Оружие Темноты (Гильдия Поводырей - 1)

Она, отчаянно пытаясь справиться с сердцем, колотящимся где-то в горле, стремительно шагнула вперед, сокращая расстояние между ними, и, не позволяя себе задуматься о том, что же она делает, протянула руку, сжав пальцами предплечье мужчины! Ее рука не прошла сквозь него, он не растаял от прикосновения, не рассыпался клочками теней... Он, безусловно, был таким же живым и реальным, как и она сама! Под рукой Иды была чуть шершавая ткань его куртки, а под ней явственно ощущалась его плоть: горячая кожа, твердые мускулы...

— Сейчас еще слишком рано, госпожа, поэтому никого нет, — вдруг проговорил мужчина, заставив ее вздрогнуть. Ида резко отстранилась от него и тут же отступила еще на два шага назад, словно расстояние между ними могло каким-то образом исправить то, что она уже сделала. Забывшись, она жестом, который давно уже запретила самой себе да еще и в присутствии посторонних, поднесла руку к губам, прикусив костяшку указательного пальца. Она протянула руку слуге! Эту самую руку... Не в жесте благоволения, конечно, но все же!.. Ее сознание, которое Ида никак не могла заставить замолчать, во весь голос вопило о том, что то, как она сделала это, было, пожалуй, даже большим! Ида решительно отняла руку от губ. Может быть, она и прикоснулась к слуге, но в тот момент, когда она принимала решение это сделать, она собиралась дотронуться до призрака — олицетворения своих ночных кошмаров! Дочь императора решительно сжала руку в кулак. Ей не без труда удалось заставить себя не обращать внимания на то, что она по-прежнему отчетливо ощущает на своей коже тепло руки мужчины.

— Тогда что вы здесь делаете? — спросила она, возвращая своему голосу привычные повелительно-требовательные нотки. Впрочем, на мужчину они не произвели и десятой доли того впечатления, что обычно оказывали на слуг. Он вдруг, как-то странно усмехнувшись самыми кончиками твердых плотно сжатых губ, проговорил:

— То же, что и вы, госпожа, — гуляю по пустому предрассветному дворцу!

Наверняка, в любое другое время Ида бы мгновенно вспылила от подобной наглости, но сейчас эта усмешка привлекла к себе все ее внимание! Она определенно уже видела ее раньше! Как и этого человека она уже встречала!.. Мужчина был выше ее и, чтобы лучше рассмотреть его лицо, Иде пришлось немного запрокинуть голову. Где-то за стенами дворца медленно всходило солнце, и полумрак в комнате становился все более прозрачным и светлым. Теперь на лице мужчины Ида могла различить уже не только его серые сияющие глаза, но и высокий лоб, четко очерченные скулы, сильный подбородок, широкий нос с небольшой горбинкой... Ида с легкостью могла представить, что его ноздри способны раздуваться, будто у хищного зверя, почуявшего свою добычу! Она отметила еще светлые, коротко стриженые волосы мужчины прежде, чем задать уже совсем другой вопрос:

— Кто вы?

И вновь губы слуги тронула едва заметная усмешка:

— Мое имя — Кайрен, госпожа, — проговорил он. — Хотя оно вряд ли вам известно! — Словно в подтверждение его слов в глазах дочери императора, казавшихся темно-синими в предрассветной полутьме, по-прежнему светился уже заданный ей вопрос. — Мы виделись с вами вчера, госпожа, — продолжил мужчина, отвечая на него, — во время соляной бури. Я помог вам дойти от герцогской яхты до дворца!

Ида вспомнила мгновенно: широкие плечи под серой форменной курткой, серый защитный плащ в руках, мужчина стоит, небрежно прислонившись к одной из колонн, та же самая усмешка на губах и голос, настолько низкий, что ощутимо пробегает по коже: "Это не буря, это всего лишь легкий ветерок!" Ида почувствовала, как все напряжение, все отчаяние, все страхи этой ночи сконцентрировались до предела, сжавшись в одной точке, и в ней ярким пламенем начало разгораться раздражение. Как утонченно этот слуга подбирает выражения: "Помог вам дойти"! И как благородно с его стороны в очередной раз не тыкать ее лицом в и так очевидную истину: он спас ей жизнь!

