Век Дракона 3. Вожди проклятых

— Порождение... тьмы. Странное... гарлокова отрыж... Оно было... Все прочие твари будто... слушались его. Оно... появилось... из ниоткуда и подошло... к морде дракона... И тот... они... Что-то про... исходит здесь... Прямо вот здесь, в этих пе... щерах. Твари... становятся... разумны, Страж! Они, мать их... разумны...

— Легионер! — Кусланд еще раз встряхнул гномьего воина, не давая тому сорваться и уйти в мир предков. — Что ты хотел рассказать про дракона? Это был Архидемон? Ты уверен? Может быть, это был просто большой дракон?

— Это... был Архидемон, — едва слышно просипел Патраки, испуская последний дух. — Твари... служили ему. Охррр... аняли и служили. А потом... он... Как будто проснул... ся. Этот сра.... странный гарлок едва успел... отпрыгнуть в стор...ону. И Архидемон уле... те... Порвал... гарлоков...ы цепи и...

Патраки всхрипнул, до боли вцепившись в плечо Кусланда и выгибаясь. Несколько мгновений он корчился, словно воина выворачивало изнутри. Потом обмяк, роняя голову на грудь.

Стиснув зубы, Кусланд осторожно опустил тело мертвого легионера на камень. После чего поднял взгляд на гномов. Огрен выглядел обескураженным. Лицо Сигрун, уже без следов недавних слез, темнело гневом.

— Я слышал, — не дожидаясь вопроса Командора, подтвердил Огрен, дёргая себя за бороду. — Но, клянусь сосками моей прабабки, так и не понял. Может, ему все ж таки привиделось? Еще один дракон — мать его, откуда? Те два, которых мы слышим ночью — они же спят?

— Спят, — подтвердил Кусланд, прикрывая остекленевшие глаза Патраки и поднимаясь. — Они не думали просыпаться. Других Архидемонов в мире нет.

— Тогда что...

Командор пожал плечами и бросил еще один невольный взгляд на мертвого легионера.

— Если я правильно понял слова этого несчастного, твари зачем-то пленили большого дракона, который потом вырвался на свободу. Пусть не Архидемона. Все равно это очень плохо.

Гномы вроде бы поняли, однако, на всякий случай, он пояснил.

— Должно быть, дракон, подобно архидемонам, спал под землей. Твари растревожили его. Теперь он выберется на поверхность и учинит великий разор. Нужно найти и уничтожить его как можно раньше.

Гномы переглянулись.

— Вторая весть не лучше первой, — Кусланд понял значение их взглядов. — Это не первое упоминание о разумности порождений тьмы. Если они действительно становятся умнее, это беда, страшнее всех драконов вместе взятых, сколько их есть в Тедасе. Нужно узнать причину таких перемен, — он оглянулся на дорогу, которая уходила назад, к поверхности. — Но сейчас стоит побыстрее вернуться в Башню Бдения. Старший Страж Амелл должен узнать о случившемся.

— Страж, — Огрен оставил бороду, которую теребил все время, пока слушал Кусланда, и взялся тереть затылок. — Времени, конечно, в обрез. Но этих вот, — он кивнул на решетку, — отдать бы камню.

Кусланд, помедлив, кивнул.

— Давайте покончим с этим живее.

Вдвоем Стражи перенесли тела убитых в один из близлежащих домов. Тела были тронуты скверной, и Командор не позволил гномке прикасаться к ним. Сигрун не спорила. Она собрала гнилья, что осталось от утвари прежних хозяев дома, и устроила для каждого из уложенных рядом на полу легионеров подобие постели.

— Жаль, что нельзя донести до склепа, как полагается, — отдуваясь, просипел Огрен, вытирая капли с мясистого носа. — Или, на крайняк, мавзолея. Но это пришлось бы идти через весь город.

— Наберем камней, — Сигрун, кусая губы, уже несла средних размеров булыжник, что в изобилии валялись вокруг. — Если нельзя уложить их в склеп, хотя бы прикроем камнем.

