Институт экстремальных проблем. Часть 7. Новый год

Заметив, как она вдруг побледнела, Вадим сам испугался и перебил ее на полуслове:

— Успокойся! Ничего не случилось... — он начал сбивчиво объяснять, почему ему вздумалось отправиться в лабораторию: — Света сегодня утром решила поехать вместе с Павлом в Шиловский район к ребятам, вернется только вечером. Телефон у нее почти все время недоступен, и мне что-то стало до того тошно... Хрупкая девушка поехала за полторы сотни километров, в холод, в метель, а я, здоровый, по сути, мужик, сижу в четырех стенах, в тепле, в уюте, все со мной нянчатся. Я этих пацанов понимаю, как им хочется куда-то рвануть...

— Я им рвану! — нахмурилась Ирина. — Взрослые парни, у некоторых в таком возрасте уже дети есть, а эти — сами, как малышня перед витриной кондитерского или игрушечного магазина. Как увидят кого-нибудь из твоих бойцов — глаза, как блюдца, огнем горят, дышать, по-моему, даже забывают. А некоторые, вроде Саньки или Дениса, еще будто специально перед ними перья распускают! Гусары!

— Да ладно, Ира, не ругайся на них, — примирительно улыбнулся Вадим. — Мальчишки у тебя хорошие, а я с ними, если не возражаешь, поговорю, пообдеру немного романтическую шелуху с нашей работы. Своим тоже скажу, чтобы вели себя поскромнее.

— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнула Ирина, — я, как обычно, для всех занятие нашла. Пошли чай пить, расскажешь, о чем со Светой смог поговорить. Я Сережке вчера звонила, все как всегда: половину он не слышит, половину — я, минут десять так маялись, а потом и вовсе связь пропала. Не переживай, рядом с Пашкой с ней ничего не случится.

Вадим с интересом разглядывал большое светлое помещение, разделенное на несколько отсеков стеклянными перегородками. У входа была самая "грязная" часть лаборатории. Там стоял шкаф с верхней одеждой и две открытых вешалки с белыми и синими халатами и с теплыми куртками для работы на улице, там же был стеллаж, заставленный ящиками с пробами. В самом дальнем и темном углу стояли мешки с пустыми пластиковыми бутылками и несколько помятых картонных коробок, из которых торчали концы резиновых шлангов разного диаметра, мотки проволоки, куски пластика, оргстекла и прочая дребедень. За одной стеклянной дверью было хранилище химреактивов, за другой — препараторская с установкой для получения дистиллированной воды. Далее было просторное помещение, вдоль одной стены которого вплотную друг к другу стояли вытяжные шкафы, вдоль другой на столах стояли какие-то приборы, а в центре, как айсберг посреди океана, находился необъятных размеров стол, с трехэтажными полками в центре. Он был почти полностью заставлен колбами самых разных форм и размеров, пластиковыми и стеклянными бутылями. Мебель и стены были или белого, или светло-серого цвета; монотонность интерьера нарушали пятна зелени — цветов в лаборатории было множество, и все они выглядели очень даже неплохо, несмотря на соседство с химией.

— Здесь проводится разложение проб и кое-какие определения, — Ирина показывала Медведеву свои владения. — Сам видишь, с работой у нас завал. До сих пор не сделали пробы грунта, которые отбирали еще осенью, а на носу уже снеговая съемка. Взяли на работу двух лаборанток, но от них пока мало толку, учить их еще нужно и учить. Подозреваю, что этим уже не я буду заниматься. Сережка хочет, чтобы я перед декретным отпуском обычный взяла, побыла дома или на даче.

— Это он правильно говорит, — одобрил Вадим, — чем меньше ты будешь дышать всякой гадостью, тем лучше для тебя и для малышки.

В следующей комнате стояли два прибора, каждый из которых, по словам Иры, стоил по несколько миллионов рублей. Вадим с любопытством смотрел за тем, как тонкая игла сама опускается в пробирку, остается там на несколько секунд, потом поднимается и опускается в большую бутыль с каким-то раствором, закрепленную тут же. На экране монитора в это время появлялась колонка цифр, и все повторялось сначала, только под иглу пододвигалась емкость со следующей пробой. В приборе все время что-то жужжало, шипело и попискивало.