— Я, безусловно, благодарна вам, Кайрен! — проговорила Ида, выделив голосом последнее слово и постаравшись вложить в него все пренебрежение, которое было доступно дочери императора по отношению к простому слуге. — Как, наверняка, и герцог Вейд был весьма признателен! Он, я полагаю, уже успел вознаградить вас...

— Вообще-то говоря, нет! — усмешка на губах слуги стала шире, а его светлые глаза заискрились, словно на поверхность всплыли крошечные огоньки. Ида, заставив себя отвернуться от их завораживающего танца, судорожно вздохнула. Одна эта фраза человека погасила ее раздражение, не дав ему разгореться, — она все расставила по своим местам. Всего лишь обыкновенный слуга, и все, что ему нужно, — несколько звонких золотых монет, желательно имперской, а не местной чеканки! Солнце всходит, а значит, начинается новый день для дочери императора! И сейчас самое время вспомнить об этом и еще о том, что получается у нее лучше всего.

— Что ж, отличная работа требует достойного вознаграждения! — проговорила Ида тоном наследной принцессы. Она вдруг почувствовала, как у нее замерзли ноги. Она выбежала из своей спальни босиком, но все это время просто не замечала холодного мраморного пола под обнаженными ступнями. А теперь почувствовала... — Я прослежу, чтобы вы получили свою премию, — закончила она и повернулась, собираясь уйти, но слуга вдруг совершенно неожиданно для нее произнес:

— Я совсем не за этим здесь.

Ида остановилась и медленно обернулась назад к мужчине, вновь вскидывая голову, чтобы видеть его лицо.

— Почему вы считаете, что мне это нужно знать? — проговорила она, сама не отдавая себе отчета, почему задала именно такой, более чем странный вопрос. Но Кайрен, похоже, ничуть не удивился. Он пожал плечами.

— Вы звали на помощь, и я пришел, — произнес он. И его слова были и ответом на ее вопрос, и одновременно чем-то значительно большим!

— Я не звала! — немедленно вскинулась Ида, но мужчина едва заметно качнул головой.

— Звали! Я слышал! — и его голос вновь стал таким, как она помнила с их первой встречи: не голосом — прикосновением к мгновенно обнажившимся нервам! Она обхватила себя руками за плечи, стремясь унять внезапную дрожь, и резко развернулась, второй раз пытаясь уйти. — Я только хотел кое-что сказать, — оклик мужчины снова заставил ее остановиться. Но на этот раз Ида не стала оборачиваться, она так и замерла посреди комнаты спиной к нему.

— Я отнюдь не обязана это слушать! — произнесла она, вот только в ее голосе, кажется, немного не хватило решимости.

— Нет, — Ида не услышала, как он двигался, просто мужчина вдруг вновь оказался перед ней, совсем близко — на расстоянии одного шага. Или вытянутой руки... — Но я скажу, — Ида не удержалась и подняла на него глаза. И в это самое мгновение он продолжил говорить. — Ты зря боишься того, что ты видишь. Лучше бойся того, что реально может представлять опасность!

Дочь императора замерла, не сразу поверив, что она действительно услышала это... А он действительно это произнес! Сейчас раздражение не разгоралось постепенно. Ярость вспыхнула, в долю секунды взметнувшись стеной обжигающего пламени, спалив остатки разума и выдержки. Этот слуга перешел все мыслимые границы! И — видит император-основатель — Ида терпела уже достаточно!

