Часть пятая Дневник Тринадцатого Императора

Дело надо поставить так, чтобы с этими разбирались те другие, которые ухитрились хапнуть раньше и больше. Собственно, это весь полный универсальный алгоритм.

Эдвард Смит-Стэнли, премьер министр Британской империи, очень хорошо знал эту науку, иначе он бы не стал премьером, но при планировании операции в Абиссинии необходимо было учитывать одну её интересную особенность.

Негус Фёдор II не имел своей валюты, банков и своего монетного двора. По Африке и Аравии ходили талеры Марии-Терезии, на которых значилась дата 1780 год.

Вот почему один из родственников барона Ротшильда будет принят самим Францем Йосифом для решения возникшей проблемы. Собственно, проблемы никакой нет, британские ротшильды с австрийскими уже всё обсудили и договорились, НО требуется высочайшее разрешение для завершения всех формальностей.

Деликатность ситуации заключается не только в чеканке монет почти столетней давности, но и во внутриполитической ситуации, сложившейся в Австрийской империи. В той истории в 1868 году она трансформируется в Австро-Венгерскую, но в этой истории (в отсутствии Австро-Прусской войны) смена названия ещё далека, тем не менее, чтобы не допустить возможных слухов, принято решение чеканить монеты подальше от Вены.

В Центральной Словакии в маленьком живописном городке Кремница без малого 700 лет действует один из самых старых в Европе монетных дворов.

Сейчас его удел — чеканка памятных и прочих юбилейных медалей, но в XVIII веке при императрице Марии-Терезии объем производства монетного двора достиг пика, обойдя Пражский, Венский, Братиславский монетные дворы.

Во внутренний дворик, напоминающий средневековую крепость, въехала карета с несколькими важными господами, которые привезли с собой указ— разрешение императора.

Согласно британским планам на подкуп и другие внутренние расходы экспедиции Нейпира планировалось затратить триста тысяч монет. Это довольно много, для их чеканки понадобиться только серебра более семи тон и порядка месяца на исполнение заказа. Готовую продукцию упаковывают в кожаные мешки-кошели весом почти 14 кг., по 500 талеров в каждом.

Дальнейшим планом предусматривается транспортировка особого груза в Триест, где его будет ожидать специальное судно с базы на Мальте, которое всё доставит к побережью Синайского полуострова, но со стороны Средиземного моря. Там в небольшой деревушке Эль-Ариш груз примет специальный караван и повезёт его в город Айлу на побережье залива Акаба.

Дальше уже совсем просто: один из шести корветов Британского военного флота в этом регионе возьмёт на борт весь важный груз и экспедиция сэра Нейпира, точнее её группа рекогносцировки, возглавляемая полковником (чуть позже генералом) Мириуэзером (Meerewether), начнёт свою деятельность.

Не лишённый юмора сэр Роберт Нейпир группу разведки назовёт "специальной комиссией" и поручит её руководство уже генералу Мириуэзеру.

Допустить такого развития событий нам очень не хотелось. Для реализации контрдействий служба Николая Владимировича Мезенцева разработала свой сценарий, по которому сейчас нужные люди в нужном месте "играют" свои роли.

Главные исполнители это, как вы уже догадались, курдские специальные формирования, которыми руководит по поручению Юсуфа его верный помощник Езданшер. Кроме них в операции используются зафрахтованные или почти как зафрахтованные традиционные арабские судёнышки доу. Парочку этих мореходных "скорлупок" уже переправили с западного побережья Индии, сначала конечно в сторону Борнео, а затем к месту основной операции.

О планах и маршруте транспортировки специального груза (помимо блокнота) нам стало известно от одного нашего резидента, который уже однажды был связан с транспортировкой большой суммы денег и успешно их доставил с нашего на то согласия.

Средний по размерам караван в сотню верблюдов уже сутки располагался на побережье вблизи Эль-Ариша. Зрелище это не привлекло бы к нему внимания, если бы не наличие вооружённых всадников, которые изнывали от безделья и длительного ожидания.

Руководил этой странной группой светловолосый "купец" с явно европейской внешностью. Он заметно нервничал, хотя командир полусотни турецких всадников на плохом английском языке постоянно ему докладывал, что кроме рыбаков в деревне никого нет, а чтобы убедиться в отсутствии ещё кого-нибудь на Юге, достаточно стать на верблюда и посмотреть в ту сторону. Гладкая как ломберный стол плоскость, покрытая песком самых разнообразных оттенков, неизменно подтверждала его слова.

