Драблы по Гп

— А в чем разница?

— Разница в том, что нам только кажется она большой. И что мы спим в разных постелях. На самом же деле, мы набиваемся в нее как сельди в банку. И спим плотно прижавшись. Хорошо еще Рон ушел. Вот как тесно было раньше, ужас! Страшно даже представить. Я была реально зажата между двух парней. Хотя казалось, что мы держим дистанцию. Забудь! Не хочу дальше об этом фантазировать...

— Мне казалось что мы танцуем на танцполе, а на самом деле мы просто ерзали на месте? Терлись друг о друга как всегда? — ошарашено задумался Гарри Поттер и помотал головой: — Ты права. Лучше не думать, что там под иллюзией происходит реально. А что с сумкой?

— Это врата в подпространство. Иной мир.

— Кажется я знаю как нужно победить Темного Лорда и всех его подручных!

— Мы их всех засунем в мою сумку?

— Точно! И все его кресстражи тоже!

— А сможем?

— Не попробуем, не узнаем, — пожал плечами Гарри Поттер: — Например я могу летать. Я не плохо умею летать! И реакция быстрая. Если я могу ловить снитч, то накидывать сумку на голову тоже смогу? Что будет если на голову напялить твою сумку?

— Наверное остальное провалится туда, — пожала плечами Гермиона: — Надо проверить на ком-то.

В палатку вошел Рон.

— Я вас простил! — гордо заявил он: — И решил вернуться. Чтобы вам не было плохо без меня.

— Нам без тебя было хорошо! — свирепо заявила Гермиона: — Гарри дай мне мою сумочку!

— Нет Гермиона! — спрятал сумку за спину Гарри: — Рон наш друг!

— Отдай мне мою сумочку!

— А почему у него твоя сумочка? — ревниво спросил Рон.

— Вот именно! Почему у тебя моя сумочка! Быстро верни!

— Ну как хочешь, — отдал сумочку Гарри. Рон подумал что его сейчас будут бить сумочкой и проклял опять свой язык. И пустился бежать. Ему повезло. Потому что Гермиона собиралась надеть ему сумку на голову. А так Рон всего лишь попался в лапы егерям. И выдал местонахождение друзей, которые были недалеко. И вот уже на егерей Гарри и Гермиона одели сумочку. Эксперимент вполне удался. Егеря быстро исчезали в подпространстве.

Жуткая смерть Дамблдора.

Хоронили директора Хогвартса. Гермиона подошла и обняла за плечи печального Гарри.

— Жуткая смерть была у старика, — вздохнул Гарри Поттер.

— Ну почему? Смерть от авады довольно легкая, — возразила Гермиона.

— Я не про это. Он вообще с этим своим проклятьем весь год умирал, — отмахнулся Гарри: — Кстати я недавно сам чуть не помер. Меня инферналы затащили в пещере под воду.

— Инферналы жуткие? — испугалась Гермиона.

— Не очень, — поморщился Гарри: — Это же трупики приютских детей, которых заманил в пещеру Воландеморт. Маленькие и худенькие, как из концлагеря. Я просто сам тупанул с ними. Растерялся немного. А так они были не очень сильные и тормознутые.

— Хочешь сказать, что в пещере не страшно было?

— Ну почему. Дамблдор меня как раз очень напугал, — вздрогнул Гарри, вспомнив как Дамблдор устроил тому детскому концлагерю экстерминатус: — Он такое мощное заклинание огня скастовал. Хорошо что я в воде был. А то бы зажарился. И до этого Дамблдор такие жуткие рожи корчил, когда зелье пил. Реально страшно было. А потом когда вернулись, и увидели банду упиванцев, Дамблдор меня парализовал. Я тогда реально обосрался. Думал, он меня сдать хочет упиванцам. Оказалось, он просто не хотел, чтобы я вмешивался. А потом он такие жуткие разговоры вел с упиванцами. Малфою мозг выносил так, что тот разнылся. Мне даже жалко стало хорька. Да и потом... Эти разговоры с МакГонагал. Тоже тяжко было, хоть Дамблдор и помер. Трудно объяснить. Чувство вины, разговоры о том, как я много значил для Дамблдора... и переживание, что мы зря смотались в пещеру за кресстражем. Там фальшивка была. Жутко глупо все...