Несмотря на сильную усталость, камень собирали споро. Стражи то и дело поднимали головы, вглядываясь в темноту улиц. Обоим мерещилось приближение тварей, которые, похоже, действительно рыскали где-то поблизости. Гномья девушка выбивалась из сил, помогая им. Благодаря этим стараниям, вскоре над каждым из мертвых воинов Легиона высилась кучка из камней , которые вполне могли сойти за пирамиду, что полагалась каждому достойному гному после гибели.

— Вот и все.

Поднатужившись, Кусланд привалил дверь большим камнем, который они до этого с трудом приволокли сюда в шесть рук. Каковы бы ни были жизни разведчиков из Легиона, теперь все было справлено как полагается для того, чтобы они упокоились в вечности.

— Все, — подтвердил Огрен, сплевывая в ладонь, и проводя ею по рыжей шевелюре. — Здесь больше нечего делать. Пошли, Страж. Надо поскорее выбираться из этого гарлокового места. Чую, порождения, чтоб им лопнуть, рядом. У меня от них прямо мурашки по телу.

Кусланд бросил последний взгляд на дом, превращенный в склеп, и вытер запыленные ладони о порванную куртку.

— Идем, — он кивнул гномьей девушке, которая стояла, устало привалившись к стене. — Идем, Сигрун. Путь неблизкий.

Воительница Легиона приоткрыла глаза, и вымученно улыбнулась.

— Благодарю вас за все, доблестные Стражи. Легион очень обязан вам. Идите, и да помогут вам предки. Я... чуть-чуть постою и тоже пойду.

Кусланд нахмурился.

— Идем вместе, — он хмуро и встревоженно оглядел окрестности с высоты своего роста. Но пока вокруг по-прежнему оставалось тихо. — Я понимаю, ты устала. Если совсем невмоготу — я тебя понесу. Но ждать здесь больше нельзя. Огрен говорит верно — твари вот-вот вернутся. Мы оба их... слышим.

Сигрун выпрямилась, окончательно открыв глаза.

— Я не пойду с вами, Страж. Легион должен узнать о судьбе разведчиков. Мне надлежит вернуться к Кардолу и рассказать ему обо всем.

Огрен поднял брови, нетерпеливо перетаптываясь на месте.

— Ты одна, что ли, пойдешь по Тропам? Ты ж недалеко уйдешь!

— Он прав, Сигрун, — у Командора нестерпимо чесались руки подхватить не вовремя и неизвестно с чего заупрямившуюся девушку, и бежать прочь, поскольку виски уже начинало покалывать знакомой болью, что свидетельствовала о близости тварей. — Тебя убьют раньше, чем ты покинешь Кэл Хирол. Или... того хуже.

— Затащат в какой-нибудь дерьмовый грот, — застращал Огрен, уже готовый как выхватить оружие, так и бежать со всех ног в любой миг. — Будешь жрать тухлятину и рожать этих тварей, нам на загривок. Чтоб вас, да пошли уже! Их сюда идет много! Кабы нас в ответ не почуяли. Они ж чуют Стражей?

— Чуют, — не стал скрывать Кусланд, не отводя взгляда от Сигрун. Теперь она прямо смотрела на него в ответ, но встревоженному Айану было уже не до того. — Послушай. Тебе не обязательно возвращаться к Легиону по Тропам. Выйдем на поверхность. Отдохнешь в твердыне Стражей. А после, когда раны твои заживут, сможешь отправиться к Кардолу через Орзаммар. Я выделю тебе провожатых. Только, ради Создателя, пойдем скорее сейчас!

Долгий миг Сигрун смотрела в его глаза. Было видно, что в душе девушки происходит настоящая борьба. Потом гномка мотнула головой, словно стряхивая наваждение.

— Ты ничего не знаешь, Страж, — тише прежнего проговорила она, отводя взгляд. — Ты ничего обо мне не знаешь. Я недостойна жить. Мое место — в Легионе Мертвых. До самого конца. Идите, — она указала на проулок, из которого они попали на площадь. — Если порождения тьмы рядом, я прикрою ваш отход. А там — как предки подсобят.

Огрен досадливо сплюнул.

— Правильно говорят, что у всех баб башка с червоточиной, — он поймал взбешенный взгляд Кусланда и мотнул головой в сторону темневшего проулка. — Пошли, Страж. Если она так хочет — пусть бы ее...

