На том мы и разошлись...
* * *
На полигоне мне предложили чуть размяться, чтобы оценить новую обстановку. Представьте удивление Джефферсона, услышавшего в голове незнакомый голос:
— "Профессор, можно поговорить с вами?" — лучше завести разговор самому...
Соловьёв, выдернутый с конференции по проблемам (всё, что я разобрал из шума,
доносившегося из коммуникатора), прибыл незамедлительно. Уведя подальше, оба начали небольшой допрос. Пришлось рассказать о встрече с Саровски после вводной лекции Миролюбова, опустив пару деталей, касающихся личного. Не сообразившему заблаговременно уйти Максиму досталось за нерасторопность — глава Института должен знать о каждом шаге майора, особо, если это касается проекта "Контакт". Не знаю, добьются ли они чего-либо от СБ, но скандал выйдет хороший. Под конец, раздражённый Джефферсон спровадил меня. Мол, надо дать выход "пару" после той бури эмоций. Выгулять зверя внутри себя, вот!
Когда до полного круга оставалось всего ничего, я уловил краем уха разговор у входа в галерею:
— СБ однажды сведёт нас в пропасть. Это надо же, устроить пациенту, после переноса сознания в тело крупного хищника, с зачатками инстинктов, такой стресс! А если бы он не совладал, позволив раккону действовать согласно эмоциям человека внутри него? Мы бы потеряли как минимум добровольца и десять лет работы... О чём они там вообще думают, вмешиваясь подобным образом в программу адаптации...
Второй, молчавший до этого, перебил профессора:
— Можно накатать на майора жалобу, чтобы ограничить влияние на проект, но он лишь исполнитель...
— Организуй постоянную компанию Анатолию. Нужны ребята поактивнее, чем Шумов,
могущие постоять словами за обоих при нападках эсбешника...
Фыркнув, продолжаю бег. Эсбешники... Настроение, было улучшившееся на свежем
воздухе, снова упало — не надо было мне напоминать о произошедшем.
Миновав четвёртый круг, я вернулся к стоявшему у самой стены руководителю проекта. Геннадия Алексеевича поблизости не было, очевидно вернулся к прерванной работе, хотя, какая уж, если его сейчас буквально раздирает научное любопытство. Я же наконец заговорил. Эх, чую, завтра все достанут единственного на всю систему обладателя мыслеречи. Тем временем Джефферсон убрал какие-то листы в папку, и обратил своё внимание на меня:
— В зале расскажешь, как было с твоей точки зрения.
Если честно, говорить все подробности сильно не хотелось. Я и сам не до конца понял, как потерял контроль, почти подчинившись чуждым эмоциям. Что обо мне будут думать? Не удивлюсь новым мерам предосторожности. Понурив голову, я побрёл, не оглядываясь, за профессором.
В зале, ставшем временным жилищем, ждала группа Соловьёва — как же, необходимо снять очередной скан активности головного мозга. Процесс на этот раз сопровождался целой серией вопросов:
— Когда ты "говоришь", адресуешь конкретному человеку, или же ориентируешься на присутствие собеседников?
— Приходится ли сосредотачиваться при использовании мыслеречи?
— Сможешь произнести с акцентом на адресата?
— Сейчас произнеси "Ирки и ракконы живут на планете далеко"...
"Смешно"... Видимо так и выглядят учёные, неожиданно получившие в руки результат кропотливой работы. Игрушку. Большую и пушистую. На часть вопросов я кое-как ответил:
— При разговоре... мм... да как при обычном.
— Оно само получается, вы же не слышите, о чём думаю?
— Бесполезно...
— "Ирки и ракконы живут на планете далеко. Ирки и ракконы..."
