Мессир барон 1-11

Рядом с полуоткрытым ртом слушал чумазый подросток, приплясывая босыми ступнями. Плант, взяв его за плечо, проронил что-то о разинях, оттаптывающих почтенным людям сапоги, дождался, пока мальчишка признает его, шепнул все, что нужно. Затем Плант выбрался из толпы, разыскал дремавшего на посту стражника и отдал необходимые распоряжения. К сожалению, городская стража не поражала воображение оперативностью, так что провокатор успел скрыться. Хорошо хоть, что мальчишка исчез за ним следом.

И кто бы мог промышлять таким образом? Только усиления вражды к полукровкам и не хватает, чтобы окончательно развалить страну. Теперь, когда король лишился поддержки грааргских купцов, по существу, лишился рынка торговли с южным Угорьем, полукровки, элитные мастера во многих областях, могли бы быть ему особенно полезны. Могли бы заполнить освободившуюся зону влияния, одновременно как источник финансового снабжения и как специалисты. Но для этого необходимо защитить их от агрессии граждан, до сих пор желающих отыграться за Арсолир. Что вполне естественно, но ни в коей мере не извиняет... Отрин-Земледержец!.. Вспомним амнистию и ее условия. Вспомним демонстративную ликвидацию одного из самых харизматичных лидеров полукровок. Кто это делал? Уж никак не угорская разведка, не северные бароны и даже не зловещие силы тьмы, что бы ни скрывалось под этим термином. И если два звена единой цепи находятся в руках одного человека, существует немалая вероятность, что третье звено принадлежит ему же. А также, что куются и следующие.

Отрин-Земледержец и Аравет-Милостивая, храните нас!.. Из этого следует, что второй отдел здорово оплошал. Что его величество не доверяет второму отделу. Что некто Плант — дурак, не придавший значения предупреждениям Якоба Бенцони. Что предстоят большие неприятности.

На углу Колесной улицы дежурили знакомые стражники. Купив им по стакану горячего сидра, Плант постоял с ними немного. Поговорили о погоде, о наступившей весне и прискорбном ее влиянии на мозги граждан, посмеялись вместе над историей героя-любовника, пытавшегося залезть на балкон к даме сердца, в результате чего оный балкон обрушился, зашибив влюбленного, насмерть придавив известного страже воришку и спугнув кошачью свадьбу, чем и вызвал немалый переполох в квартале. Попутно Плант выяснил, что скоро дежурства станут вдвое насыщеннее, поскольку с утра пришел приказ с самого верху, сокращающий вдвое обычные патрули. Чем станут заниматься освобожденные от обычной службы, стражники не имели ни малейшего представления. На этом Плант пожелал им удачи и отправился дальше. Версии, выстраивавшиеся в его сознании, были одна мрачнее другой. Допустим, Эрик, полный ненависти к эльфам и эльфьим отродьям, намерен избавиться от них руками черни. Тогда и провокатор на площади и сокращение патрулей обретают смысл. Но как его величество намерен контролировать происходящее? Какую пользу этот акт может принести Геронту? Возможно, Эрик просто не умеет заглядывать вперед дальше, чем на один ход. Либо же умеет, — Аравет-Милостивая, мать созданий земных! — но второй отдел не попадает в картину светлого будущего, как она представляется королю. Или же в нее не попадает лично Макс Плант, неизвестно чем заслуживший нелюбовь его королевского величества. Что куда хуже для Планта, но, правду сказать, куда лучше для государства.

Марте с девочками необходимо будет сегодня же уехать. Независимо от того, какая из версий верна. Скорее всего, его величеству никогда не приходилось видеть своими глазами погром. Планту — доводилось, и он готов был на многое, чтобы избавить свою семью от подобных зрелищ.

Сколько полукровок в столице, тысяч пять?..

Как обычно бывает весной, совершенно внезапно небо потемнело, готовясь разразиться ливнем. Плант прибавил шагу. Поздоровавшись с караульными, вошел в Белый город.

