Приспособленец

И снова потянулись веселые однообразные дни. Люди приучались жить по новому. Сергей с бабулей отметились в эвакопункте, зарегистрировались, получили карточки на питание. Основной приметой наступивших перемен стали очереди, военные на улицах и комендантский час. По телеку показывали как все плохо в мире, немотивированные вспышки насилия. Гетто для белых на Миссисипи, гетто для черных в Техасе, американцы разделились на две части, север и юг; арабы мочат евреев, евреи из установок залпового огня раскатывал палестину по кусочкам. Ирак и северная Корея сошлись на волне ненависти всех и вся. Про Африку, Австралию, новую Зеландию — вообще ничего не был слышно. Евросоюз развалился, де юре оставаясь единым, де факто — разбежавшись по своим углам. Англичане закрылись на своем острове, отказываясь комментировать что либо. Немцы, со своей дисциплиной и страстью к порядку, вернулись к национализму. Турки и другие унтерменши, находились на положении евреев в гитлеровской германии. Им запрещалось переезжать без разрешения, жениться, заниматься бизнесом. Возникший бунт был подавлен со всей немецкой аккуратностью. Интересно, что Российский президент, поздравил канцлера с "успешными действиями, направленными на восстановление порядка". Украина металась, как... не скажу кто, пытаясь в очередной раз определиться, чего же она все-таки хочет. То западники победят восточников, то восточники победят западников, а в целом бардак. Прибалты подняли хай, обвиняя Россию и пытаясь под шумок в очередной раз стребовать с неё компенсацию "за оккупацию". После того, как их в очередной раз послали они громко обиделись и попытались примазаться к Евросоюзу. Ну у тех своих проблем хватает выше крыше, поэтому прибалты, неожиданно для себя, остались одни. Как то тихо стало без них — никто не воняет. Но не скучно. Китайцы, в очередной раз объединились под руководством коммунистической партии, и навалились в сей толпой на проблему, то по отзывам все начиналось неплохо. Японцы заперлись в свои традиции, но тоже получалось не очень. В России был обычный бардак, адаптированный применительно к местным условиям. Декларировалась центральная власть, но на деле Россия поделилась на пять больших частей, причем в каждой еще делились на невообразимое количество. Сегодня объединяющихся. Завтра объявляющих о разрыве отношений. Номинально центральная власть еще держалась, но на самом деле это было достаточно большой проблемой. А мы все приучались жить по новому.

Вообще, в связи с делением на субъекты федерации, каждый из которых проводил самостоятельную политику, снабжение крупных городов было немного урезано, не так сильно, чтобы сказаться на населении, просто по свойственной людям и хомякам привычке, запасали впрок. Ничем иным продуктовые карточки я обосновать не могу. Обычный день москвича, сейчас состоял из нескольких этапов. Первый и основной — это культпоход к ближайшей точке отоваривания продуктами, после этого посещение пункта регистрации с обязательным осмотром. Не реже чем раз в три дня. Потом посещение старшего улицы, где он выдавал работу по уборке или помощи, если же не было — то свободное время. Да, еще забыл упомянуть, вся Москва оказалась поделена на зоны, в пределах которых человек мог передвигаться достаточно свободно. Перейти же из зоны в зону, стало фактически нереально, причем не только нам, но и вооруженным частям, охраняющим продуктовые точки и жизненно важные объекты. Свободное передвижение разрешалось только караванам с продуктами и машинам скорой помощи со специальными документами. Все это объяснялось каким то мифическим карантином, хотя от чего он был выставлен, от какой болезни не объявлялось Регистрировались, получали паек, необходимый прожиточный минимум, торговали и менялись с целью получения продуктов. Кстати произошла переоценка ценностей, так как никто не знал сколько по времени будет проходить этот карантин, то все старались запастись продуктами, теплой одеждой инструментами. Машины перестали иметь большую ценность, бензиновые заправки проработали двое суток, после чего были то же взяты под контроль, правда поздновато. Пустые машины стояли по бокам и на стоянках. Через какое-то время, на автомобилях стали передвигаться только контролирующие нас службы, остальные передвигались пешком. Это тянулось две недели, мы даже привыкли так жить и все, казалось, налаживается.

