Кто поверит эху? - Часть 1

— Тогда скажи все-таки, почему и как ты решил похитить меня?

— Тебя бы убили.

Нээле подалась назад, едва не ударившись о ствол:

— Зачем? Что я сделала?!

— Понимаешь... — говорить ему было неловко, таких вещах не любят упоминать и причастные, а уж рассказывать человеку стороннему... — Господин Ирисама, присланный в эти места из столицы округа, обязан изловить эту шайку. Иначе он будет наказан. Ты оказалась весьма кстати — несколько убитых, исчезнувшие хозяева дома, и драгоценности у тебя. Кто бы тебе поверил? — он какое-то время молчал, затем продолжил. — Я сам ездил к той женщине с побережья, у которой ты останавливалась. Она показала — ты дождалась богатой путницы и уехала с ней. Как вас занесло в сторону от дороги? Нет, не отвечай. Господину Ирисама выгодней представить тебя одной из шайки, ехавшей сбыть награбленное. Но "сообщников" ты, какая есть, выдать не можешь, поэтому ты бы умерла — повесившись на собственном поясе.

Посмотрел сочувственно — лицо ее словно мукой присыпали, так побелело, — и продолжил:

— Было бы крупное недовольство, но — случается, не устерегли. Лучше временно упустить след, чем совсем на него не напасть. Может, господина Ирисаму еще и наградили бы после...

— Куда мы едем? — спросила Нээле дрогнувшим голосом.

— Нужно как можно быстрее пересечь границу округа. Хорошо бы совсем покинуть провинцию, но это долгий путь, я не могу.

— В другом округе меня не будут искать?

— Могут, но менее ревностно. То есть я на это надеюсь, и все равно тебе придется скрываться.

Подумалось: если господину Макори Нэйта будет дело до этой истории, он всю провинцию перевернет. Успеть бы девушку увезти подальше, а когда я вернусь, может, не станет больше искать.

Нээле о чем-то думала, хмурилась, пальцы теребили травинки.

— Почему ты не отвез меня... к другим земельным, рассказав им все?

— Я думал и об этом тоже. Моего командира поблизости не было, не у кого спросить совета. Куда было ехать — в другую часть? Вряд ли стали бы разбираться. Сдали бы нас обоих, как беглецов, и были бы по-своему правы. Сразу направиться в Осорэи, к высшим чинам? Дорога туда была бы самой безопасной, наверное... Но я не знаю, согласились бы нас там хотя бы выслушать. Ты совсем бледная. Опять стало плохо? — заметил он, когда Нээле прекратила расспросы. Девушка мотнула головой:

— Едем. Чем дальше, тем лучше, ты сам сказал.

— Ты знаешь, по каким дорогам нам безопасней ехать?

— Знаю... Выучил за годы службы.

Она была очень напугана. Снова попала в беду, да и кончалась ли та беда? И ему пока что не доверяет. Сам Лиани может ее подозревать в чем угодно, сила сейчас у него. Даже если она разбойница, не она выбирала путь, и те бандиты вряд ли выскочат из кустов. Да, боится, но хорошо держится, головы не теряет.

Поймал себя на том, что снова невольно любуется этой девушкой. Было в ней что-то важней красоты — и не мог понять, то ли она о семье его напоминала, то ли наоборот, очень отличалась от всех, как духи лесные. И каждое чувство на ее лице отражается, тут неуловимо меняясь, будто небо в проточной воде.

Погасив костер, забросав ветками костровище, они двинулись прочь.

Скоро тропа стала еле видна — здесь на нее, похоже, не ступала нога человека, только звери бродили. Конь шел осторожно, Лиани оставил Нээле в седле, а сам зашагал чуть впереди.

— Мы не заблудимся?

— Нет. Солнце не даст, — ответил Лиани, улыбнувшись невольно. Всмотревшись в листву, снял короткий лук и выстрелил. На землю, сбивая листву, плюхнулся большой тетерев.

Вокруг была глушь: без нужды человек не полезет, но едва заметная взгляду звериная тропка вывела к поляне шагов в пять шириной, неожиданно круглой. На ней высоко, плотно росли донник, шалфей и душица, и страшновато было ступать на полянку, расчищать себе место — словно лесная хозяйка посадила тут свои травы. "Надеюсь, не рассердится на незваных гостей", — подумалось мельком.

