Гнев сына Земли

-Бу, а на посёлок часто нападают?

-Не знаю. Но думаю, достаточно чтобы местные не расслаблялись. Тебя, кстати, уже заметили, нужно идти.

С вышке у ворот что-то кому-то кричал часовой и тыкал в мою сторону рукой. Да, нужно идти. А не то они подумают невесть чего и к осаде приготовятся. Как там Бу говорил "Всё делать медленно". И я потопал. Медленно.

Делегация состояла из трёх гульнов. Одного толстого, скорее всего Голова, и двух тощих, но старых. Толстяк был одет в накидку, как тога, красного цвета с вышивкой. Широкий ремень с чеканной бляхой поддерживал его живот. На голове был обруч с орнаментом. На груди весел медальон. Вид портили грязные сапоги. Походу он для меня вырядился. Старички были скромнее. Одежонка была, скорее всего, повседневной. Явно ношеной. Рубахи, штаны. В общем, не интересно. И все были с залысиной, как и давешние охотнички. Похоже это не дань моде. Следов бритья я не видел.

Когда они остановились напротив меня, я по команде Бу, поклонился. Медленно и не глубоко. Получил ответные поклоны, причём старцы прогнулись гораздо ниже толстяка. Первым заговорил Бу. Он изменил голос, тот звучал гулко и раскатисто. Внушало! Потом что-то говорил толстяк. А потом и старцы по очереди что-то добавили.

-Тебя приветствуют. По завету отцов, Голова и старейшины, разрешают войти в их посёлок Скитальцу,— перевёл мне Бу, после того как делегация закончила свою речь,— Поклонись ещё раз в знак благодарности.

Нужно было видеть фейсы делегатов, когда они услышали незнакомую речь. Наверно подумали, что обращаются к ним.

-И что дальше?— сказал я после поклона.

Услышав ещё один голос, комиссия по встречи даже обернулась, ища того, кто говорил.

-Ты не хочешь им объяснить, что к чему? У них же сейчас мозги вскипят,— обратился я к своему переводчику.

Теперь они завертелись на месте. А один из старцев даже отступил в сторону, заглядывая мне за спину, не спрятался ли кто там.

-Нет. Так интересней.

Как по команде все встречающие уставились в небо, обыскивая его глазами.

Я не разделял мнение Бу, но сделать, всё равно, ничего не мог. И просто стоял. Ждал. Изображал саму загадочность, благо это было не трудно. Когда делегатам надоело играть в гляделки, Голова соизволил что-то сказать. Бу ему ответил. Немного подумав, Голова покачал головой, как будто с чем-то соглашаясь и жестом пригласил идти за ними. Знаете, Бу был прав. Это было весело.

-Чё он спросил?

-Не являешься ли ты чёрным магом и не пытаешься ли одурманить их разум.

-И что ты им ответил?

-Что ты разговариваешь со своим отцом, который находится очень далеко от сюда, и спрашиваешь его совета.

Хорошо хоть не с богом.

-Бу, давай сразу договоримся, что ты не будешь ставить меня в неловкое положение. И что, если ты захочешь чём-то сильно удивить местных, ты сначала посоветуешься со мной. Не то я сильно обижусь и просто буду саботировать твой план. Хорошо?

-Как скажешь.

Это было сказано так сухо... Я ни слову ему не поверил. Вот ей богу. Чую, это будет длинный и тяжёлый день, а я уже подустал. Неплохо бы выпить, так мне будет легче перенести этот концерт. Ну хотя бы немного. Чисто для храбрости. А там глядишь я и сам в раж войду. Песни, танцы, обниманцы.

Наша процессия шла по посёлку. Делегатам постоянно приходилось притормаживать, так как я, играя свою роль, еле плёлся. Местный люд сбегался отовсюду. И стар и млад. Только женщины держались отдельно от мужчин. Даже среди детей. Все шушукались и тыкали в меня пальцем. Когда я повернулся, чтобы получше разглядеть компанию местных молодок, они резко опустили головы и уставились в землю. Скромницы?

-Бу, женщинам нельзя смотреть на мужчин?— решил сразу прояснить это вопрос.

