Встретимся над облаками. Часть первая

— Волосы! Ваши волосы! — простонал мастер. — Это чудовищно!

— А что не так с моими волосами?! — тут же окрысилась она.

— Какой безумец вас стриг? Этого человека следует немедленно посадить в тюрьму, он опасный для общества преступник!

— Ещё чего захотел! Ритка конечно дура и вредина, но в тюрьму её сажать пока не за что!

— Именно что "пока", — хмыкнул я и, повернувшись к куаферу, сурово сказал:

— Мне рекомендовали вас как лучшего мастера. Похоже, мы только зря потеряли время и кроме оскорблений ничего здесь не дождёмся. Пойдём милая, поищем другого специалиста.

— Зачем вообще нужно стричься? Волосы у меня и так короткие!

— Стойте! — взвыл мастер. — Ваша шевелюра — вызов моему мастерству! Девочки, подготовьте клиентку к работе!

Ассистентки мастера — две мускулистые угрюмые тётки подхватили под руки упирающуюся Таню и подтащили к креслу рядом с невысоким столом. Появился таз и кувшин с тёплой водой. Феечка запищала, когда её голову окунули в воду, и попыталась вырваться, но бесполезно.

— Ни в коем случае не открывай глаза! — крикнул я, увидев мыло в руках мучительниц. Танька начала было орать что-то непечатное, но забулькала и замолчала. Воду меняли раза четыре, под конец я с изумлением убедился, что волосы у девушки не черные как думал раньше, а тёмно-каштановые. Затем её посадили под вентилятор, и одна из ассистенток с натугой принялась вращать рукоятку привода. Лопасти быстро закрутились. Хороший фен. Понятно теперь почему у них такие накачанные мышцы. Вторая, пристроившись рядом, принялась частым костяным гребнем вычёсывать насекомых. Таня обиженно всхлипывала и обречённо смотрела на меня. Ещё никогда с ней не обращались так бесцеремонно.

Когда её усадили в кресло перед куафером, она в последний раз попыталась сбежать, но угрюмые тётки пресекли безнадёжную попытку. Право, уверен, что раньше они ходили в подручных у местного палача, уж очень профессионально действовали. Мастер торжественно открыл запертую шкатулку и извлёк на свет божий портновские ножницы и ручную машинку для стрижки собак. Насколько я успел разобраться, эти инструменты стоили дороже, чем остров на котором мы находились, включая всё движимое и недвижимое имущество. Яростно залязгало безжалостное железо, феечка в ужасе закрыла глаза.

— "Если эта сволочь, отстрижёт ей ухо я его прикончу"! — решил я. Но всё обошлось, куафер оказался профессионалом, и спустя какой-то час моим глазам предстало восхитительное зрелище. Таня и так была красива, а уж с модельной стрижкой стала вовсе неотразимой.

— Ну и что вы со мной сотворили? — угрюмо пробурчала она, уставившись на своё отражение в небольшом зеркале. — Ладно, сойдёт, могло быть и хуже.

— Спасибо, — искренне проговорил я, пожимая руку взмыленному мастеру. — Вы сотворили чудо. Признаюсь, мне и в голову не могло прийти, что такое возможно. Давайте, пройдём в другую комнату и обсудим вопрос оплаты...

— Сколько ты ему заплатил? — с подозрением спросила Таня, когда мы вышли на улицу.

— Ровно столько, насколько он заработал и ни шпалой меньше, — туманно ответил я.

— Куда пойдём теперь?

— В парфюмерную лавку, лавку, где торгуют древесиной, к ювелиру и, разумеется, в магазин готовой одежды. Надоело, что все вокруг смотрят на меня как на пингвина сбежавшего из зоопарка, да и тебе гардероб сменить не мешает...

И вот после всех этих опасных приключений мы возвращались домой.

— Ну, скажи, — продолжала ворчать Таня. — Зачем мне три разных костюма? Да ещё таких дорогих? А духи? А эта дурацкая краска для рожи и всех остальных частей тела? Я даже не умею ей пользоваться!

— Ерунда. Соня, дочка нашего хозяина красится каждый день. Уверен, она с радостью даст тебе несколько недорогих уроков.

— Вот именно что недорогих... Всех в этой дыре интересуют только деньги. Жадные уроды!

— Жизнь вообще дорогая штука, — философски заметил я. — Но скажи, неужели тебе не понравился тот надкрыльник перламутрового цвета.

Таня вздохнула и на миг прикрыла глаза.

— Ради него, я готова забыть обо всём, — тихо прошептала она.