— Рон не против кстати твоих поцелуев! — сменила тему Гермиона.

— С ним? — поморщился Гарри: — Что за гадости ты несешь?

— Не с ним! — покраснела Гермиона.

— С тобой? А ты тоже не против?

— Да причем тут я? — пискнула Гермиона, окончательно смутившись: — Я про Джинни!

— А Джинни тут причем? — удивился Гарри: — И вообще мы тут Дамблдора хороним. И думаем, как жить дальше. Где мне искать эти идиотские кресстражи?

— Ты же не такой идиот, чтобы искать идиотские кресстражи в одиночку?

— Хочешь войти в команду? — хмыкнул Гарри: — А Джинни тоже хочет?

— Джинни нет.

— Тогда почему я должен с ней целоваться?

— Да ну тебя! Мы тут вообще-то Дамблдора хороним. Хватит про Джинни.

— Действительно. Жутко помер Дамблдор. И жутко жил. И я наверное тоже жутко помру.

— Почему?

— Я тоже жутко жил.

— Неужели у тебя не было ничего хорошего?

— Ну... когда я кастую патронус, мне приходится изрядно напрягать память и фантазию. Пара обнимашек с тобой и все пожалуй...

— Ты с Чанг целовался!

— Это было мокро. Не считается.

— Ты и с Джинни целовался!

— Вот сука! А с меня обет взяла, что никому не скажу. Зачем так делать, если сама тут же все растрепала? — почесал затылок Гарри.

— Со мной тоже не считается! Мы просто друзья!

— Конечно не считается, — вздохнул Гарри: — Это же не эксклюзив был. Ты и с моими конкурентами обжималась.

— Это с кем еще? — возмутилась Гермиона.

— С Крамом. Он был моим конкурентом! А ты умудрилась стать для него самым дорогим человеком.

— Мне было трудно конкурировать с Роном в твоем сердце, — фыркнула Гермиона.

— С Роном ты тоже обжималась!

— Рон не конкурент! Он твой друг!

— Скажи это ему. Он почему-то всегда считает себя моим конкурентом, — проворчал Гарри.

— К чему весь этот разговор?

— К тому, что у меня горькая жизнь была. Как у Дамблдора.

— Я не думаю, что у директора была горькая жизнь. У него никогда не переводились конфеты. Даже судя по паролям к нему в кабинет, его жизнь была сладкой. Сладко жил, легко помер. Хватит тут горечь нагонять, — отмахнулась Гермиона.

— Ну да. Что это я? — вздохнул Гарри: — Ты права. Он хорошо жил. Только других подставлял. Професьен де фуа!

— Это тут причем?

— Он учитель. Значит, не должен сам ничего делать. Только других подстрекать. Вот и меня подставил под чувство вины. И Малфоя. И Снейпа.

— Да плевать на этих уродов!

— Ты про меня?

— Нет. Про Малфоя.

— Он вроде красавчик?

— Он моральный урод!

— Серьезно?

— Причем тут Сириус? Не выноси мой мозг.

— А мне кажется Малфой хорошим стал. Не стал Дамблдора убивать. Сдал его своим друзьям-упиванцам.

— Этого мало для того, чтобы быть хорошим. Скорей чистоплюй.

— Я точно потерял ориентиры, если мне уже хорек хорошим кажется, — вздохнул Гарри: — Я кажется понял, почему ко мне люди тянутся. Вначале я думал, что меня жалеют, а теперь кажется, что меня просто все считают лохом, которым легко манипулировать.

— Гарри я так не думаю. Тобой очень трудно манипулировать.

— У тебя мало опыта. Но ты ведь пытаешься?

— Когда?

— Ты только что хотела меня с Джинни поженить. Зачем тебе это надо? Какая тебе в том радость?

— Живут не для радости, а для совести!

— Жутко звучит. Может все же немного радости полезно тоже?

— Ну... тебе можно. Ты и правда мало радости видел, — смутилась Гермиона: — Ну хочешь я тебя поцелую?

— Хочу!

Они целуются отойдя в сторону.

— Ну и как это было? — поинтересовалась Гермиона.

— Мокро. Чего дерешься? Шучу я! Приятно было. Приятно.

— Шутит он! Ты на кладбище родной! Тут могила рядом, а ты шутишь... — укоризненно сказала Гермиона.