Между вопросами, мне сделали замечание по поводу нового "голоса": присутствующие сошлись на мнение о мужском, чем-то отдалённо напоминающий прежний, до переноса. В остальном мнения разделились, часть воспринимала его с призвуком "р", часть с повышенной громкостью и паузами между словами. Некая теория о восприятии мыслеречи нашла новых сторонников. Действительно, заповедник увлечённых — на кону моя судьба, они же спорят ни о чём! Поэтому вопрос к молчавшему руководителю оказался как гром среди ясного неба:
— "Насколько я стал опасен после того инцидента?"
Десяток удивлённых глаз синхронно уставились в сторону неподвижно сидящего крылатого подопечного. С укором. Мол, что за ерунду говоришь? Сам Джефферсон с ответом не торопился, молча перебирая отчёты.
— Саровски, — послышался шорох поворачивающегося сидения, — в деталях описал
мне реакцию в конце разговора. Типичный ответ реальной угрозе. Можно и подстраховаться, но... — он осмотрел присутствующих. — Опиши, для начала, произошедшее своими словами.
Последнее прозвучало в полной тишине. Своя версия, значит ...
* * *
— "...когда он намекнул о последствиях неудач, я... внутри меня словно проснулось нечто, почуяв угрозу для себя. С трудом удалось сдержаться и не ударить Саровски. А потом ОНО растаяло. Такое было чувство..."
Глядя в сторону, я рассказывал о встрече после лекции, опустив небольшую часть. Джефферсону не стоит знать о проблемах дома, подтолкнувших на участие в проекте. Так проще, когда мало кто знает о твоём прошлом и не лезет, рискую что-нибудь сломать, пытаясь помочь.
— "... всего несколько мгновений, и я стал похож на взбешённого хищника. Как
в описании Первой Межзвёздной... Вроде того"
Постучав когтями по полу, наконец, осмеливаюсь посмотреть на окружающих.
Профессор с мрачным лицом стоит неподалёку у стены, судя по "ауре", мрачнее тучи. Остальные чуть поодаль, придерживаясь дистанции. Кроме Светланы, так как-то странно глядевшей на меня, и вечно молчаливого сотрудника. Постоянный спутник по работе, сколько помню. Первой, как ни удивительно, высказалась именно она, бесстрашная "укротительница зверюг" — негласное прозвище в группе наблюдения.
— Здесь и понимать нечего. Разве что, не ожидала настолько бурного проявления инстинкта защиты. И, по-моему, Саровски повезло с выбором кандидата на нейроперенос в тело раккона, — девушка улыбнулась мне. — Другой на его месте, порвал бы обидчика. Анатолий же продемонстрировал контроль поведения после первичной адаптации к новому телу.
Я с восхищением смотрел на Светлану. Хм, про штатного психолога никто ничего не говорил. Ловко же обставили окружение — никто не приставал с вопросами, лишь ненавязчивое общение. Не дав закончить, к разговору подключился Джефферсон:
— Банальное давление на что-то личное, банально, но должно было сработать...
— "Не будем про это", — буркнул я.
— Я не настаиваю. В любом случае, опасности для людей, как сказал ранее, ты не представляешь... Рапорт должен лежать на столе главы, и я надеюсь на понимание в организации. До выхода на орбиту Земли, опека ложится целиком на Институт.
— "Что делать с сознанием этого тела?"
Он грустно улыбнулся:
— Нет никакого сознания раккона. Оно погибло в момент нейропереноса, оставив
голые инстинкты. В этом теле один разумный, чтобы ты ни думал. Позавчера данный
факт окончательно подтвердился. Действовать на планете придётся, руководствуясь
собственным опытом и импровизируя на месте. Есть лишь уверенность в барьере при
попытке проникнуть в разум. Всё, что сейчас доступно, — заметив непонимание, он
пояснил. — Майор, пусть и грубым методом, но добился результата. Мыслеречь с
"магическим даром" у ракконов идут из одного отдела головного мозга. Отличие в виде контроля...
