Металлургия

— Тут, похоже, опять тонкий расчёт по времени, — догадался Королёв. — Как с Суэцким кризисом. А если Кеннеди не выберут президентом?

— Выберут, — ответил Келдыш. — По «документам» основной предвыборный козырь Кеннеди — обвинения в адрес Айка, что допустил «ракетное отставание» от СССР. Сейчас это отставание ещё больше, поэтому победа Кеннеди будет ещё более вероятной. Правда, почему именно апрель 61-го, я не очень понимаю.

— Ну, так вы же учёный, Мстислав Всеволодович, — улыбнулся Хрущёв. — Иван Александрович вот, сразу догадался, мы с ним недавно тоже обсуждали, его дела, конечно, а не космос.

— Сложную игру затеяли, Никита Сергеич, — заметил Королёв.

— А в политике простых игр не бывает, — развёл руками Хрущёв. — Поэтому мне сейчас важна не только отработка пилотируемого корабля. Кстати, вы как его назвать собираетесь? «Восток» явно не подойдёт, всё же конструкция уже другая.

— По конструкции он сейчас ближе всего к проекту 7К-Л1 «той истории». Тогда программа называлась «Север», — ответил Королёв, разворачивая эскиз корабля. — Сейчас можно и по-другому назвать, не суть важно. — он развернул плакат и положил его на стол. — То есть пока только спускаемый аппарат и небольшой приборно-агрегатный отсек. (Изображение можно посмотреть тут http://althistory.ru/?p=44) Во внутренних документах мы называем его 1К-О, то есть «опытный». Позднее добавим орбитальный отсек перед спускаемым аппаратом. Разница будет в том, что в зависимости от назначения корабля, приборный отсек и орбитальный отсек будут меняться. То есть, будет корабль модульной конструкции. Увеличивая орбитальный отсек, можно будет продлить срок автономного полёта до нескольких суток. Но для этого нужна будет ракета большей мощности, чем Р-7. Потому я и предлагаю сделать полиблок-конструктор из нескольких первых ступеней Р-9.

Никита Сергеевич с интересом изучал рисунки корабля.

— Здорово! — сказал он, наконец, оторвавшись от эскиза. — Молодцы, товарищи! Такую фантастическую машину делаете. Но ведь помните, что «Союз» проектировали 5 лет, начали в 62-м и подошли к первым беспилотным запускам в конце 66-го — начале 67 года. Успеете?

— Никита Сергеич, то, что мы делаем сейчас, это ещё не «Союз», — пояснил Королёв. — Это машина значительно проще. Я бы сказал, нечто среднее между «Восходом» и «Союзом» «той истории». Мы же крайний срок тоже знаем. На полноценный «Союз» мы сейчас не замахиваемся, просто потому, что нам его не сделать. Опыта практического ещё нет. «Документы оттуда» тут не помогут. Упрощённо говоря, вот дали вам чертёж молотка. Но если вы инструментом работать не умеете, то нормального молотка не сделаете. А у нас ещё и инструмента нет, и вместо чертежа нормального — цветные картинки.

— Понятно, — кивнул Хрущёв.

— Но при этом нам сейчас будет проще, — продолжал Сергей Павлович. — Потому что техническая преемственность между нашим 1К-О и будущим «Союзом» будет больше, чем между «Восходом» и «Союзом» «той истории». Фактически, мы будем разрабатывать и совершенствовать один и тот же конструктив корабля, зарекомендовавший себя как достаточно удачный. И времени на отработку у нас, считайте, на 10 лет больше. И о многих встретившихся при разработке проблемах мы тоже знаем. Так что будет у нас полноценная универсальная рабочая лошадка к 63-му — 64-му году.

— Это хорошо, — улыбнулся Хрущёв.

— А вот на этом направлении мы должны сосредоточиться в дальнейшем, — Сергей Павлович развернул схему, на которой была изображена необычная конструкция из торчащих во все стороны, как показалось Хрущёву, цилиндрических баков.

