"Но телесные силы обычные, человеческие. Тебя держит человеческое тело, — "замогильный" голос произнес это совершенно бесстрастно, без намеков, — и на нашу помощь в таком состоянии, когда ты проваливаешься в свою Душу, не рассчитывай, Большой друг, ибо любая иная Воля другого Разумного легко нас изгоняет. Вспомни, сколько раз это делали шаманы? А тогда ты находился в полном сознании... мы неустойчивы в этом мире, — снова бесстрастно, без капли сожаления, — поэтому и стремимся в тела, они хоть как-то помогают..."
"Я слышал от вас и другую версию, — Рус насмешливо перебил своего Духа Смерти, — Не так-то легко вас загнать в расслоение!".
Ответа не последовало. Да он и не рассчитывал. Духи имели свою, нечеловеческую логику. Подождал еще примерно статер и понял: его бестелесные "компаньоны" решили, что высказались достаточно.
— Спасибо, "друзья", за своевременную помощь, искренне благодарю!", — на том и закончил разговор. Ответа на благодарность, как обычно, не услышал, но прекрасно почувствовал их... можно сказать "довольство".
"Да! — Рус вспомнил один важный момент, — Друг ты мой смертоносный, ты не подскажешь, тот человек будет помнить мою с ним беседу?".
"Должен... — в "замогильном" голосе послышалась неуверенность, — когда отражение сольется с душой — должен помнить, — это уже более уверенно. — А в течении вашей встречи — не знаю".
"Спасибо, "друг"!", — не забыл поблагодарить Рус, теперь уже точно закончив беседу.
"Черт! — мысленно возопил он, едва глянув в окно. Солнце поднялось в конец четвертой утренней четверти, — Гелька не разбудила! Дала отдохнуть, чтоб её, а у меня дел... воз и маленькая тележка! Мама моя дорогая...", — с этими мыслями быстро оделся, забежал в столовую, на ходу кидая в рот сам не понимая что и, не слушая ворчание Асмальгин, вскочил на Воронка. Домоправительница в сердцах сплюнула.
Каганский город с долиной являлся собственностью Гелинии и отец лишь помогал дочери освоить Кальварион. С дальним прицелом, конечно. Это зять в свое время предложил тестю сделать такой подарок на свадьбу. Князь с легким сердцем состряпал документы и освятил их в храме Пирения. Формальность — полнейшая! Любой законный властитель мог распоряжаться любой ничейной землей как ему заблагорассудится. Другое дело, что то же самое мог проделать и другой владетель. Спор решался силой оружия. Победитель де-факто становился хозяином территории, а уж если у него имелся и документ на землю, заверенный по всем правилам в храме общепризнанного Бога, то тогда данная территория признавалась за новым хозяином всеми "просвещенными" странами.
На свадьбе Гелинии Пиренгул еще не до конца верил словам Руса и легко сделал младшенькой такой подарок, казалось, безделицу. Зато сейчас и радовался за дочь, и кусал себе локти. Такую землю упустил! На крайний случай что ж, он согласен пожить на милости любящей Гелингин и зятя, но эта возможная позорная участь придала ему дополнительный стимул держаться за Тир до конца. За собственное княжество, за свою безраздельную власть вцепился, как степной волк в матёрого быка — до последнего издыхания. "Земли Предков", "Могилы Предков" — для кочевников значили многое, но далеко не все. Они всегда свободно ходили по степи, не особо переживая о тех "Могилах". А теперь, с открытием пятна вообще и Кальвариона в частности, тем более готовы сорваться с оскудевших пастбищ. Именно поэтому заброски в каганскую столицу держались в глубокой тайне, а в городах и особенно в стойбищах распускались слухи о тяжелой войне в пятне, которую ведут там эндогорцы. У народа не должно оставаться выбора, кроме как защищать Родину... а заодно и власть Пиренгула. Эта же задача стала первоочередной и для Руса.
