Легенда о Вращающемся Замке

Сэр Гэрис пожал плечами.

— Я не король, и вряд ли им стану когда-нибудь. Решаете здесь вы. Но ваши решения мне по душе. Отправляйтесь на войну, и я поскачу на нее вместе с вами.

— Вот слова настоящего мужчины, — Хендрик подошел к Гэрису и крепко пожал ему руку. — Я не жалею, что взял вас в свою гвардию. В бою вы будете драться по правую руку от меня, как дрался бы Гилмор, а Эдвард — по левую, потому что ничего большего он не заслужил. Сейчас я покину вас, милорды. Моя королева напугана, и я желаю ее успокоить. Точите мечи — они скоро вам понадобятся.

Король развернулся и скрылся в своих покоях.

Какое-то время все собравшиеся молчали. Наконец лорд Эдвард сказал:

— Я вижу, вы пришлись ему по душе, сэр Гэрис. Я опять чувствую себя так, как чувствовал всю жизнь. С моим братом они тоже были неразлей вода.

— Скучаете по нему? — спросил Фостер со странным выражением лица.

Герцог Фэринтайн помедлил, прежде чем ответить.

— О мертвых принято либо молчать, либо говорить правду, — вымолвил он наконец. — Я предпочту быть искренним. Мы плохо ладили с Гилмором, и чем дальше, тем хуже. Гилмор слишком восхищался Хендриком. С годами он стал бездумным и жестоким. В последний наш разговор мы поругались. А теперь Хендрик обезумел от желания отомстить за него и, видимо, хочет погубить королевство.

— Вы трус, герцог, — сказал Гэрис ему резко. — Да простится мне такая прямота, но вы трус. Я не удивлен, что победил вас в бою. В вас нет мужества.

— Вы победили меня в бою, — ответил Эдвард ему ровным тоном, — потому что я поддался вам, сэр Гэрис. Мне безразличны победы на турнирах, я не настолько тщеславен. Просто стараюсь набраться опыта с разными противниками, потому и принимаю участие в такого рода забавах. Я встретил воина, который достойно владел мечом, и не видел ничего зазорного в том, чтоб уступить ему первенство. Теперь, когда вы знаете это, ваша спесь немного убавилась?

Около минуты Гэрис смотрел на лорда Фэринтайна молча, не говоря ни слова. Дэрри сделалось не по себе. Он скосил глаза в сторону Гленана, и увидел, что тот тоже встревожен.

— Я думаю, нас скоро рассудит война, — сказал Гэрис сухо. — Не забудьте на нее явиться. Война — не турнир, на ней и умереть можно. Дэрри, пошли отсюда. Почистишь мою одежду и оружие, — Фостер решительно двинулся к лестнице, ведущей вниз.

Дэрри чуть помедлил, прежде чем идти за ним следом. В ушах у него чуть звенело — слишком много удивительных событий вместил в себя закончившийся день. Внезапные враги, становящиеся внезапно товарищами; огромное количество выпитого после заката вина еще большее количество мертвецов, валяющихся под ногами после полуночи. Безумный, сумасшедший день. Конечно, именно на что-то подобное Гледерик и рассчитывал, когда сбегал из родительского дома, однако реальность превзошла самые смелые его ожидания. Ссорящиеся короли и герцоги; дерзкие рыцари и наемные убийцы; королевства, сцепившиеся в смертельной вражде. Все как в отцовских побасенках, рассказанных у камина.

Юный оруженосец задумчиво посмотрел на Эдварда Фэринтайна и Гленана Кэбри, и затем сказал:

— Гленан, рад знакомству с тобой. Надеюсь, мы станем хорошими друзьями. Как увидишь Джеральда — передавай привет, и скажи, что он многое пропустил. Лорд Фэринтайн, вы самый умный человек в этом королевстве. Обычно такие люди долго не живут, так что будьте, пожалуйста, осторожней. Мое почтение, господа, — и он побежал вслед за Гэрисом Фостером, размышляя, какие еще заботы и хлопоты приготовила им всем судьба в дальнейшем.