Пока девушка отдыхала, Лиани вновь развел бездымный костер, занялся тетеревом. Отыскал рядом родник, а с поваленного дерева за полянкой срезал пару горстей летних грибов.

— Придется вспоминать детство, — сказал весело; на душе и вправду стало легче, может, и в самом деле власть лесной хозяйки разлита здесь?

— Ты родом из деревни? — спросила девушка. Ее щеки порозовели, то ли от жара костра, то ли страх отпускал понемногу.

— Нет, из городка.

— Откуда?

— Из Эннайрэн округа Эйто, — протянул ей прутик с поджаренными грибами. Больше всего каждый гриб напоминал смятый комочек бумаги, и девушка посмотрела с опаской — видно, не встречала таких.

— Ешь, они вкусные, только жесткие немного, — Лиани вложил прутик ей в руки. — Мы в детстве считали, что ночами грибы перебегают с места на место. Когда приезжали к родне за город, ходили в лес и следили...

Уголки губ ее дрогнули, отважилась попробовать кусочек.

— В месяце Выдры с ними неважно, а осенью все леса будут полны. И не такими, а гораздо вкусней.

— До осени мы останемся жить в лесу? — она наконец улыбнулась.

— Нет, но... а еще здесь скоро полно будет дикой малины, и других ягод... — отвечал он со смехом.

Она все-таки не рассчитывала, что отпустит ее просто так, и вздрагивала при любых словах о будущем. Но со всем, видно, заранее согласилась. Прежнего ужаса не было, но появилась просьба в глазах — хотя бы не быть с ней жестоким.

От этого ему делалось грустно немного. Земельные стражники имели не лучшую славу — хоть и за порядком следят, порой сами не лучше разбойников, так говорили; но в их части все было довольно строго, и сам он своим людям лишнего не позволял. Она этого знать не могла, конечно. Ну, когда расстанутся, может все-таки вспомнит добрым словом.

А вот каким словом вспомнит его семья... Но нет, не сейчас; постарался прогнать эти мысли.

Продолжал рассказывать:

— В Эйто теплее, чем в остальных округах Хинаи, не то что бы очень, и все же весна приходит раньше и не бывает глубокого снега. Мы с друзьями всегда весной уходили за первоцветами, дарили сестрам и матери. А однажды в цветах я принес жука-бронзовку, огромного, он перепугал мать... Девочки, напротив, счастливы были, а жук сутки, наверное, носился по дому и жужжал, потом улетел.

— Мне кажется, твои родные хорошие люди, — отметила спутница, будто бы с легкой завистью.

— Очень хорошие.

— Ты старший?

— Нет, сестра и брат старше меня, а еще двое почти дети. Ты ешь, голодная же, наверное, — протянул девушке еще один прутик, да и тетерев зажарился наконец.

...Брат помогает отцу в торговле, он надежный и добрый. Сестра вышла замуж и живет в северо-западном округе. Их жизнь, скорее всего, не изменится, что бы ни стало с Лиани. И родителей уважают соседи, от них не отвернутся из-за поступка сына... Он, в конце концов, давно покинул дом, и не в чем их обвинить.

"А что ты будешь делать, если тебя найдут?" — спрашивали глаза девушки, но вслух она не отваживалась это произнести. Что ж, хотя места здесь довольно дикие, встреча с людьми почти неизбежна. А единственный путь — двигаться к югу. Там лес станет реже, и деревушки появятся по дороге. Значит — свидетели. И лучше рассказывать смешные байки из жизни, чем позволить ей думать об этом.

Но он все-таки хорошо знал дорогу, и надеялся успеть. Надо бы ехать много быстрее, но спутница не вынесет этого. Она все-таки еще не слишком здорова, видно по ней.

Нээле даже не глянула по сторонам, когда прилегла на постель из мягких веток. Заснула в один миг: он умел отличать притворство от настоящего.