— Нет!

Освещенный голубоватыми отблесками лириума Кэл Хирол в глазах Командора подернулся красным маревом. Разъяренный и испуганный одновременно тем, что вот-вот высвободит магию крови, как это уже случалось с ним однажды в минуту сильного волнения и злобы, Айан решительно шагнул к Сигрун и схватил ее за запястье.

— Ты пойдешь с нами, — тише прежнего, но едва владея собой, проговорил он, и это не было просьбой. — Властью, данной мне Орденом, я призываю тебя, Сигрун из Легиона Мертвых, в Серые Стражи. Серые Стражи имеют Право призыва, — не дожидаясь ее ответа, уже громче продолжил Командор. — И ни последний нищий, ни сам король не смеет противиться ему. Ты идешь с нами немедленно!

— Уходим! — чувствуя нарастающую головную боль, почти проорал Огрен, без приказа отступая в сторону прохода. — Их десятка два, Страж! Уходим, вам говорят!

— Идем, — Кусланд потянул за собой Сигрун, и та пошла, пугая его окаменевшим лицом больше, чем порождения тьмы, которые вот-вот должны были показаться из-за домов. — Быстрее, пока еще не поздно!

Часть 14

Как Командор ни торопился назад, стены Башни Бдения показались вдали только к концу дня. Кусланда сильно задерживали гномы. Сигрун не пожелала ехать подле Айана, и теперь тряслась в седле позади Огрена. Последний чрезвычайно гордился этим обстоятельством, относя его на свой счет. Однако, на его навыках наездника близость красивой девушки отразилась не в лучшую, а даже в худшую сторону. Кусланд, который время от времени оборачивался на гномов, испытывал к ерзавшей гномке, которая вынуждена была изо всех сил цепляться за Огрена, чтобы не упасть, настоящую жалость. Но помощи больше не предлагал, получив от нее ранее учтивый, но твердый отказ.

Накануне вконец измученные Стражи и едва живая от усталости гномка вышли с Глубинных троп только поздним вечером. Пока они добрались до лагеря охотников, где оставили лошадей, ночь перевалила за середину. Ехать в такую пору было неразумно, и потому воины остались в лагере до утра.

Утром же обнаружилось еще одно обстоятельство, которое, хоть и ненадолго, но отсрочило их отъезд — ослепла Сигрун. Этот недуг поражал малую часть гномов, которые впервые выходили на поверхность и видели солнце. Слепота всегда случалась лишь на короткое время, однако для пораженного слепца случившееся представлялось концом всему. Против ожиданий, Сигрун не металась и не плакала. Выслушав сбивчивые мужские утешения, она как будто удовлетворилась ими и, будучи подсаженной на лошадь позади Огрена, вела себя видимо спокойно. О том, что творилось в ее душе, оставалось только догадываться. Айан маялся в седле, то и дело оборачиваясь на трусившую позади лошадь гномов, и на Огрена, за широкой спиной которого едва угадывалось присутствие безмолвной девушки. Однако при гноме он вынужден был прятать то, о чем ему хотелось поговорить с непривычно молчаливой Сигрун, и происходящее чем дальше, тем изводило его все сильнее.

— О, а вот и Башня Бдения, — Огрен подстегнул лошадь, и та опасно ускорила шаг, догоняя могучего жеребца Командора. — Жаль крррысавица не может увидеть это хилое творение людей. Сами-то люди считают это место твердыней, ха!

Кусланд покосился на него. Последнее время в пути Огрен вовсю сыпал остротами, явно направленными на привлечение внимания Сигрун. Девушка отвечала односложно, или вовсе отмалчивалась, что совсем не было на нее похоже. Однако, рыжий гном не унывал, явно всерьез намереваясь завоевать сердце неприступной воительницы.

— Откуда тебе знать? — все же проговорил в ответ Командор, в последний момент раздумав отмолчаться. — Ты же из касты воинов, и ничего не смыслишь в строительстве.

Огрен подбоченился. При этом он нечаянно дернул поводья, заставив лошадь всхрапнуть и задергать мордой.

