— ...У вас замечательные данные, — Кезон Ливий задал несколько формальных вопросов, и встал перед новым учеником. Садиться не предлагал, и сам не садился. — Вот расписание занятий, — вручил Артёму карточку. — У вас плотный график, насколько я знаю. Подходите, когда сможете. Я помечу, чтобы с вами занимались в высоком приоритете. Рад познакомиться, сэр Ортем! Здравствуйте!
Миранда ожидала его у выхода.
— Не думала, что вы подниметесь хотя бы в третий раз, — призналась она. — Но что такое увижу... скажите честно, где вы всему этому научились? Так быстро двигались!
— Никогда не учился, — говорить правду оказалось легко и приятно. — Само получилось. Разозлил он меня.
— Всё поняла, злить не буду. Вы домой?
— Пожалуй, — Артём огляделся — солнце клонится к горизонту. Незаметно день промелькнул. — Что-то я не пойму — в какую сторону идти?
— Туда, — Миранда указала на запад. — Поймать дилижанс?
— Я пешком, благодарю.
Миранда снова покачала головой и, уже не говоря ни слова, зашагала рядом.
— — -
Марина «отчиталась» перед ним в спальне. Работа в партнёрстве с домом Тибр уже шла полным ходом: Гораций одобрил, почти сразу, шесть из десяти эскизов, и образцы, которые его ювелиры создавали весь день, красовались сейчас перед Артёмом. По словам Марины, на эти изделия уже множество заказов — ручная работа в цене. Репликатор может «выпечь» любой предмет любой формы, главное — суметь всё правильно запрограммировать, но люди предпочитают штучное, созданное руками, а не умным прибором, который умеет расставлять атомы в нужном порядке. Так вот.
— Замечательно! — только и сумел сказать Артём. Три браслета, два медальона, и перстень. Чудно! Смотрел бы и смотрел.
— Четыре эскиза он отправил на доработку, — довольная Марина стояла рядом, держа Артёма за руку. — Завтра я отдам их. Ещё двенадцать готовлю — он в целом одобрил, нужно обсудить с его мастерами подробности.
— Прекрасно, Марина! — он обнял её и ощутил, как она рада. Смотрела ему в глаза, улыбалась, не отводила взгляда. Тут постучали в дверь.. и вернулась Марина-робкая.
Там оказалась Миранда.
— Ужин готов, — позвала она. — Вы позволите, сэр Ортем? Марина?
Они оба кивнули, и Миранда прошла к столу, на котором лежали футляры с образцами.
— Какая красота! — восхитилась Миранда, прикоснувшись кончиком пальцев к каждому украшению. — Марина, ты прелесть.
— Всё, идём, — ответила та, постаравшись изобразить строгость. Но глаза её выдавали.
В этот вечер неловкости не возникло. После ужина, на котором Миранда рассказала о спортивных достижениях Артёма — к большому удовольствию всех собравшихся — вернулась усталость. Еле сил хватило дойти до постели. Артём запомнил только, что Марина сидит в изголовье, и держит его за руку, улыбаясь.
Дни 11-12. Пропасть под Лиссабоном. [оглавление]
Артём поднялся на ноги — сидеть неподвижно в пределах гауптвахты оказалось невмоготу. Пустота вокруг — всепоглощающая и бездонная. Она наступила минут через пять после того, как дверь этой клетки оказалась заперта. Когда натыкаешься руками на предметы, они ненадолго проявляются из пустоты, а затем вновь пропадают.
Вначале «засбоило» зрение. Всё вокруг становилось то чёрно-белым, то цветным. Иногда разные участки окружающего мира обесцвечивались в случайном порядке, иногда картинка «залипала» — несколько раз Артёму мерещилась неподвижно повисшая в воздухе дверь. Вот оно, доказательство того, что это — симуляция, виртуальность. Что-то засбоило. Видимо, в программе не было предусмотрено попадание дросселя на гауптвахту. Но до этого многое успело случиться.