— Ты сама говорила, что юмор легко строится на печальных событиях. Смех сквозь слезы. Помнишь свою лекцию о природе юмора?

— Помню. Но это через чур.

— Нормальный черный юмор.

— Тебе точно понравилось со мной целоваться?

— Ага. Но только если я думаю что это экслюзив. Если ты опять побежишь налево и начнешь целовать моих конкурентов ради совести, я огорчусь. Ты ведь больше ни с кем не целовалась еще? Нет?

— Нет конечно! У меня были иные интересы...

— Жуткий день! — появился рядом с ними Рон: — А чего это вы тут делаете? Похороны давно уже кончились! Гермиона хватит утешать его уже. Обняла разок и хоре. А то разбалуется. Иди лучше меня обними. Я соскучился по своей девушке!

— Рон! Я не твоя девушка! — возмутилась Гермиона.

— Что за бред? А чья еще? Кто меня с Лавандой разлучил?

— Здрасьте! Ты сам от нее избавился! Кто ныл, что хочет избавиться от Лаванды? Я лишь подыграла. Мы с тобой только друзья!

— Очень надо! Друзей у меня полон двор! Мне девушка нужна! — возмутился Рон.

— Ну например.

— Что?

— Назови друзей своих! Которых полон двор.

— Э... Гарри!

— Гарри говорит, что ты его конкурент, а не друг!

— Гарри друг, как ты можешь?

— Но ты сам Рон считаешь так же, — пожал плечами Гарри: — Разве нет? Кто мне завидовал постоянно? Так только конкуренты себя ведут. Друзья же должны радоваться за мой успех. Вот сравни со своими настоящими друзьями, которым ты не завидуешь. И сам все поймешь.

— Да нет у него никаких друзей, — отмахнулась Гермиона: — Только родственники и приятели по школе. Я думала ты его единственный друг. А тут вон оно что... Рон я твой единственный друг что ли? Нам точно нельзя быть вместе. Девушек вон полон двор! А друг у тебя единственный. Это я.

— Вы не друзья! Вы предатели! — обиженно воскликнул Рон: — Стоят тут, обнимаются в тени... Развлекаются на могиле великого и светлого...

— Я не развлекаюсь! — возмутилась Гермиона: — Я спасаю Гарри!

— От чего?

— От жуткости! У него весь этот год был жуткий! И вся жизнь!

— У меня тоже жизнь была жуткой!

— В чем?

— Я знаю, — усмехнулся Гарри: — Он же нам это еще в Хогвартс-Экспрессе об этом рассказывал, когда мы первый раз встретились. У него жутко успешные братья, которым он завидовал.

— Да. Лузером себя ощущать жутко, — посочувствовала Рону Гермиона: — Но тут я тебе вряд ли помогу чем. Я ведь тоже не идеал. Завоевав мое сердце ты не почувствуешь себя победителем. Кто я такая для всех? Паршивая грязнокровка... Тебе нужно как минимум заполучить самую классную девушку. Вроде Флер.

— Её уже Билл заполучил! — обиженно всхлипнул Рон.

— Бе-е-едненький, — погладила его по голове Гермиона: — Но ты не сдавайся! Ищи еще лучше. Подумаешь вейла? Найди другую знаменитость. Да хоть ту же Риту Скиттер!

— С ума сошла? — вздрогнул Рон.

— Рон она права, — кивнул Гарри: — Рита сможет тебя сделать знаменитым! Она профи по раскрутке.

— А может все же Гермиона... все же первая ученица?

— Не-не-не! Я тебя лишь унижу! Ты будешь рядом со мной себя чувствовать дураком. И все будут на тебя презрительно смотреть, — торопливо объяснила Гермиона: — Я вовсе не так хороша для других. Тебе нужна более крутая девушка! Мне даже до Лаванды далеко...

— Ладно, будем искать, — кивнул Рон и пошлепал в замок.

— Гермиона ты меня прямо разочаровала, — покачал головой Гарри, обняв подругу за плечи: — Ты реально не крутая. Может и мне поискать получше кого? Знаменитую и яркую... гламурную!

— Назначь свидание Амбридж! — фыркнула Гермиона, чувствуя, что Гарри просто прикалывается: — Она очень яркая. В гламурном розовом прикиде. С бантом. Вон кстати она на фото в газете! Полюбуйся.