Он собрался воевать за родину жены на полном серьезе. Она, её отчизна, сконцентрировалась для него в "Закатном ветерке", который он никак не желал терять. И дело не во временной, как он надеялся, недоступности Кальвариона лично для него. В конце концов он мог уйти в полюбившийся Кушинар. Дело в... сам четко не понимал в чем. Наверное, в элементарной совести. Тир принял его и его друзей, здесь он нашел любовь. Неужели можно закрыть глаза и отдать его на растерзанье разжиревшим центральным странам? Несправедливо это.
— Пиренгул, ты знаешь, что через три дня из Ольвии выступает объединенное войско? — первым делом спросил Рус у князя, как только его проводили в покои "малого приема".
— Я ждал тебя во вторую утреннюю четверть, — укорил его тесть вместо ответа.
— Ты не поверишь — проспал, — честно признался зять, — так знаешь?
— Ты всегда был таким обязательным, — проворчал Пиренгул, — ты же Хранящий. Что-то случилось?
— Ясно, значит ты уже в курсе. А я от Отига узнал, — Рус не стал скрывать свой источник информации, но не ответил на "случилось", — Максад, как я понял, меня не дождался и ты в обиде.
— Вот еще, обижаться! — выплюнул князь с намеком: "Было бы на кого!", — но твоё легкомыслие ставит по удар весь наш план! — и как типичный Пылающий, на мгновение "полыхнул". Не буквально, аллегорически.
Точно обиделся. И он, и Максад были заняты по уши, а ждали княжеского зятя целых две четверти!
"Подумаешь, один раз опоздал! — Рус почувствовал неудобство, — мог бы и гонца послать! Обиделся он... тоже мне, гордый! Побеспокоился хотя бы о любимом зяте, вдруг я уже хладный труп...".
— Ладно, Пиренгул, проехали. Виноват, исправлюсь. Ну что ты в самом деле! По твоим делам, между прочим, суечусь — себя не щадя. Идем в кабинет, что ли.
Князя больше всего поразило слово "проехали". Понял глупость своей обиды: "Что это я, как юнец, к которому девица на встречу не явилась! И приказать я ему не могу — не мой подданный, а мне ровня... если не больше...", — с этими мыслями хмуро произнес:
— Идем, что с тобой сделаешь, — причем старательно изобразил "стариковское ворчание", — Гарнил! — позвал и на зов тут же явился, как из-под земли вырос неприметный тиренец, — Максада ко мне в кабинет. — Секретарь, быстро поклонившись, исчез так же незаметно, как и появился.
— Кхм, а сам Отиг как собирается поступать? — осторожно спросил Пиренгул, активировав "глушащие" Знаки кабинета.
— На нашей стороне, князь. Решил, что хватит с него, отслужил. Уходит в отпускные. Скоро сам к тебе обратится.
— А ему...
— Можно, Пиренгул, можно. Он своего друга детства можно сказать сдал, а тот сами Генералом работает, — князя кольнуло словечко "работает". "Будто верховный командующий ордена — раб!". С трудом привыкал он к манере своего нового зятя изъясняться. Тот, меж тем, продолжал:
— Но это не тот случай, когда "предавший однажды" и так далее. Эндогорию он ни в коей мере не подставил, сказал только о времени выхода кораблей из Ольвии. Чужих судов, не эндогорских. Ему противна подлость, а поступок своего царя, обещавшего "опекать" союзника, он посчитал таковой. Да и вообще, полюбился ему наш Тир. Наш, наш, не отворачивайся. Я хоть и этруск, но всей душой за твое княжество! Мне, надеюсь, веришь?
— Тебе — да, — князь, после чуточку насмешливых слов "не отворачивайся", хитро прищурился, — хотя ты, со своей скрытностью и ложью в каждом слове и недостоин этой чести... Про Отига понял, приму. Помощь целого магистра, пусть и Хранящего, очень даже пригодится, — не удержался от шпильки. Ордена всегда спорили "кто круче". Хранящие считались не совсем боевыми.
Рус хмыкнул. У него имелось собственное представление о "боевитости" своего ордена.
— Ему голубь прилетал? — князь спросил, как бы "между прочим".
