Андер и возвращение

— Но почему, Олик? — Фил скорбно свел брови. Он сделал шаг в сторону Андера и чуть не упал.

— Э, брат, — заметил Андер, подхватывая его и усаживая на скамейку, — да ты, похоже, уже хорош. Вроде ведь немного выпили.

— Да это на старые дрожжи, — махнул рукой Фил, — я же вчера пил. И позавчера... — Фил загнул палец на руке, — И позапозавчера, — Фил загнул второй, — И до того, — Фил сжал кулак, — месяц. ..

— Я сейчас вызову тебе такси, — сказал Андер и начал бормотать комму заявку.

— Но, все-таки, почему ты уехал? — разглядывая лицо Андера будто в первый раз, прошептал Фил.

— У меня там уже была своя жизнь, работа, большие перспективы, — объяснил Андер.

Фил отмахнулся, чуть не сшибив гипсового мальчика с колчаном и стрелами.

— Да нет, не двенадцать лет назад... Тогда — после школы. Почему ты бросил меня, оставил одного?...

— Ты сам меня к этому подтолкнул, — пробормотал Андер в сторону еле слышно, но Фил встрепенулся и поглядел на него широко распахнутыми глазами.

— О чем ты говоришь?

— Помнишь, когда мы познакомились, ты сказал, что тебе в команду нужен борт-инженер? — Фил вскочил, потерял равновесие, и чуть не рухнул на землю. Андер вовремя подставил руку, — Я так старался не подвести тебя, что за следующие три года перечитал все материалы по космонавигации и устройству кораблей, до каких только смог дотянуться. В четырнадцать я анонимно выиграл открытый чемпионат западных стэйтов по виртуальному ремонту космических кораблей.

— Так вот оно что... — потрясенно протянул Фил. Он еще раз попытался приложиться к пустой бутылке, удивился и размашистым движением зашвырнул в кусты. Послышался звон бьющегося стекла.

— Дальше ты знаешь, — продолжил Андер, — Меня заметили специалисты Цеха мостовщиков, идентифицировали и в шестнадцать лет прислали вызов на обучение в Сумерках. Стать борт-инженером космического корабля на самом деле, Фил. Я не смог отказаться.

— Ну и где же мой борт-инженер, Олли Андер? — прошептал Фил, и уронил голову на грудь.

— Извини, Фил, — Андер тронул его за плечо, — Продолжим разговор в другой раз. Такси прилетело.

Он подтащил бесчувственное тело Фила к борту и акуратно взгромоздил в пассажирское кресло.

Вдруг Фил очнулся и схватил его за руку.

— Подожди!

Андер всмотрелся в красные от недосыпа и алкоголя глаза Фила. В них бушевало безумие.

— Ну скажи, — прошептал Фил, — скажи, ты ведь встречался с Брейвисом, чтобы скоординировать с Итакой работу подполья? Это все хорошо продуманный план? Когда Договор вступит в силу, на Землю полетят тысячи бойцов, да?

Андер побледнел.

— Фил... Нет никакого подполья. А я — не законспирированный агент. Я — Посол Цеха мостовщиков Земли, член Цеха высшего ранга. Это не игра и не притворство, все по-настоящему.

Хватка ослабела. Фил закрыл лицо руками. Дверца автоматически закрылось, и такси взлетело. Андер проводил его взглядом.

* * *

Андер шел между покосившихся заборов, обходя опустившиеся ветви разросшихся без присмотра деревьев. Под ногами хлюпало. Поселок находился на краю Ольвии, заброшенный и почти безлюдный. И система климатической коррекции здесь работала через пень-колоду.

Олли остановился около выцветшей синей калитки, закрытой на проволочную петлю. Во дворе за низкой оградой за вросшим в землю деревянным столом сидел шестидесятилетний плотный бородатый мужчина с черном незастегнутом пальто и смотрел в экран допотопного комма. Рядом с коммом стоял пустой графин.

— Папа, — одними губами произнес Андер.

Мужчина повернул голову, улыбнулся.

— Здравствуй, Олли, заходи!

Андер открыл калитку, прошел через покрытый жухлой прошлогодней травой двор и уселся на стул напротив отца.

