Три планетёра

— Должно быть здесь, в темнице, дежурили только эти два охранника, — сказал Торн, тяжело дыша и выдавливая дрожащими руками ослабленную инертрумную решетку наружу.

Планетёры торопливо выбрались из трубы в короткий, единственный коридор темницы.

— Послушайте! Я кого-то слышу! — воскликнул Сол Ав.

Они прислушались. Этот голос шёл из дальнего конца коридора, тихий, монотоный, со странным металлическими нотками.

— Эребус, не буду думать об Эребусе, думать о чем угодно, но не об Эребусе, не буду думать об Эребусе...

Торн сказал взволновано:

— Эребус? Наверное, это говорит Лана! Идём!

— Это не похоже на человеческий голос, — пробормотал Ганнер, тот час последовав за Торном и венерианцем.

Они перепрыгнули через сожжённых мертвых сатурниан и побежали по коридору. Голос раздавался из самой последней камеры. Теперь они слышали его более ясно, и это действительно не был человеческий голос. Он был холодным, металлическим, безжизненным и постоянно говорил, говорил без остановки.

— Я не должна думать об Эребусе, не думать о тайне. Думать о другом...

Торн подошел к двери этой последней камеры. Через решетчатую инертрумную дверь он заглянул внутрь. Его лицо на миг окаменело, а глаза дико сверкнули после того, что он увидел.

— Боже мой, это Лана! — хрипло прошептал он. — Они подключили к ней психофон!

Камера, которая открылась взору Торна, была комнатой без окон, освещенная одной криптоновой лампой на потолке. Под её мистическим голубым светом, на металлическом стуле, к которому были крепко привязаны её руки и ноги, сидела Лана Кейн. Стройная фигура девушки обмякла, глаза были закрыты, а бледное лицо выглядело бесконечно уставшим и измученным. Голос, который они слышали, принадлежал не Лане, а исходил от сложной машины, соединенной с её головой. Крошечные разрезы были сделаны в основании черепа Ланы. Из них выходили два тонких черных провода, бежавшие наверх к аппарату, подвешенному над ней, компактному, но сложному нагромождению трансформаторов и электронных ламп, на котором был установлен динамик.

Металлический монотонный голос исходил именно из этого динамика. Он всё еще продолжал говорить, и все, что он говорил, записывалось на движущейся ленте самописца, соединенного с микрофоном, висевшим перед динамиком.

— Думай о другом, — вещал металлический голос из динамика, — думай о Зоне, о Стилико, о своём отце...

— Психофон! — повторил Сол Ав удивлённо. — Так вот как Траск пытается узнать секрет Эребуса у Ланы.

Торн тоже был поражен изобретательностью, которая была использована, чтобы узнать тайну девушки.

Психофон был прибором, озвучивающим мысли. Он соединялся с нервными центрами мозга субъекта, и каждая сознательная мысль, рождавшаяся в мозгу этого субъекта, переводилась машиной в слышимую речь. Электрические сигналы нервных импульсов, передавались в сложный сканер, в котором особая вибрация каждой мысли сопоставлялась с ближайшими по смыслу словом или фразой, которые соответствовали этой мысли и были записаны в фонетическом словаре в памяти машины.

Машина была новым и еще малоизвестным изобретением венерианского психолога. Она являлась по сути очень сильно усовершенствованным вариантом древнего электроэнцефалографа, который использовался учеными Земли, начиная еще с третьего десятилетия двадцатого века, чтобы записывать электрические колебания, сопровождавшие процесс мышления.

Лана Кейн сидела молча, с закрытыми глазами, но каждая её мысль тут же безжалостно переводилась и озвучивалась вслух машиной, висевшей над её головой, а так же записывалась на ленту самописца, чтобы быть тщательно изученной позже. Она не могла не думать, и всё, что она думала, тут же повторял психофон.

— М-мой отец, — говорил механический голос. — Жаль, что моего отца нет в живых. Он бы вытащил меня отсюда. Он мог...

— Лана! — напряженно прошептал Торн сквозь решетку камеры.