Ирина посмотрела на монитор, потом на штатив с пробирками, удовлетворенно кивнула головой и пригласила Медведева в свой кабинет, который был отгорожен стеклянной перегородкой от большой комнаты. На небольшой площади едва уместились стол с компьютером на нем, два шкафа с книгами и старорежимными картонными папками для бумаг и сейф.

— И спирт там есть? — поинтересовался Вадим.

— И спирт, и еще многое другое из того, что нужно хранить под замком.

— Я просто так спросил, — чуть обиженно сказал Медведев.

— Я просто так сказала, — мило улыбнулась Ирина.

За чаем они просидели довольно долго, обсуждая разные проблемы. Вадим несколько раз пробовал дозвониться до Светы. Ее телефон все так же был недоступен, но теперь Медведев не впадал от этого в панику, воображая себе всевозможные катастрофы. Время от времени Ира выбиралась из-за стола и проведывала работавший без ее постоянного присмотра прибор. Вадим смотрел на ее округлившуюся фигуру и завидовал Сергею.

— У Макса в следующий понедельник день рождения, — вернувшись в очередной раз от прибора, сообщила Ирина. — Он хочет в выходные после него собрать всех на нашей даче. Всех! Ты понял?

— Ира, ну куда мне по гостям разъезжать? — начал отнекиваться Вадим, но она не захотела ничего слушать.

— Домой на выходные тебя отпускают? Не вижу такой уж большой разницы, если поехать за город. Неужели кто-то из врачей может это запретить? Я скажу Свете, пусть она посоветуется с Олегом или с завотделением. Нет, ты мне сейчас ничего, пожалуйста, не говори, — остановила она Медведева, открывшего было рот для новой порции возражений, — впереди еще почти две недели, за это время можно все проблемы решить.

Вернулись Саша с Сережей и тоже устроились с кружками за последним столом, стараясь спрятаться от всевидящего ока начальства за большими стеклянными бутылями. К ним присоединилась молоденькая лаборантка в коротком халатике, потом подошла еще одна. Если бы Ирина оставалась в кабинете, то, возможно, и не увидела бы их, но ее попросил подойти к нему начальник подразделения. Ирина промолчала, проходя мимо, но посмотрела на веселую компанию достаточно выразительно, и чай был выпит в один момент, девицы куда-то скрылись, а ребята с унылым видом начали взвешивать на весах и пересыпать в фарфоровые чашки пробы измельченного грунта.

— Послушайте-ка, ребята, что я вам скажу, — Вадим подъехал к Саше с Сережей. — Вы видите только внешнюю сторону нашей работы, когда ваши ровесники красуются перед окружающими в новых комбинезонах, обвешанные всевозможным оборудованием. По-моему, некоторые копируют при этом, сознательно или нет — не знаю, героев второсортных боевиков. Все яркое, все блестит, звенит, везде нашивки, шевроны, логотипы, — Медведев усмехнулся. — Вы знаете, что большая часть времени проходит в довольно нудных занятиях и подчас изнурительной физподготовке? А что в итоге? С начала года моя группа, да и не только она, занималась почти исключительно открыванием замков в дверях рассеянных граждан. Романтики и героизма — ноль! Чаще всего или болгаркой металлическую дверь резать приходится, или через окно в квартиру забираться и открывать замок изнутри. При этом хозяева косятся и проверяют, не стащил ли кто чего, а то еще, бывает, не предупредят о том, что за дверью какой-нибудь бульдог!

— Не только же замками вы занимаетесь! — не согласился с Медведевым Сережа.

