.

Экзамен по Зельям сдаем с седьмым курсом Хогвартса. Профессор Снейп раздражен и зол больше, чем обычно. Его можно понять — если в обычные годы у него сдают ТРИТОНы не больше десяти человек, то в этом году добавляется шестнадцать француженок и четырнадцать дурмстранговцев. Не мудрствуя лукаво, профессор объединяет нас всех в один класс, раздает каждому по котлу и бумажке со списком ингредиентов и садится наблюдать. Наша задача определить, что за зелье, установить порядок закладки компонентов и помешиваний и, собственно, сварить его.

Вчитываюсь в свой "билет".

"1. Глаза тритона — 2 шт.

2. Пыльца фей — 1,23 унции.

3. Шерсть белой кошки — 3 шт.

4. Порошок из костей вампира — 2 унции.

5. Настойка мандрагоры — 6 капель..."

Перечитываю список из двадцати шести пунктов три раза, понимая, что я не знаю, что получится, а значит, не знаю порядок добавления в котел.

Ладно... пойдем от противного. Учитывая, что здесь есть шерсть белой кошки, то первыми в котел нельзя ни класть глаза тритона, ни капать настойку мандрагоры. Значит, первым будет либо...

Черкаю на пергаменте, сосредоточенно размышляя.

Через сорок минут у меня получается установить, в каком порядке закидывать в котел ингредиенты. Оглядываюсь на других учеников, у которых уже вовсю кипят зелья. Черт, не сдам же...

Шагаю к шкафчикам, забираю нужные мне компоненты.

Через десять минут профессор Снейп начинает ходить по классу и заглядывать в котлы.

— Эванеско! — вдруг произносит он, направив палочку на котел какой-то ученицы Хогвартса. — Мисс Андерсон, я ожидал от вас большего. "Тролль". Собирайтесь и уходите.

— Но я... — чуть не плачет девушка. — Мне так нужны...

— Придете на пересдачу на следующий год, если вам так нужны ваши ТРИТОНы по Зельям, — ухмыляется учитель.

Вот злюка...

Около моего котла он задерживается буквально на миг, вздернув бровь. Ну да, это понятно. У меня только-только закипела основа — ключевая вода.

Вскоре уходит одна из шармбатонок, получившая "выше ожидаемого" — это "четверка" по-нашему. Затем еще одна.

Постепенно в классе становится все меньше и меньше народу. А я стою перед котлом, не зная, то ли добавлять шерсть, то ли еще помешать.

— Вы определили ваше зелье, мисс Перунович? — раздается у меня над ухом голос учителя.

— Эм... эм... э... Еще нет, — бормочу. — Но я определю...

— Да? И как же вы это собираетесь сделать? — насмешливо спрашивает у меня профессор Снейп. — Удивительно, что вы вообще дошли до этого этапа, не зная, что варите.

Ощущаю, как краска заливает мое лицо.

— Высшего балла, разумеется, вам уже не видать, — словно размышляя, продолжает он. — Поэтому подскажу. Это Зелье Родства.

Ой, точно!!! Ворона я, ворона! Как могла...

Профессор Снейп глядит в мое лицо, фыркает и отворачивается.

А я теперь знаю, что надо помешать, а шерсть закинуть тогда, когда зелье станет розоветь.

Еще через сорок минут я остаюсь в классе последняя, доваривая зелье, которое начала позже всех. Когда я наконец снимаю его с огня, профессор Снейп с видом непередаваемой брезгливости заглядывает мне в котел и кивает.

— Ладно. Годится. Теперь его надо испробовать. Увы, больше идиотов, кроме вас, тут нет, поэтому я рискну здоровьем и пожертвую свою кровь...

Проверка зельем Родства — очень простая процедура. Изначально Зелье Родства прозрачно. Если же туда попадает кровь двух разных людей, то оно меняет цвет. По получившемуся цвету устанавливают не только факт родства, но и его степень. То, которое я сварила, простенькое. Оно определит двоюродное родство, но троюродное может уже не потянуть. В случае слишком дальнего родства или вообще его отсутствия оно должно стать красным.

Смотрю, как в котел падает темная капля с пальца профессора Снейпа. Протягиваю руку и колю себе мизинец трансфигурированным в иголку пером. Моя кровь падает сверху на кровь учителя, и зелье начинает менять свой цвет.