Солнце клонилось к закату, удлинились переплетенные тени, протянулись повсюду, словно сеть накинули на поляну. Журчание родника раздавалось совсем рядом, шагах в двадцати. Лошадь фыркала за кустами, костровище было присыпано белым пеплом. Долго сидел, смотрел на спящую. Кто она все-таки? Часто бывая в деревнях, он много наслушался крестьянских баек о нечисти, но ему было проще поверить в разбойников и подмешанное зелье. А если она и впрямь из некой шайки... что ж, каждый делает то, что должен.

Пить захотелось, а вода закончилась; поднялся, думая дойти до родника, заодно и в дорогу воды набрать. Не успел: только за деревьями скрылась полянка, в той же стороне раздался громкий хруст веток, и девичий вскрик.

Лиани вылетел к ней, непонятно как миновав заросли, рукоять сабли сама толкнулась в ладонь; на девушку, встающую из куста, посмотрел, будто глазам его предстало в лучшем случае чудо с тремя головами.

Она держала крольчонка в руках. Лиани опустил саблю.

— Ты хорошая охотница.

— Он... плакал. Попал в ловушку, — Нээле показала на плеть вьюнка, зацепившуюся за рукав. — Чуть не задохнулся. Я хочу его отпустить, — произнесла чуть напряженно.

— Как скажешь, — ему вдруг стало весело и легко, как в детстве, напряжение отпустило. Святые Небеса, их жизнь висит на волоске, а она спасает кроликов! Да что это за девушка такая!

— Он не... пострадал?

— Не думаю.

Крольчонок шмыгнул под куст, унося на шерстке остатки плетей вьюнка.

— О нем позаботятся хозяйка и духи леса, — сказал Лиани, все еще улыбаясь. — Но больше не ходи по лесу одна. Тут могла быть и рысь.

Нээле явно смутилась. Спросила:

— Нам опять придется ехать ночью?

— Да, так безопасней. Мы поедем на запад, к округу Эйто...

— К твоей родне?

— Нет, те места не для меня теперь.

Устыдившись, пробормотала:

— Прости, — и добавила неуверенно: — Здесь дикое место... Если спрятаться на какое-то время...

Стала пунцовой, опасаясь, видно, что он не так истолкует ее слова. Сама своего предложения испугалась.

Он чуть вздохнул, подошел ближе, стиснул ее ладонь и отпустил тут же.

— Даже если бы я хотел этого. Нам перекроют дороги и станут сжимать кольцо. А лес тут не слишком густой. Нас найдут, Нээле...

Над поляной повисла напряженная тишина. Недавний уют оказался столь хрупким... будто зимний месяц дохнул стужей на них обоих.

— А если мы пересечем границу округа... если я буду в безопасности...

— Мне придется вернуться. Я должен все рассказать.

— Но тебе, наверное, не поверят уже. Да и если поверят...

— Это ничего не меняет. Тут не только моя судьба. Хотя наш сотник очень хороший человек, и, может быть...

Лиани замолчал. Отошел и сел на поваленное бревно, ломая веточки. Неподалеку иволга засвистела. Нээле хотела что-то сказать, начала было, но смолкла. Так молча и вернулись на стоянку.

Заговорил он первым, уже собираясь в дорогу:

— Я вот гадаю, человек ли ты вообще, — произнес легко, будто и не было темных мгновений.

— О чем ты? — она растерялась, и хорошо, пусть больше не думает о том, что еще не свершилось.

— Рассказы твои очень страшные, о вещах, о которых стараются не говорить лишний раз. А ты доверчива, заботишься о лесных жителях, и то ожерелье твое... обычные люди не носят драгоценности с простым платьем.

— И кто же я? — девушка невольно прислушивалась к звукам вечерним. Он словно читал ее мысли. Вот ветка хрустнула... кто-то идет?

— Ты? Может быть, призрак... кажется, тронь тебя — и развеешься.

— То есть я — неживая? — нарочито весело спросила Нээле, и вздрогнула.

О, нет, не пугать ее больше.

— Или ты сама лесной дух.

— Они, по-моему, безобразны? Поправь меня, я-то всю жизнь провела в городе!

— Дочери лесовика юо красивы.

— Тогда как скажешь, со стороны виднее, — произнесла Нээле.