— Не только, — кивнул Медведев. — Нас на ДТП часто вызывают. Когда две машины в лепешку разбиваются, то, прежде чем врачи к своему делу приступают, сначала мы пострадавших от металлолома отделяем, вот только слишком часто медикам там делать уже нечего. — Вадим покачал головой. — Самое тяжелое в нашей работе это то, что на одного спасенного порой приходится десять погибших, к которым мы вовремя не успели... Но самое страшное — когда нужно сказать родителям, что их ребенка спасти не удалось — утонул, попал под напряжение, свалился с крыши... А ты не успел или вообще не смог бы ничего сделать, потому что ты не бог, и теперь пытаешься найти слова и понимаешь, что их нет, в принципе — нет, и быть не может. Подумайте об этом как следует, ребята.

По глазам парней Медведев видел, что его слова не произвели особого впечатления, потому что они еще ни разу не сталкивались с кровью и смертью. "Мальчики, добрые, славные, но домашние, о реальной жизни представления почти не имеют, — вздохнул про себя Вадим, — когда-то и я таким же был, пока меня пару раз мордой об стену не приложило".

— Помните Рябиновку? — неожиданно спросил Медведев у Саши с Сережей. Те заулыбались. — Кем мы тогда работали? Грузчиками, причем не очень-то квалифицированными. Сила — еще далеко не все, часто нужны специальные знания, умения и навыки, а у нас их на тот момент не было. Мне тогда правильно досталось и от своего руководства, и от вашей начальницы, — усмехнулся Вадим, — зря она ни на кого не ругается. Знаете, о чем я вас хочу попросить? Не подведите ее, доработайте до того момента, пока Ирина Владиславовна не выйдет на работу; я думаю, что это произойдет не через три года, а намного раньше. Если тогда у вас еще не пропадет желание стать спасателями, мы вернемся к сегодняшнему разговору. Возможно, что к тому времени я смогу передвигаться нормально и лично займусь оценкой ваших качеств, необходимых для нашей работы.

— Правда?! — одновременно вскочили со своих табуреток ребята. — Вы выйдете на работу? Вы скоро поправитесь?

Медведеву так согрела душу их искренняя радость, что он едва сдержался.

— Надеюсь, — ответил он чуть дрогнувшим голосом, стараясь, чтобы мальчишки не увидели его глаз. — Только вы не очень-то радуйтесь заранее, — Вадим проглотил образовавшийся в горле комок, — в своей группе я вам легкой жизни не обещаю. Побегаете на время с первого этажа на двенадцатый с тридцатикилограммовым рюкзаком, посмотрю потом на вас и послушаю, что вы начнете говорить обо мне. Если со здешней работой будете хорошо справляться, я попрошу, чтобы вам уже сейчас разрешили тренироваться с моими парнями.

"Как же немного им пока нужно для счастья! — с легкой грустью думал Вадим, наблюдая за восторженной возней молодых экологов. — Ирина права — они еще мальчишки, но мальчишки хорошие, я бы с радостью взял их к себе в группу". "Вместо Антона? — вдруг захолонуло сердце. — Значит, ты не веришь Свете, когда она говорит, что лабиринт поможет ему? И в свое выздоровление не веришь?" "Верю!!!" — чуть не заорал во весь голос Вадим и оглянулся. Ирины ребята на радостях устроили прямо в лаборатории боксерский поединок и так увлеклись, что не заметили ни того, как он корчился от внутреннего крика, ни того, что вернулась их начальница.

— Бои без правил? — насмешливо спросила она. — По какому поводу такое ликование? Закончили обсчитывать выбросы Краснохолмского комбината? Составили сводную таблицу и нарисовали карту? Что-то я сильно сомневаюсь в таких достижениях.

— Не сердись, это я виноват, — Медведев взял ее за руку.

— Та-ак... — угрожающе протянула Ирина. — Что ты им пообещал?

— Только то, что попрошу для них разрешение тренироваться с моими гавриками, как их называет Петрович, но и это при условии, что к ним не будет претензий, — успокоил ее Вадим.

— Одна двойка — и никакого телевизора! — рассмеялась Ирина.

* * *

Медведев просидел у Ирины в лаборатории почти до вечера. В ее присутствии он намного меньше волновался за любимую, а ближе к концу рабочего дня Светлана сама дозвонилась до него и сказала, что из-за пробки на Окружной они с Павлом доберутся до института не раньше семи часов.

