27 июля 1853 года умер 12-й сёгун Токугава Иэёси. Узнав, что сёгун умер, Перри пользуясь суматохой в Японии, решил плыть туда немедленно, презрев обещание ждать. За сутки за ним прибыли шлюпы "Македонец", "Вандалия", "Лексингтон" и пароходы "Миссисипи", "Саскуиханна", "Повхатан". Через пятнадцать дней к ним присоединились "Саратога" и "Сапплай". 31 марта 1854 года японцы под председательством посла Хаяси Фукусая торжественно встретили делегацию Перри в селе Йокогама, находившееся неподалеку городка Канагава провинции Мусаси. На берегу они подписали 12-статейный договор о мире и дружбе между Японией и США.

14 сентября 1862 года самураи княжества Сацума зарубили насмерть одного и тяжело ранили двоих британских моряков, которые нарушили нормы японского этикета, пытаясь прорваться сквозь самурайскую колонну. Японское правительство в лице сёгуната согласилось официально извиниться и выплатить Великобритании компенсацию в размере 100 тысяч фунтов стерлингов. (Два шлюпа "Надежда" и "Нева" обошлись казне в 22 тысячи фунтов стерлингов).

Однако Сацума отказалась выдавать британцам виновных и платить дополнительную компенсацию в размере 25 тысяч фунтов. 11 августа 1863 года британская эскадра из 7-ми паровых кораблей под командованием вице-адмирала Августа Купера вошла в бухту города Кагосима, столицы Сацумы и немного постреляли. 15 августа 1863 года сацумцы и британцы заключили мир.

С тех самых пор британцы стали лучшими друзьями и учителями лидеров страны восходящего солнца. Их достижения наша империя почувствовала, когда японские броненосцы, построенные туманным Альбионом уже в начале 20-го века, без объявления войны, стреляли по нашим кораблям.

Говоря казённым языком, учитывая изложенное, к концу августа сего года в нужном месте соберётся эскадра, в составе боевых и вспомогательных кораблей, для оказания поддержки государству Айнов на острове Хоккайдо. Позже будет подписан соответствующий договор о вхождении нового княжества в состав Российской империи. Всё это время в Питере будут проходить переговоры, разговоры, трепотня и прочее, и прочее на ту же тему, только в помещениях МИДа. Никаких уступок с нашей стороны не будет! Игнатьев и Бюцов это хорошо знают, остальным это знать, пока не по чину!

Это я так, кратко описал содержание инструкций, данных Дяде и Игнатьеву.

Историческая справка

Михаил Федорович Никонов родился 9 ноября 1844 года, из дворян Вологодской губернии, окончил Морской кадетский корпус, в службу вступил в Балтийский флот в 1864г.

С самого начала Русско-турецкой войны, лейтенант Михаил Федорович Никонов — начальник Дунайских пловцов. С 1 апреля 1878 г. - командир миноносного катера "Князь Пожарский". За проявленное мужество и героизм Никонов награждается золотой саблей с надписью "За храбрость".

В период между 1873 и 1914 годами британский кораблестроитель Джон Исак Торникрофт (John Isaac Thornycroft) работал над серией моделей судов на подводных крыльях. Эти модели имели одно крыло под носом корабля, и корпус не поднимался полностью из воды.

Следущие попытки создать судно на подводных крыльях предпринимались во Франции в конце XIX века. В 1897 году русский подданный граф Шарль де Ламбер построил и испытал на Сене небольшое судно на подводных крыльях. Однако мощности паровой машины, использовавшейся на этом судне в качестве двигателя, не хватило для развития скорости, необходимой для того, чтобы корпус судна поднялся над водой.

Иванов Павел Иванович (1831— ок. 1910) — русский архитектор. 12(25) сентября 1853 г. коллежский асессор Иванов из Архангельска подал рапорт на имя управляющего Министерством путей сообщения об изобретении оригинального судна. Иванов писал: "Мной придумано судно под наименованием "трехкильный духоплав", которое с помощью воздушной на нем машины, вгнетанием воздуха под его дно может плыть с значительной быстротой против ветра и стремя воды".

Дагоберт Мюллер фон Томамюль — сын главного судостроителя австро-венгерского флота — контр-адмирала Венцеля Мюллера фон Томамюля (1841-1910). 26 марта 1915 г. фон Томамюль представил Морскому тех. комитету Адмиралтейства своё "Исследование о строительстве глиссера большой скорости". Versuchsgleitboot представлял собой открытую сверху лодку, которая в продольном разрезе напоминало сечение авиационного крыла, а в плане — прямоугольник. Длина корпуса составляла 16,15м, ширина — 8,08м, высота — 1,75м, осадка — 0,37м. Водоизмещение катера должно было составить ок. 12,25т. Силовая установка состояла из четырех авиационных двигателей Austro-Daimler мощностью в 65 л.с., которые попарно приводили в движение два вала, оканчивающимися двумя винтами под кормой. Лодка была оснащена двумя рулями (передним и кормовым), что должно было облегчить управление. В состав вооружения вошли две 350-мм торпеды Уайтхеда типа "С".

