Запланированный мною манёвр был проведён с ювелирной точностью. Звездолёт, следуя строго по расчётной траектории, успешно разминулся с областью космического пространства, заполненной неизвестными кораблями, и мне оставалось только ждать, пустятся ли пираты в погоню или продолжат караулить другие звездолёты. Всё зависело от того, есть ли у пиратов топливо для погони, типа пиратских кораблей и информации, которой они владели — груз, который я перевозил, стоил не просто дорого, а баснословно дорого. Но не это главное... Ещё дороже для клана обошлось бы попадание груза в чужие руки — об этом перед отлётом я получил недвусмысленный приказ от клановой службы безопасности. Не знаю, во что ввязалась матриарх клана в этот раз. Подозреваю, что имела место быть очередная тайная и посему щедро оплачиваемая договорённость с министерством обороны, и мне было чётко предписано предпринять всё от меня зависящее, чтобы доставить груз адресату, а при невозможности доставки — уничтожить. Неудивительно, что рейс готовился в режиме строгой секретности и конечную точку маршрута я узнал, будучи уже на борту своего транспортника. Даже обычного сопровождения из пары-тройки эсминцев наёмников мне не дали. Возможно, оно и к лучшему — помощи от нескольких небольших кораблей в случае серьёзного нападения ждать не следовало, а демаскируют сопровождаемый транспортник наёмные эсминцы прилично. Любой умеющий соображать человек, увидев подобный эскорт, сразу же догадается, что я везу крайне необычный и крайне дорогой груз. И, как сейчас выяснилось, не помогли предпринимаемые службой клановой безопасности меры предосторожности — корабль всё-таки попал в засаду. Нетерпеливо поглядывая на обзорный монитор, я ждал, что предпримут пираты — погонятся за мной или нет. В зависимости от их дальнейших действий мне станет понятно, случайна ли наша встреча или где-то на этапе подготовки к полёту возникла утечка информации.
Наша встреча, к моему великому сожалению, оказалась не случайной — ждали именно меня, так как пираты, увидев, что долгожданная добыча уходит, сорвались в погоню. Неподвижный рой светящихся точек, рассыпанный по бархатно-чёрной пустоте космического пространства, стронулся с места и начал разгон, постепенно вытягиваясь в мерцающее веретено, своим острым концом направленное на мой корабль. Всё... От меня больше ничего не зависело — исход погони решали тактико-технические характеристики звездолётов. Мой корабль изначально проектировался достаточно быстрым для обычного транспортника, но у пиратов вполне могли оказаться более быстроходные списанные военные суда. Отрыв от погони и, соответственно, запас времени до того, как догнавшие нас пираты пойдут на абордаж, оказался достаточно большим благодаря тому, что я не стал, как того требовала инструкция, тормозить при виде пиратских звездолётов, а, не сбавляя скорости, исполнил манёвр уклонения. Выведенные на полную мощность маршевые двигатели работали на пределе своих возможностей, наполняя звездолёт мелкой и крайне неприятной вибрацией. Температура сначала внутреннего, а затем и внешних охлаждающих контуров дрогнула и медленно поползла вверх — когда она достигнет критических отметок, мощность двигателей придётся уменьшить. Но пока двигатели работали на износ, отрыв от преследователей только увеличивался. Если все корабли пиратов окажутся переделанными транспортниками, то мне удастся оторваться от преследования и уйти. Если же за мной гонится хотя бы один военный корабль — рано или поздно он не только достигнет моей скорости, но и значительно превысит её, после чего расстояние между нами неуклонно начнёт сокращаться. Остаётся выяснить, насколько велика быстроходность пиратских лоханок.
Долгое время я надеялся, что от погони удастся оторваться — за счёт высокой начальной скорости моего транспортника расстояние между мной и преследователями, пусть крайне медленно, но продолжало увеличиваться. Более того — основная часть светящихся на экране точек безнадёжно отстала, исчезнув с экрана монитора, и в кильватере моего звездолёта, буквально на границе зоны обнаружения, закрепилось всего четыре маркера. Если мне удастся оторваться и от них — мой корабль смог бы ещё раз сменить курс и затеряться в глубинах космоса. Флот пиратов оказался откровенным мусором, которому место лишь на свалке. Возможно, будь у меня парочка крейсеров сопровождения, нам даже удалось бы отбиться...
К моему искреннему сожалению, даже солидная фора в скорости мне не помогла. Неустойчивое равновесие в нашем противостоянии с пиратами, продолжающееся уже достаточно долго и даже подарившее мне призрачный шанс на спасение, всё же закончилось — температура охлаждающих контуров достигла критической отметки и я, чтобы не запороть движки и не лишиться тяги, скрепя сердце понизил их мощность сразу в два раза. Температурная шкала дрогнула и застыла на границе красной отметки — не росла, но и не снижалась. Звездолёт вышел на крейсерский режим — двигался с максимально возможным ускорением, которое я мог поддерживать неограниченно долго. Хватило бы топлива...
