Грани настоящего

Поднявшись на нужный этаж, мы сразу обратили внимание на странную суматоху, которая здесь царила. За стойкой дежурной медсестры никого не было, а в конце коридора торопливо ходили какие-то люди — по халатам можно было распознать врачей, но промелькнула там и пара обычных курток. Мимо нас, бегло нам улыбнувшись, проскочила невысокая полная медсестра в форменной робе, и устремилась туда же. Озабоченно покрутив головой, Алекс указал нам на дверь, над которой висела цифра два — именно в этой палате лежал Мартин. Поскольку суматоха творилась в стороне и к Мартину явно не имела никакого отношения, мы облегченно перевели дух и зашли внутрь.

Мартина разместили в двухместной палате, но сейчас вторая койка пустовала. Сам Мартин лежал, укрытый по пояс одеялом, и количеством бинтов напоминал мумию, на которую надели больничный балахон. Рук под бинтами было почти не видно, но вот голова и шея оставались открыты, если не считать нескольких пластырей. Очки лежали на тумбочке рядом, так что в первый миг я его даже не узнала. Парень был бледен — под стать своему одеянию — и с зеленоватыми кругами под глазами. При нашем появлении он удивленно нахмурился и посмотрел с недоумением, словно впервые нас увидел.

— Шикарно выглядишь, — сообщил ему Алекс. — Жаль, что сейчас не Хэллоуин. На конкурсе страшных костюмов ты бы взял гран-при безо всякого костюма.

Тот слабо улыбнулся, и у меня отлегло от сердца — Мартин уже не так сильно походил на свежий труп.

— Мартин, как ты? — заботливо спросила Шарлотта, а затем торопливо уточнила. — Говорить можешь? Или хотя бы головой кивать?

— Могу, — хрипло отозвался он, и мне послышалось в его голосе негодование. — Я же не при смерти лежу! Жить буду, это я вам точно могу сказать.

После этих слов мы ощутимо расслабились. Атмосфера заметно разрядилась, и в палате словно сразу стало легче дышать. Ничего непоправимо-страшного всё же не произошло. Мартина прооперировали, он уже пришел в себя и обязательно поправится. В конце концов, он же молодой парень, не старый пень!..

— Лучше расскажите, что у вас там происходит, — попросил он. — Я же тут вообще не в курсе событий.

— А черт его разберет, что у нас там происходит, — весело сказал Алекс, обрадованный этой просьбой. Раз человек больше интересуется делами внешнего мира, значит, отбрасывать в ближайшее время коньки он точно не собирается. — Джек совершенно уверен, что на приеме постарались сверхъестественные силы. Уж не знаю, в чем заключался их план, но народу пострадало довольно много. Мы с Шарлоттой вчера ездили туда, просидели полдня, помозолили глаза полиции, метеорологам, службе газа и еще почему-то санэпидемстанции. Не знаю, кто их туда позвал. И ничего не обнаружили! Ни надписей, ни пентаграмм, ни жертвоприношений! А Джек еще недоволен остался, хотя, интересно, на что он рассчитывал? Что преступник оставит там свою визитную карточку и волшебную книгу с заклинаниями, чтобы мы точно знали, с чем имеем дело?

На его последних словах я нервно дернулась, но Алекс и Шарлотта, смотревшие на Мартина, ничего не заметили, а сам Мартин смотрел куда-то вдаль. Книга заклинаний в наличии как раз имелась, и мне снова стало неприятно при мысли, что я ничего не могу рассказать друзьям.

— Жаль, что тебя с нами не было, — добавила Шарлотта. — Может, ты бы что-нибудь увидел необычное. По твоей специальности.

— Понятно, — задумчиво протянул Мартин. — А что с теми рунами и камнями, с которых всё началось? Джин, ты смогла их всё-таки расшифровать?

— Джейн, — машинально поправила я его, услышав странную переделку моего имени. Шарлотта сделала страшные глаза — мол, что ты к раненому человеку цепляешься? Может, ему сложно произносить отдельные звуки!