— Ну что ж... "Тролль", мисс Перунович, — каким-то довольным тоном говорит мой экзаменатор через полминуты. — Если честно... вы меня разочаровали. Я ожидал от вас большего.

Не веря, смотрю в котел, на его бирюзовое содержимое, весело сообщающее, что профессор Снейп — мой папа.

Как же я так смогла запороть это Кощеево варево?!!

— Очистите котел и можете быть свободны, — говорит учитель, не оборачиваясь. — И побыстрее. У меня без вас дел хватает.

* * *

Стою на палубе, гляжу в озеро, желая туда прыгнуть и не ощущать этого позора. Черт, я не сдала Зелья! И где — в Хогвартсе!

— Врана, не переживай, — успокаивает меня крестный. — В Дурмстранге пересдашь. В августе.

— С двоечниками, ага, — реву. — У меня в дипломе не должно быть троек! А по Зельям... А по Зельям за экзамен "два"! Это тройка в дипломе! При том, что у меня должна была выйти пятерка! Если бы не этот экзамен! А если я буду сдавать в августе, то мне поставят максимум "четыре"! А у меня должна быть пятерка!

— Хочешь, я поговорю с Северусом? — сочувственно говорит дядя Игорь. — Пересдашь...

— Когда?! — рявкаю. — У меня через две недели Третье Испытание! А еще сдавать четыре экзамена! А мы уплываем уже двадцать шестого!

— Не переживай, птич, — утешает меня крестный и протягивает платок. — Ну пересдашь тогда в августе. Ну, будет у тебя "четыре", а не "пять". Но и не "три", верно?

Вместо ответа забираю у дяди Игоря платок и сморкаюсь.

* * *

Тепло и приближающиеся каникулы действуют на всех расслабляющим образом. Мои друзья из Хогвартса совершенно перестают думать об учебе, и наши тренировки проходят очень тяжело. Гарри постоянно витает в облаках, как и его друг Рон, наконец-то с ним помирившийся. Одна Гермиона старается.

— Ты в этом году тоже будешь работать на каникулах, как у вас принято? — интересуется Гермиона.

— Нет, я же последний год учусь, — качаю головой. — В последний год практики нет — мы ведь сдаем экзамены и получаем дипломы. Как только получу диплом, так стану свободной, как птица.

— Везет, последний год, — хмурится Рон Уизли. — А мне еще три года тут мучиться!

Улыбаюсь, глядя на рыжика.

— У вас очень легкая программа, — утешаю. — Не переживай, у тебя все получится.

— Ага... Ты сама Зелья не сдала в нашей школе, а говоришь — легкая...

Закусываю губу. Это да, с этим у меня не вышло.

— Это потому что я ворона, — отвечаю. — Я зелье позапрошлого года не узнала.

— Не переживай, — говорит Гермиона. — Профессор Снейп сам по себе злой.

Это я уже поняла...

— А куда вы поедете летом? — меняю тему. — У вас есть что-нибудь вроде летнего лагеря?

— Нет, — отрицательно мотает головой Гермиона. — А было бы здорово...

— Мне бы не пришлось с Дурслями жить, — говорит Гарри. — Хотя Дамблдор бы все равно не согласился. Он меня даже к крестному не пускает.

Задумчиво смотрю перед собой... и тут до меня доходит, какую фамилию назвал Гарри Поттер.

— Дурсли? — смаргиваю. — Это кто?

— Мои тетя, дядя и кузен, — мрачнеет мальчик. — Они меня ненавидят за то, что я волшебник.

— Они магглы? — аккуратно спрашиваю, боясь спугнуть удачу.

— Угу, — бурчит Гарри.

— Его дядя Вернон называет его ненормальным, — встревает Рон. — Да я был как-то у них... ух, это страшное место. У Гарри на окнах решетки...

— Рон! — недовольно рявкает мой соперник по Турниру. — Хватит!

Дурсли. Вернон.

— А тетю твою зовут случайно не Петуния? — спрашиваю еще аккуратнее.

— Петуния, — удивленно смотрит на меня Гарри. — А ты откуда знаешь?

— А у нее есть сестра Лили?

— Была, — вздыхает мальчик. — Это моя мама. Лили Поттер, в девичестве Эванс...