Я украдкой следил за реакцией присутствующих. Если Светлана слушала откровения, сосредоточившись на чём-то своём, то Максим выглядел несколько испуганным. Ещё бы, узнать столько нового о подопечном профессора, способного по воле случая превратиться из "человека", пусть и в инопланетном теле, в могучего хищника, чьё поведение мало предсказуемо. Один удар лапы которого свернёт шею. Честно говоря, я не до конца поверил Джефферсону, списавшему сознание раккона. Слишком чужеродные были для меня те инстинкты, вырвавшиеся из потаённых мест сознания. Моего...Теперь моего, чтобы ни говорили. Человек в теле зверя. Оглядываясь на недавнее прошлое, я с трудом верю в случайность того выбора.
...предложение заработать от СБ Земли... Возможно, будь выбор, и я удалил бы это письмо как простой спам, как и сотни других, приходящие еженедельно на электронную почту, обещавшие крупный заработок или предлагавшие выгодно вложить деньги. Деньги... Казалось, планетой негласно правят именно они — куда не посмотри, везде нужны эти "универсальные средства обмена".Так сказал нам в старших классах пожилой учитель... Хочешь чего-то — плати, случилась беда — плати. Кредит же взять... лучше голодать, чем клюнуть и стать заложником банка, чьи щупальца незаметно оплетают твои ноги и шею, требуя взамен вечную лояльность.
... стоило потребоваться отцу дорогостоящее лечение, и всё пошло наперекосяк. Оплата лекарств, не покрываемых медицинской карточкой, уютная квартира на окраине города, внезапно ставшей престижным районом — я отчаянно искал подходящую работу. Тщетно...
К письму был приложен образец договора, дававшего право ставить свои условия. В пределах разумного... что уже необычно... С десятой попытки обнаружить явный подвох не удалось — обычный документ, с чётко прописанными пунктами, подробно расписанных. А предложение было заманчивым. "Предлагаем вашему вниманию испытать себя в рисковом предприятие, под началом СБ Земли. Расходы и риски берём на себя... От вас требуется отдать работе за пределами Земли три года жизни, по окончание которых вы будете...".
Когда в жизни наступают сумерки, а твой мирок ограничивается скудными
возможностями Сети, где можно строить своё, то, что дарит тебе радость и спокойствие, тогда как снаружи тлеет чуждая тебе жизнь, отрицающая все стремления и мечты, сложно остаться в стороне... На следующее утро, оставив записку, и написав в ней, что получил контракт на работу в космосе, я отправился к офису в центре города. Из немногих соискателей выбрали почему-то меня. Было ли страшно? Ещё бы — СБ Земли окутывал ореол слухов, один страшнее другого. Говорили, оттуда никто не возвращается, а везунчики до конца дней жили, нервно оглядываясь по сторонам. Обычные слухи, хотя... Сидевший за столом синтетик, после короткого разговора, вежливо намекнул на путь назад. "Пока ещё можно". Но... где настоящая Тьма, а где Свет? Не может ли случиться так, что путь к Свету лежит через Тьму? И, чего таить, особого выбора я не имел... Через день на счёт поступил аванс, погасивший задолженность за медуслуги — родные получили
подправленную версию, о приёме на хорошо оплачиваемое место. Узнай они правду, кого-нибудь бы точно хватил инфаркт. Может, в будущем они поймут меня... А через месяц я очнулся в теле разумного крылатого хищника, как будто пришедшего из альбомов позапрошлого века. Людям был нужен нейтральный контактёр.
Выжить среди чужих и вернуться назад...
Дотянуться до мечты и не погибнуть...
Получить крылья и не разбиться о землю...
Можно всю жизнь просидеть в тепле, погрузившись на досуге в грёзах о неведомом. И не сделать абсолютно ничего — либо, ступить на опасный путь к мечте. Я выбрал второе, веря в будущее для близких мне людей...
От этих воспоминаний на душе стало нехорошо. Глубокий вдох, выдох. "Всё будет пучком", любил говорить один товарищ. Если бы....
— ...Если нет вопросов, продолжим нашу работу, — судя по лицам, персонал немного проняло от разговора с профессором. По крайней мере, пропали хмурые взгляды, бросаемые в мою сторону после новости о вспышке ярости. День продолжается.