В Советском Союзе в 1935 году построенный под руководством В.И.Левкова трехместный катер со скегами Л-1 бодро бегал по Плещееву озеру. Спустя два года его сменил дюралевый Л-5, имевший два авиадвигателя мощностью по 890 л.с. и развивший в Финском заливе рекордную скорость 73 узла.

Он соответствовал интересной комбинированной схеме, средней между скеговым и "юбочным" КВП, и мог ходить не только над водой, но и над болотами, льдом и равнинной местностью.

Двести сорок пятая запись в дневнике ЕИВ Николая Второго

Лёшка Тихий, хотя сейчас уже, наверное, надо говорить их благородие капитан-лейтенант Алексей Михайлович Тихий только что вылез из внутренностей своего очередного детища. Беспокойство, хотя, наверное, скорее просто волнение за судьбу небольшого корабля и людей, для которых он предназначен. Это была не простая подлодка, а подлодка транспортировщик боевых пловцов — диверсантов. Она только что закончила очередные заводские испытания и сейчас поднятая в специальный закрытый док, как снулая большая рыба покоилась в нём.

Его внимание привлекла необычная фигура человека, осматривающего его новое творение и по-хозяйски похлопывающая рукой по выпуклой части крышек для выхода пловцов. Кто и как в цивильном костюме оказался в секретном доке, да ещё так по-свойски здесь себя чувствует?! Неужто кто из щелкопёров опять пролез. Внутренне собравшись и приготовившись к атаке на незнакомца, Лёшка Тихий сжал кулаки и неожиданно вывернулся из-за кормовой оконечности маленького корабля....

Кулаки самопроизвольно разжались, распрямились и два моряка, увидев друг друга, по-братски обнялись.

— Михаил!

— Алексей!

Только эти два простых слова и прозвучали вслух. Все остальное заменили дружеские похлопывания по плечам и какие-то невнятные, только им известные звуки. Наконец эмоции встречи схлынули, и молодые офицеры Российского Императорского флота начали говорить нормальным языком.

После двух стандартных восклицаний, как ты, как семья, выяснилось, что можно было обойтись только первым вопросом. Оба капитан-лейтенанта были не женаты.

— Надолго к нам на завод?

— Да, нет, только на свой будущий носитель глянуть, пощупать и скорее в Балаклаву его отправить. Там уже и будем испытывать но уже по нашей полной программе.

— Чувствую, тяжело тебе придётся "малютка" — сказал Лёшка, погладив подлодку по крутому изгибу борта.

— Так ты что, теперь стал Холландом?

— Нет, Холланд уж почитай год, как на Ладоге, там дел масса. Я как был Алексеем Тихим так им и остался.

От командира боевых пловцов не ускользнуло неопределённое выражение "дел масса", и явное нежелание собеседника уточнять каких дел.

— Вот не задача, а кто мне носитель демонстрировать будет? В предписании чётко прописано "... для участия в испытаниях подлодки Холланда".

— Дай-ка сюда,... вот лентяюги. В документах, по номеру, сие судно значится, как подлодка Холланда — Тихого, похоже, канцеляристы полностью написать название поленились. Ну да это ничего страшного. Вон та "посудина" это действительно наше совместное творение с моим ирландским другом Джоном Филиппом Холландом, а эта "малютка" уже больше моё судно. Джон её ещё толком и не видел, он с прошлого года на Ладоге занят обучением моряков-подводников.

— Как удачно получилось. Значит, это ты наш носитель конструировал? Ну, теперь за тобой все объяснения и экскурсия по нему.

После нескольких дней изучения подводного корабля — носителя боевых пловцов и проведения испытаний в заводском затоне, друзья решили расслабиться, а после обеда Лёшка решил прокатить Михаила по Великой реке на своём новом катере. Мелкое суденышко, однако, имело большой секрет, когда оно набрало скорость, то оказалось, что оно летит над водой, опираясь на V-образное крыло находящееся под днищем. Ходкость катера впечатлила Михаила Никонова.

— Алексей, а забронировать эту посудину можно?

— Если как броненосец, то врядли, а если лёгкую противопульную броню навесить, то двигатель мощнее потребуется, а он очень прожорлив, далеко не уплывёшь.

— Ну а если очень надо? Только ещё и размером поболее сделать, чем этот твой катер, тонн этак на двенадцать, чтобы десяток бойцов с полным вооружением на борт взять.

— Изготовить думаю, можно. Давай, как вернёмся, всё сначала прорисуем, а тогда видно будет, что и как.

Целый день старые приятели провели в КБ за чертежами малого катера, который требовался для выполнения специальных заданий определяемых спецификой морских диверсантов. Утром следующего дня Тихий позвонил в макетную мастерскую и попросил изготовить деревянную модель судна, в масштабе один к десяти, родившегося в результате обсуждения.

Вообще то этот катер в другом времени назывался "Невка", но у друзей не было тех материалов из будущего, да и никто на прогулочный катер противопульную броню не навешивал, поэтому пришлось пофантазировать и проявить смекалку.

