| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Сейчас мы туда зайдем, — кивнула она на дверь, — и будем изображать экскурсовода с туристами. То есть я вам буду кое-что рассказывать, а вы в это время — смотреть по сторонам и выискивать чужие ауры. Сама я, естественно, тоже буду их искать, но втроем у нас больше шансов что-то заметить. Если увидите что-нибудь подозрительное, показываете туда рукой и задаете мне какой-нибудь вопрос по экспонатам. Дальше я все сделаю сама, вы не вмешивайтесь. Ну разве только они сопротивляться начнут.
— А вы думаете, их там много? — удивился Юрий. Хулиганили волшебники, как правило, поодиночке — это ловить их обычно собирались представители всех или хотя бы двух-трех магических общин.
— Вполне возможно, — с серьезным видом кивнула Звенислава. — Очень уж по-разному наши сотрудницы описывали того призрака: одна вроде как Николая Второго видела, а вторая столкнулась с кем-то широким и высоким — больше на Александра Третьего похоже, — волшебница позволила себе чуть заметно улыбнуться.
— А почему вы думаете, что они прячутся именно там? — Симеон бросил осторожный взгляд на высокую белую дверь.
— Это Древнекитайский зал, — ответила женщина и, заметив, что такое объяснение ее напарникам ничего не говорит, добавила. — Он закрыт для обычных посетителей. В него водят экскурсии только по предварительной записи и довольно редко. И смотрительницы тоже нечасто туда заходят. Идеальное место, чтобы пересидеть то время, когда по другим залам бегают группы туристов.
— А откуда известно, что они именно сегодня решат сюда прийти? — полюбопытствовал Юрий.
— Потому что сегодня ночью кто-то опять наткнется на сигнализацию, а одна наша практикантка увидит чью-то необычную тень. Ну, то есть, это все будет, если мы сейчас никого не поймаем.
— А-а-а, — протянул Златов, не сразу сообразив, что Звенислава имела в виду. — Так вы предсказательница? — догадался он через пару мгновений.
— Да, — кивнула лесная чародейка, доставая из сумочки ключ. — Но я могу предсказывать только то, что случится с каким-либо конкретным человеком. Так что узнать, кто у нас тут балуется и сумеем ли мы его поймать, я, к сожалению, не способна. Вот и приходится устраивать нашим "призракам" ловушки.
Она отперла дверь в "зал для избранных". В помещении, которое открылось ее помощникам, было на удивление холодно, поэтому должного внимания экспонатам и лекции Звениславы молодые люди уделить не смогли. Поначалу все их силы были направлены на то, чтобы не слишком громко стучать зубами, и только минут через десять они, спохватившись, принялись изучать окружающее пространство с помощью "третьего глаза". Что тоже оказалось весьма непростым делом: если на площади перед Зимним дворцом в глазах рябило от золотистого сияния, то внутри музея оно и вовсе заполняло собой все вокруг, не давая увидеть ничего другого. Каждый гобелен, каждая картина и скульптура, созданные жителями Китая в самом начале эры, испускали во все стороны яркие золотые лучи — свет таланта, вложенного в них неизвестными создателями и ни в малейшей степени не померкнувшего за две тысячи лет их существования. Этот же свет лился и из стен Древнекитайского зала, с его украшенного лепниной потолка и от собранного из разноцветных пород дерева узорчатого паркета. В первый момент он почти полностью ослеплял магическое зрение, не давая волшебникам заметить ничего другого. Лишь спустя несколько минут Юрий сумел различить на золотом фоне два изумрудных пятна — ауры своих спутников, после чего начал внимательно вглядываться в каждый угол зала, пытаясь различить там магические ореолы ставших невидимыми хулиганов. Оглядев помещение, в котором они находились, он со скучающим видом перешел в смежный с ним зал и продолжил поиски среди экспозиций глиняной и нефритовой посуды. Вокруг был все тот же золотой блеск, но, кажется, молодой человек начал постепенно привыкать к нему, потому что стены теперь стали казаться ему несколько менее яркими. Впрочем, это ему мало помогло — кроме стен и экспонатов в этом зале также не было ничего, имеющего ауру, тем более, магическую. Вскоре во второй зал вошли и Симеон со Звениславой, и Юрий с облегчением "переключился" на обычное зрение. Теперь ему было ясно, почему волшебники, изображающие призраков и другую "нечистую силу", обычно предпочитают развлекаться в музеях — очень уж тяжело обнаружить их магию на фоне предметов искусства.