Не с предстоящим ли повышением вызвана отлучка Несси? Если так — королевское решение абсурдно. Несси неплохой исполнитель, но напрочь лишен инициативы и смелости. Худшую кандидатуру трудно себе представить. Да и не посмел бы Несси интриговать за спиной у непосредственного начальника. Маловероятно... но Эрику уже случалось принимать абсурдные решения.

Но если не второй отдел, то кто? Кто еще способен оказать Эрику содействие в этом? Гвардия — может быть, но лишь локально. Лучше бы ей заниматься прямыми своими обязанностями. Один из культов? Землепоклонники — вряд ли, не их стиль. Лучше, если культ Ромерика — можно поднести фавор Эрика как приманку, превосходящую посулы угорцев. Хуже, если вениты, — это излишне усилит их. Маги? Едва ли. Иностранцы? Это была бы катастрофа. Так кто же?

Если бы я поехал в экипаже, думал Плант, входя во дворец, то получил бы все данные только вечером. Боги послали мне полдня лишних для того, чтобы свести ущерб к минимуму. В конце концов, второй отдел не оспаривает королевских решений. Он просто делает так, чтобы они шли на пользу королевству.

* * *

Дворец был сегодня пуст и тих. Его величество Эрик изволил выехать с утра на охоту. Следовательно, разговор откладывался. Плант был этому рад, поскольку не знал, как подступиться к нему. Может быть, король нуждается в совете. Точнее, в совете он нуждается безусловно, но, может быть, он хочет получить его. Впрочем, куда вероятней, что нет. Кажется, Эрик считает добровольную и инициативную помощь признаком снисходительности. А ему жизненно важно чувствовать себя первым самцом в стае.

Считать, что два взрослых человека всегда могут договориться — заблуждение опасное и непростительное, думал Плант, чувствуя спиной чей-то взгляд, но продолжая неторопливо идти по коридору. Разве что напряг слух, надеясь вовремя различить треньканье тетивы. А ведь я боюсь. Я не знаю, сколько времени оставил мне Эрик.

Во внутреннем, крытом дворе, раздавались смех и веселые возгласы. Ее высочество принцесса Хеллен играла в мяч со своими юными фрейлинами. Поодаль сидели несколько придворных дам, траурно белых, и ожесточенно вышивали. Плант церемонно раскланялся с ними, и удостоился нескольких минут разговора об 'умном созерцании растений' с самой вдовствующей герцогиней ор-Хаммер, грозной матушкой нынешнего коннетабля. Подобная тема сама по себе располагала к тому, чтобы подкрепить ее действием, так что, попросив у дам прощения, Плант вскорости удалился в противоположный конец двора и предался созерцанию какого-то куста, поросшего большими мерзко-розовыми бутонами. При всем своем безобразии, куст наверняка не строил интриг и не собирался его убить. А Плант устал.

— Лови!... Горячее!.. — заливались девушки.

— Уй, обожглась!... Лови!..

— Есть!.. Зита, лови!.. Растяпа!..

— Ваше высочество, что за выражения для молодой леди!..

— Киии-даю!..

Играли фрейлины плохо, поэтому визгу и веселья было вволю. То и дело большой абрикосовый мяч падал в кусты, и девушки шумно за ним лазили. Скоро Плант поймал себя на том, что наблюдает не за кустом, а за ними, стараясь предугадать траекторию мяча, — но играющие чуть ли не всякий раз умудрялись его закинуть под углом совершенно нелогичным и немыслимым. Ее высочество визжала и подпрыгивала не хуже прочих. Некрасивая, думал Плант. Тощая, и волосы как медная проволока, да еще и белый цвет ей категорически не идет. Хотя все может измениться в ближайшие годы — и кого, скажите на милость, волнует красота принцесс? Красоту им придает статус.

Мяч снова вырвался из круга и упал под кустом Планта. Особист поднял его и бросил подбежавшей девушке.

— Спасибо!.. — крикнула она весело, поймав. Швырнула через голову назад, фрейлинам, и остановилась, с любопытством разглядывая Планта. Тот поспешно встал.

— Рад служить, ваше высочество.

Хеллен улыбнулась — искренней и широкой улыбкой. Мотнула головой:

— Сидите, мэтр Плант.