-В глаза нельзя, без его разрешения.

Пару слов о женщинах. Что я могу сказать? Америку я не открыл. Бабы как бабы. Есть грудастые и плоские, есть с кармой как у ледокола и есть как байдарки. Есть симпатичные и не очень. Бледный цвет им шёл. Жаль они губы не красили. И немного румян не помешало бы. Ну и туши. Совсем чуть-чуть. А вот волосы... Казаки обзавидовались бы. Из макушки торчал толстый чуб и ниспадал на спину. Вся остальная голова была лысой. Основание волос держало какая-то вещица, заставляя чуб топорщится вверх. На головы были надеты либо обручи, либо повязаны полоски расшитой материи. Серёжек не было. Были браслеты, украшения на шее, кольца.

Одежонка у всех разная. Но была одна тенденция. Всё что сверху было в обтяжку. Контур груди читался с одного взгляда. Лифов не заметил. Снизу носили либо свободные шаровары, либо подобие юбки, два куска материи, спереди и сзади. Обут был кто во что.

-Бу, а как отличить замужнюю от не замужней?— решил я сразу просветиться в этом вопросе.

-У гульнов головные уборы как паспорта, но обязательно к ношению только у женщин. Женщины как вещи и должны быть помечены. На головных уборах символы указывающие принадлежность к Дому, Роду или Семейству. Обруч из металла — жена. Обруч из дерева или кости — служанка или наложница. Из кожи или материи — чьи-то дочери. Если головного убора нет — ничейная.

-Что значит ничейная?

-То и значит, бери-нехочу! Если в семействе нет мужчины, умер или ещё что, женщины становятся ничейными. Можешь прийти к ним в дом и делать с ними что хочешь. Но убивать или калечить не советую.

-Почему?

-Штраф придётся платить.

-И что обычно с такими женщинами происходит?

-Ну, например: местный Голова отвечает за селение и за гульнов проживающих тут. Если в селении появляется вдова без взрослого сына, то Голова, вроде как, обязан попробовать её пристроить. И если он не может найти ей нового мужа, то должен попробовать пристроить её как служанку. С детьми, конечно. Если её берут в жёны, то муж получает всё её имущество. Если в служанки, то там уже делёжка между многими. В высшем свете всё сложнее, соответственно.

-И сколько таких служанок можно иметь?

-Сколько прокормишь.

-И какие права у служанок по сравнению с женой? Чем они отличаются?

Мне действительно было интересно.

-Тебе эта информация не нужна.

Ну вот, опять два по пять! И давай ещё ноль пять!

-Тебе что сказать сложно?— повысил я голос.

Все вокруг затихли. Даже те, что шли за нами следом, остановились. Группа встречающих, знавших о моих странностях, продолжила движение, только через плечо покосились.

Бу молчал. Не удивил. Как всегда в своём репертуаре. Жаль у меня память плохая. Нет, я буду помнить, что этой бородавке нужно отомстить, но вот за что, точно забуду.

Я продолжал глазеть по сторонам, стараясь не сильно вертеть головой. Всё было так не обычно. Я знаю, что такое деревня. Знаю сельский быт. Но здесь? Я не мог опознать большинство из того, что видел. Похоже, наделы отделялись друг от друга кустарником. Во всяком случае, это выглядело как жиденькая живая изгородь. Помимо основного дома били и несколько дополнительных построек, у всех, назначение которых не угадывалось. Сами дома были чем-то вымазаны. Глина наверно. Печных труб не видно, но отчётливо пахнет готовящейся едой и дымом. А ещё пахнет навозом, но животных не видно. Хотя нет, вон одно. Сидит на жопе рядом с ребёнком. Тощее существо, с короткой грязно-коричневой шерстью, напоминало собаку гончей породы. Колодцев не видать, наверно ходят за водой на озеро. Но обязательный для всех деревень вид бабы с вёдрами и коромыслом здесь отсутствовал. И рыба. Везде. Сушится большими гроздьями как бананы.