Ольховский обменялся с ним взглядами, и они оба едва заметно покачали головами — никого, кроме них, в зале больше не было. Звенислава, однако, не спешила уходить: продолжая что-то рассказывать, она остановилась в углу зала возле большого, почти в половину человеческого роста пузатого расписного кувшина, и ее помощники, не рискнув перебивать старшую волшебницу, встали рядом и, наконец, прислушались к ее речи.
— ...это прослеживается везде, — говорила лесная волшебница, в тот момент ничем не отличавшаяся от обыкновенной сотрудницы музея. — Если мы говорим о живописи — на любом полотне будет хотя бы одна сухая ветка или целое засохшее дерево. Если об архитектуре — какая-нибудь мелочь во дворце специально останется недостроенной. Даже когда мастера делали разные бытовые вещи, посуду, например, они тоже придерживались этого правила. Вот посмотрите на этот кувшин, — Звенислава сделала шаг в сторону, подпуская свою крошечную аудиторию поближе к экспонату. — Видите — везде орнамент нарисован ровно, а вот эта кайма словно бы прерывается. То есть тот, кто его расписывал, сначала очень старательно прорисовывал все линии, а потом специально допустил небрежность.
— Зачем? — вырвалось у Златова, и экскурсовод укоризненно покачала головой:
— Молодой человек, вы вообще меня не слушали? Я же объясняла — в Древнем Китае считалось, что ни человек, ни его творения не должны достигать полного совершенства. У всего должен быть пусть крошечный, пусть совсем незначительный, но недостаток. Потому что полностью безупречному идеалу становится не к чему дальше стремиться, а значит, ему остается только разрушиться. Кстати, обратите внимание еще на одну вещь. Видите вот эти капли? — она вновь повернулась к "не достигшему совершенства" кувшину, на выпуклом боку которого действительно застыли две дорожки темно-коричневой краски, образованные скатившимися по нему каплями. — Посмотрите на них повнимательнее. Куда они стекают?
Двое молодых людей, неожиданно для самих себя заинтересовавшихся лекцией, наклонились почти вплотную к стеклу, отделявшему их от экспоната.
— Они текут вверх! — первым сообразил Юрий. — В смысле, когда они стекали, этот кувшин стоял вверх ногами.
— Совершенно верно, — теперь уже более благосклонно улыбнулась ему Звенислава. — Получается, что мастер перевернул этот очень тяжелый кувшин, который, кстати, при этом запросто мог разбиться, уронил на него две капли, дал им скатиться вниз, а потом, когда краска высохла, перевернул кувшин обратно.
— И зачем же? — на этот раз удивился Симеон.
— А вот этого мы не знаем, — сохраняя ученый вид, ответила волшебница. — Можем только предполагать, что это был поиск чего-то необычного, нестандартного. Как в современной абстрактной живописи, — прибавила она вдруг совершенно другим, озорным тоном. — Ну ладно, если вопросов у вас нет, идем дальше.
Как и следовало ожидать, вопросов у ее слушателей, слишком занятых "сканированием" помещения, не возникло, и все трое вернулись в коридор. Звенислава теперь выглядела заметно озабоченной.
— Ну что, — строго спросила она своих добровольных помощников, — вы тоже никого чужого там не углядели?