— Да не-е-т, — протяжно ответил Рус, отмахиваясь, как от сущей безделицы, — с Силой сливался. Говорю же, они с их Генералом старые приятели... о других Силах рассказывал, но я не понял ничего. Да и зачем мне о каких-то Пылающих слушать, когда у меня тесть — целый мастер, да еще какой! Он бы мне непременно рассказал о такой возможности болтать на расстоянии. Правда, Пиренгул?
— Конечно, зять, — поддержал его князь, — совсем из головы вылетело! Беспокоюсь я о княжестве, только и думаю о его защите. Хорошо там все, Рус, всё в точности как ты описываешь! Тебе же тоже недосуг рассказать мне, откуда ты всё о пятне знаешь и почему боишься идти туда сам. Тоже о Тире радеешь?
— Денно и нощно! — заверил его зять, думая: "Вот черт горящий, ни капли не смутился и на меня стрелки перевел. Молоток!" Русу понравилась эта полу шуточная взаимная пикировка.
— Да, вот еще что, Рус, — Пиренгул будто только что "вспомнил" что-то важное, — я не в праве тебе советовать, ты — муж, но... Гелингин — моя дочь... — выдержал задумчивую паузу, — когда начнется война, ты не мог бы отправить её в Кальварион? — и прямо взглянул на зятя, говоря одними глазами: "Понимаю, она не сможет вернуться, пока ты сам не соизволишь появиться в пятне, а ты этого почему-то боишься. Но позаботься о её безопасности!".
— Я... обещаю подумать. Она дорога мне не менее твоего, — и Рус отвернулся, заканчивая неприятную тему.
Он неоднократно... даже не так: мысль защите Гелинии крутилась практически постоянно, и частенько всплывал Кальварион, как самое безопасное место. Нет, её можно "сдать" на попечение Эрлану, но... в его дворцовом гадюшнике Рус еще не разобрался, а Кушинару пока не готов был доверить самое дорогое. Думать еще и думать целых шесть-семь дней...
"Блин! Надо повторить общение с Гелькой в моей душе! Всяко Сила тратиться не будет. Она-то не побежит от меня... надо с ней поговорить. Сегодня же. Только бы не забыть!..", — чаша весов со скрипом наклонилась в пользу каганской столицы. В том, что он сам туда придет рано или поздно (в обозримом будущем) — нисколько не сомневался! Человеческий Бог "брошенной" Силы эльфийских пятен уже маячил на горизонте. Рус это чувствовал, причем сам того не подозревая.
Вскоре явился Максад и начался очередной совет.
— —
*Толстяки — жаргонное название больших купеческих парусных галер. Могли брать на борт до пяти сотен воинов с полным вооружением и сотни три единорогов. Из-за недостаточной остойчивости в экипаж судна обязательно входили два мага-Текущих, для посменного дежурства, и как минимум один маг-Ревущий.
Глава 7
Эскадра из шести "толстяков" и пяти узких маневренных военных галер, не отказавшихся от гребного яруса, встала на рейде Далора. Вскоре одна из них, не затребовав лоцмана, направилась в полупустой порт. Шла на веслах точно по фарватеру. Опытный капитан, умелый Текущий, слаженные гребцы — не иначе. Споро пришвартовались, скинули трап, по которому на галеру поднялись двое тирских чиновников: начальник порта и начальник таможни. На корабле их встретили капитан и командир полусотни десанта.
— Рады приветствовать воинов и моряков просвещенного мира на земле вольного княжества Тир! — пафосно произнес таможенник, на что галатинцы, а эта часть объединенных войск состояла из армии и наемников царства Галатии, презрительно кивнули, а полусотник вдобавок проворчал:
— Какого Тартара здесь делает таможня?
На это ответил начальник порта, развернув пергаментный свиток.
— Порядок есть порядок, господа союзники, досмотра, разумеется, не будет. — Виновато пожал плечами, смущенно прокашлялся и торжественно зачитал послание князя Тира "доблестным воинам просвещенных земель".