Белый господин, естественно, не позволял себе взбираться на верблюда, это делал слуга, но его ответ был неизменным уже несколько часов кряду.

— Никого и ничего нет, сэр.

В очередной раз купец осмотрел в подзорную трубу морской горизонт и, убедившись, что он чист, дал команду готовить второй завтрак.

Так прошёл ещё один день.

— Собственно, чего волноваться? Время, отпущенное на выполнение задания, неделя, один день ничего не решит.

Наконец, рано утром, на вторые сутки ожидания, на Севере был замечен парус, который ближе к завтраку превратился в долгожданный корвет. Глубины не позволяли кораблю подойти к самому берегу, поэтому заранее были наняты рыбачьи лодки, которые должны были перевезти груз с корвета на берег.

Только вот судно подошло тогда, когда все рыбаки уже были в море. Шлюпки корабля могли бы, наверное, решить дело, но у каждого из людей, говоривших на повышенных тонах, были свои инструкции и свои амбиции. Ни первые, ни вторые не дали им возможности отклонится от них.

Только под вечер тугие кожаные мешки общим числом 600 штук, неоднократно пересчитанные, уложили в специальные сумки, которые завтра будут погружены на верблюдов и караван двинется в свой не очень дальний путь. Ему предстоит преодолеть 135 миль по пескам и ущельям и сдать свой груз в древней Айле. Когда светловолосый купец получал задание, ему говорили, что миля в пустыне и миля на улице Лондона, это разные по длительности пути участки. Тогда он в это не верил, и считал это сказками старослужащих.

Утром, проклиная про себя дипломатов и финансистов, которые не решились переправить груз через французскую зону влияния там, где идёт большое строительство и много людей и не так страшно и меньше этого противного песка, который попадает всюду и вызывает зуд и раздражение, британец дал команду на начало движения.

Командир турецкой полусотни что-то прокричал своим подчинённым и вскоре достаточно длинная вереница животных и людей, растянувшаяся на добрую четверть мили, втянулась в пустынную часть Синайского полуострова.

К середине дня вышли к колодцу, старший погонщик распорядился сделать привал, чтобы напоить животных и дать им отдых. Потом подошёл к турецкому командиру и что-то долго ему втолковывал. Когда через полчаса они оба подошли к купцу, турок выполнял функцию толмача.

Смысл их совместного выступления сводился к тому, что двигаться по пустыне надо начинать перед закатом солнца и завершать движение утром, когда солнце уже выйдет из-за горизонта. Понимая, что они правы, британец согласился на новый график движения.

Перед закатом караван снова тронулся в свой путь, постепенно приближаясь к центральному перекрёстку Синая, урочищу Бир-Хасана. Здесь пересекались караванные тропы из Аравии к Александрии, из Александрии в Багдад и благословенный порт приписки Синдбада Морехода — Басру. В помощь путешественникам на "перекрёстке" находились вырытые ещё в незапамятные времена колодцы, потому миновать его было невозможно.

По мере приближения к названному месту то тут то там чаще стали попадаться кости, скорее всего, животных, но некоторые были похожи на что-то другое. Обстановка, весьма угнетающая, дополнилась голосами пустыни. Эти вибрации ветра и песка не способствуют оптимизму.

Когда до точки возможной встречи с другими караванами оставалось по расчётам около часа, командир полусотни сам объехал и подбодрил каждого из своих бойцов, животных построили в две колонны, хотя верблюды этого не любят и часто норовят укусить один другого. Теперь отряд представлял собой компактную группу, ощетинившуюся стволами охраны во все стороны. В таком виде и продолжили движение, но никого не было на перекрёстке и никто на них не нападал.

Начало темнеть. Верблюды, почуяв воду, пошли чуть быстрее и через полчаса были вознаграждены водой из колодца, точнее из группы колодцев, которая с помощью специального подъёмника поступала в большой каменный бассейн с выщербленными за столетия краями.

Собственно здесь пустыня заканчивалась, дальше начинался холмистый район с невысокими, до тысячи ярдов пологими горушками с острыми уступами и разбросанными повсюду валунами. Дальнейший маршрут пролегал по пересохшему руслу реки Курайя на юго-восток, почти по прямой в Айлу.