Те молча пожали плечами, и на лице Звениславы отразилось разочарование:
— Что ж, значит, ошибочка вышла. Придется поискать в других местах.
Лица Юрия с Симеоном начали вытягиваться, и она поспешила добавить:
— Мне придется, не вам. Вас туда все равно не пустят, так что можете идти. И спасибо за помощь.
Симеон в ответ, как и при встрече со Звениславой, слегка поклонился. Юрий, как представитель другой общины, ограничился вежливым кивком.
— Вот только... — не очень уверенно пробормотал Симеон, — вы нас к выходу не проводите? А то сами мы вряд ли отсюда выберемся.
Волшебница снисходительно улыбнулась:
— Нет так уж это и сложно — не лабиринт все-таки. Ладно, идите за мной — надо же вас как-то вознаградить за внимательное слушание.
— Да мы вообще-то мало слушали... — чуть пристыженно признался Златов. — Трудно было и слушать, и, одновременно, стены обшаривать.
— Это-то как раз понятно. Но со стороны вы смотрелись просто как идеальные туристы — молчат, жвачек не жуют, друг друга не толкают — только внимательно все рассматривают. Я, собственно, потому так и увлеклась. Очень уж приятно было перед вами выступать, так что я решила довести экскурсию до конца, хоть в залах никого и не было.
Несмотря на обещание вывести помощников из музея, Звенислава проводила их только до второго этажа, заявив, что дальше дорогу находят даже самые неразумные туристы. Приятели тут же доказали, что они еще глупее "самых неразумных" и проплутали по Эрмитажу в поисках выхода еще полчаса, спрашивая дорогу у каждой встреченной ими смотрительницы и снова сбиваясь с пути уже в следующем зале или коридоре. В конце концов, Симеон со словами "Я лесной маг или где?" принялся выбирать дорогу, руководствуясь собственной интуицией, и поспешил вперед по очередной галерее, увлекая своего товарища за собой. Златов, который уже давно оставил все попытки сориентироваться, особо не сопротивлялся. Доверившись Симеону, он попробовал еще раз посмотреть на окружающие его произведения искусства "третьим глазом". Во второй раз это удалось ему лучше: золотое сияние уже не ослепляло его так сильно и не мешало двигаться вперед, а также вовремя замечать повороты и идущих навстречу людей. И хотя этот блеск по-прежнему оставался очень ярким, приглядевшись, Юрий обнаружил, что он неоднороден — кое-где на дворцовом потолке встречались более тусклые темно-желтые "пятна", больше похожие не на сияющие лучи, а на клубящийся туман, где-то плотный, а где-то более разреженный. "Тьфу ты, черт, да ведь это же магические ауры!" — едва не воскликнул Юрий вслух. Да, абсолютно точно — на строительстве Зимнего был занят какой-то сильный волшебник, чьей стихией была земля. Под слоями штукатурки находились целые балки, созданные при помощи волшебства. А судя по форме их желтых ореолов, которую Юрий без особого труда мог разглядеть, маг, который их сделал, превратил в балки первые попавшиеся под руку доски, причем чаще всего совсем небольшие. Что опять-таки подтверждало, что волшебник этот обладал незаурядной магической силой — превратить маленькую вещь в большую было гораздо труднее, чем в такую же по размеру.
Златов уже собрался поделиться своим открытием с Ольховским, но как раз в это время тот вывел его в Каретный зал и, остановившись перед выходом в следующее помещение, радостно зашептал:
— Мы почти пришли, уже совсем немного осталось. Я же говорил — лесной маг в принципе не может нигде заблудиться!
— Да? — не скрывая иронии, протянул Юрий. — А что же ты только что сделал?
— Это не в счет, — ничуть не смутился Симеон, — я же все-таки отсюда выбрался! Хотя не буду скрывать — находить дорогу в лесу куда легче.