* * *

— Вот почему все, что делает наше правительство для улучшения обстановки, приводит к прямо противоположным результатам.

Серега, что то набиравший на компе, поднял на меня глаза:

— Это риторический вопрос?

Я шипя и ругаясь пытался одеть ботинок. Ботинок был старый, покоцаный, невидный и не хотел налезать.

— Ну да. У нас любой вопрос на который нет ответа становится риторическим.

Еще немного повозившись, я завершил свой утренний туалет и вышел на улицу. Витек уже должен был быть давно на месте и ожидать меня там. Поскрипывая свежим снежком я побежал к тому супермаркету, в котором мы так успешно успели отовариться перед самым закрытием. Возле него организовался стихийный рыночек, где люди менялись и продавали всякую всячину. Настоящий блошиный рынок. Я спешил туда, как на работу, рынок представлял из себя смесь рынков 90 и 40-х годов. Неравенство заключалось в следующем, муниципальные работник, не чиновники, а люди работающие руками, получали больше талонов на отоваривание, чем иждивенцы, к которым относилась большая часть округа и некоторые из них с удовольствием менялись или продавали часть продуктов. Моя, по наитию сказанная профессия. Водопроводчик, оказалась на диво востребована в наступившем времени и я тоже получил такое право. Поэтому меня частенько можно было встретить на этом пятачке перед магазином. Я специализировался на сигаретах и сублимированных продуктах, в основном, но если попросят, то мог достать чего угодно. Меня даже пускали внутрь маркета со своими талонами, в котором постарались оставить все как было.

Народ толпился на площадке, а я, придерживая рукой сумку с продуктами, внимательно озираюсь по сторонам. Ценность такой сумочки сейчас достаточно велика, тем более пришел я не с обычным набором, а с заказанным пакетом, где были образцы продуктов. Пробираясь между людьми, интересующимимся, спрашиваюими, торгующимися, ругающимися и остальными ...щимися, я пробирался в свой сектор рынка, где меня знали. Встав в сторонке, я остановился, дожидаясь Витька. Голос я его услышал издалека:

— Спекулянт! Сигаретами торгуешь.

— Иди, иди дядя отсюда — лениво проговорил дохлый.

Витек набрал воздуху в грудь и заорал, подпустив надрыв в голосе:

— Сволочь, ты за что инвалида толкнул, Все так я считаю, что он себе не ту профессию выбрал, в нем пропал великий актер, — на горе народном наживаешься, тварь поганая

Толпа до этого довольно таки нейтрально воспринимающая окружающее немного напряглась. Это пока не было готовностью хищника, так легкая натсороженность, но развить необходимо.

Я дойдя до человека отдаю ему сумку. Все пора на сцену, мой выход. Неуверенными шагами я двигаюсь ближе к шумящим и спорящим людям. К длинному подтянулись свои ребята,в случае необходимости объяснявшие возникающему, что он глубоко не прав. Неуверенными шагами я подошел поближе и прошептал:

— Здравстввуйте

— Чё?!

— Извините, мне неловко прерывать вас, но я хотел бы попросить вернуть карточки.

— Ты чё, баран, охуел что ли?

— Нет я понимаю, что вы были в своем праве, но поймите и вы меня, это слишком суровое для моей сестры...

Я оглянулся, народ. Только что спешивий по своим делам, потихоньку притормаживал, присматриваясь к набирающей обороты ссоре. В принципе обычное зрелище, для нынешнего времени. Вновь нарисовавшиеся братки из 90-х будут разбираться с каким то лохом в очечках. Ничего серьезного, поскольку ментура и вояки патрулируют территорию убивать не будут, но понятия растолкуют.

Ссора между тем набирает обороты, лох оказался упертым и по хорошему не понимает, к тому же про че он талдычит братки конкретно не понимают. Они не в теме, но оправдываться перед вшивым интеллигентишкой не в их правилах, поэтому несколько ударов под ребра должны объяснить мне всю несостоятельность моих претензий.

Я падаю на колени, и кричу, кричу:

— Пожалуйста, верните хотя бы часть карточек!

