Неудачная покупка

Перебирая волосы Эммы, которые рассыпались по моему плечу белоснежным шелковым покрывалом, я задумчиво начала рассуждать вслух:

— Значит полный патриархат. Женщины не стоят у правления. Всем правят мужчины. И еще удивляются, откуда столько проблем. Никакой рациональности в мышлении. А вот предположим, если ты находишься не в состоянии править, или улетел с дипломатической миссией. Имею ли я право на правление?

Тяжелый вздох уже дал мне ответ, но мой супруг решил добить меня еще и словами:

— Нет. Сама императрица не имеет право голоса. Но она имеет право выбрать регента, который будет править в отсутствии ее супруга, сунна или брата до момента его возвращения или выздоровления. Ну, или смерти — такое тоже бывает.

В задумчивости начала потихоньку грызть волосы, которые перебирала руками, и Эмма ласково, но настойчиво отобрал их у меня, переместившись мне за спину и начал потихоньку почесывать участки, которые восстанавливались под коркой засохшей сукровицы и от этого невероятно чесались. Ощущения были настолько приятные, что хотелось расслабиться и не думать ни о чем. Но, Сакр! Ситуацию с постоянным ожиданием нападения нужно менять. И кстати патриархальный строй тоже.

— А вот предположим, если мы на своей планете установим новые правила?

— Тогда другие планеты, с которыми у нас составлено соглашение, его могут полностью игнорировать.

— Причина?

— Причина проста. При заключении договора все планеты имели одинаковую структуру правления. При изменении структуры правления одной из планет встает вопрос о целесообразности поддержать это изменение. И его не поддержат. Ни один добровольно не отдаст власть в женские руки. Более того, при таком раскладе можно будет не посылать наемных убийц для устранения верхушки правления и выставлять свою кандидатуру как временное правление. Намного заманчивее будет просто захватить нас и поделить между собой на сладкие кусочки.

— Ты говоришь так, словно все спят и видят, как отхватить от нас побольше и повкуснее.

— Именно, моя догадливая. При любой возможности, даже если она мала и призрачна, все окружающие планеты постараются прибрать к рукам побольше ресурсов, которые так необходимы нам в данное время.

— Значит у нас только один выход. Для изменения законов, а так же для прекращения вражды между планетами необходимо объединить все территории под одним единственным руководством.

Руки Эммы на спине напряглись:

— Никто на данный момент не готов к такому шагу. Первый, кто сделает шаг в эту сторону будет разорван на куски своими союзниками, которым требуется добавочных ресурсов. А дальше начнется война. Ведь каждый спит и видит на себе венец всевластия. Кто-то будет захватывать ближайшие планеты, и грабить их. Разоряя то, чего и так мало у нас осталось. В этой мешанине, возможно кто-то один и выплывет. Однако в конечном итоге править будет уже нечем. И возможно, что некем.

— Вот мужчины, всегда такие боязливые. И прямолинейные. Понимаешь какая беда. У меня не так уж много вариантов. Я пожалуй, даже согласилась бы ходить всю жизнь в той драной шкуре и помалкивать прилюдно. Но все факты мне говорят о том, что этого будет недостаточно для красивой и счастливой жизни нашей будущей дочери.

— А почему ты так уверена в том, что у нас будет именно дочь? Вдруг получится мальчик? — В голосе Эммы, при слове 'мальчик' возникли мечтательные нотки.

— Увы. Ты заметил, что моя регенерация отличается от нормы. Дело в том, что моя мать участвовала в одном эксперименте. И будь возможность задействовать средства Звездных Братьев, то я родилась бы отличной аккой с такой характеристикой, что сейчас могла бы сама находиться в Совете Правления нашей Цивилизации. Но увы. Я, не смотря на внутриутробное вмешательство, являюсь полностью естественнорожденной. И в ряду моих особенностей есть тот, который отвечает за пол будущих детей. Так вот. Я могу родить только девочек.

— Это нельзя изменить?

— Только на уровне молекулярного расщепления моего ДНК и сбора его с новыми характеристиками. Правда, при такой процедуре я вряд ли сохраню память и существующую личность.

Прижавшись к моей шее, Эмма вздохнул и признал:

— Тогда у нас и впрямь нет иного выбора.

Просыпаться было лениво. Мне давно не было настолько лениво как в этот раз. Мысли, тягуче и неповоротливо подсказывали мне, что вспоминать причину пробуждения не стоит. Следует перевернуться на другой бок и уснуть. Перед уснуть можно почесаться. На что тело полностью согласилось и выполнило приказ ленивого мозга. Но каково же было удивление, когда моя рука выполнила чесательные движения, а почесанный кусок тела этого не ощутил. Открыв левый глаз, я осмотрела препятствие, которое преградило чесательный путь к моему нуждающемуся телу.

Рядом со мной, со счастливым выражением лица лежал мой муж. Рука, которая должна была доставлять удовольствие мне, чесала его подставленную ладонь. Стало обидно. Почувствовав изменение в моем настроении, он наклонился ко мне и поцеловал.