* * *
Оставшееся до ужина время Джефферсон, с Соловьёвым на пару, пытали меня вопросами, силясь выудить касающееся непосредственно переноса, и время сразу после пробуждения. Далеко не лучшие воспоминания. Впрочем, не мне судить, когда создателям новой технологии важен каждый момент.
— "Провал в темноту я запомнил плохо — сплошь отрывки из виденного ранее... Необъяснимый страх за себя, неведомая сила, тянущая в НИКУДА. Раккон, заслонивший солнце и говоривший на незнакомом языке, множество картин. Под конец, крепко приложив, меня швырнуло вниз. На пол... Второе рождение и первый вдох... Тяжёлое, в первые минуты, тело: одна часть мозга упорно пытается заставить подняться на ноги, но терпит одну неудачу за другой, получая водопад незнакомых нервных импульсов. Вторая наоборот, бездействует, не реагируя на происходящее — не вспыхни на окраине сознания белые огоньки, я не смог бы и пошевелиться. Звуки, так не похожие на привычные, новые цвета, прорезавшееся обоняние. И... несильная боль в каждой мышце, желающих лишь одного — движения! Вроде ощущений в онемевшей ноге — пытаешься сбить покалывание, пошевелить пальцами, но не можешь, и неуклюже трясёшь ступнёй, не в силах сделать ни одного шага... Первой отошла голова с шеей, позволив впервые взглянуть на присутствующих нечеловеческими глазами. Волнение? Нет, скорее недоумение, вызванное резкой сменой обстановки... Синтетики не видят и этого? Мне казалось, то были галлюцинации или фантазии, пробудившиеся от краткого мига слияния двух сознаний..."
— Анатолий, с чего ты уверен в том зачатке разума? — Геннадий Алексеевич
оторвался от созерцания экрана планшета. — Ты мог его, и придумать, создав фантом под влиянием каких-либо страхов. Разум надёжно изолирован от влияния нейронной "оболочки", чем сейчас является большая часть головного мозга твоего нового тела. Чтобы по-настоящему перехватить контроль над телом, голых эмоций мало.
Я задумался. С одной стороны, глупо считать, что тело не оказывает влияние на личность. С другой... мне нечего возразить людям, более двадцати лет изучающим строение инопланетного хищника.
— "Возможно, мне... показалось. Иногда перестаю ощущать себя человеком, — слова давались нелегко. — Каждое утро просыпаться, и видеть вместо рук мохнатые лапоруки, — я аккуратно убрал выпущенные когти. — Чувствуешь себя диковинным зверем, загнанным в тесную клетку".
В зале стало тесно от неловко раскрытых огромных перепончатых крыльев. Опять потерял контроль... Стараясь никого не задеть, складываю их на спине.
— "Саровски хорошо напомнил, ради чего я здесь".
Они переглянулись.
— С завтрашнего дня приступим к освоению последнего, обязательного для высадки на планету. У нас в запасе два месяца, чтобы пробудить и закрепить навыки полёта, — Джефферсон с неохотой добавил. — Время вышло.
* * *
Делаю пробный взмах, после чего аккуратно складываю крылья на спине. До сих пор не могу привыкнуть — казавшиеся в зале бесполезными придатками, здесь они преображались, даруя свободу от земного притяжения. Вопреки всему. Несколько взмахов, и ты начинаешь подниматься в воздух, ощущая натянутой перепонкой, как отталкиваешься от невидимой опоры. Страх перед полётом куда-то исчезает, наоборот, появляется желание взмыть в небо, пронестись над полигоном, заглянуть за горизонт... Уффф, хвост как всегда нервно дёргается, выдавая волнение — где-то в глубине сознания остались сомнения. Ведь человек не должен так свободно летать. Может быть... но, с настоящими крыльями за спиной, привязать себя к земле невозможно. Чтобы осознать, надо пересилить себя и сделать первый взмах на