— В моей свите достаточно людей умных и опытных, к которым я обращаюсь за советом, когда он мне требуется! — Ида чувствовала, что еще немного и ее голос сорвется на крик. — И я не собираюсь выслушивать каждого слугу, попадающегося мне в коридорах дворца! И даже то, Кайрен, что вы спасли мне жизнь, ничего не изменит! — голос девушки опасно звенел. Но мужчина стоял, не двигаясь, молча вынося всю ту бурю негодования, что обрушилась на него. Он смотрел на нее, и девушка, вопреки всем произносимым ею словам и даже тону голоса, внезапно показалась ему такой... растерянной и беззащитной! Со своими огромными синими глазами, обведенными темными кругами от явно бессонной ночи, с растрепанными спутанными волосами, в помятой шелковой одежде цвета азрака, босая... И такая гордая! Кайрен прикусил язык, с трудом удержавшись от почти нестерпимого желания протянуть к ней руку, как она сама сделала всего несколькими минутами раньше, просто прикоснуться и просто сказать: "Ида..." Дочь императора решительно шагнула вперед, и ему не оставалось ничего другого, как отступить с ее дороги. — И я очень надеюсь, — добавила она, стоя в пол-оборота, — что эта наша вторая встреча станет и последней!

Ида, стремительно обойдя слугу, пересекла комнату, наконец-то направляясь назад в свои покои. Теперь она, кажется, больше не боялась открывать дверь в собственную спальню. И если каким-то чудовищам вновь вздумается выползать из теней, то им же будет хуже!

Глава 3. Противостояния

Четыре часа спустя правящий герцог Эспенансо Оуэн Вейд мерил нетерпеливыми шагами свой кабинет. Комната была весьма внушительных размеров, почти квадратной формы, центр ее устилал мягкий длинноворсный ковер, такой же серо-зеленый и роскошный, как и все остальное в ней. Герцог проводил здесь большую часть дня, поэтому годы назад, только послившись во дворце, не пожалел времени, чтобы обустроить все в соответствии с собственным вкусом. Да и выбрал он эту комнату, спрятанную в самом сердце огромного строения и не имеющую ни одного окна отнюдь не случайно: в своем кабинете он хотел чувствовать себя уверенно, а значит, это должно был быть место, куда не сможет добраться ни одна соляная буря! Но кажется, сегодняшним утром ему все-таки стало по-настоящему тесно в окружении этих четырех стен!

Герцог остановился возле массивного письменного стола и обернулся на своего племянника, неуверенно замершего посреди комнаты. "Племянника"!.. Оуэн Вейд не сдержал кривой усмешки, тронувшей его узкие губы. За те шесть лет, что мальчишка Лоу жил в его дворце, он ни разу даже в мыслях не называл его так, и уж точно не собирался этого делать и впредь, тем более при всем дворе! Строго говоря, он был ему всего лишь двоюродным племянником — сыном кузена. Вейд и старший Лоу были погодками и в молодости даже дружили, но потом того угораздило влюбиться в простолюдинку, да еще и, пойдя против воли собственной семьи, жениться на ней! Семья, естественно, от него отреклась, лишив всех титулов, содержания и права на наследство, молодому Вейду запретили общаться с его бывшим другом. Впрочем, он не особенно противился: будущий герцог Эспенансо тоже считал, что Лоу слишком далеко зашел в своей показной игре в независимость!.. Много лет о двоюродном брате ничего не было слышно. Родители, и его, и Вейда, успели умереть, сам Оуэн уже был правящим герцогом... когда вдруг однажды на него с внезапностью соляной бури свалилось известие, что Лоу и его жена-простолюдинка погибли, остался только их единственный сын — Дериан. Так тринадцатилетний мальчишка, лишь после смерти родителей узнавший, что он родственник самого правящего герцога планеты, оказался во дворце. Вейд тогда и сам не смог бы сказать, почему подобрал его, нарушив волю собственного покойного отца. Не из жалости к ребенку, обреченному фактически на голодную смерть, и уж точно не потому, что предвидел, будто тот однажды чем-то будет ему полезен! Просто в тощем большеглазом пацаненке все же текла древняя кровь правящих герцогов, и кровь одной простолюдинки не могла так уж сильно разбавить ее!