Я заметил, что большинство мужчин вооружены и не только ножами. Многие щеголяли в кожаных доспехах. Видел пару самострелов, как две капли воды похожие на тот, который я уже видел. Бу был прав, я гигант по сравнению с ними. Самые здоровые мужики доходили мне едва до подбородка. Но телосложение было крепкое, на руках бороться в прошлой жизни я бы с ними не стал.

Наконец мы добрались до... Куда-то! В общем, большой открытый участок округлой формы. Местная площадь, наверно. В центре три булыжника, расположенные треугольником. На них то и возложили свои пятые точки голова и старцы. Меня же жестом пригласили в центр. Тем временем местное население собиралось на этот импровизированный митинг. Они начали располагаться по периметру площадки, мужчины с одной стороны, женщины с другой. Транспарантов не было Лозунгов тоже. Народу было много. Считать не стал, но думаю, больше сотни. А может и двух. Я как то никогда не пробовал считать народ в толпе. Когда Голова решил что пришли все кто нужно, он начал вещать, не вставая с каменюки.

-Переводи, что ли,— шёпотом сказал я.

-Это не интересно. Официальная часть.

Ладно, подождём. Спич затянулся. Я пару раз слышал своё имя. В толпе заметил одну странность. Деваха. Молодая. Красивая и неплохо одетая. Она смотрела прямо в мои глаза. Расстояние было метров двадцать, но ошибиться было трудно. Потому, что она мне улыбнулась. И улыбка эта не предвещала ничего хорошего. В голову закралась шальная мысль.

-Бу, ты одарённых чувствуешь здесь?— так же шёпотом спросил я.

-Нет. А что?

-Да так, мания преследования,— безразлично ответил я.

Бу меня так запугал, что мне ведьмы теперь везде мерещиться будут. Но всё равно, странная она какая-то. А что там у неё на голове? Повязка. Не замужем значит. Рисунок не вижу. Да и не разбираюсь я в них. Ладно, поставим галочку. Потом разберёмся.

Последняя часть приветственной речи обращалась явно ко мне. Когда он закончил он с силой хлопнул себя по коленям. После этого жеста толпа взорвалась. Гуканье и улюлюканье заполонили площадь. Мужики даже оружием махать стали. Вспомнил судьбу печально известного Кука и нежелание Бу рассказывать о кулинарных пристрастиях местных жителей. Но варить или жарить меня пока никто никуда тащить не пытался. Это не могло не радовать.

Слово взял Бу. Не знаю, что он им втирал, но выражения лиц местных менялись каждые насколько слов. От идиотских улыбок до панического страха. Последние было более забавным, с учётом цвета их рож. Несколько детишек вообще сделали ноги. Какие они впечатлительные! Когда Бу закончил, это я понял по затянувшейся паузе, по коленям решил себя не стучать, а жахнул посохом о землю. Первым мой жест понял Голова и заорал. Его подхватили все остальные. Похоже, это какая-то традиция, верещать как зайцы.

-Ну что, твой выход,— сказал Бу.

Других разумных, которые знали бы земной язык, здесь не было, а это значит, что он обращается именно ко мне. А так хотелось бы. Я догадался на что он намекает и от этого у меня всё похолодело. Лелея последнюю надежду, я всё же решил уточнить:

-Петь?

-Именно!

-А что?

-Всё равно. Но пой не для них, пой для себя. Как там, в лесу.

Я сделал глубокий вдох. И выдох. Закрыл глаза и попытался представить себя там, в лесу. Голубое небо, зелёный лес и трава, речка журчит. Я медленно развёл руки в стороны и...

-Чёрный ворон, чёрный ворон,

Что ж ты вьёшься надо мной,

Ты добычи не дождёшься,

Чёрный ворон, я не твой.

Ты добычи не дождёшься,

Чёрный ворон, я не твой.

...

Бум. Мой посох стучит оземь. Вух! А это было не так сложно, как представлялось мне ранее. Даже сам проникся, в груди чувствовалась та самая тоска. А вот узрев окружающее пространство, это чувство резко сменилось на удивление. Во-первых, народу поубавилось и солидно. Почти пол толпы куда-то слиняло. А во-вторых... Оставшиеся излучали не скрываемую скорбь. Да что там. Народ рыдал. А одна старушка, схватившись за грудь, хватала воздух ртом как рыба. Сердечный приступ, ей богу.