Бл..., неужели?

— Ее убил Тот-Кого-Нельзя-Называть, — встревает Гермиона Грейнджер. — А потом попытался убить Гарри, но сам умер.

Эту историю я знаю. Про то, как Мальчик-Который-Выжил уничтожил Того-Кого-Нельзя-Называть, мне рассказывают едва ли не в первые дни пребывания в Хогвартсе.

— Она училась на Гриффиндоре, как и мы, — грустно говорит Гарри. — Там же учился и мой отец...

Всматриваюсь в лицо мальчика уже другим взглядом. И замечаю то, на что не обращала внимания раньше — его глаза такие же зеленые, как и мои. Цвета чистейшего изумруда. Редкого цвета.

В остальном же он на меня не похож. Мое лицо вытянутое, его круглое. У меня длинный, совершенно не как у Поттера, нос; худощавое телосложение и черные, намного чернее, чем у мальчика, волосы, вдобавок прямые и ничуть не вихрастые.

— Жаль, Гарри, — говорю, стараясь не выдать своих чувств. — Но, думаю, у тебя все будет в порядке.

* * *

Ужинаю у себя. Слишком я нервничаю, Дамблдор может что-нибудь заподозрить, чего мне не хочется. Сегодня я еще раз убедилась в том, что это именно он чинил мне препоны.

Что же ты скрываешь, старикашка?

И, похоже, без помощи крестного мне не обойтись...

После ужина дядя Игорь стучится в мою каюту.

— Врана? У тебя все хорошо? Не видел тебя за ужином.

— Заходите, — говорю крестному. — И дверь заприте.

Крестный так и поступает, а я накладываю Высший Полог Тишины, который как раз рассчитала за ужином. Дядя Игорь не дурак. Он распознает мои манипуляции, удивленно вздергивает бровь. Но вместо вопросов добавляет еще немного чар в мое заклятье, повышая его ступень.

— Выкладывай.

— Ту женщину, которая меня родила, звали Лили Эванс, — говорю крестному.

— Это я знаю. Ты еще что-то выяснила?

— У ее родителей было двое детей — она и ее сестра Петуния, на пару лет старше. Петуния — маггл, как и ее родители, ее муж и ее сын. А вот Лили Эванс была волшебницей.

Крестный не дурак. Совсем не дурак. Голова у него соображает очень быстро.

— И как Дамблдор ее упустил, не взяв в Хогвартс... — хмыкает он через секунду.

Делаю многозначительную паузу. Глаза дяди Игоря расширяются.

— Она...

— Она училась в Хогвартсе, дядя Игорь, — говорю напряженному мужчине. — На Гриффиндоре. Затем вышла замуж за однокурсника. По фамилии Поттер.

Крестный смаргивает.

— Так ты, получается, урожденная Поттер?

— Это вряд ли, — грустно хмыкаю. — Мы с Гарри не похожи.

— Ты имеешь ввиду Золотого Мальчика? — уточняет дядя Игорь, хотя по его глазам видно, что он уже все понял.

— Да.

— Теперь давай с подробностями, — крестный вдруг достает из кармана сигареты и виновато косится на меня: — Вран... ты не будешь против, если я тут...

Вздыхаю. Дядя Игорь курил, когда я была маленькая, затем бросал. После смерти отца опять закуривал, потом вроде бросил... Эх.

— Буду против. Но возражать не стану, — взмахом палочки накладываю Освежающие воздух Чары. — Что уж тут.

— Спасибо, птич, — крестный с наслаждением затягивается и опять говорит: — Давай подробности.

Я рассказываю, как ездила в Коукворт. Упоминаю, что обошлось без заклятий и получаю довольный кивок крестного. И рассказываю, как Дамблдор упорно пытался склонить меня к мысли, что я магглорожденная, что мне не надо искать в магическом мире. Причем неоднократно.

— Твоим отцом действительно мог быть маггл, — говорит дядя Игорь, вглядываясь в сизые разводы дыма, висящие в воздухе. — Если бы он был волшебником, то ни за что не дал бы твоей матери прервать беременность, даже если был бы чистокровным и сторонником идей Лорда. Он ее, конечно, потом бы убил, но тебя не тронул — ты бы ведь получалась полукровкой.