— — -
Звонок поступил в два с половиной часа ночи. Артём и сам бы поднялся — усталость, как по волшебству, прошла. Марина спала на ложе для хозяйки, рядом — и он, стараясь не двигаться, просто смотрел на неё. Приятно смотреть. Ей снится что-то радостное — улыбается во сне.
Когда раздался звонок, Артём чуть не подскочил.
— Сэр Ортем Злотникофф, прибыть в казармы в течение сорока минут. Форма одежды — походная. Это не учебная тревога, повторяю — это не учебная тревога.
Отбой. Артём уселся, и Марина почти сразу же проснулась. Включила ночник, взглядом спросила — что случилось?
— В течение сорока минут я должен быть в казармах, — пояснил Артём, и направился в свой кабинет — он же гардеробная. Понятно, что в поход, если он намечен, пойдёт не в этой одежде, но традиция такая: надевать особую одежду, когда уходить из города. Никогда не надевать её внутри. Так принято.
Марина за две минуты подняла Миранду и Лилию — те вопросов не задавали. Когда Артём, за пять положенных по уставу минут, привёл себя в порядок, в столовой его уже ожидал завтрак. Горячий медовый напиток и несколько ломтей хлеба — достаточно, чтобы проснуться, и зарядить мозг. Опять же, походный паёк и всё прочее он получит на месте.
Марину он обнял (сердце её билось очень, очень часто), остальные удостоились прикосновения к плечу. Теперь — выходим из дома, не оглядываясь (это важно; не для тех, кто уходит — для тех, кто остаётся). Дилижанс уже ждал его у порога.
...Через восемнадцать минут после пробуждения Артём уже шёл по территории городка. Его подчёркнуто не замечали; вообще, суеверий насчёт дросселей развелось великое множество! Артём доложил сэру Джеймсу о прибытии, и отправился к оружейнику.
— Чем вам помочь, я знаю, — пробормотал седовласый Марцелл Катон. — Вот ваш костюм. А вот это — подарок от меня, — Оружейник протянул Артёму пистолет. Нечто, очень похожее на пистолет. — Насколько понимаю, вы должны уметь с этим обращаться. Здесь предохранитель. Это — выщёлкивает обойму. Запасных патронов пока не даю, в магазине их восемь.
Старый чёрт! Он явно догадывается о многом, о чём не говорит.
— Это на всякий случай, — пояснил оружейник. — Стреляет упругими пулями. Можно использовать в качестве кастета. Оружие не летальное, если, конечно, не прицелитесь в глаз или висок. Вам не положено иметь оружия, но я-то знаю, что ситуации бывают разные.
— У вас не будет из-за этого неприятностей, сэр?
— Сумеете воздержаться от применения — тогда точно не будет. Как вернётесь, сдайте на доработку. Удачи вам, — добавил оружейник, когда Артём застегнул свой чёрный комбинезон. — Здравствуйте!
Рук он никогда не пожимает, к плечу не прикасается. У гениев свои причуды.
Пакет с планом маршрута Артём вскрыл, как было велено — за три минуты до выступления. Лиссабон. Однако!
— Землетрясение магнитуды семь с половиной, эпицентр у границы Лиссабона, — пояснил сэр Джеймс. — Наша задача — восстановить сообщение, обеспечить безопасный проход для спасателей и эвакуации гражданского населения.
И они отправились в путь. До Лиссабона, по оценке сэра Джеймса, двадцать восемь минут «скольжения». Однако Артём справился за двадцать. Отчасти потому, что дорога, мощёная жёлтым кирпичом, обрывалась в пропасть. Хотя и не кирпич это вовсе, а специальный материал — прочный и ядовитый для клеток нечисти одновременно, виден под ногами практически в любых условиях. Расселина, метров тридцать шириной и как минимум в сотню метров глубиной перерезала дорогу на десяток стадий в обе стороны. А дроссель по сильно пересечённой местности не пройдёт.