Девушка открыла глаза. Её синие глубокие глаза были полны усталости и безнадежности, когда она посмотрела на лицо Торна по другую сторону решетки. И её лицо исказила печать горькой ненависти, как только она взглянула на него. Она ничего не сказала, но механический голос психофона продолжал озвучивать её мысли.

— Сатурниане, теперь я ненавижу всех сатурниан. Их зелёные рожи таращатся на меня, пытаются заставить меня думать об Эребусе...

Торн на секунду был ошеломлен её неадекватной реакцией на них, но потом он вдруг всё понял. Он и его товарищи с зеленым гримом на лице все еще были замаскированы под сатурниан.

— Лана, это я, Джон Торн! — сказал он хрипло. — Это — планетёры!

Лана смотрела на них подозрительно. Но когда она узнала знакомые черты, её усталые глаза осветились недоверчивой радостью.

— Джон Торн? — прошептала она. Это было всё, что вышло из её уст. Но психофон над ней озвучил её мысли своим металлическим голосом:

— Джон Торн, я тебя люблю! Я люблю тебя!

Глава XIII

Диктатор Миров

Бледное лицо девушки залилось краской, ибо машина озвучила её сокровенные мысли. Но она подняла свою золотоволосую голову и смело посмотрела на Торна.

— Я сама не сказала бы это тебе, Джон Торн, — прошептала она. — Но так как психофон сказал это за меня, то я должна признаться — я люблю тебя.

По измазанному зелёным гримом лицу Торна пробежала волнение, эмоции взыграли в нём, и он ответил:

— Лана, я тоже люблю тебя, — с замиранием сердца сказал он. — С той ночи, с того праздника на Таркуне.

— Ты любишь меня? — вполголоса, недоверчиво спросила она. Неуверенная радость блеснула в её глазах. — Любишь, Джон Торн?

Им обоим показалось, что это был очень долгий момент, когда сияющие синие глаза Ланы устремились на него, и он так же смотрел на неё через решетчатую дверь. Всё это время психофон своим неестественно металлическим голосом пытался высказать весь тот порыв радостных эмоций, охвативший её.

Сол Ав, стоявший рядом с Торном, беспокойно пошевелился.

— Джон, нам лучше не задерживаться здесь, — предупредил венерианец.

— Да, неподходящее место для бесед о любви, — пробасил Ганнер. — Помоги нам бог, если Чирлей поймает нас здесь, прежде чем мы вызволим Лану!

— Чирлей! — озвучил психофон яростную мысль девушки. — Я ненавижу этого предателя!

— Лана, что Чирлей и Хаскелл Траск делали с тобой? — воскликнул Торн, его лицо стало жёстким. — Они причинили тебе вред?

— Как только они доставили меня сюда, они сразу подключили ко мне эту штуку, — сказала Лана. — Всё эти дни я сидела здесь, стараясь не думать о тайне Эребуса, которую они хотят узнать. Но я понимала, что рано или поздно моя воля ослабнет, и я подумаю о ней.

Всякий раз, когда Лана говорила, психофон металлическими голосом повторял всё её слова, улавливая мысли.

— Они не должны узнать тайну! — воскликнула она. — По пути сюда я услышала, как Чирлей говорил, зачем они хотят узнать её. На Эребусе большие залежи радита — вот что они хотят получить. Они планируют использовать радит против Союза, во время нападения на него. Они хотят сделать атомные бомбы на радите!

— Радитовые бомбы? — воскликнул Торн. — Господи, но ведь даже одна бомба с такой начинкой может уничтожить целые мегаполисы!

— Значит бомбы с радитом и есть то новое разрушительное оружие Лиги, о котором мы слышали! — хрипло прошептал Ганнер Уэлк.

— Именно поэтому Хаскелл Траск задержал своё вторжение в Союз, ожидая получения радита с Эребуса, — продолжила Лана. — После разгрома флота Союза в космосе он хочет сломить Внутренние Миры, пресечь любые попытки сопротивления на них невиданными доселе бомбардировками. Именно поэтому я лучше умру, чем выдам им тайну Эребуса!