— Джейн, — послушно поправился Мартин. — Извини. Так что с ними?

— Я не уверена до конца, — осторожно ответила я, лихорадочно размышляя, что я могу и что не могу сказать. В итоге решила, что открыть "полуправду" всё же можно. — Но, возможно, здесь ключевую роль играет не то, как этот набор рун звучит, а то, какое значение имеет каждая из них. Впрочем, я над этим только раздумываю...

Не договорив до конца, я поймала взгляд Мартина и осеклась. Он смотрел на меня таким пристальным, таким пронизывающим взглядом, который не мог быть у раненого парня, приходящего в себя после операции. Мне стало не по себе, и у меня появилось странное, совершенно не поддающееся логике ощущение, что из знакомых глаз на меня смотрит совершенно другой человек. Но в следующий миг Мартин ободряюще улыбнулся, устало откинулся на подушку, и странное наваждение пропало. Я снова увидела перед собой своего друга, которого знала вот уже несколько лет.

Фуух. Всё из-за этой дурацкой книги, которую мне вчера оставили Майкл и Розмари. Разыгралось воображение, и теперь мерещится черт знает что...

— Ребят, а как вы думаете... — медленно и неуверенно начала Шарлотта, — если Джек прав... Если то, что случилось на этом вечере, и впрямь было делом рук магов... Может это быть как-то связано с теми камнями у Оствика? И... с нами?

— Вряд ли, — отозвался Алекс. Он говорил успокаивающим тоном, но по тому, как без раздумий он ответил, я поняла, что он и сам раздумывал над этим вариантом. — Поскольку что в итоге мы имеем? В первый раз — просто нарисованный на камне набор символов, а во второй — сразу столько жертв? Какая-то... слишком большая разница между двумя событиями.

Шарлотта глубоко вздохнула и расслабилась. Нет, так больше нельзя! Я же знаю их всех столько времени! Уж кто-кто, а они заслуживают знать правду!

— Народ, — решительно начала я. Все трое выжидательно посмотрели на меня, но тут дверь палаты открылась, и внутрь зашла та самая невысокая медсестра.

— Ребята, доброе утро, — дружелюбно поздоровалась она. Из-под специальной шапочки слегка выбивались черные волосы. — Вы здесь уже давно? Больному надо отдыхать. Вы молодцы, что приехали, но пациент же только после операции!

— Да я нормально!.. — попробовал было возразить Мартин, но она и слушать его не стала.

— Нет-нет! Можете приехать завтра, если хотите, но на сегодня посещение окончено!

По ее решительному виду стало понятно, что спорить бесполезно. Мы поднялись, собрали вещи.

— Если тебе что-то понадобится, скажи, — велел Алекс Мартину. — Мы привезем. Кстати, миссис Дрейк что-нибудь передать?

Мартин перевел на него недоумевающий взгляд:

— Кому?..

— Ого, да тебе и впрямь нужен отдых, — удивленно сообщил Алекс. — Раз ты даже собственную фамилию забыл! Маме твоей что-нибудь передать? Она к тебе тоже сегодня собиралась.

Мартин слегка дернул щекой.

— Нет, — наконец сказал он и сделал попытку улыбнуться. — Спасибо. Я сам ей позвоню, если что.

— Ну, как знаешь.

Мы попрощались и мимо ожидавшей у стены медсестры двинулись на выход. В самых дверях Шарлотта вдруг остановилась и с любопытством спросила:

— А что там случилось в коридоре, когда мы только пришли?

— К счастью, ничего серьезного, — всё так же доброжелательно и даже как-то рассеянно ответила она. — Одному из посетителей стало плохо, и он потерял сознание. Потом он пришел в себя и ушел. К счастью, он был не один, и его друг поможет ему добраться до дома.

— А-а-а... — разом потеряв интерес, протянула Шарлотта. — Понятно. Хорошего вам дня.

— И вам, ребята, тоже.