-Бу, та бабка сейчас, похоже, окочурится!— проявил я беспокойство.

-Похоже ты прав. Неприятная деталь. В мои планы это не входило. Вот что, подойди к ней, сними перчатку и положи руку на грудь, я попробую что-нибудь сделать.

Я чуть не забыл, что мне бегать нельзя. В таких ситуациях всё решают минуты, я знаю точно. И моя скороплодная натура пыталась взять своё. Но я держался. Дошмыгав до бабки я протянул посох соседней женщине. Та не поняла, что я от неё хочу и продолжала изучать землю под ногами, размазывая сопли по лицу. Я просто всунул ей посох силой. Та от испуга вцепилась в него и прижала к груди. Сняв перчатку с левой руки, я приложил ладонь к руке старушки.

-Нет. На грудь. Мне нужен контакт с кожей,— поправил меня Бу.

Вот те на! Меня за такое жениться на ней не заставят? Правой рукой ухватил старушку за предплечье, ну, чтобы не убежала если что, а левой полез ей за пазуху. Бабка уже еле дышала, её ноги подкашивались, а глаза закатывались. Ещё чуть-чуть и бабка рухнет. Кожа была сухой и горячей. А вот и причина! Я даже рукой ощущал, как её сердце трепыхается в груди с бешеной скоростью. Приступ аритмии. Ну, мне это знакомо. И дальнейшие действия Бу оказались этому доказательством. В мои пальцы резко вонзились тысячи иголок, а бабку аж подбросило. Не знаю, какой силы был разряд, но хватило одного раза. Удерживая бабку на весу правой рукой, я почти сразу почувствовал ровные удары по ладони. Бабуля стала дышать ровнее, с лица исчезло страдальческое выражение.

-Бу, скажи им, что бабушка устала и ей нужно полежать,— с облегчением, ну и радостью, за то, что всё кончилось хорошо, проговорил я.

Бабулю увели под белы рученьки, в прямом смысле этого слова. Посох пришлось отбирать силой. Эта грымза вцепилась в него и не хотела отдавать. На всякий случай проверил наличие камня, вдруг свистнула. Камень был на месте. Сияния не было. Ну и ладно. Я огляделся. Все смотрели на меня. Хотя чего это я? Они и раньше все на меня смотрели. Не зная что делать, пошёл на своё место.

-И что дальше?— спросил я Бу.

-Не знаю. Подождём.

Ждали не долго. Голова, который так и не покинул своего трона, начал что-то балакать на своём. Бу ему отвечал. Под конец Голова вскинул руки и, уже обращаясь к толпе, продолжил свою речь с большим воодушевлением. Закончилось это как всегда массовым ором.

-Ну и до чего вы там договорились?

-Просто обсудили сложившуюся ситуацию. Он благодарен тебе за спасение жизни Гелты. А услышав согласие на его просьбу спеть ещё что-нибудь, но уже весёлое, пришёл в восторг.

Вот ведь сука! Я про Бу.

-Может лучше сказать им, что я рыцарь печального образа?

-Уже поздно. Так что давай, повесили народ.

Может руку себе порезать? Шрам останется. Хорошее напоминание. Уж лучше узелка на память.

-Да я кроме частушек больше ничего и не знаю, по-моему?

-Выбор за тобой.

-А может лучше не надо? Кто его знает, чем это кончится. Всех откачивать будем?

-Не паникуй. Всё идёт как никогда лучше.

-Слушай, а если я буду петь о вещах, которые им не известны, как они поймут смысл?

-Мыслеобраз передаёт понятийную матрицу. Слушатели не будут знать вещи, о которых ты поёшь, но они будут понимать суть этих вещей. Это как любовь, ты не знаешь что это такое, но ты чувствуешь её.

-Ну ладно, как скажешь.

Так! Ну и что мне забабахать? А! Слепаков! Думаю, подойдёт.

Встала баба не весы, сняв с себя одежду,

Украшения и трусы. Затаив надежду.