Присмотревшись, он разглядел в центре ещё один, более узкий цилиндр, усаженный трёхлучевыми звёздочками.

— Это что? — спросил он.

— Орбитальная станция, — ответил Королёв. — Видите, в центре универсальный стыковочный модуль УСМ. Переходный туннель, оснащённый несколькими стыковочными узлами. К нему стыкуются остальные отсеки. Каждый отсек выводится на орбиту отдельным носителем.

— Дорогое удовольствие получается! — заметил Хрущёв.

— На самом деле — нет, — пояснил Келдыш. — Военные собираются тратить значительно больше носителей только на запуски своих спутников-разведчиков. А если запускать по модулю раз в полгода, то станцию за три года собрать можно. Сами модули будут дольше проектироваться. Причём после запуска первого, основного модуля, станцию уже можно эксплуатировать с экипажем на орбите. А дальше — наращивать её возможности до полной конфигурации.

— А главное, — добавил Королёв, — станция — это готовая основа для тяжёлого межпланетного корабля. К ней надо только пристыковать разгонные блоки, баки с топливом, и посадочный корабль.

— То есть... вот эта... штука... — Хрущёв едва не обозвал растопыренную конструкцию на рисунке каракатицей, но побоялся, что Королёв обидится, — эта штука может превратиться в корабль для полёта к Луне?

— Или к Марсу, — кивнул Сергей Павлович. — В зависимости от задачи её можно наращивать дополнительными модулями. Ведь к центральному блоку с УСМ можно подстыковать второй центральный модуль, тоже с УСМ, а к нему ещё четыре модуля, и так далее, пока не соберётся длинная гирлянда. В зависимости от мощности носителя габариты модулей могут быть разные. Эти, на рисунке, рассчитаны на Р-7 с третьей ступенью. Если Валентин сделает третью ступень с водородом, то полезную нагрузку поднимем тонн до 12-15. Это так, прикидочно. Мы рассчитываем сейчас, прежде всего, на преемственность технологий. Чтобы из одного вырастало другое.

— Правильно, — одобрил Хрущёв. — Я ещё прошу вас, товарищи, сосредоточиться сейчас на двух темах спутников. Первое — метеоспутники. Сами понимаете, точное знание погоды влияет на авиацию, военную и гражданскую, на сельское хозяйство, на морские перевозки, на курортно-туристическую индустрию, которую мы активно будем развивать.

— Над метеоспутником Иосифьян работает, — сказал Келдыш. — Там основная задача — обеспечить ориентацию и стабилизацию аппарата, а вся целевая аппаратура — телекамеры и телепередатчик. Потом добавим аппаратуру для инфракрасных и актинометрических измерений. Осенью планируем запустить первый образец метеоспутника. Отработаем на нём системы ориентации, стабилизации и электроснабжения.

— Годится, — сказал Никита Сергеевич. — Если телевизионная система будет готова — испытайте и её. Я Шмакова лично попрошу к Иосифьяну подключиться. Важно оценить, что нам даст такой спутник.

— Сделаем, — сказал Королёв. — Для метеорологического спутника высокого разрешения снимков не нужно. Важнее периодичность снимков для предсказания перемещения облачных массивов.

— Второе. Спутник фоторазведки, — сказал Хрущёв. — Его отработка важна для военных. Это и вам позволит отрабатывать пилотируемый корабль. Ведь конструктив у фоторазведчика и пилотируемого корабля общий?

— В основном — да, — подтвердил Королёв. — Только кресла космонавтов заменяются на фотоустановку, и в системе управления могут быть отличия.

— Вот и запускайте их, для начала отработаете все системы в беспилотном варианте, — предложил Никита Сергеевич. — Тут вы лучше меня разберётесь. Теперь вот что мне скажите. Вы о составе лунного грунта в документах читали?

— Да, конечно, — кивнул Королёв. — Но, Никита Сергеич... До Луны нам ещё как до Китая пешком...