Ещё через день моряки "пускали кораблик" в опытовом бассейне, замеряли характеристики, а Тихий после каждого замера подгружал его свинцовыми шайбами. Наконец стало более, менее понятно что у них получилось.

— Ну, что будем строить?

— А с разрешением на финансирование как утрясём?

— Никак, у меня есть специальный фонд на конструкторские проработки и прочий НИОКР. Ты когда к себе вернешься, пришлёшь сюда письмо-заказ, что вам надо было изготовить вот такую опытную посудину. Под этот заказ я в конце года и спишу нужную сумму.

— А голову тебе за такое не открутят?

— Нет, не волнуйся, до десяти тысяч, наш бюджет отклонения вполне допускает.

— Ну а если больше?

— Можно и больше, но тогда надо "волшебное письмо" сочинять и серьёзное обоснование готовить. Иначе действительно можно "крепко по шее" получить!

— Лёха, а к нему ещё колёса никак приделать нельзя?

— Зачем колёса то?

— Чтобы прямо на катере на пологий берег выскакивать. Время высадки резко уменьшится.

— Тебе, как в присказке: "сразу мед, да ещё и ложку надо"!

— Было бы неплохо. Мёд особенно липовый я уважаю!

— Ты как всегда, шутки шутишь! Если о колёсах серьёзно, расскажу я тебе по секрету быль — небылицу. За абсолютную точность не поручусь, но что-то очень похожее на правду тебе поведаю, только, чур, не для трёпа вселенского.

— Ты же меня знаешь. Молчок, могила!

— Тогда слушай. Годков пятнадцать назад, в аккурат за несколько лет до Крымской войны в канцелярию управляющего Министерством путей сообщения пришло письмо-рапорт от русского архитектора Иванова Павла Ивановича обозначенное, как "об изобретении оригинального судна".

— Ну, ты и силен, заливать! От архитектора, да еще в канцелярию МПС, проекты кораблей не поступают!

— Это сейчас не поступают, а тогда поступали, не хочешь слушать, не слушай.

— Да не обижайся, это я так, уж больно начало невероятное в твоей истории.

— У нас, в России, такие случайности не в диковинку. Будешь дальше слушать?

— Конечно, интересно же, всё-таки.

— Работал этот самый архитектор с "редкой фамилией" в Архангельске. Погода там, сам знаешь, особо не балует. Как ветерок задует, только держись.

— Это я хорошо прочувствовал. Зимой в бурю, за леера держаться приходиться, иначе с ног сдувает.

— Ну, так вот, считал Иванов ветровую нагрузку здания, и пришла ему на ум мысль. Если такой малый напор как одна сотая атмосферы создаёт на одном квадратном метре усилие в сто килограмм, то этим эффектом можно корпус судна из воды приподнять и сопротивление движению резко уменьшить. — Вот и написал 25 сентября 1853 г. коллежский асессор Иванов рапорт: "Мной придумано судно под наименованием "трехкильный духоплав", которое с помощью воздушной на нем машины, вгнетанием воздуха под его дно может плыть с значительной быстротой против ветра и стремя воды".

— А ты как о том проведал?

— Да так уж случайно вышло. Два таких кораблика мы здесь построили. На испытаниях Государь был вот он мне и рассказал эту историю.

— Тебе? Сам Государь Император?

— Вот тебе крест не вру, он почитай несколько раз в год сюда приезжает, особенно если какие новые корабли строятся.

— Это когда же он успевает ездить?

— Он не ездит, он летает. Здесь недалеко в Линде есть большой аэродром, а оттуда катером быстроходным.

— Ну а что дальше, дальше то что было?

— Дальше, ну слушай. В 53 — то году сидел главой МПС Клейнмихель Пётр Андреевич, потом Чевкин Константин Владимирович, после него Мельников Павел Петрович, ну как ты правильно заметил, им такое судно было без надобности. Только новый министр, князь Михаил Иванович Хилков, когда дела принимал, по Высочайшему указанию все канцелярские архивы перетрусил и рапорт о "духоплаве" ему на глаза попался. Он его Государю показал, а тот повелел отыскать автора с "редчайшей" на Руси фамилией. Отыскали, привезли в Питер, о чём там говорили, врать не буду, не знаю, не слышал. Только приехал этот Павел Иванович сюда на Сормовский завод с кипой уже почти готовых чертежей на это самое судно. Много с этим корабликом проблем вылезло, технологи наши частенько "за голову хватались", но ничего достроили и даже испытали.

— Что прямо здесь в затоне?

— Нет, его на понтонах в Астрахань отправили, там у нас большой испытательный полигон, там и учили это судно плавать. Хотя ты знаешь, оно действительно больше по воздуху перемещается, чем плывёт. У него даже причала нет. На берегу, гладкая площадка устроена, он на неё выползает и там и стоит, если в ангар не заводят.

— Ну, вот ты опять ...! На чём же он ползает?

— Ну, это я неудачную аналогию применил, он не ползёт, он перемещается по земле, опираясь на всё туже воздушную подушку под его днищем. Короче по суху, аки по морю способен бегать! Вот так-то!