Глава шестая

Те солдаты с востока, что согласились сражаться на стороне Хендрика, явились через пять дней. Две тысячи воинов, и командовал ими капитан, назвавшийся Остромиром. Это был рослый мужчина лет сорока, носивший черные доспехи. Волосы у него были полностью седые, перетянутые на лбу обручем из черненого серебра. Гэрису этот человек сразу понравился — настоящий вояка, опытный и закаленный в боях. На языке северных королевств Остромир говорил с легким акцентом.

— В ваших землях, я слышал, последнее время спокойно? — осведомился Гэрис.

— С тех пор, как Ильмерград заключил договор с великим князем — и в самом деле спокойно, — подтвердил чужеземец. — Это вы, на западе, режете друг друга без конца и без смысла. Что остается честному воину в такие дни? Податься к вам. Это лучше, чем охранять торговцев из Арэйны или Чины.

— Здесь вы не заскучаете, — посулил Гэрис. — Мой король платит звонкой монетой, а драка предстоит жаркая.

— Судя по тому, что я слышал — и в самом деле жаркая, — согласился Остромир. — Сэр Фостер, вы вроде не обделены умом. Объясните, какого лешего происходит в добром Таэрверне? Даже с моим отрядом ваш замечательный король набирает едва ли десять, ну может быть двенадцать тысяч бойцов. И это считая наемников из Либурна, чью службу он также оплатил. Клифф Рэдгар может выставить против вас пять тысяч конницы и двенадцать, если не пятнадцать тысяч пехоты. На что вы надеетесь?

— На удачу, — пожал Гэрис плечами. — И на добрые мечи.

— Это не ответ. Ваш король может и рехнулся, но почему вы здесь? Вы вольный человек, как и я. Зачем вы к нему примкнули?

— Я дрался на прошлой войне, — сказал Гэрис, — и мне нужно мстить за товарищей. А зачем здесь вы, если у вас здравомыслия на полк стряпчих?

— Я солдат удачи и побывал на многих войнах. Когда я услышал о призыве короля Хендрика, чутье подсказало мне, что для моего меча здесь найдется работа. Но я хочу понять, что движет людьми, вместе с которыми я буду воевать.

— Я свои причины уже назвал. Я сражался у реки Твейн и хочу отомстить кое-кому из врагов, по чьей милости погибли мои друзья и едва не погиб я сам, — сообщил ему Гэрис. — Сэр Остромир, у меня к вам есть просьба.

— Я не сэр. У нас нету рыцарей, как у вас. Только князья и воины, и все воины равны между собой.

— Тогда и вы зовите меня просто Гэрис, без сэра. Остромир, я буду откровенен. Мой король и в самом деле немного безрассуден. Он потерял минувшей весной брата, и это помутило его разум. Я пойду за ним в бой, однако меня тревожит, чем этот бой может закончиться. Я в самом деле сомневаюсь в успехе нашего дела. Может быть, нам придется спешно покинуть поле боя — и спасти короля. Вы поможете мне сопроводить Хендрика в безопасное место, если дело пойдет неладно?

— Конечно, — сказал Остромир. — Ваш король, простите за прямоту, напоминает мне обожравшегося ядовитых грибов берсерка. Были такие на севере в давние дни. Я за его армию не отвечаю, но мой отряд уж точно разбит не будет. По крайней мере, какая-то его часть. Я помогу вам вывезти Грейдана с поля битвы, если дело пойдет скверно.

— Хорошо, — кивнул Гэрис. — Рад видеть умных людей в этом бедламе.

— Взаимно. Я ожидал худшего, когда ехал сюда.

Гэрис отстраненно подумал, что поход, затеянный Хендриком, действительно смахивает на самоубийство. У Клиффа и впрямь куда больше солдат, и достаточного количества наемников, чтоб сравняться с врагом по силам, король Эринланда раздобыть так и не смог — показала дно казна, да и немногие захотели связываться с его безумными планами. Командиры вольных отрядов — люди осторожные и здравомыслящие, и нужно в самом деле верить в Вальхаллу, дабы принять предложение Хендрика. Но Гэрис не мог допустить, чтобы Хендрик сложил голову от вражеского меча или стрелы. Кэран ясно озвучила свои условия — принести в жертву государя древней крови в священном для эльфов месте. Взамен волшебница вернет Гэрису подлинный облик и поможет заполучить корону Эринланда.