Сквозь решетку девушка посмотрела на Джона Торна с умоляющей серьёзностью на бледном изможденном лице.

— Джон, я говорила тебе, что я ненавижу Землю за то, что она сделала с моим отцом, что её судьба не волнует меня. Но когда я услышала, что Траск хочет сделать с Землей и другими планетами Союза, я почувствовала, что Земля — всё еще моя родина, и я не могу позволить этому случится. И это твой родной мир тоже, Джон. Даже при том, что вы, планетёры, преступники, вы связаны с Внутренними Мирами кровью и рождением. Также как и я. Мы не должны позволить реализоваться планам Траска!

Настал момент, чтобы объясниться.

— Лана, мы, планетёры, на самом деле вовсе не преступники, — нетерпеливо сказал Торн. — Мы тайные агенты Союза, и радит с Эребуса нам нужен, чтобы спасти Союз от разгрома, когда Лига его атакует.

— Тогда я открою вам секрет Эребуса! — в глазах девушки сверкнули слёзы радости. — Если это нужно для спасения Внутренних Миров.

— Тише, Лана! Не думай сейчас об этом! Подожди!

Тем временем Сол Ав обыскал тела убитых охранников. Вернувшись к Торну, он сообщил с тревогой:

— Джон, у этих охранников нет волнового ключа. Как же мы вызволим Лану?

— Значит, мы должны как-то взломать эту дверь! — быстро и резко сказал Торн.

— Взломать инертрумную дверь? — со скепсисом переспросил Ганнер Уэлк.

Быстрый осмотр двери только подтвердил сомнения крупного меркурианина. Тяжелая инертрумная решетка не поддалась бы даже их атомным пистолетам. И волновой замок также был совершенно неуязвим.

— Но мы должны вытащить её, так или иначе! — воскликнул Торн.

— Джон, послушай меня, — сказала Лана быстро. — Вы не можете вывести меня отсюда. Но вы можете уйти так же, как пришли. Я открою вам тайну Эребуса, расскажу, как там безопасно приземлиться, и тогда вы трое сможете добыть там радит.

— Но мы не можем оставить тебя здесь, Лана! — в отчаянии сказал Торн. — Теперь, когда ты и я нашли друг друга...

— Ты должен! — отрезала она, её синие глаза решительно сверкнули. — Что значит моя безопасность в сравнении с безопасностью всех Внутренних Миров?

— Она права, Джон, — сказал Сол Ав низким напряженным голосом. — Небо свидетель, я очень не хочу оставлять её здесь. Но вспомни, мы обещали председателю Земли, что сделаем всё возможное, чтобы получить радит.

— Да, это так, мы должны это сделать, — тихо сказал Ганнер, его огромные кулаки сжались. — Но если, когда мы возвратимся, мы обнаружим, что она пострадала...

Противоречивые чувства разрывали Джона Торна. Каждый удар его сердца был наполнен отчаянной тревогой за Лану. Но так же он ясно видел перед собой утомленное лицо председателя Земли, говорящего ему, что планетёры были последней надеждой Союза.

— Мы сделаем это, — произнес Торн хрипло. Больше он не смог ничего сказать. Он только молча и измученно смотрел в глаза Ланы.

— Так узнайте тайну Эребуса, которую поведал мне мой отец! — воскликнула девушка. — Это ужасное, адское и гибельное место — если приземлиться на Эребусе в любом месте, кроме...

— Послушайте! — перебил её Сол Ав. — Кто-то приближается!

Из-за запертой двери в конце короткого коридора послышался звук голосов и приближающихся шагов.

— Должно быть, это капитан охраны пришёл проверить охранников! — испуганно воскликнула Лана.

— Нет времени, чтобы вернуться в канализацию! — крикнул Торн. — Быстрей, в одну из этих клеток! И перетащите туда трупы!

В одно мгновение он, венерианец и меркурианин схватили обожжённые тела охранников и затащили их в одну из пустых камер. Как только они захлопнули дверь своего укрытия, другая дверь, в конце коридора, открылась, и какие-то люди вошли в темницу.