Мягкая шелковистость его волос, задевающих мое лицо и шею, ярко контрастировали с твердостью его губ. Этот контраст будил во мне желание узнать о его теле больше. И я медленно поддалась утреннему настроению супруга, ответив на его поцелуй.

Мои руки расположились на его груди, ярко выделяясь на фоне его бледной кожи. Постепенно увлекаясь процессом, возникло непреодолимое желание укусить его за мочку уха. От выполнения этого действия, стон, сорвавшийся с его губ, вызвал бурю эмоций в моем полупроснувшемся мозге. С силой опрокинув его на кровать, я приняла позу наездницы.

Эмма замер подо мной в напряженной позе. А я не торопилась. Мне нравился вид сверху. Его белоснежные волосы немного отдавали серебром на темном фоне постели. А его золотые глаза выделялись ярким золотом, которое завораживало, манило, просило продолжения начатого мной действия.

Сопротивляться нашему общему желанию не было причины. Поэтому я наклонившись, провела языком дорожку по его груди, с удовольствием отмечая, как напряжение в его теле возрастает, на шее начинает еще быстрее биться синеватая жилка.

Его рука потянулась к моему бедру, за что получила весьма ощутимый шлепок, от которого послышался глухой и разочарованный стон. Но жалость, это не то чувство, которое руководило мной сейчас. Мне хотелось рассмотреть его полностью, убедиться в том, что после этой белой узурпаторши на его теле не отсталость даже запаха. Возникшее желание обладать им единолично поразило мое сознание яркой вспышкой, которая заставила мои бедра напрячься, а ноги сжать плотнее лежащего подо мной мужчину.

Его полустон — полувсхлип, прозвучал как просьба о продолжении. И я не смогла удержаться, Наклонившись к его лицу так, что моя грудь оказалась напротив его губ я одновременно зафиксировала его руки, которые хотели присоединиться к эротичным действиям его языка.

В какой-то момент, ощущения от его действий заставили меня вцепиться в копну его волос, отпустив при этом удерживаемые руки. Естественно, не воспользоваться этим он не мог. И я почувствовала поглаживания в тех местах, которые горели от его прикосновений.

Незаметно, я оказалась совершенно обнаженной и сидящей на собственном муже с распушенными и взъерошенными волосами, которые значительно отрасли за время нашего супружества. Контраст цвета наших тел, заставлял меня все больше и больше прикасаться к нему в различных местах, наслаждаясь его окрасом.

Совершенно неосознанно, движение моих бедер стали ритмичными. Желание разгоралось во мне с быстротой движения астероида. Легкое головокружение и закрытые глаза, которое позволили окунуться в мир ощущений, не позволило обратить внимания на тот момент, когда мы с Эммой поменялись местами.

Открыв глаза, я увидела горящие золотым огнем желания глаза своего супруга. Он завис надо мной, укутывая белоснежной завесой своих волос и опаляя желанием своих глаз. Его напряженное тело, походило на сжатую пружину, которая ждет, когда кто-то нажмет на спусковой механизм, отпуская ее на свободу.

Я знала, что эта поза полностью противоречит методическому предписанию по первому разу с собственным мужем. Но мне было все равно. Я обняла его торс ногами и потерлась о его возбужденное тело, давая согласие на его дальнейшие действия.

Тот калейдоскоп радости, счастья и желания, который отобразился в его раскаленных глазах перекрыл все возможные неприятные последствия от отказа ведущей позиции. Прижавшись ко мне всем своим огромным телом, он начал меня жадно целовать, словно боясь моего отказа. Его руки срывали с себя одежду не заботясь о ее сохранности, от чего хаотичные движения его рук, периодически возвращавшихся к моему телу, становились резче и требовательнее.

В момент, когда его руки приподняли мои бедра, раздавшийся кашель около нашей кровати прозвучал начавшимся метеоритным дождем в свободном круизном полете.

Рычание мое мужа совпало с моим неосознанным движением, в результате которого решивший нас прервать человек, оказался прижатым к стенке двумя обнаженными телами. Хотя тут стоит все же отдать должное Эмме, его рука быстрее добралась до горла кашляющего. Правда он уже не кашлял. Скорее пытался найти хотя бы каплю воздуха в собственных легких. Выходило плохо. Видимо от того, что доступ к кислороду был перекрыт большой ладонью Эммы.

Обратив внимание на то, что моей помощи в удержании данного объекта не нужно, я направилась к постели, на которой были разбросаны и скомканы вместе с постельными принадлежностями остатки моего нижнего гардероба.

За моей спиной раздавался весьма сдержанный, если судить по сложившейся ситуации диалог, что означало некоторое ослабление шейного захвата:

— Мой Повелитель! Со всем уважением, Вам рано к ней прикасаться!

Как интересно. Мое тело говорит о том, что все происходило вполне себе вовремя, а какой-то чужой и явно больной на голову мужик считает что рано. Интересно, он с Сакром по мыслесвязи разговаривает напрямую, или это у него дефект такой?

— Как посмел ты смотреть на нее?! — Рычание моего мужа было весьма впечатляющим.