Уменьшение тяги не прошло бесследно — мерцающие на самом краю экрана тревожным красным цветом четыре яркие точки постепенно начали смещаться к центру. Пираты нас догоняли. Я запустил программу расчёта времени нашей встречи и, дождавшись результатов, удручённо вздохнул — оторваться не удалось. Мы не успеем достичь соседней магистрали — корабли пиратов догонят наш звездолёт значительно раньше. Пока наверняка имеющиеся у пиратов системы постановки помех не заблокировали наши гиперпространственные передатчики, необходимо было подготовить и отправить руководству клана и в имперскую транспортную инспекцию соответствующие отчёты, чем я тут же и занялся, не отвлекаясь более на зрелище постепенно сближающихся на экране маркеров.
Но вот отчёты и в клан, и в имперские службы были сгенерированы и отправлены, а я вновь неподвижно замер в своём кресле, наблюдая за приближающимися к моему звездолёту маркерами преследователей. Нуны медленно тянулись одна за другой, складываясь в ри, а мы пока ещё оставались живы. Впрочем, всё хорошее рано или поздно заканчивается, и догнавшие нас пираты включили устройства активного подавления, сделавшие невозможными отправку сообщений, после чего пошли на абордаж. Они даже не связывались со мной, предлагая условия сдачи в плен — брать пленных пираты не собирались. Что ж, и я не собирался сдаваться без боя, и рассчитывал уничтожить как можно больше облепивших мой корабль десантных челноков, до отказа набитых отбросами общества. Дождавшись, пока высадившийся на обшивку моего звездолёта десант вскроет герметичный внешний корпус и, снеся пару переборок, попадёт во внутренние отсеки корабля, я отдал корабельному искину команду на подрыв гиперпространственных двигателей. Четвёрку преследовавших меня звездолётов взрыв, скорее всего, не затронет — те явно когда-то числились в составе имперского военно-космического флота и наверняка имели не только мощную лобовую броню, но и не менее мощные силовые экраны, которые не в состоянии повредить обычный термоядерный взрыв. Пошли последние данги моей жизни и жизни моего экипажа, который я даже не предупредил о том, что только что подписал нам всем смертный приговор. Впрочем, иного выхода у меня и не было — обстоятельства оказались сильнее меня, оставалось лишь выйти из сложившейся ситуации с честью. Честь, как учил меня мой инструктор, дороже жизни. И лишь одну, но простительную слабость я позволил себе перед смертью — сильно, до боли в руках, сжал заветный медальон и мысленно извинился перед девушкой, на всю жизнь оставшейся моей несбыточной мечтой, за то, что я больше никогда её не увижу. Больше всего на свете я хотел бы в эти мгновения оказаться рядом с ней... И эта мысль оказалась последней в моей так неожиданно оборвавшейся жизни — перед глазами, выжигая сетчатку, возникла яркая вспышка, а голову пронзила дикая, всепожирающая боль...
* * *
Ярко-зелёная трава, густым ковром покрывшая берег мелкой прозрачной речушки, скорее даже большого ручья... Жаркое, ярко-белое светило почти в зените, бледно-голубое с прозеленью небо в лёгких кучевых облаках... Высокие деревья с раскидистыми кронами, вплотную подступившие к покатому берегу. Яркие разноцветные бабочки, порхающие над пробивающимися из травы цветами. Густой, терпкий, тяжёлый, насыщенный свежестью и ароматом деревьев и цветущей травы медвяный воздух, от которого кружится голова...
Местная атмосфера значительно плотнее той, к которой я привык, да и сила тяжести пусть ненамного, но превышает гравитацию моей родной планеты, что создаёт лёгкий дискомфорт, к которому, я уверен, со временем можно привыкнуть. Где я? Что со мной? Я не только не знаю, где я, но и не помню, как сюда попал. Последнее моё воспоминание в этой жизни — обжигающая вспышка перед глазами и осознание близкой смерти от взрыва термоядерного реактора звездолёта. Собрав в кучу разбежавшиеся мысли, я предположил, что увиденному имеется всего три варианта объяснения. Вариант первый — я умер и нахожусь в раю. Если так, то и волноваться уже не о чем — у меня впереди вечность, поэтому рассмотрение этого варианта отложим на потом. Да и не верил я в существование рая. Вариант второй — у меня поехала крыша, или, как по-научному выражаются медицинские работники, налицо глубокое психическое расстройство. Говоря простым языком, я брежу, и у меня галлюцинации. Второй вариант не лучше первого, так как самостоятельно из бредового состояния никто ещё не выходил, не стоит даже пробовать. Лучше, как советуют врачи, расслабиться и наслаждаться видениями. Но бездействие не по мне, поэтому приму за основу вариант номер три — меня каким-то образом переместило с гибнущего звездолёта на поверхность незнакомой планеты. Быть может, причина в самопроизвольной генерации гиперпространственным приводом звездолёта случайного туннельного пространственного перехода в момент своего взрыва? Гипотеза маловероятная, но теоретически возможная. Пощупал свои руки, потрогал траву и землю, из которой она растёт — окружающая обстановка настолько реальна, что я, пожалуй, склонюсь к третьему варианту.