Джон Торн осторожно выглянул через решетку камеры, и все его мускулы тут же напряглись, когда он увидел входящих. Один из них был высокий сатурнианин, капитан охраны. Другой, одутловатый, неуклюже переваливающийся, с пухлым зелёным лицом и маленькими поросячьими глазками — Дженк Чирлей.

Но с ними был ещё один человек, он шагал впереди, и глаза Торна тотчас расширились при виде него. Это был высокий человек средних лет, с костлявым нервным лицом и глубоко посаженными тёмными унылыми глазами, смотревшими прямо вперёд.

— Хаскелл Траск! — послышался над ухом Торна едва слышный шёпот Сола Ава.

Хаскелл Траск, самопровозглашённый лидер Лиги Холодных Миров, абсолютный диктатор Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна! Сердце Торна бешено забилось при виде этого костлявого нервного лица.

— Почему я не вижу здесь охраны, я же приказал, чтобы тут всё время дежурили? — спросил Дженк Чирлей капитана стражи своим писклявым голосом.

— Я оставил здесь двоих, сэр, — озабоченно ответил офицер жирному главе разведки. — Вероятно, они оба почему-то отлучились. За это они отправятся под трибунал.

— Я должен был бы оставить здесь свою тайную полицию, вместо того чтобы полагаться на вас, — сказал Чирлей, багровея от гнева. — Вы не выполнили свой долг, капитан.

— Никто не должен забывать о своём долге в такой момент, как сейчас! — объявил Хаскелл Траск высоким, но мрачным голосом, преисполненным фанатичной уверенностью в своей правоте. — В этот великий час, когда мы подошли вплотную к тому, что суждено нам судьбой, каждый человек во всех мирах Лиги должен отдать всего себя на алтарь тех огромных и славных свершений, которые нам предстоят!

Хаскелл Траск говорил неестественно-декламационно, так, будто обращался к многотысячной толпе. Его мрачный взгляд, казалось, начал полыхать тёмным пламенем, а костлявая фигура приняла картинную позу.

Слушая его, Джон Торн почувствовал холодок. И голосом, и лицом Траск был похож на сумасшедшего, который абсолютно убеждён, что всё, что он делает, всегда правильно, и что все, кто с ним не согласен — злокозненные враги.

Капитан поспешно подскочил к двери камеры Ланы и направил невидимый луч волнового ключа на её замок. Траск и его толстый главный шпион ожидали рядом, пока он не откроет дверь.

— Джон, мы можем застрелить Траска! — взволнованно прошептал Сол Ав, нащупывая атомный пистолет.

— Нет. Убийством Траска сейчас не остановить Лигу, потому что вокруг него есть сотни последователей, готовых тут же занять его место, — мрачно ответил Торн. — Подожди, у меня есть план получше.

Дверь камеры Ланы открылась. Диктатор шагнул внутрь, за ним поспешили Дженк Чирлей и капитан.

— ... почти утро. Дни и ночи так коротки на Сатурне, — психофон бубнил, повторяя мысли Ланы.

Торн всё понял. Лана пыталась не выдать присутствие планетёров, думая о чём угодно другом.

Хаскелл Траск посмотрел на девушку и его мрачный взгляд встретился с непокорным взглядом её синих глаз.

— Итак, девчонка, ты готова рассказать нам то, что мы хотим знать? — сурово спросил он.

Лана ничего не ответила. Но психофон ответил за неё.

— Я никогда не скажу им! Никогда!

Нервное лицо Траска дёрнулось в гневе. Он воздел руки и потряс ими.

— Все пытаются помешать исполнению моих великих замыслов. Все! — вскричал он с театральной жалостью к самому себе. — Но я упорно продолжаю трудиться и одержу победу, несмотря ни на что. И вся Система увидит мой триумф!

— Возможно девушка уже раскрыла тайну, сэр, — торопливо предположил Дженк Чирлей. — Я исследую запись?

Траск коротко кивнул. Толстый глава разведки протянул руку и коснулся переключателя самописца. Тут же включилась аудиозапись мыслей Ланы, записанная на протяжении нескольких предыдущих часов, и поползла дублирующая её исписанная лента.