Развернулась, и с визгом ринулась обратно в толпу.

Плант сел обратно на скамейку. Удивительно, насколько она непохожа на Эрика. Вот разве что улыбка та же, — когда тот улыбается, кажется, что душу за него готов отдать. А потом ничего, проходит.

Еще несколько минут цветник оглашался визгом и хохотом, а потом Хеллен ойкнула и села на землю. Девушки замерли, дамы подскочили. Принцесса встала, отряхивая платье.

— Ничего страшного, леди, я подвернула ногу. Пожалуйста, играйте дальше, я посижу.

Леди ор-Хаммер подхватила ее под руку.

— Садитесь, ваше высочество... Девочка моя, нельзя же быть настолько неуклюжей!.. Принцессе это не подобает...

Фрейлины опять начали подпрыгивать и визжать, хотя и робко, и продолжение поучений ускользнуло от слуха Планта. Признаться, женские методы воспитания неизменно ставили его в тупик. Какой смысл стыдить уже упавшего?..

— Мэтр Плант, вы играете в шахматы?

Плант опять вскочил, неловко поклонившись. Хеллен окинула его испытующим взглядом.

— К несчастью, я забыла в комнате вышивание, — сообщила она. — А из моих дам, как на зло, ни одна не умеет играть. Мне подумалось, что вы должны уметь... или же я могу показать вам, как ходят фигуры.

— Благодарю, ваше высочество, с радостью составлю вам компанию, — ответил Плант, несколько удивленный. — Как ходят фигуры я знаю. Во всяком случае, мне так казалось еще совсем недавно.

— Да, с фигурами никогда не знаешь, как они походят, — серьезно подтвердила Хеллен, усаживаясь на краешке скамейки. Расправила широкие юбки. — Думаешь, как же они походят? А они — р-раз! — и уже в кустах. Как мяч.

Сколько ей лет — тринадцать? — думал Плант, глядя, как она быстро расставляет фигуры по местам. Правильно ли я ее понял?

— Начинайте, — скомандовала принцесса.

— Я рад буду, если вы начнете, ваше высочество.

— Хорошо, — она развернула доску на сто восемьдесят градусов. Передвинула пешку. — Вы редко здесь бываете, мэтр.

— С вашего позволения, я рад буду бывать здесь чаще, ваше высочество, — подвинул свою Плант.

— Это бы меня обрадовало. Со смерти моего благородного отца мне не с кем играть, — сказала она буднично. — Да и вы бы выиграли. Мудрец может обрести счастье в познании высшего знания, или же глядя на юных дев. Здесь много и того и другого.

— Леди ор-Хаммер всячески рекомендовала мне метод умного созерцания растений, — ответил Плант, от удивления поставив пешку не на ту клетку. — Так что у меня есть целых три причины приходить сюда чаще. Но откуда, — простите, — подобная мудрость у столь юной девушки?

— Я читаю книги, — сообщила она мрачно. — Я прочитала уже невероятное количество книг. И все их забываю, тут же. Леди ор-Хаммер на меня не нарадуется.

— Как это похвально...

— О да, — она выдвинула коня. — Это правда, что у вас иммунитет к магии?

— Правда.

— У меня тоже, — Хеллен подняла на него глаза, сощурилась. — Вам это никогда не казалось недостатком? Каким-то мелким дефектом, вроде неразличения цветов или отсутствием музыкального слуха? Иногда я чувствую, что все вокруг сопричастны некоему миру, мне недоступному. Скажем, когда мэтр Ринальдини рассказывает нам, — мне и моим фрейлинам, — о тонкостях этикета, все вокруг вздыхают от счастья, как будто слушают дивную музыку. Одна я ничего не слышу.

Фрейлины продолжали бросать мячик и визжать. Леди ор-Хаммер сидела на противоположной стороне двора с вышиванием в руках, наблюдая за столпотворением.

— Я, ваше высочество, не стал бы считать это большой потерей, — осторожно сказал Плант. — Во всяком случае в том, что касается Ринальдини.

Хеллен тихо засмеялась, опустив лицо. Взяла его слона.