Вот оно, ключевое слово нашего времени: "Карточки"! Если толпа стояла до этого спокойно и с легким оттенком злорадства наблюдала за представлением, то теперь в ней пробудились чувства. Какой то здоровяк рабочего вида хмуро сказал:

— Слышь, карточки пацану верните.

Братва еще не понимает вспей прелести происходящего, она еще крута и агрессивна:

— Тебе урод, тже объяснить?

А вот это они зряааа...

— Чё над ботаном издеваетесь, — невысокий и жилистый тип в суконной шапке с мехом.

А этот и на удар ответит, и первым полезет, сам из приблатненных.

Братва старается решить проблему быстро, они уже понимают, что надо подавить волнения в зародыше, но под ногами все еще мешаюсь я. Меня подымают на ноги, я хватаюсь за фигуру перед моими глазами. Не удар, но толчок, направленный только чтобы отцепить прилипшее тело, но я легко поддался, отлетев в сторону и падая на угол торгового лотка. Теперь не торопиться, хватаемся обеими руками за лицо и ждем, когда кто-нибудь отнимет от него руки. Такой помощник находиться быстро и, как мне повезло, это один из этих уродов, которые страхуют длинного. Он нагибается и начинает отнимать руки от моего лица, теперь слабым движением цепляемся за них и отпускаем.

Он отскакивает как ужаленный. Наблюдающим за этим людям видно только наклоненную фигуру, которая отскочила с поднятыми руками, потом мое лицо, ну это уже я сам постарался; причем и то и то все в крови. Немузыкальный вопль пожилой старушенции в старом пальто (вот и гардероб покойной баб Любы пригодился):

— Убииии-лиииии! Иии-ро-дыыы!!!

Толпа всколыхнулась, и тут еще подарок судьбы. Случайность, сыгравшая мне на руку. Видимо сегодня день встреч, ко мне бросается Юлька с криком:

— Вадик! Вадичек!

Она тормошит меня, пытаясь оттереть гуашь с лица своим платочком. Так а вот этого не надо! Я начинаю слабо стонать и хватаюсь за нее. Юлька прижимает мою голову к себе и повернувшись кричит, что то гневное и настолько же непонятное. Вот это правильно! Удар с ноги по Юльке, а вот это неправильно, хотя мне и на руку. Толпа качнулась вперед и этих сволочей начали рвать на куски. Перекатившись под прилавок, я затаскиваю туда девочку и с тревогой озираюсь пытаясь понять, что с моими коллегами. Успев увидеть, как Витек бережно утаскивает бабуля, поддерживая её под локоток. Толпа волнуется и топчется на чем то. Моментально забыто из-за чего и почему драка, сейчас беситься выпущенный на волю зверь. Кто-то стреляет в толпе, та на секунду раздается. Ой дураааак! Тут же появляется войсковой патруль, толпа рассасывается по закоулочкам, на окровавленном снегу остается избитый, но не сломленный главарь, который с кривой ухмылкой кидает ствол со словами:

Ну чё? Типа сдаюсь. Вяжите, суки, — и протягивает руки.

Ещё раз дурак, с ментами такой тон и прокатил бы, а вояки политесам не обучены и не прикормлены, они же меняются чаще, чем карты в колоде, поэтому с ними нежнее надо, мяхше. Ну вот, и дождался:

По распоряжению властей Москвы за номером ..., лица занимающиеся спекуляцией..., оказывающие вооруженное сопротивление... и так далее, приговариваются к смертной казни, без привлечения института суда.

Кто ж в администрации так завернул? Такие словосочетания больше семнадцатый напоминают. Еще бы ревтрибунал добавили, вот смехота та была.

Тот, на снегу, еще не верит, пока короткая очередь не кидает его на прилавок. Очухавшаяся Юлька с судорожным всхлипом, прячет лицо у меня на груди. Не обращая на нас внимания, патруль идет дальше. Я же сдав Юльку на руки Витьку и бабуле, бегу дальше, по делам.

* * *

Отработав на общественных работах, решаю заскочить в маркет, повидать одного человечка и передать заказ.