Он уже привык к своему нынешнему имени. "Гэрис Фостер" звучало не так уж и плохо. Начал привыкать к чужому лицу — и все же хотел, разумеется, вернуть себе собственное. Гилмору Фэринтайну пора было уже восстать из мертвых.

Миссия, которую Кэран поручила ему, вызывала у Гэриса недоверие и опаску. Он понимал, что успех ее зависит от соблюдения слишком многих случайностей. Добиться того, чтобы Хендрик не погиб на войне и привести его в развалины Каэр Сейнта — уже это будет непросто. Но сложнее всего будет лишить жизни того, кого считал раньше лучшим другом. В прежние годы Гилмор Фэринтайн и Хендрик Грейдан и впрямь были неразлей вода. Они много раз прикрывали друг другу спину в сражениях. Они оба не находили общего языка с Эдвардом, зато сами стали дружны, как родные братья. Разумеется, Гэрис был зол на Хендрика за неудачную войну, которую тот затеял — но услышав приказ Кэран его убить, понял, что не знает, готов ли к этому. Хендрик был дураком, конечно. Он обезумел от уязвленной гордости — но все равно оставался другом Гилмору Фэринтайну, хоть сам и полагал кузена покойником.

Совсем другое дело — Эдвард. Гэрис сожалел, что не Эдварда Кэран повелела принести в жертву. Эдвард говорил разумные вещи, предостерегая Хендрика против смертоубийственного осеннего похода, и, несмотря на свою правоту, чем дальше, тем больше он вызывал у Гэриса ярость. "Значит, он мне из скуки поддался? Сама пустая надменность, как и прежде".

Через неделю после ночного нападения на замок Гэрис повстречал в одной из галерей леди Гвенет Уортон, девушку, что была прежде его невестой. При встрече он глубоко поклонился ей:

— Мое почтение. Леди Гвенет, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — улыбнулась она. — Я давно приметила вас, еще с Большого турнира. Вы теперь всюду следуете с Хендриком, и он привечает вас. Вам оказана большая честь, лорд Фостер. Не уроните ее.

— Просто Гэрис, с вашего позволения. Миледи, обещаю — у короля Хендрика не будет оснований разочароваться во мне. Я слышал, ваш прежний жених погиб у Реки?

Гвенет Уортон потемнела лицом:

— Погиб, да. Я почти не знала лорда Гилмора. Мой отец хотел выдать меня за него, чтоб объединить наши дома. Когда он погиб, меня сосватали за лорда Эдварда.

— Миледи, — Гэрис поклонился, — обещаю, что в предстоящей битве я отомщу за вашего покойного жениха.

— Милорд, — она казалась слегка удивленной, — простите, но мой жених жив. Лорд Эдвард проводит со мной много времени. Он очень добр и заботлив. Я не знаю, каким человеком был лорд Гилмор, и, разумеется, мне жаль, что он погиб — но я не считаю себя овдовевшей, и буду рада выйти за Эдварда. Но я благодарна вам за вашу учтивость.

Гэрис ничего не ответил на это. Лишь подумал, что Эдвард украл у него не только герцогский титул и родовые земли, но еще и невесту. Вся злость, что накопилась в нем за последние месяцы, обрела теперь форму, будучи направлена на родного брата, и он представлялся теперь ему причиной всех несчастий и бед. В тот несчастливый день у реки Твейн они в самом деле поругались с Эдвардом. Тот обозвал Гилмора Фэринтайна и его короля безрассудными глупцами, когда те отказались трубить отход, видя, что армия вот-вот потерпит поражение. Гилмор плюнул в сердцах, сказал, что не в его обычаях показывать врагу спину — и вместе с сэром Йорефом Уэсли отправился биться в самом авангарде войска. Там он и получил смертельную рану. Все товарищи Гилмора погибли, а армия в итоге все же отступила — отступила беспорядочно, будучи почти полностью разгромленной. Он остался умирать в окружении трупов, и умер бы, когда бы не чародейка, что нашла его и спасла. Когда он только пришел в себя, то был полон ярости. На себя, на Хендрика, на Эдварда, на весь мир.