— Вы правы, мэтр Плант, но не в полной мере. Во-первых, иногда мне хотелось бы не думать, когда не думают все остальные. Во-вторых, я чувствую себя отрезанной от общих переживаний. Например, когда в театре показывают иллюзию, все ахают от восторга или страха, одна я сижу как ни в чем не бывало.

— Мне кажется, ваше высочество, что королю лучше быть выше общих восторгов или страхов.

— Да, но я ведь не королева. Если когда-нибудь я ей стану, то не здесь. Буду женой какого-нибудь толстого угорского князя, или кого там мне подберет Эрик... Вы не знаете, за кого меня сватают?

— Увы, нет, ваше высочество.

В молчании она атаковала его позиции. Натиск был стремительным, но лицо принцессы оставалось мрачным. Веснушчатая мордочка тринадцатилетней девчонки, не получившей желаемого.

Плант знал, что должен сказать сейчас что-нибудь ободрительное, но не находил слов. Он пытался вспомнить, какими были в тринадцать Грета и Сильва — на ум приходили капризы, драки и разбросанные всюду тряпки. Конечно, Хеллен и должна быть разумнее — или хотя бы вести себя так, — королевское воспитание, но все же, все же...

В растерянности Плант снес с доски ее ферзя.

— Вы слишком быстро играете, — упрекнула его Хеллен. — Я не успеваю обдумать все как следует.

— Простите, ваше высочество.

— Ничего страшного, — она тряхнула волосами. — Но если будете играть с Эриком — не смейте у него выигрывать.

— Спасибо, ваше высочество, — склонил голову Плант. — Я запомню.

— Мне кажется порой, что он не отличает шахматную партию от настоящей жизни, — сказала она еще тише, чем раньше.

— А вы? — спросил Плант. — Вы — отличаете?

— Я — женщина, — сказала Хеллен, — а женщины обязаны их различать, иначе мир рухнет. Так говорит моя благородная мать, — докончила она, снова подняв на собеседника наивные глаза. — Но я собиралась поговорить с вами об иммунитете к магии. Как я уже сказала, мой мир лишен множества переживаний, обычных для всех вокруг. Поэтому я придаю большое значение тем, которые все-таки затрагивают меня.

— Разумно, ваше высочество, — сказал Плант, наугад подвинув очередную фигуру.

Мяч летал туда-сюда, но визги стали куда тише. Даже тринадцатилетние кобылки иногда устают.

— Три ночи назад, — произнесла Хеллен почти беззвучно, — я проснулась от жуткого, иррационального ощущения. От ужаса перед великим злом. Я не знаю, что это было. Я не замечаю магию. Я не склонна к экзальтации. Шах, мэтр Плант.

— Вы очень благоразумны, ваше высочество. — Загадка из детских: что хуже магии, но не магия? Ответ: Дух. Очень простая загадка, если довольствоваться теоретическим планом. Если не переносить выводы в реальность. — И я постараюсь оказаться достойным вашего доверия.

Хеллен улыбнулась ему, теплой, немного жалкой улыбкой.

— Знаете, мэтр Плант, иногда очень трудно быть единственным человеком в своем кругу, способным мыслить логически. Вижу, что знаете. Шах.

Леди ор-Хаммер зевнула, отложила вышивание и направилась к ним.

Плант позволил принцессе выиграть, попрощался с озябшими леди и измотанными девушками, и вновь вышел в бесконечные коридоры дворца. Если рассуждать логически — для умного созерцания деревья подходят куда больше кустов. У дерева есть ствол, об который, в крайнем случае, можно побиться головой. Кусты не оставляют этой возможности.

* * *

Следующую декаду Плант провел почти безотрывно в канцелярии, отвлекшись от донесений единожды лишь затем, чтобы отправить Марту с девочками к теще в Меровир. Слишком много дел предстояло уладить, слишком многое проанализировать, разослать запросы по множеству направлений. Все это необходимо было сделать еще зимой, сразу же после повышения. Тогда Планту мешала неверно понятая лояльность, да еще неверие в собственный головокружительный взлет, — хоть это ни в коей мере не могло служить оправданием.