Я медленно встал и осмотрелся, одновременно проводя ревизию себя, любимого. Я оказался предположительно жив и с виду вполне здоров. Из одежды на мне остался мой комбинезон — тот, в котором я за мгновение до гибели звездолёта находился на капитанском мостике. Из обуви — форменные ботинки с высоким голенищем и мягкой подошвой, мягкие и практически невесомые. В таких удобно перемещаться по ровным коридорам звездолёта, но не слишком комфортно ходить по лесу. Впрочем, это всё равно лучше, чем ничего — я ведь сначала, как только услышал тревожное сообщение, хотел бежать на мостик вообще в нижнем белье. Из вещей... Вот из вещей у меня имелось лишь то, что находилось во внутренних карманах комбинезона, а именно идентификатор личности, представляющий собой небольшую, размером примерно с ладонь, пластиковую карточку с моими биометрическими данными, случайно завалявшаяся лазерная указка длиной в мизинец и свёрнутая пополам голография Линнеи, с которой я никогда не расставался. Печально — местность вокруг, по результатам предварительного осмотра, выглядела явно необитаемой. Необитаемой ли?
Пока я осматривался и решал, где я и что со мной, я подспудно ощущал некоторый дискомфорт, но всё никак не мог понять его причину. Однако, внимательно прислушавшись к себе, неожиданно понял, что неудобство мне доставляет подаренный Линнеей амулет — он, спрятавшись на груди под комбинезоном, неприятно холодил кожу, как будто долгое время пролежал в снегу. Причём от контакта с обнажённой кожей металлический диск, что удивительно, так до сих пор и не нагрелся. Запустив руку за пазуху и вытащив амулет, я ещё раз подивился его низкой температуре и сжал в ладони, решив согреть. Но время шло, а медальон оставался холодным, как будто что-то вытягивало из него энергию. Точно, энергия! Возможно, диск из неизвестного металла являлся не просто украшением, красивой безделушкой, а малогабаритным конденсатором энергии, которая могла быть потрачена на моё перемещение из звездолёта на эту планету — гипотеза не менее правдоподобная, чем случайная генерация пространственного канала гипердвигателями, для подобной генерации совсем не предназначенными. Накопители таких маленьких размеров лично мне были неизвестны, но мало ли какие тайны скрывают закрытые имперские архивы. Да и легенды о малогабаритных индивидуальных порталах ходят по империи — ими якобы обладают люди клана Рэй, что даёт им возможность самостоятельно, без помощи имперской транспортной портальной сети, перемещаться между звёздами и даже между галактиками. Возможно, в мои руки попал именно такой индивидуальный портал, замаскированный под украшение.
Я ещё раз, уже с признательностью взглянул на серебристый диск — амулет так и не нагрелся, на его поверхности даже проступили мелкие капельки сконденсировавшейся из воздуха влаги, поэтому я не стал засовывать медальон обратно к себе за пазуху, ограничившись тем, что оставил его висеть на груди поверх комбинезона. Что ж, спасибо тебе, родной, за спасение моей жизни и отдельное спасибо твоей бывшей хозяйке. Итак, примем как факт наиболее правдоподобную гипотезу — в момент взрыва звездолёта я не умер, а оказался перенесён на пригодную для жизни планету выглядевшим как медальон устройством с неизвестным мне принципом действия. Тогда можно сделать логичный вывод, что мир, в который я попал, обитаем — иначе теряется смысл моего спасения. Девственно нетронутая природа вокруг меня не показатель — во многих мирах империи можно найти такие же дикие места, куда практически не ступает нога человека. На Окане такие места даже охраняются государством и имеют статус заповедников. Вероятно, я попал в такой же заповедник.
Определять координаты мира, в который я попал, я даже не пытался, несмотря на свой огромный опыт в астронавигации — без специального оборудования сделать подобные вычисления практически невозможно, и я, как дипломированный специалист, слишком хорошо это знаю. Некоторые дилетанты от астронавигации наивно полагают, что капитан звездолёта обязан всего лишь по внешнему виду звёздного неба над своей головой безошибочно определить, в какое место вселенной или как минимум собственной галактики его угораздило попасть. Спешу разочаровать таких законченных оптимистов — сия процедура принципиально недоступна человеческому интеллекту, сколь бы опытным и бывалым он ни был. Даже хорошо известный рисунок звёздного неба кардинально меняется при перемещении всего на несколько лучей от исходной точки космического пространства, а на то, чтобы запомнить картинки, видимые с поверхности сотен миллиардов крупных космических тел размером с планету и более, не хватит всей человеческой жизни. Причём необходимо не просто запомнить — их ведь нужно воспроизвести в аксонометрии, чтобы определить пространственные реперные точки. Для подобной работы потребуется как минимум промышленный искин не ниже седьмого класса, специально ориентированный под астронавигацию — другие мозги столь сложной задачи просто не потянут. Впрочем, как я уже говорил, подобной задачи перед собой я и не ставил — мне бы только добраться до обитаемых мест, а там уже аборигены подскажут, где же я нахожусь, и помогут добраться до портальной сети. Надеюсь, что помогут...