Все подкрепились, некоторые раскурили трубки, посмеиваясь над одним из погонщиков, который долго не мог раскурить свою конструкцию из обожженной глины, несколько раз прикрывая ярко тлеющий уголёк рукой, но наконец и он приступил к этой процедуре.

Ещё через час, когда отдых закончился, прозвучала гортанная команда старшего на отправление каравана. Голос его такой громкий в начале возгласа, как-то внезапно стал хриплым, а когда светловолосый повернулся в ту сторону, то увидел, что старший погонщик почему-то лежит перед так и не поднявшимся верблюдом.

Количество людей в караване резко увеличилось, перед каждым охранником внезапно возникало по одному или даже по два человека, после чего он, не успевший ничего предпринять, так и оставался на земле. Британец, парализованный страхом, попытался выхватить револьвер, но дрожащая рука, наткнувшаяся на перевязь вместо его рукояти, вдруг самопроизвольно дёрнулась и схватилась за рваную рану на шее, стараясь остановить кровь, которая потоком сочилась между пальцев.

Тот самый погонщик, который так неумело раскуривал свою трубку, теперь весело переговаривался с теми, другими людьми, устроившими нападение.

Пятую часть груза переложили на лошадей, которых привели с собой чужаки, трупы — на других верблюдов, снабжённых специальными корзинами; этим путь не далёк, до ближнего ущелья, а дальше о них позаботятся падальщики. Осмотру подверглись только останки светловолосого, нет ли у него каких-либо писем или записок, затем тело как мешок закинули в одну из корзин и уже два каравана продолжили дальнейший путь.

Маршрут одного на юго-запад в Судр, а второго на восток в глубину Сирийской пустыни и дальше на Курдские земли на Азиатском континенте.

К концу следующих суток под прикрытием темноты британское серебро было загружено в неприметные дхоу, которые дрейфовали недалеко от берега Суэцкого залива несколько южнее городка Рас Судр.

Два рыбацких судёнышка, водоизмещением не более пятидесяти тон, быстро растворились в темноте, следуя в нескольких милях друг от друга в сторону Красного моря. Когда расстояние от деревянных корабликов до береговой линии настолько увеличилось, что уже не позволяло видеть очертания древнего городка, человек с тонким музыкальным слухом, наверное, уловил бы появившийся лёгкий стрёкот двигателя Вигриянова, но таких на пустынном ночном берегу не оказалось.

Историческая справка

Между 1841 и 1843 годом капитан лайнера компании Кунарда "Колумбия" — Джудкинс, предложил своему боссу учредить денежный приз, который должен был бы стимулировать капитана и команду на трудовые подвиги. Приз вручался бы лайнеру, который пересек Атлантический океан за рекордное время. Будучи бизнесменом Кунард понял возможную выгоду от этой затеи, назвав приз "Голубая лента Атлантики" он надеялся, что он (приз) будет привлекать пассажиров проехаться на самом быстром рысаке моря, которыми на то время являлись суда исключительно его компании.

Располагая огромными суммами, Коллинз действовал быстро и решительно. Вместо пяти оговоренных контрактом небольших пароходов он поручил фирме "Браун энд Белл" из Нью-Йорка построить четыре более крупных и мощных судна: Арктику (1854) Болтик, Адриатик и Атлантик Пасифик (1856).

В первом рейсе Адриатик, вошедший в анналы мореплавания как последний трансатлантик с деревянным корпусом, развил небывалую скорость — 15,9 уз,

Это были красивые трехпалубные трехмачтовые лайнеры с корпусами, изготовленными из лучших пород дуба. Паровые машины развивали мощность 2000 л. с. Пар вырабатывался в четырех котлах. Для подачи угля имелись 32 топки, расположенные попарно одна над другой. Расход топлива составлял 87 т в сутки. Эти лайнеры обладали отменными мореходными качествами и в отличие от судов Кунарда не были подвержены заливанию. Каждый пароход обошелся Коллинзу в 700 тысяч долларов.

В период 1866-1870 годов оба парохода принадлежали компании "Норт Америкэн Ллойд" — одной из тех бабочек-однодневок, которых так много появлялось и исчезало на Северной Атлантике. Под флагом этой компании пароходы обслуживали линию Бремен — Саутгемптон — Нью-Йорк.