Хихикая и слегка пихаясь, молодые люди достигли, наконец, выхода из дворца и заспешили к метро, обмениваясь по дороге впечатлениями от неудачной, но не ставшей от этого менее любопытной "экскурсии". Лишь оказавшись в тесно набитом вагоне подземного поезда, Юрий вспомнил, о чем они с Ольховским говорили до похода в музей, и почувствовал какое-то смутное беспокойство, постепенно переросшее в сильнейшее волнение.
Глава IX
После того, как единственный сын водных магов Германа и Юдифи Златовых вернулся из армии, они предложили ему начать жить отдельно и даже сняли для этой цели небольшую квартиру на одной из дальних линий Васильевского острова. В первый момент, Юрий был этому несказанно рад, однако уже через несколько дней жизни на новом месте его стали одолевать сомнения в том, что было истинной причиной предоставления ему возможности жить самостоятельно. Очень уж все это было похоже на то, что родители просто-напросто захотели избавиться от его присутствия рядом с собой, чтобы как можно реже вспоминать о неспособности своего сына стать магом. Тем более, что с тех пор, как он переехал на новую квартиру, родители ни разу не позвали его в гости и не пригласили навестить вместе с ними других родственников. Да и телефонные разговоры с ними сводились теперь к одному лишь обсуждению его проверки у почтенной Фаины. А с тех пор, как Фаина вынесла Юрий окончательный "приговор", мать с отцом и вовсе перестали ему звонить.
Правда, Златов уже и сам не горел желанием встречаться с родными. Однако теперь ему необходимо было срочно уточнить одну вещь, а сделать это, не привлекая к себе внимания, он мог только в родительской библиотеке. Так что на следующее утро после "экскурсии" в Эрмитаж, молодой человек уже ехал по дамбе в Кронштадт, с нетерпением поглядывая на раскинувшуюся за окном гладь Финского залива, играющую солнечными бликами. И хотя автобус, идущий туда, мчался по свободному шоссе довольно быстро, Юрию казалось, что они еле ползут. Больше всего на свете он хотел поскорее узнать все, что ему было нужно, и уехать из родного дома обратно в Петербург.
Похоже, что Юдифь Златова, рано утром разбуженная звонком сына и вынужденная в спешном порядке готовиться к его приезду, хотела того же самого. Распахнув дверь и увидев на пороге Юрия, она лишь холодно улыбнулась и со вздохом отступила вглубь прихожей:
— Заходи, рада тебя видеть.
Златов вошел в квартиру, где прошли его детство и юность, но которую он уже не мог считать полностью своей и тоже слегка улыбнулся матери. За те несколько месяцев, что он здесь не был, ни в прихожей, ни в кухне, куда Юдифь пригласила его выпить чаю, ничего не изменилось. Это было обыкновенное жилище достаточно богатых водных магов: повсюду царил полумрак и блестела вода. Правда, аквариумов в доме Златовых не было — рыбы и другие морские животные требовали слишком много забот, и мать Юрия не хотела тратить на них время. Зато в каждом углу журчали большие и маленькие искусственные водопады. Струйки воды с тихим плеском бежали вниз по красивым каменным горкам, вытекали из "висящих в воздухе" кранов и крутили колеса крошечных, но очень искусно сделанных мельниц. Златову вспомнилось, как в детстве, впервые увидев такой водопад, он подумал, что эта конструкция работает при помощи волшебства. И когда родители объяснили ему, что игрушка эта — чисто механическая и что ее придумали вовсе не волшебники, а самые обычные люди, удивлению мальчика не было пределов. И даже сейчас, проходя мимо одного особенно красивого водопада, он не удержался и посмотрел на него "третьим глазом", чтобы убедиться в полном отсутствии вокруг мокрых камней магической ауры — слишком уж необычно эта вещица выглядела!
— Чай или кофе? — спросила Юдифь, одним движением руки заставляя закипеть воду в прозрачном кофейнике.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