— Я дождусь их, — решила Ирина, выслушав пересказ разговора Вадима со Светой. — Домой поедем вместе, заодно спрошу, как там Сережка. Что-то у него, мне показалось, голос очень усталый, зря они отказались сменяться.

— У них сейчас коллективный комплекс, — поморщился Медведев, — опасаются, что их посчитают неполноценной группой и расформируют — я-то когда еще смогу выйти на работу, если вообще смогу, — он помрачнел, — поэтому их и тянет все время кинуться грудью на амбразуру или, что вернее, задницей на ежа!

— Неужели Николай Кронидович на это пойдет? — поразилась Ира.

— Ира, он ведь не вечен, — вздохнул Вадим. — Кронидыч наш очень сдал за последний год, постарел, давнишние болячки обострились. Светлана его всеми своими способами подлечивает, Дронов раз в три месяца на неделю в клинику укладывает, но сколько он еще сможет проработать? А у директора могут быть совершенно другие соображения по поводу структуры отряда, на меня он, скорее всего, просто плюнет и окончательно переведет на административную должность, даже когда я встану на ноги.

Медведев, представив перспективу всю жизнь заниматься бумажной работой, в сердцах так стиснул небольшую круглую колбочку, которую вертел в руках, что раздавил тонкое стекло.

— ...! — не сдержался Вадим.

Ирина едва не отвесила ему затрещину, но вовремя остановилась.

— Твои бы возможности — да для мирного использования! Кто угодно сдаст с таким контингентом!

Она схватила склянку с каким-то раствором и, держа окровавленную руку Медведева над небольшой раковиной, вмонтированной в лабораторный стол, принялась поливать разрезанную осколками стекла ладонь. Жидкость при соприкосновении с кровью пенилась и жгла порезы, а Вадим молча то смотрел на свою руку, то на Ирину, отмечая, насколько хладнокровно она действует.

Когда пена перестала окрашиваться в розовый цвет, Ира взяла пинцет и стала вытаскивать глубоко впившиеся осколки. Медведев ждал гневных высказываний или, по крайней мере, язвительных комментариев в свой адрес, но не услышал ни слова до тех пор, пока последний кусок стекла не был вытащен из его ладони, а порезы не залиты медицинским клеем.

— Швы, я думаю, накладывать не нужно, но руку врачам покажи, вдруг я что-то не заметила, — довольно спокойно сказала Ирина, убирая клей и вату в аптечку, и вдруг взорвалась: — Больше я тебя на порог лаборатории не пущу!!! Если бы можно было, я аннулировала бы тот зачет, что поставила тебе в припадке непомерного благодушия! Как младенцу, обязательно нужно что-то схватить в руки! Давай, продолжай в том же духе! В двадцатилитровых бутылях кислоты у нас, к несчастью, нет, но несколько литров, чтобы ты мог их вылить на себя, сейчас найдем!

Саша Суворов, услышав шум, заглянул в помещение, где стояли приборы.

— Все в порядке! — Ира взяла себя в руки. — Небольшая производственная травма, Вадим Дмитриевич битым стеклом порезался.

— Может, что-нибудь из аптечки принести? — Саша нерешительно топтался на пороге. — Ничего не нужно?

— Если мне что-то понадобится, я попрошу, — уже совсем спокойно ответила Ирина и подтолкнула его к выходу.

— Ира, извини, я сам не знаю, как так получилось, — Вадим виновато посмотрел внизу вверх и осторожно улыбнулся: — Я что-то ценное сломал? У тебя такой посуды больше нет?

— Полно, — бросила Ирина, — но я о другом думаю — как ты теперь с разрезанной рукой будешь колеса крутить? У-у! — она занесла над ним крепко сжатый кулак. Медведев с деланым испугом, зажмурившись, пригнулся, а Ира несколько раз легонько стукнула его по загривку. — Сейчас попрошу своих мальчишек, чтобы отвезли тебя в клинику, а потом нужно будет что-то придумать.