Тектоническая активность на Айуре ниже, нежели на Земле — Артём уже успел пролистать несколько школьных учебников, чтобы знать хотя бы то, что все дети знают. Тем удивительнее такое внезапное и мощное землетрясение.
— — -
...Датчики ожили у всей роты, минут через двадцать пять после прибытия отряда к разлому. Нечисть приближается. Всё понятно, беда не приходит одна — чуть не треть Лиссабона лежит в руинах, есть человеческие жертвы, а теперь ещё и это. Самое страшное, как говорили Артёму, всегда приходит из глубины. И вот оно, на подходе.
— Танки в боевое положение! — приказал сэр Джеймс. — Всем незанятым — в мёртвую область. Сообщите в штаб, у нас ситуация «омега». Оповестить гражданские колонны, вызвать подкрепление.
Чётко и слаженно. Ни тени испуга на лицах. Танки установили овалом, с них сняли «шлемы» — то, что под ними, даже отдалённо не похоже на морду коня, условности всё это. Внешне казалось, что каждый танк стал прожектором — яркий конус света изливался из «морд», разрезая туманную мглу. Что-то движется оттуда, из разлома.
— Есть контакт, — доложил командир первого взвода. — Цель «голиаф», дистанция шестьдесят, скорость сближения восемьсот, азимут сто два.
Восемьсот стадий, то есть — двести километров в час. С ума сойти можно! Как и прочие «незанятые», Артём стоял на дороге из «жёлтого кирпича» — нечисть почти всегда старается взломать почву под ногами, чтобы покончить с противником. К счастью для людей, нечисть не учится, использует одни и те же приёмы. Что не означает, что командование и впрямь считает её «тупой».
— Первый взвод — огонь!
Из «плеч» танков вылетели снаряды — по пути каждый расщепился на несколько меньших, летящих параллельно, ещё и ещё. Когда все они вспыхнули, Артём успел разглядеть «голиафа» — огромное существо, метров сорока в поперечнике, со множеством конечностей. Больше всего походит на паука. Как только выбирается из глубины на поверхность, распадается на множество меньших, очень подвижных, организмов.
— Второй взвод — огонь!
Голиаф не успел выйти на поверхность: облако светящейся пыли, в которую превратились снаряды, прожгло в нём миллионы сквозных отверстий. Голиаф, уже, по сути, обезвреженный, замер — и, распадаясь на фрагменты, начал падать — во тьму, из которой явился.
Танки «освещали « пространство на множество стадий перед отрядом — там погибала вся органика, не только клетки нечисти. Жестоко, но необходимо: если эту рану не прижечь, инфекция начнёт расползаться по поверхности.
— Запустить терминатор! — приказал сэр Джеймс, и вниз, в пропасть, вылетел шарообразный предмет — оказавшись на безопасном для людей расстоянии, он включил то самое излучение, что использовали танки, принялся имитировать человеческое общение во множестве радиодиапазонов. Терминатор — почти всегда самоубийца, его цель — привлечь внимание нечисти. Интеллектом она не блещет, и что дальше — понятно: сейчас всё, что должно было вылезти следом за голиафом, помчится ко дну пропасти, навстречу противнику, который передаёт привлекательные для нечисти сигналы. Если биомассы много, она разрушит терминатор — «вынудит» его использовать последний довод, термическую бомбу. Главное — не позволить нечисти вылезти по всей длине «раны». Вот это было бы страшно.
Удивительно, но Артём не испугался по-настоящему. Всё казалось фильмом ужасов, а он сам — просто сидит в первом ряду. Уже через полчаса прибыло подкрепление из Лондона и Парижа, принялись развёртывать танковые и минные заграждения, а над разломом повисли сотни зондов наблюдения и терминаторов. Лес вокруг трещины в земле выжгут в пепел, так положено; во все открывшиеся пустоты, где может гнездиться нечисть, отправятся терминаторы. И по всему периметру пропасти встанут танки в боевом положении. Когда Артём узнал, что в Риме, в подземных ангарах-хранилищах стоит ни много ни мало двенадцать тысяч танков про запас, он вначале не поверил — зачем так много?! Теперь, глядя, как эти машины работают, стал понимать — не так уж и много. Случись что, если земля вокруг Рима так же начнёт осыпаться, а из глубины полезет всякая пакость, окажется в самый раз. А то и не хватит.