— Здравствуй, папа. Твой комм не отвечал.

— Я его оставил дома вместе с идентификатором. Не очень привык к ситуации, когда в каждое окно глядит десяток любопытных глаз. Компот хочешь?

— Ты мог бы меня предупредить, — укорил его Андер, — И компот у тебя закончился.

— Так и ты мог меня предупредить, — парировал Генрих, — Дети обычно сообщают родителям, когда приезжают.

— Ты не знал, что я еду в Ольвию? — уточнил Андер.

Отец улыбнулся и поднял руки.

— А если бы я не догадался, что ты здесь? — спросил Андер.

Отец вздохнул.

— А это один из способов проверить, есть у меня еще сын, или нет.

— Даже так? — последние слова отца покоробили Андера.

Глаза Андреева стали задумчивыми.

— Тебя слишком долго не было, Олли. Ни тебя, ни твоих сообщений.

Андер спомотрел в сторону.

— Мы не слишком хорошо простились в прошлый раз.

— Да, — согласился Генрих, — И в позапрошлый. Вообще, за последние пятнадцать лет мы очень мало виделись. Я не успеваю запомнить тебя изменившимся, а ты пропадаешь на годы. И появляешься в следующий раз совсем другим. Знаешь, я до сих пор не могу толком осознать, что Олли Андер, о котором последний месяц так много говорят, это мой сын Оливер.

— Ты горд, папа? — в голосе Андер был явный вызов, но и еле различимая надежда.

— Чем? — Генрих наклонил голову, — Тем, что каждый второй член Движения считает моего сына предателем? — он помолчал, — Да, я горд, Олли. Ничего не могу с собой поделать. И из тех, кто тебя считает предателем, тоже многие тобой гордятся.

— Это как? — не понял Андер.

— Ты — уроженец Ольвии, который представляет Землю в Галактике, — пояснил Генрих, — Ты очень многого добился. Хотя и не совсем того, чего я хотел.

Андер положил руки на колени и уставился долгим вглядом в куст крыжовника у ограды.

— Помнишь, папа, как тебе сообщили из школы, что я собираю информацию о Внеземелье и зелотах? И как ты тогда долго объяснял мне, что лучший способ взаимодействия цивилизаций — не война, а взаимообогощающий диалог. Ну так вот я сейчас именно этим и занимаюсь — заменой войны на диалог.

— Это так, Оливер, — проговорил отец, — Но я не думал, что ты окажешься в этом диалоге... с другой стороны.

— С другой? Разве твоя стороны — Итака? — тихо спросил Андер.

— Моя сторона — люди, сын, — строго сказал Генрих, — Где бы они не жили. Люди на Итаке, люди на Земле. Ты, я.

Андер повернулся к нему.

— Я вижу это иначе, папа. Моя стороны — цивилизация, мир, жизнь. Без взорванных кораблей и станций, без смертей и боли, без ненависти. Вот этот спокойный вечер вместе на даче с графином грушевого компота.

— А, кстати, — хватился Андер, — если комм и идент дома, как ты сюда добрался? Пешком пришел?

— Профессора привез я.

Андер повернул голову. От крыльца старенькой дачи к ним быстро шел слегка раскосый молодой человек с черными прямыми волосами, блестящими в лучах садящегося солнца. В руках он нес большой графин с компотом.

— Знакомьтесь, мой ученик, член Движения Ахмед Хан. Мой сын Оливер, — Генрих показал молодым людям друг на друга.

Ахмед Хан поставил графин на столд, встал рядом со столом, и сверху вниз посмотрел на Андера.

— Здравствуйте, мост Андер. Ахмед.

— Здравствуйте, господин Хан. Оливер. Да Вы присаживайтесь. Вон там стул стоит.

— Спасибо, я знаю, — немного резковато заметил Ахмед Хан, — Я тут не в первый раз.

— Видел Вас на Форуме. Впечатляюще, хоть и спорно, — заметил Андер, обращаясь к Ахмед Хану.

— Благодарю, — с легкой усмешкой отозвался Хан, — мнение такого мастера красноречия как Вы для меня очень важно.