В коридоре царили тишь да гладь, никакой суматохи не было и в помине. Мы втроем спустились вниз и вышли на улицу, но прежде, чем разъехаться, остановились на больничном крыльце. Но разговора толком не получилось: мы только успели договориться звонить друг другу, если появятся какие-нибудь новости, как вдруг раздался приближающийся рев двигателя, а затем словно из-под земли материализовался незнакомый мотоциклист, который, расплескав воду из близлежащих луж, проделал некий вираж по улице и лихо остановился прямо рядом с нами, лишь каким-то чудом не забрызгав нас. Мы с Алексом уставились на него с одинаковым удивлением, от Шарлотты же я ожидала потока ругани, что какая-то сволочь чуть было не залила ей грязной водой новые сапоги. Но вместо этого подруга приветливо заулыбалась, а байкер снял шлем и превратился в молодого человека, буквально на пару лет постарше нас. Он был в косухе, тяжелых ботинках с заклепками, а довершали образ собранные в хвост волосы. Лицо, несмотря на двухдневную щетину, было очень приятным, и вообще я вдруг поняла, почему Шарлотта вчера сказала, что байкер "круче" Майкла Фостера.

— Ребята, это Том, — радостно представила та своего друга. — Том, это Джейн и Алекс, я тебе о них рассказывала.

Тот пожал руку Алексу, дружелюбно улыбнулся мне, но Шарлотта явно не была настроена на долгие разговоры.

— Поедем? — бодро предложила она.

— Конечно.

— В общем, созвонимся, — весело обратилась она к нам. — Пока!

Мы даже глазом моргнуть не успели, как Шарлотта села на мотоцикл, Том надел шлем, байк взревел, и через несколько секунд байкер лихо умчал Шарлотту в закат. Я только вздохнула, всей душой в этот момент завидуя подруге. Возможно, немногие со мной бы согласились, но байкеры всегда представлялись мне выходцами из совершенно иного мира — мира свободы, бунтарства, скорости, какой-то своей романтики... Уж не знаю, повлияли ли на меня мои музыкальные предпочтения — а многие группы, исполняющие тяжелую музыку, превозносят этот мир — но я целиком разделяла восхищение Шарлотты байкерами. Тея считала нас обеих ненормальными и всеми силами возражала, когда я заводила разговор на тему, что хотела бы водить мотоцикл. Мол, это очень опасно, и вообще не женское дело. И если второй аргумент совершенно не казался мне весомым, то с первым утверждением я поспорить не могла. Сколько мотоциклистов сейчас гибнет на дорогах каждый день, в том числе и по совершенно дурацким причинам?.. Так что мотоцикл до поры до времени оставался в области мечтаний.

— Что ж, тогда до встречи, — Алекс улыбнулся пригладил песочные волосы. — Ты сегодня вечером преподаешь?

— А куда я денусь? — философски заметила я, думая о байкерах. — Передавай Гвен привет.

Так звали девушку Алекса.

— Спасибо.

Попрощавшись, я отправилась домой. Языковые курсы будут только вечером, Тея тоже сегодня на работе, а значит, я смогу заняться дальнейшим переводом. Возвращаться к жуткой темной книге, от которой мерзли руки, мне не хотелось, но я вспомнила слова Розмари об ограниченном запасе времени и неохотно приступила к работе.