— Твари взяли вашу хваленую Башню без боя. Я не строитель, но любой гном построил бы лучше.

При этом он бросил взгляд через плечо. Однако выражения лица Сигрун, наполовину скрытого под темной повязкой, было не разглядеть.

Скрипнув зубами, и без того раздраженный Командор подогнал коня, вновь выезжая вперед, и оставляя гномов позади. Он был зол на Огрена и встревожен непонятными вестями, полученными от умирающего легионера. К тому же, его подспудно мучило чувство вины перед Сигрун. Пусть на Тропах он желал спасти ее от гибели. Но Айан применил принуждение и чувствовал, что от этого девушка, которая и ранее отчего-то не сильно жаловала бывшего любовника, теперь словно вовсе закрылась от него.

Мирный вид полей на подступах к Башне, на которых колосился не убранный хлеб, не мог развеять его непривычное чувство угнетенности. Однако сама Башня Бдения, напротив, порадовала подлатанными стенами и уже восстановленными воротами. За три дня Амелл сумел сделать очень многое. Командор с одобрением оглядел несколько повозок, груженных камнем и лесом, что стояли у ворот.

Двор крепости тоже ничем не напоминал о недавнем погроме. Здесь успели разобрать все завалы, и убрали тела. Поздоровавшись с начальником стражи, Айан с некоторым изумлением увидел даже торговца, что деловито обхаживал свою лошадь в стороне, в то время как кухонный эльф уже разгружал его повозку.

Командор спешился и передал поводья подбежавшему прислужнику. После чего помог спешиться Сигрун, попросту вынув ее из седла. Огрен выбрался сам, почти свалившись под конские копыта, как мешок.

— У нас раненая, — предупредил Командор другого прислужника, который пытался поймать повод растревоженной лошади гномов. — Пусть ее проводят в женский покой. И позовите к ней целителя — немедленно.

Проводив глазами осторожно ступавшую Сигрун, которую с одной стороны бережно поддерживал слуга, а с другой — Огрен, Айан вздохнул. Поймав повод брошенной гномами лошади, Командор самостоятельно повел ее на конюшню.

Однако, он не успел сделать и нескольких шагов, как завидевший его издали кухонный эльф бросил мешок, что только что стащил с повозки торговца, собираясь нести его на кухню, и быстрым шагом направился наперерез. При его приближении Командор с некоторым удивлением и неприязнью узнал в эльфе худощавого и длинноволосого младшего сына эрла Хоу, которого лично приказывал изгнать из Башни два дня назад.

— Милорд Кусланд! Командор! Позволь мне... поговорить с тобой.

Молодой Натаниэль глядел смущенно и, одновременно, вызывающе. Хотя последнее он изо всех сил пытался скрыть. Айан, которому для полного сегодняшнего счастья не хватало лишь разбирательств с отпрысками ненавистного семейства, стиснул зубы.

— Чего тебе, Хоу? — грубее, чем было нужно, спросил он. — Я ведь велел Амеллу вернуть твои пожитки. Он этого не сделал?

Хоу потупился. Впрочем, не надолго.

— Семейные реликвии со мной, — он закусил губу, силясь справиться с лицом. — Я благодарю тебя за это, Кусланд. Но... у меня есть еще одна просьба. Я обратился с нею к Старшему Стражу Амеллу. Но он сказал, что мое дело можешь решить только ты.

Поневоле Айан заинтересовался.

— Какое еще дело? — хмуро, но уже мягче уточнил он. — Что тут такого, что ты до сих пор не покинул крепости?

Хоу помолчал, словно собираясь с мыслями. Кусланд не мешал ему, дожидаясь, пока тот заговорит. Какова бы ни была вражда между семьями, молодому Натаниэлю удалось вызвать его слабый, но интерес.

— Мой дед, чей лук так любезно передал Старший Страж, никогда не ладил с моим отцом, — заговорил, наконец, Хоу, удивляя Айана еще сильнее. — А последнее решение деда вовсе отвратило его от всей семьи. Этим решением дед оставлял земли и титул моему отцу, Рендону Хоу, и посвящал себя служению Ордену Серых Стражей.