— Чем занимаетесь? — вежливо поинтересовался Андер.

— Сейчас сижу здесь и пытаюсь понять, какова цель Вашего визита.

Андер удивленно приподнял бровь.

— Я приехал к отцу. Вы ведь в курсе, что Генрих Эдуардович — мой отец.

Ахмед Хан досадливо крякнул.

— Да нет, это понятно. Меня интересует, в чем цель Вашего визита в Ольвию.

Андер пожал плечами.

— Я могу Вам рассказать, но, вообще-то, насколько мне известно, все уже подробно сообщалось на протяжении последних нескольких недель. Моя цель — выступить в зале парламента Ольвии на съезде представителей стэйтов, чтобы убедить их ратифицировать соглашение Итаки и Пакта Цехов о мире.

— Эту версию я знаю, — кивнул Ахмед Хан, — но меня интересует, какой интерес в этом ленсов.

— Это тоже не секрет, Ахмед, — сказал Андер, — Наша цель — это мир. Мы не хотим, чтобы погибали наши защитники. И гибель людей Итаки также никакой радости нам не приносит.

— Вы хотите сказать, что ленсам есть дело до жизней людей? — быстро переспросил Ахмед Хан.

— А почему нет? У Вас есть основания думать иначе? Разве ленсы не спасли человечество от гибели после Катастрофы?

Андер сделал широкий жест рукой.

— Посмотрите вокруг. Все стэйты оснащены криматическими установками, позволяющими поддерживать в них приемлемые условия жизни. В стэйтах никто не голодает. Каждый житель обеспечен вполне сносным минимумом еды, жилья, одежды и прочего просто по факту рождения. Земные технологии этого дать не могли. Так что в этом полностью заслуга Сумерек.

— Угу, — согласился Ахмед Хан, — Все верно. Наш воздух гоняют машины ленсов, нашу воду качают насосы ленсов. Мы пользуемся пищевыми установками сумеречной технологии, одеваемся в одежду, созданную их роботами, и так далее. Мы еще в состоянии разобраться в принципах работы некоторых из них, хотя в лучшем случае можем создать только весьма ухудшенный аналог. Остальное же для нас уже чистое колдовство. Мы абсолютно зависимы от Сумерек. Отними у нас все, что любезно предоставили ленсы, и сложно представить последствия.

— Но, согласитесь, господин Хан, — заметил Андер, — в этом нет вины ленсов.

— Вы так полагаете, мост Андер? — усомнился Хан, — Мы живем бок о бок с ленсами уже больше полутораста лет. Я уверен, что за это время Сумерки могли бы дотянуть стэйты до своего уровня, обучить специалистов, дать необходимые технологии. Но они этого не сделали.

Андер краем глаза следил за реакцией отца. Генрих наблюдал за происходящим с явным любопытством. Андер пожал плечами.

— Извините, господин Хан, но странно того, кто дал Вам в голодный год кусок хлеба, обвинять в том, что он не подарил Вам свой дом.

— Разумеется, мост Андер, — холодно ответил Ахмед Хан, — потому что дом свой подарили ленсам мы. Вернее, его у нас отобрали, бросив взамен подачку в виде тех жалких крох со своего стола, которые мы видим. Теперь мы жалкие приживалы в своем собственном жилище.

Андер покачал головой.

— Вы считаете, что полтора века прошли только для Сумерек? Разве сами стэйты не несут никакой ответственности за то, что технологиеский разрыв за это время нисколько не уменьшился?

Ахмед Хан испепелил Андера взглядом:

— Стэйты? Вы хотите сказать — их прикормленная ленсами верхушка? Ленсы все это время культивировали ее продажность и лень. Чтобы они, не дай бог, не окрепли, не преодолели разобщенность и не предъявили права на Землю. Как хозяева.

Андер развел руками.

— Ну что ж, касательно разобщенности — сейчас у вас хорошая возможность. В Ольвии собирается съезд представителей стэйтов. Им и карты в руки.

— Вот именно, — горячо подхватил Ахмед Хан, — вот я и спрашиваю — зачем это ленсам?

Андер помотал головой.