Сегодня работа пошла пободрее. На улице был день, углы комнаты не тонули во тьме, и книга производила гораздо менее гнетущее впечатление, хотя исходивший от нее холод никуда не делся. Чем дальше я работала, тем большее смятение испытывала. К тому моменту, как перевод был готов, внутри меня словно вырос огромный кусок льда. Пальцы после того, как я на протяжении двух часов прикасалась к старым страницам, онемели из холода, но сейчас я не обращала на это внимания. Розмари не ошиблась, когда говорила, что руна Гебу может с равным успехом означать как дар, так и жертвоприношение — именно о последнем в тексте и шла речь. Совершенно хладнокровно, словно перечислял список дел на выходные, неизвестный мне маг описывал, какое место нужно выбрать, какое заклинание прочитать, какую пентаграмму на земле начертить и каким оружием убить жертву, которой мог быть только человек. Сложные размышления о том, зачем это жертвоприношение вообще было нужно, я так и не поняла до конца из-за обилия незнакомых мне терминов, которые наверняка смогли бы разобрать Майкл и Розмари, если бы владели древнеирландским. А жаль — ведь именно эта часть несла в себе ключевое значение. Но вот техническую составляющую этого жуткого описания я поняла хорошо, и мне оставалось только отчаянно надеяться, что эта информация поможет.

Боже мой, какой ужас. Такое чувство, будто я читаю сочинение безумного сатаниста — за тем лишь исключением, что в книге не было сказано ни слова о боге или сатане. Серьезно, чего рассчитывает добиться этот маг? Если подобные обряды проводятся сектантами или фанатиками, это еще можно понять: что с них, ненормальных, возьмешь? Но человек, который писал эту книгу, явно не был сумасшедшим. Совсем наоборот — судя по четкой структуре написанного, по небольшому количеству зачеркиваний и помарок, это писал человек, находившийся в совершенно твердом уме и здравой памяти и прекрасно отдававший себе отчет в собственных действиях. Может, это был маньяк? Говорят ведь, что они в обычном общении совершенно нормальные, трезвые люди, которые превращаются в монстров, только когда дело касается идеи, которой они одержимы...

От мысли, что во всем этом может быть замешан маньяк, мне поплохело. Хотя не могу сказать, что было бы хуже, — маньяк или, наоборот, здоровый адекватный человек, который способен на подобное зверство...

А в следующий момент мне стало еще хуже, поскольку внезапно вспомнились слова Розмари: "Люди будут умирать, причем как маги, так и те, кто к нашему миру не имеет вообще никакого отношения". Но ведь в этом ритуале речь идет лишь об одном убийстве! Так неужели?..

Ужаснувшись этой догадке, я торопливо перевернула страницу и уставилась в текст. Мысли панически крутились в голове, так что сосредоточиться всё никак не удавалось, но отдельные слова выхватывались из текста и отпечатывались в сознании: жертвы, кровь, нож, магия... Слово "жертвы" стояло во множественном числе.

Не в силах больше это изучать, я отбросила книгу на стол, отъехала на стуле к стене, чтобы оказаться подальше от нее, и откинулась на спинку. И кто-то хочет провернуть это сейчас? В наше время?

Кстати... Как всё это проходило в прошлый раз? Майкл и Розмари сказали, что подобное уже было несколько лет назад. Но как маги смогли целиком скрыть следы происходящего от всего мира? Ведь подобные убийства — с перерезанием горла или точным ударом в сердце, да еще в центре пентаграммы, да еще если пентаграмма нарисована кровью, да еще с кучей непонятных символов — неужели никому не показались странными? Уж в полиции точно должны были обратить на них внимание, даже если бы всё списали на бедных сатанистов, которые здесь были вовсе не при чем. А газеты и прочие СМИ точно не прошли бы мимо такой сенсации... Так, может, стоит поискать информацию на эту тему? Древняя книга заклинаний, которой черт знает сколько столетий, — это, конечно, здорово, но, может, можно найти более современные и достоверные источники информации?

Еще минут пять я раздумывала, а затем решительно достала телефон и набрала номер, который мне вчера вечером продиктовала Шарлотта. В любой другой ситуации я не стала бы звонить первой, но сейчас мне больше всего хотелось получить ответы на все возникшие вопросы.

— Алло? — раздался после нескольких гудков совершенно незнакомый мужской голос. На дальнем плане слышался какой-то гул, словно там находилась еще толпа народу. — Я слушаю!

— Ричард? — на всякий случай уточнила я. — Это Джейн Эшфорд, мы познакомились два дня назад на приеме "Миллениума", помните?