— А мы с вами сейчас как работаем? — риторически спросил Хрущёв. — На опережение. Мы с вами знаем, что долететь до Луны можно. Знаем, что лунный грунт содержит полезные для нас элементы. Там есть кислород, водород, титан, алюминий, железо, кремний для фотоэлементов и электроники. Да ещё и гелий-3 для термоядерных реакторов. Никто в мире ещё не знает, а мы знаем. Вы — руководители Главкосмоса. Вам и карты в руки. Надо предварительно оценить, можно ли добывать эти полезные элементы из лунного грунта в автоматическом режиме.

— В автоматическом? — удивился Королёв.

— Да. Вот ваша ракета-носитель, — сказал Хрущёв. — Её основная масса — топливо. Основная проблема у нас — высокая стоимость вывода грузов на орбиту. Какой вывод напрашивается?

— Стартовать с Луны? — спросил Королёв. — Никита Сергеич, но ведь это невероятно дорого. Вы предлагаете собирать ракеты на Луне?

— Нет, — усмехнулся Хрущёв. — Пока я вам предлагаю поручить небольшой группе исследователей обдумать принципиальную возможность получения из лунного грунта прежде всего — кислорода и водорода, а также гелия-3.

#Обновление 26.11.2014

— Никита Сергеич, — осторожно возразил Келдыш. — Насчёт гелия-3 я бы не торопился. Мы с Игорем Васильевичем этот вопрос обсуждали. Пока достоверно не известно, сколько его на Луне. Тем более, его уже сейчас можно получать на Земле, облучая литий в реакторе. Запустить гелиевую реакцию труднее, чем реакцию дейтерий-тритий. Полагаю, овчинка выделки не стоит.

— Хорошо, Мстислав Всеволодович, вам виднее, — согласился Хрущёв. — Предлагаю составить эскизный проект такого передвижного промышленного комплекса, который будет в автоматическом режиме ездить по Луне и добывать топливо для космических кораблей. Прикинуть экономическую часть этого процесса. Возможно, спроектировать механическую и химическую часть этого комплекса. Чтобы потом, через годы, через десятилетия, когда у нас появится возможность для широкомасштабного освоения Солнечной системы, мы этот проект достали, добавили к нему электронную аппаратуру управления, уже более совершенную, чем мы можем сделать сейчас, собрали такой передвижной завод и отправили на Луну.

— А следом можно будет подумать и о проектировании постоянной обитаемой лунной базы. Я имею в виду, что небольшая группа будет потихоньку этот проект прорабатывать в эскизном виде, постоянно внося в него изменения по мере прогресса наших технологий. А к тому времени, когда освоение Луны из авантюры старого дурака Хрущёва превратится в технически реальную необходимость, мы будем иметь готовый, всесторонне проработанный эскизный проект. Тогда уже подключим конструкторов, они нарисуют чертежи, и мы такой передвижной завод изготовим и на Луну отправим, примерно за пятилетку, а то и быстрее.

— Ну, предположим, отправили мы такой завод, — Королёва идея уже захватила. — Дальше можно предположить, что мы запускаем некий пока что гипотетический многоразовый корабль-заправщик, который курсирует между Луной и земной орбитой. Автоматический, конечно. Он возит с Луны топливо. Мы выводим на орбиту пустой, незаправленный ТМК, заправляем его на орбите и он летит дальше. Кроме того, раз этот завод добывает кислород и водород, значит, для лунной базы уже будет на Луне вода и воздух.

— Именно, Сергей Палыч! — улыбнулся Хрущёв. — Тем более, я надеюсь, что Виталий Михалыч Иевлев нам ядерный двигатель всё-таки сделает. Соответственно, у нас будет двигатель и топливо. У нас будет орбитальная станция, из которой, как вы сами сказали, можно сделать ТМК, пристыковав к ней двигатель и топливные баки. И тут надо ещё вот о чём подумать. В поясе астероидов наверняка есть замёрзшие ледяные астероиды. Это, конечно, сильно на будущее, но саму идею вам расскажу, пока не помер.