Она сунула ему в руки газету, достав из сумки.

— Старая-недобрая Долорес! — хищно оскалился Гарри, разглядывая фотку замминистра: — Оппа! А какое украшение интересное на груди у нее!

— Нравится?

— Дело не в этом. Если хочешь, я тебе такое же подарю. Можешь одеть.

Гарри вытащил из кармана медальон и надел на шею Гермионе. Та удивленно сравнила медальоны.

— И правда похоже, — растерянно сказала она: — И что это значит? Это у нее, что ли кресстраж настоящий? Вместо этой подделки? Она что? Работает на Воландеморта?

— Тебя это удивляет? — фыркнул Гарри: — Ну вот. Один кресстраж нашли. Ты мне приносишь удачу Гермиона! Пусть и не такая знаменитая. И чистопородная. Но твои поцелуи для меня определенно как Феликс. Целуй меня почаще, и миссия скоро будет комплит! Все оказывается не так тяжко, как казалось...

Гермиона благодарно поцеловала его в шрам. Шрам отозвался острой болью, но Гарри ничего не сказал. Пусть целует.

* * *

Дамблдор не умер еще. Часть его расколотой души уютно устроилась вместе с частью души Тома в шраме Избранного. Дамблдор знал великую силу любви, благодаря которой мог соединить души и даже куски душ в единое целое. Смерть это лишь приключение для великих волшебников! С кем еще не идти в посмертие, как не с любимым мальчиком Томом? Он был его самой большой любовью всей жизни. Конечно и Геллерт был хорош, но все же не то. И мальчик Малфой симпатичный... Но куда им всем до милого Тома Редлла? Когда Дамблдор его увидел первый раз, сердце сразу екнуло. Это Он! Любовь всей его жизни!

Жаль что Том не знал любви. Но это было не важно. Важно что он сам его любил. Его любви хватило, чтобы воссединиться в кресстраже. Он потом возродится в теле Поттера. Главное условие это первый гомосексуальный контакт у Гарри. Дамблдор был уверен, что он скоро состоится. Ведь мальчик так любит своего друга Рона? Рон для него самое дорогое что есть. А уж возродившись в теле Избранного, Дамблдор сможет завоевать сердце Тома и научить его великой силе любви! И в крайнем случае сможет объяснить глупому мальчишке смысл пророчества. Что если он не будет нападать на Поттера, то им гарантировано бессмертие. Ни один не сможет жить спокойно, покуда жив другой! Это же не призыв к смерти? Это призыв к смятению духа! К волнениям! К любви! К вечной любви!

Лишь бы у Гарри не было нормальной любви с девушкой. К счастью мисс Грейнджер влюбилась в другого. Дамблдор уходил в новое приключение со спокойной душой. Все получится...

Не получилось. Великая сила памкинпая в доме на Гриммо состоялась через четыре месяца на день рождения Гермионы. Рон к тому времени где-то затерялся. А они планировали как влезть в сейф Беллатрикс Лейстрендж за последним кресстражем. Диадему они обнаружили еще когда были в Хогвартсе. Просто исследуя способ, каким проникли упиванцы в школу (а заодно ища место для поцелуев). Ломая шкаф, они нашли и диадему Ровенкло. Меч Гриффиндора прихватили с собой. На всякий случай. Колдовать же летом нельзя? А мечом рубить можно! Гермиона обещала дать Гарри уроки фехтования.

На змею они нарвались, когда посетили в сентябре могилу родителей Гарри, вместо того, чтобы отправиться в школу. Кому нужен Хогвартс, где Снейп директор? Лучше в армию. Там на кладбище они столкнулись с Батильдой Бегшот, которая внезапно обратилась в змею. Гарри успешно отрубил змеище голову. Медальон они успешно стырили еще летом, когда в министерстве была неразбериха и менялась власть. Правда для этого пришлось утопить Амбридж в унитазе дамского туалета, куда она зашла. Иначе бы та подняла шум. Для этого Гермиона её трансфигурировала в маленькую куколку и смыла в канализацию.

— Поттер, скажи ей что я никому не скажу! — пищала куколка в розовом, когда Гермиона собиралась нажать слив.