— Пропустить инженерную команду! — распорядился сэр Джеймс. Четверо танков, «освещавших» путь в Рим, выключили свои «прожекторы». Ненадолго. Из ничего соткалась и остановилась в мёртвой зоне дюжина транспортных дилижансов, а заодно — рота пехоты, и несколько гражданских экипажей. Понятно, нужно восстановить дорогу — навести временный мост, а потом начать заливать трещину. Именно так: заливать тем самым составом, из которого сделаны «подложки» под городами. Пустоты не должно быть. В пустоте немедленно поселяется нечисть.
— Сэр Ортем, — сэр Джеймс и глазом не моргнул, как будто и не было боя. — Приказываю вам вернуться в Рим. Там готовят танковые колонны, ваша задача — привести колонну сюда, максимально быстро.
С Артёмом, судя по всему, отправится только охрана дросселя — и второй радист.
— Есть, сэр! — Артём не успел осознать, что же происходит — может, оно и к лучшему. Не успел испугаться как следует.
— — -
«Ходы кривые роет... подземный умный крот».
Колонна велика. Дроссель может увести до сорока тысяч человек — правда, это мастера. Обычно, у большинства дросселей, сил «тащить» за собой хватало на пять-шесть тысяч. Каждый танк идёт за пятерых людей, каждый дилижанс — за трёх. В конечном счёте «нагрузку» на дросселя не поднимали выше двух-трёх тысяч людей: если дросселя перегрузить, если он свалится от усталости — обойдётся дороже. В Риме три дросселя, вспомнил Артём на обратном пути — вести колонну оказалось на удивление легко. Понимал, что устаёт, и что надо следить за самочувствием, при необходимости — короткий отдых, две-три минуты. Это предусмотрено. Многое предусмотрено, чтобы дроссель выжил, и был способен исполнять свои обязанности в нужный момент.
Танковая колонна появилась у разлома всего через сорок восемь минут с момента, когда Артём отправился за ней. И тут же его отправили вновь — уже в Лиссабон, сопровождать колонну гражданских, многим требовалась серьёзная помощь, медицинские пункты на местах не справлялись.
«Нормальные герои всегда идут в обход».
Насладиться красотами Лиссабона, его знаменитыми парками, не получится. Город уже восстанавливают, и не до красот сейчас. Отвёл пострадавших в Париж, ближайший по времени «скольжения» город — и тотчас назад. Отдохнуть давали не более десяти минут. Причём отдых активный: съесть специальный питательный паёк, и не стоять на месте. Медленно ходить.
Когда Артём, с колонной гражданских из Парижа, вернулся в Лиссабон, солнце уже перевалило за полдень. Разрешили полчаса сна, и вовремя: от усталости подкашивались ноги. Безжалостно разбудили; десять минут на приём пайка, краткий медосмотр и физиологические отправления — и в путь.
Ещё десять коротких походов — дали выспаться в течение часа. Когда Артём проснулся, уже не очень понимая, какое сейчас число, и где он находится, расщелину на месте, где была мощёная кирпичом дорога в Лиссабон, уже залили веществом «подставки». С ума сойти, как они успевают так быстро? Уму трудно представить, сколько там вещества, как получается привезти и вылить его такое количество? Потом, всё потом, сейчас не до расспросов.
— Сэр Ортем, наш второй взвод и команда спасателей обойдёт периметр, — поставил задачу возмутительно бодрый сэр Джеймс. Только что осаго запылилось, а так и не скажешь, что вторые сутки в «горячей точке». — Есть вероятность, что под угрозой отдалённые поселения, фермы, научные станции. Да, к слову — познакомьтесь.