На углу стола правителя Эспенансо были аккуратно сложены несколько электронных папок с информацией. На всех на них тихо моргали желтые огоньки — ничего особо срочного, могут и подождать. Больше ничего не было. Сама столешница в тусклом свете ксолов казалась почти черной и матовой — дорогая искусная имитация дерева. Оуэн Вейд задумчиво провел по ней подушечками пальцев. На ощупь тоже была как дерево... Но на Эспенансо, где почти не было суши, а на ней совсем не было растительности, настоящая древесина была непозволительной роскошью даже для ее правителя! И качественная подделка, кажется, с каждым днем раздражала только сильнее, дразня недоступностью оригинала!

Оуэн Вейд решительно отвернулся от стола и шагнул назад к молодому Лоу, замершему посреди комнаты. Он вызвал его сегодня с самого утра, но с того момента, как мальчишка, разбуженный слугами и едва успевший одеться, почти бегом появился в его кабинете, еще не сказал ему ни слова, и теперь Дериан заметно нервничал, время от времени рискуя бросать косые взгляды на своего дядю. Что ж, Оуэну Вейду это решение тоже далось нелегко! Слишком сильно он рисковал!.. А еще старому и хитрому герцогу не нравилось то, что решение приходилось принимать, основываясь на полувзглядах, полуфразах, полупредположениях... Впрочем, старый и хитрый герцог был игроком. И уж если он решился на рискованную игру, то он не собирался бросать ее теперь, на половине пути, когда успех уже начал показываться на горизонте. А если судьба делала в его сторону реверанс, неожиданно даря новую фигуру, то тем более было бы верхом глупости не воспользоваться шансом и не поставить ее на доску!

Вейд остановился перед племянником, окинув того внимательным пристальным взглядом. Этой ночью герцог почти не спал, и теперь глаза болели так, будто он вчера все-таки попал под соляную бурю! Вейд потер пальцами прикрытые веки, пытаясь прогнать усталость. Если ему трудно сосредоточить взгляд уже с самого утра, что же будет дальше?..

А молодой Лоу все также ждал, пока герцог заговорит с ним, не решаясь ни первым нарушить молчание, ни хотя бы двинуться с места. За шесть лет мальчишка вырос, и теперь стал почти точной копией своего отца, каким помнил его Вейд. Вот только характером Дериан, похоже, пошел все-таки в свою мать-простолюдинку: не было в его голубых глазах и искры того огня решимости и силы воли, что позволила его отцу в свое время не испугаться, и выступить против гнева собственного дома, и дойти в собственном решении до конца!.. Впрочем, может быть, для Оуэна Вейда сейчас так было и к лучшему.

Мальчишка пошевелился под пристальным взглядом герцога, поправив полу темно-коричневого плаща-покрывала, перекинутого через плечо. Вейд убрал руку от лица: его племянник был последним, перед кем он мог позволить себе проявить свою слабость.

— Сними плащ! — приказал он, решив обойтись без утренних приветствий и перейти сразу к делу. В глазах мальчишки мелькнула тень удивления, но тот все же, не став переспрашивать, повиновался. Он сбросил с плеч плотное покрывало и, не решившись никуда положить его, так и остался стоять, держа его в руке.

Под плащом на нем был надет камзол из такой же коричневой ткани, но Дериан все равно чувствовал себя неуютно. Необходимость защиты от внезапных соляных бурь и мода на Эспенансо давно и неразрывно переплелись друг с другом, и ни один дворянин от рождения и до самой смерти не выходил за пределы собственной спальни, не завернувшись в огромный кусок плотной материи! Впрочем, герцог, кажется, внешним видом своего племянника остался вполне доволен. Он кивнул, словно в ответ на собственные мысли, а потом все же озвучил их вслух:

— Что ж, вполне похоже на то, как одеваются при дворе императора... Вот так ты к ней и пойдешь!