Еще издалека было заметно над фасадом здания несколько тел, одно из них показалось знакомым — я подошел поближе, так и есть, "мой лепший друг" страшный лейтенант Леша Панасюк. Висит, немного покачиваясь под порывами еще зимнего ветра.

Оглянувшись, я спросил у мужчины разбирающего гирлянду, раньше украшавшую вывеску:

— За что их?

— Кого, не понял он.

— Ну этих, — я мотнул головой в сторону повешенных.

— Ааа, этих,— понял он,— этих за дело.

Он щелкнул кусачками и неожиданно зло заговорил:

— Во всем мире незнай что твориться, а эти суки решили нажиться на горе людском.

— Да тебе их никак жалко. Взгляд стал острым и дядька заозирался, ища кого бы позвать на помощь.

— Конечно жалко вздохнул я, — молодые парни, им бы жить да жить.

— Неча таких жалеть также непримиримо буркнул дядька. — Сволочи они. На горе людском наживались, твари.

Я нейтрально пожал плечами, не желая ссориться и дошел ближе. Судьба, от смерти никто не застрахован, надо относится проще к жизни и смерти. Если конечно эт не твоя жизнь и не твоя смерть. Осмотрев повешенных, я, к счастью, не нашел второго своего кореша. Значит все сработало, а то глянь ка, Лешенька заявил, что не будет больше со мной работать, он, видите ли. Получше клиентов нашел. Удовлетворенно кивнув, я направился домой, провожаемый внимательным взглядом мужика в шапке.

Глава пятая.

Юлька тоже присоединилась к нам, перетащив и свою подружку с сестренкой. Как выяснил Серега, она элементарно пошла в гости (вот дура!) и задержалась там на пару дней, а после объявления закрытых зон вернуться было уже невозможно. Подружка жила с больной бабушкой, Юлька, рассказывая это плакала и сильно просила, чтобы её и Наташу (опять Наташа) взяли в нашу компанию. Так вот, перед самым объявлением закрытых карантинных зон, она решила помочь подружке зашла и осталась на неопределенное время. На местный рыночек попала случайно, решив посмотреть что на что меняют. Там и напоролась на разборку, где меня били, ну и решила вступиться — и очень удачно. Мы не возражали. Нас стало девять человек: Сергей с бабушкой; я с Виктором, Юлька с своей подружкой, её сестрой и бабушкой.

* * *

Мы с Витьком занимались, как мы называли, "предпродажной подготовкой" автомобилей. Сейчас они никому не были нужны. Ну действительно, куда поедешь, если передвигаться разрешается по достаточно небольшой территории, а при несанкционированной попытке покинуть зону, получаешь не срок и не штраф, а очередь КПВТ в борт. И бензин, которого было недостать днем с огнем. Однако наш аналитик, сделал вывод, что по весне все будет хорошо, либо очень плохо и необходимо заранее подобрать себе машины. Мы согласились единогласно. Умеющих водить было трое, значит машин требовалось подготовить не меньше десяти. Разумеется такой чуши, как собрать у нас во дворе десять машин, никто не предлагал. Необходимо было продумать более безопасные для всех нас варианты, но конкретно ничего не придумали. Ещё пару вечеров мы спорили до хрипоты над обычным планом Москвы, выискивая стоянки, на которых можно поживиться техникой. Ситуация обострялась тем, что все хозяева машин были живы, здоровы и не горели желанием расстаться со своим добром. К тому же вояки, после объявления чрезвычайного положения, дружно кинулись подбирать все джипы и вездеходы. Ладно еще то, что их активности хватило на первые два дня, потом, видимо рассудив, что никуда ничего не денется, они оставили в покое счастливых владельцев внедорожников. В чем, я считаю, нам повезло, так это в том, что погоны тоже люди, и отбирали понравившиеся им машины, а это уж никак не уазики и нивы. Поэтому, стоянка на нейтральной территории блок поста, напоминала модный автосалон кроссоверов и внедорожников. Непонятно как, туда затесалась парочка спорткаров. Все это я выглядел из окна ближайшей многоэтажки, в которой выполнял кое-какую работу. Однако много еще машин стоял по дворам и на стоянках.