Пиренгул уверял "союзников", что препятствовать их скорейшему проходу к пятну не собирается и в ответ надеется на соблюдение ими ранее достигнутых договоренностей с "государями коалиции", а именно: "народу ущерба не чинить, смертью и насилием не грозить, припасы покупать справедливо, а не мародерствовать, будто на вражеских землях". И еще: "на весь путь до пятна, любимый Богами вольный Тир, готов предоставить проводников и помощь в виде сопровождения доблестных воинов из стран центральной ойкумены своими летучими разъездами, во избежание неприятных случайностей". Обо всем этом были заключены соответствующие соглашения с "государями коалиции".
Слушая длинное витиеватое послание с множеством ссылок на межгосударственные документы, галатинцы нетерпеливо переминались и откровенно зевали. Разве что не перебивали начальника порта, у которого пересохло во рту от непривычно длинной речи.
— Ну, а теперь, — сказал капитан, с облегчением дождавшись завершения послания, — я могу отдать приказ о сходе с посудины? — спросил, лукаво подняв правую бровь, и сразу скомандовал, — десанту разрешаю покинуть корабль! Экипаж, приступить к установке дополнительных трапов! Шевелитесь, дарковы отродья! Генрих, — это полусотнику, — командуй своими. — О двух переминающихся, переглядывающихся "аборигенах" он, казалось, уже забыл.
Командир десанта заорал свои приказы и остановил, собравшихся ретироваться тиренцев:
— А вы куда, господа? Покажите-ка мне причалы и пакгаузы и не дайте Боги, я увижу хоть что-нибудь, напоминающее засаду!
— Что ты, господин командир, в мыслях не держим! — уверил его начальник порта, — могу поклясться!
— Не стоит вмешивать Богов, — видя испуганные лица чиновников, полусотник брезгливо отверг это предложение. Он, как истинный военный, сам не любил это дело и других не поддерживал в стремлении вмешивать Высших сущностей в дела земные. Без них — надежней. Неизвестно, что у Богов на уме и чем их ответ может обернуться.
Полусотня разделилась на две группы с таможенником и начальником порта в качестве проводников-заложников в каждой и непременным магом-Пронзающим. Они легче других видели Знаки, чувствовали колебания Сил и... быстрее иных магов могли слиться с Силой, дабы сообщить на корабли об опасности либо об отсутствии таковой. Генералы Пронзающих решили не вводить новые амулеты "голос Эоса"* в этой компании, только рассекретили способность сливаться с Силой. Вот завязнут цари в пятнах, тогда...
— А где купцы, где грузчики, рабы? Где все люди? — подозрительно спросил полусотник у портового начальника.
— Так боятся все, дня два, как разбежались! Как один купец встретил вашу армаду, сюда пришел, рассказал и всех как водой смыло! — оправдывался тиренец, — Я останавливал, объяснял — бесполезно!
— Хм... а товары...
— Как есть все вывезли! Спешили, как перед войной! А какая война, у нас ведь соглашение... правда? — и подобострастно посмотрел на командира десанта. Тот крякнул что-то согласное и зашелся в кашле:
— Ну и пылища у вас, дарки вас раздери! — они обследовали очередной полупустой пакгауз.
— Господин Гаранкул, — к начальнику далорского порта внезапно обратился молчаливый маг-Пронзающий, — скажи, пожалуйста, у вас причалы всегда были структурами Хранящих укреплены?
— Что ты, господин маг! Мы — моряки! — на что полусотник скривился, но чиновник не обратил на это внимания, — У нас Гидрос и Эол в чести! Текущие всегда занимались укреплением причалов, но тут заминка вышла. Когда слухи о вашем нашествии... извиняюсь, проходе пошли, так богатые купцы почти и забросили к нам ходить и наш портовый Текущий.... Не совсем наш, он по найму приходил, — нехотя признался начальник, в ответ на удивление командира десанта. Для такого захудалого порта, третьей Тирской гавани, содержать отдельного мага-Текущего уровня не ниже мастера — накладно. Прихвастнул чиновник.