Натянув на себя внешнюю одежду, я обернулась. С любопытством прерванного на самом вкусном гурмана, я рассматривала того, кого, по всем канонам этого мира, уже не должно быть в живых. Но Эмма его почему-то пока не убил. Интересно почему?

— Простите меня еще раз, мой Повелитель! Я понесу любое наказание! Однако смею сообщить Вам о том, что пока генетические изменения в ее руке не примут окончательного положения, нельзя совершать действия, которые нарушат целостность ее тела!

— Храс! О чем ты говоришь?! — Напряженный голос супруга был крайне волнителен, даже у меня от его вибраций возникло легкое состояние тревоги.

— Вы не можете не знать. Но если лишить ее девственной плевры, то недоконца завершившаяся регенерация может начать новый цикл обновления организма. И в таком случае велик шанс отторжения чужой ДНК.

Я с интересом посмотрела на этого мужчину. Интересно, откуда он знает о том, что у меня есть часть тела, которая давно уже отсутствует в моем организме? Скажем так, по ряду причин?

Повернувшийся ко мне Эмма, оставил в покое трущего от облегчения шею чужака и как-то с извенением в голосе проговорил:

— Теперь есть.

Я удивленно на него посмотрела, желая убедиться в том, что пришедший к нам человек не заразил моего мужчину непонятной болезнью, смущающей разум.

— Понимаешь, страстная моя. Дело в том, что когда началась регенерация, мы ей немного помогли.

— Прошу меня извинить за уточнение. — Вклинился этот помощник морали. — Но учитывая степень поражений Госпожи, мы боялись Вашей смерти и последующего гнева Повелителя. И уровень регенерирующего излучения, который был направлен на Ваше тело был настолько силен, насколько мог выдержать наш прибор.

Он замолчал, многозначительно смотря на меня. А мне вот захотелось дать ему в глаз. И видит Сакр, мне в этом ничто не помешало. А с его женщиной я разберусь позже — пусть учится воспитывать своего мужчину договаривать свои мысли до конца.

— Успокойся, нетерпеливая моя. — загораживая собой согнутого в дугу и прижавшего к своему глазу руки, попросил меня Эмма. — Он хочет сказать, что по причине твоей особенной регенерации и наловившейся на нее нашей помощи твой организм восстановился так, словно ты только что родилась.

Я задумчиво взвесила все за и против удара в челюсть этому недоЗвездному Брату. И таки добавила бы ему. Но мой муж оказался проворнее, и фактически пинком ноги отправил его за пределы нашей комнаты:

— О том, что ты видел — молчать. В противном случае ты знаешь наказание.

С сожалением проследив за ускользающим от моего гнева мужчиной, я сделала глубокий вдох и не менее глубокий выдох. Не помогло. Все же, дыхательные техники мне явно не удаются.

Понимая, что существует достаточно высокий процент вероятности того, что вымещение моих негативных эмоций будет направлено на ближайший объект, который сейчас представляет собой мой супруг, я сделала верный вывод: нужно заняться чем-то полезным. Например, провести мониторинг состояния имеющихся у нас боевых кораблей.

Проверка боеспособности оказалась глупой затеей. Это я поняла сразу, как только взглянула на стандартную комплектацию пилотирующего состава. Все же мужчины на военном корабле — это не к добру. Повернувшись к собственному мужу, кутаясь уже в новый плащ с не менее дурнопахнущей чем прежней шкурой, я, по возможности аккуратно поинтересовалась:

— Мой дражайший супруг, не соблаговолите ли вы рассказать мне, для каких целей мужчины в обязательную комплектацию внесли эти контрацептивные средства наружного применения?

По какой-то причине, окружающие меня мужчины, вещи которых подвергались моим домогательствам с целью выявления необходимости той или иной веща, покраснели.

— Пожалуй, этот тот атрибут их снаряжения, который все же стоит оставить без пояснения причин. К тому же, возмущенная моя, — быстро сообразив, что я уже готова начать спор по данному вопросу, добавил Эмма. — Они настолько малы, что не занимают достаточно много места. И в процессе полета имеют свойство использоваться, что говорит о пользе их нахождения в обязательном комплекте.

Я задумчиво посмотрела на окружающих мужчин. Проанализировала факт того, что женщины если и допускаются на корабль, то в виде пассажиров. Тут вообще два варианта, Либо женщины все же присутствуют, либо стоит присмотреться к пристрастиям пилотирующего состава. С интересом посмотрев на своего мужа, я обратила внимание, что тот отводит глаза. Вздохнув, я уточнила свое мнение:

— В данном случае я настаиваю на полном запрещении подобных игрушек в полете. Дело в том, что любовные утехи следует оставить домашней обстановке с собственной супругой. — И многозначительно посмотрев на окружающих меня мужчин, добавила. — Или с тем партнером, который является вашим на определенный отрезок времени. На борту боевого корабля каждый. Я подчеркиваю, что абсолютно каждый, обязан думать исключительно о существующем задании. В противном случае силы, которые можно приложить для наилучшего и наиболее эффективного решения поставленной проблемы, будут неизбежно уходить в сторону поиска любви. Надеюсь, я понятно выражаюсь?