— И съезд, и мое выступление на нем — это условие Великих. По предварительной договоренности стороны, принимающие их посредничество, заранее соглашаются на все решения Великих. В принципе, они даже не обязаны объяснять причины.

— Ах, оставьте, мост Андер, — досадливо махнул рукой Ахмед Хан, — Если бы ленсы не захотели, они бы просто не пошли на эти переговоры. И именно это меня и беспокоит. Я не понимаю, зачем Сумеркам мир с Итакой.

— Папа, — Андер обернулся к Генриху, — ты тоже этого не понимаешь?

— Отчего же, — с готовностью отозвался Генрих, — При всем колоссальном технологическом превосходстве Цеха защитников над Флотом Внеземелья окончательная победа Сумерек над Итакой невозможна. Десант на Итаку — это огромные потери защитников, на которые Цех не пойдет. А единственная альтернатива разгрому Итаки без вторжения — с учетом построенной на Итаке колоссальной системы подземныхгородов-заводов — это выжигание всей поверхности планеты из космоса на километр в глубину, то есть, геноцид. Геноцид Галактика не одобрит. Поэтому ленсы в патовой ситуации. Война не может продолжаться бесконечно. Как бы дорого она ни обходилась Итаке, Сумеркам она тоже стоит очень недешево. Не говоря уже о цене в жизнях погибших солдат, к которой, как известно, ленсы относятся очень трепетно.

Андер невольно залюбовался отцом. На лице Генриха появилось давно забытое Андером "профессорское" выражение, какое бывало у отца в далекие времена, когда тот с единомышленниками обсуждал историю и политику у них дома.

— Нужно либо доказывать Галактике, что Итака недоговороспособна. А это трудно, так как с другими расами правители Итаки, при всей их брутальности, дальновидно пытаются избегать конфликтов любой ценой. Либо — договариваться с Итакой.

"Не совсем то, что я хотел, но..." — Андер повернулся к Хану.

— Вот видите, Хан. Генрих Эдуардович подвел под стремление Сумерек к миру вполне прагматичную базу. Даже несколько циничную, я бы сказал. Но разумное зерно в этом мнении есть. Гуманизм и практический интерес не обязательно антагонисты.

Ахмед Хан мрачно глянул на Андера.

— А хотите, мост Андер, я, — на слове "я" он сделал ударение, — подведу прагматичную базу под такое гуманное отношение Сумерек к стэйтам?

— Думаю, не стоит, — встревожился Генрих.

— Да нет, отчего же, мне интересно.

Генрих раскрыл рот, махнул рукой, мол, ладно уж.

— Ленсы бы давно помножили человечество на ноль, если бы не Итака, — отчеканил Ахмед Хан, — Потому что, если бы на Земле остались только ленсы, — он сделал паузу, — и ленсоны, ничего не мешало бы Итаке снести с лица Земли все живое к чертям собачьим. Жители стэйтов — заложники Сумерек.

Над двором повисла неловкая тишина.

— Честно говоря, — смущенно заметил Андер, — я думал, Ваше Движение менее радикально.

Ахмед Хан раздраженно махнул рукой.

— Это не позиция лидеров Движения, у меня своя голова на плечах.

Он наклонил голову в сторону:

— Вы знаете, что они год назад выбрали профессора сопредседателем Движения? Как Вы думаете, почему?

— И почему же? — изобразил интерес Андер.

Хан ткнул пальцем в его сторону.

— Из-за Вас. Руководители движения людей за самостоятельность от ленсов решили, что Ваше назначение на высокий пост в Цехе мостовщиков сильно повышает статус Вашего отца. Разве это не смешно? — говоря это, Хан даже не попытался улыбнуться.

— Если не секрет, Ахмед, — поинтересовался Андер, подавшись через стол вперед, — Это не совет, просто вопрос. Почему Вы тогда не выберете какую-нибудь другую организацию, более подходящую Вам по взглядям?

— Я не хочу оставлять Профессора одного. Он там — единственный приличный человек. Извините, — сказал он без всякой паузы, — мне завтра рано вставать. Я пойду спать, с Вашего позволения. Очень приятно было познакомиться с великим Олли Андером.

Андер проводил Ахмед Хана взглядом и повернулся к отцу.