— Если ты не простая девушка, что сулит человеку встреча с тобой? — спросил Лиани и улыбнулся, но, кажется, вышло довольно грустно.

— А что сулит духам встреча с людьми?

— Не знаю...

Глянула вверх — круг блекнущей синевы сиял над опушкой, над лесом летели дикие гуси. Молча — взывать к небесам они станут осенью.

Пора было ехать. Лиани все же ушел к роднику. Вернулся с мокрыми волосами, и на душе было легче после ледяной воды.

— Смотри, что я отыскал, — с улыбкой протянул девушке цветок — на лунный диск похожий, только луна такого цвета бывает, когда предвещает бурю.

Нээле вопросительно подняла глаза. Объяснил:

— У нас, на севере, найти красный вьюнок — к счастью. И знак, что беда обойдет стороной. Возьми!

— Ты же нашел! — девушка мягко отвела его руку.

— Возьми, пожалуйста.

— Спасибо, — она приняла цветок, пристроила в волосы.

— Видно, что на этой поляне отдыхали люди, — заметила девушка пред тем, как тронулись с места. Лиани кивнул:

— Да. Но скрыть следы у меня не получится — следопыты у нас хорошие. Можем только опередить их.

— А если нас все же найдут? — не удержалась Нээле некоторое время спустя, когда самая чаща осталась за спиной.

— Не спрашивай, хорошо? Не стоит думать о том, что может случиться, — он замолк на мгновенье, насторожился.

— Кто-то едет? — девушке стало жутко.

— Надеюсь, не за нами, — он коротко улыбнулся. — Теперь тише.

Всадники приближались. Стук копыт отчетливо раздавался. Не меньше пяти лошадей, это и Нээле поняла. Оглянулась — молодой лесок... только что вздымались по сторонам могучие стволы, и вот — деревца толщиной едва ли в ее руку. И не спрятаться, отпустив лошадь: на девушке светлое, заметное платье.

Те, конные, почти не переговаривались между собой. Доносились лишь редкие обрывки фраз, тихие, еле слышные. Лиани тронул повод, и его лошадь почти бесшумно пошла прочь от всадников. Свернув в сторону, беглецы какое-то время ехали, потом спешились. Здесь деревья росли погуще, и земля была изрезана трещинами.

— Подождем...

Нээле невольно прижалась к своему спутнику, сейчас у него искала защиты. Лиани обнял ее за плечи. Не говорил ничего.

Сорока, трещавшая над головами, замолкла.

— Этот лесок они миновать не могли, — донеслось справа. — Иначе нет дороги... Лошадь ноги переломает. А пешком девчонка далеко не уйдет.

Нээле вздрогнула. В отчаянии посмотрела на Лиани. Юноша взглянул на нее, словно прося поддержки — и вдруг шепнул:

— Пойдем! — указал в сторону холма, видного невдалеке, в просвете между стволами.

Вновь посадил ее на коня, сел сзади. Поехали шагом, пока невидимые, отделенные от преследователей узкой кленовой рощей и пригорком. С другой стороны зиял неглубокий овраг с довольно ровным склоном, внизу весь поросший мягким высоким донником.

Нээле била дрожь.

— Не бойся, — шепнул он. — Я знаю, что делать.

Стук копыт донесся уже и слева. Лиани остановил коня.

— Нээле... Удачи тебе, лесной дух!

— Ты что? — удивленно спросила Нээле — тихо, но он услышал.

На миг прижал ее к себе. Резко своей головной повязкой стянул ей рот — Нээле не успела и вскрикнуть.

Он поднял ее и... бросил в овражек. А сам поскакал прочь.

Глава 7

Энори вернулся с заставы Анка, сказав, что можно отстроить ее заново. Ничего там особенного нет, говорил он. Лес, звери... может быть, придут вражеские солдаты, если плохо следить за ними; но ни болезни, ни следов нечисти или проклятья.

Кэраи, узнав об этом, ощутил некоторое облегчение, он ожидал иного. Например, байки о каком-нибудь страшном призраке, поселившемся в развалинах — а тут звучала вполне разумная речь. Но так или иначе, им пора было поговорить наедине.