— Заправляться от них? — сразу сообразил Келдыш. — Есть такие астероиды. Церера, например.

— Послать туда автоматический корабль, который будет стыковаться с астероидом и потихоньку плавить его атомным реактором. Но, это уже для конца 21 века идея, — сказал Королёв. — Давайте так далеко забегать не будем. Нам бы человека в космос запустить, и потом его живым оттуда вернуть.

— Это правильно, Сергей Палыч. — усмехнулся Хрущёв. — Помечтали — и хватит.

Выйдя от Первого секретаря, Королёв и Келдыш переглянулись.

— Надо бы Сергею Никитичу намекнуть, чтобы не давал Никите Сергеичу по вечерам слишком много читать с планшета, — вполголоса произнёс Мстислав Всеволодович.

— Да, верно. А то он в следующий раз решит кукурузу на Луне выращивать, — кивнул Сергей Павлович. — В открытом грунте.

Не успели они дойти до двери приёмной, как дверь кабинета Хрущёва распахнулась.

— Мстислав Всеволодович! — окликнул его Хрущёв. — Пока вы не ушли, вернитесь на минутку.

Синхронно крякнув, оба академика вернулись в кабинет Первого секретаря, плотно прикрыв дверь.

— Скажите, товарищи, а вам ничего не попадалось в документах относительно плодородия лунного грунта? — спросил Хрущёв. — Неужели такие эксперименты не проводили?

Келдыш выразительно посмотрел на Королёва.

— Никита Сергеич, — начал он. — На Луне нет органических остатков, вы же понимаете. Соответственно и плодородного слоя там быть не может.

— Да это-то я понимаю, — Хрущёв озадаченно почесал лысину. — Но ведь на лунной базе оранжерею всё равно устраивать придётся. А если навоза побольше положить?

Келдыш и Королёв переглянулись, едва сдерживаясь. Из всех предложений Первого секретаря ЦК идея гонять на Луну космические корабли с навозом была самой фееричной.

— Всё равно, Никита Сергеич, на реголит я бы в этом случае не рассчитывал, — осторожно сказал академик. — Скорее уж придётся смотреть в сторону гидропоники.

— Да! Пожалуй, вы правы, — кивнул Хрущёв. — Простите, товарищи, что задержал. Эх! А ведь там тяжесть в шесть раз меньше земной! Представляете, какая бы там вымахала кукуруза!!

В конце апреля в Горьком, был спущен на воду первый образец безымянного ещё судна на подводных крыльях, конструкции Ростислава Евгеньевича Алексеева.

Алексеев отнюдь не был начинающим конструктором. До этого он занимался проектированием торпедных катеров на подводных крыльях. В 1951 г. за работы по этой тематике ему была присуждена Сталинская премия. Но сделанный им в 1957 году корабль был первым СПК гражданского назначения в СССР.

Кораблик имел весьма необычную для тех времён форму и был покрашен в жёлто-зеленые цвета. Весь остаток весны и начало лета его достраивали на плаву.

Всё на нём — от двигателя до последней заклёпки было сделано в СССР, советскими специалистами из наших же материалов. Качество клёпки дюралюминиевого корпуса было очень высоким — авиационным, хоть теплоход и строился на судостроительном заводе «Красное Сормово». Название он тоже получил подходящее — «Ракета».

В первых пробных выходах рулевым был сам Алексеев. После нескольких пробных походов, устранив выявленные недостатки, Главный конструктор повёл перекрашенную к тому времени в праздничный белый цвет «Ракету» в Москву. На борту теплохода в этом рейсе, кроме команды и самого Алексеева, находились ведущие конструкторы и рабочие завода. Для них поход в столицу на построенном их руками корабле стал заслуженной наградой за месяцы напряжённого труда.

«Ракета» на подводных крыльях, хоть и создавалась по приказу Министерства судостроения, но для того времени была слишком необычной, нестандартной. Перспективы серийного строительства были сомнительны. Существовал большой риск, что уникальная разработка так и останется одним из сотен опытных проектов.