Сейчас он злился только на Эдварда. Высокомерный и надменный, тот, видимо, решил, что лучше других знает, как управлять этим королевством. Интересно, подумалось Гэрису, не метит ли брат на трон, желая воспользоваться безрассудством и неосмотрительностью короля? В любом случае, Гэрис знал, что не позволит Эдварду этот трон занять. Гэрис пока не решил, исполнит ли он в точности то жуткое поручение, что дала ему Кэран. Каждый раз, когда Гилмор Фэринтайн говорил теперь с Хендриком, он хорошо осознавал, что всадить тому нож в сердце будет совсем непросто. Гэрис сомневался, что отважится убить человека, с которым прежде его связывало столь многое, и не только семейные узы. Даже при том, что пролить древнюю кровь было необходимо для исполнения амбициозных планов волшебницы. Однако придумать какой-то выход было необходимо — и Гэрис пообещал себе, что что-то он, несомненно, придумает.

Пока весь его расчет строился на необходимости дождаться битвы. Следовало проследить, чтобы Хендрик на ней не погиб. Когда бой с гарландцами окончится поражением (а чем-то другим он мог завершиться только при очень большой удаче), нужно будет выманить короля в Каэр Сейнт, и дальше действовать по обстоятельствам. Гэрис пару раз подумывал, а не послать ли ему ко всем чертям Кэран вместе с ее противоестественными планами — и все-таки не мог на это пойти. Ему не хотелось носить чужое лицо и оставаться другим человеком до скончания своих дней, так что волшебница выбрала прекрасный способ удерживать его на крючке. К тому же, надеялся Гэрис, возможно она не права и для успеха задуманного ею ритуала потребуется не вся королевская кровь без остатка, а только некая ее часть.

Мысль открыться во всем Хендрику и рассказать правду, кто он такой, Гэрис отмел как бессмысленную и безрассудную. Его бы объявили самозванцем и безумцем, только и всего. К сожалению, нрав своего коронованного кузена он изучил отлично. Хендрик не верил в чудеса. Приземленная натура, в ее лучших и худших проявлениях.

"Нет смысла загадывать наперед, — сказал себе Гэрис. — Наведаемся на войну, там все и станет ясно".

Дни, последовавшие после нападения гарландских убийц на Вращающийся Замок, выдались бурными. В город то и дело прибывали воинские отряды. Король Хендрик вознамерился собрать вокруг себя всех своих вассалов, способных держать оружие. Явились и наемники — хорошо вооруженные солдаты с востока и юга. Дэрри поглядывал на венетов с любопытством. Венетия была огромной страной, лежавшей за восходными рубежами Эринланда. От восточных королевств и ханств ее отделяло Итильское море, с его многочисленными заливами. Большая часть венетских земель подчинялась великому князю, чья столица располагалась в Озерном Крае, но были там и могущественные вольные города, такие как Ильмерград. Венетские воины были храбры и умелы, а их купцы привозили диковинки из далеких земель.

— Я хотел бы увидеть все страны, — сказал Дэрри Гленану, глядя на то, как воины с востока стройной кавалькадой въезжают во двор. — Все города и королевства, какие только есть. И Венетию с ее торговыми городами, и Святой Престол в Либурне, и дворцы патрициев Паданы. Говорят, Тарагонская империя по-прежнему богата и процветает.

— Вот это уж точно неправда, — сказал Гленан. — Тарагон уже полвека в упадке. Сначала иберленцы нанесли им поражение в войне, потом отложились Лумей и Астария. Империю разорвали на куски. В Толаде до сих пор стоят роскошные дворцы и замки, в которых доживают свой век потомки старых владык. Но сама держава мертва, Дэрри. Там не на что больше смотреть.