Дома было хорошо. Оставив феечку разбираться с вещами, я вышел в коридор, подозвал хозяйского сына, сунул ему в руку несколько шпал и послал в "Рваное крыло" сделать заказ для торжественного ужина. Следовало обмыть удачную сделку в "Голубой слезе" и остальные приобретения. Вернувшись в комнату, я увидел, как Таня торопливо примеряет наряды. Она могла недовольно ворчать сколько угодно, но девчонка — всегда девчонка. Первым делом феечка нацепила изящный бронзовый браслет, затем застегнула на шее ожерелье из полированных бутылочных осколков, на котором ювелир по моей просьбе закрепил вездесущую гильзу.

— Мне правда идёт? — смущённо поинтересовалась девушка.

— Правда. Ты просто прелесть. А теперь снимай тряпки и пошли в душ.

После всех трат она, похоже, смирилась с новыми расходами и подчинилась беспрекословно. Впрочем, совместная помывка ей очень понравилась. Сосед-садовод сегодня мог не рассчитывать на воду для своих роз. Мы так расшалились, что опрокинули корыто в котором стояли, после чего срочно пришлось прекращать веселье и заняться ликвидацией катастрофы. В качестве тряпок отлично подошли старые Танины рубашка и шорты. Надеюсь, что мы не сильно испачкали ими пол. Впрочем, влажная уборка оказалась весьма кстати. Когда принесли ужин, моя подруга категорически отказалась садиться за стол, полагаю исключительно из вредности, и нам пришлось расположиться на мокром полу.

Закончив трапезу и отправив обратно грязную посуду (надеюсь, в едальне её моют менее экстравагантным способом, чем на острове "Петербург"), я потянулся и заявил, что пора поработать.

— Конечно, поработаем прямо сейчас! — с воодушевлением воскликнула феечка и одним движением прыгнула в кровать. После душа и ужина её дурное настроение стремительно улучшилось.

— Когда я говорю "поработаем", это означает именно работу! — наставительно сказал я, поднимая с пола один из свёртков. — Займёмся пополнением дефицита бюджета!

— Что? — переспросила она, — Опять какое-нибудь извращение?

— Почти.

Положив свёрток на край стола, я достал лучемёт и вынул нож из ножен. Любопытная девушка спрыгнув с кровати, подошла ближе. На стул она садиться естественно не стала и немного подумав, забралась на стол, улеглась на живот, подперла голову руками и, болтая ногами, принялась наблюдать.

Первым делом я раскрыв полую рукоятку ножа, вытряхнул набор предметов, который Батяня презрительно называл "оргазмом выживальщика". Неизбежные рыболовные крючки, нужные мне здесь как собаке пятая нога, моток лески, иголки, многоразовая зубочистка, пинцет, судя по размеру предназначенный для выщипывания бровей (Гальперин бы оценил) и прочие абсолютно необходимые для жизни вещи. Из всего этого многообразия, я выбрал тонкий как церковная свечка цанговый карандаш, и небольшую, раскладную линейку затем, отложив нож в сторону, взялся за лучемёт.

Мне не составило особого труда снять цилиндрик лазерного целеуказателя. Судя по мерцанию индикатора, его батарея оказалась полностью заряжена. Отлично. Хорошая штука этот лазерный прицел. Одним лёгким поворотом кольца, его можно превратить в мощный и яркий фонарик. Можно наоборот, сузить луч настолько, что тот станет прожигать бумагу и дерево. Идеальная зажигалка, мечта курильщика.

Положив целеуказатель рядом с карандашом и линейкой, я раскрыв свёрток, вытянул из него несколько деревянных брусков и кусок плотной фанеры. По толщине, ширине, и структуре бруски ничем не отличались от деревяшек применяемых для изготовления местных денег. Сделав необходимые измерения, я взял нож, на обухе которого красовалась отличная мелкозубчатая пила и, отпилил несколько кусков. Затем тщательно зачистил осколком обсидиана, в результате чего получил шесть брусочков отличавшихся от шпал только отсутствием узора и цифр номинала.

Взяв карандаш и положив рядом монету, я принялся старательно копировать рисунок на поверхность бруска. Когда-то в детстве у меня это неплохо получалось, отец даже говорил, что если б не война из меня мог бы вырасти отличный художник. Впрочем, в армии я быстро нашёл неожиданное применение своему таланту, занявшись разметкой, а позже и набивкой татуировок. Особенно удавались девичьи головки (кто бы сомневался) и почему-то бабочки. Фирменным моим рисунком была обнажённая красавица с крыльями, порхающая на фоне облаков... И ведь ещё говорят что ясновидения не бывает!

Убрав отдохнуть разрисованный брусочек и зажав в пальцах целеуказатель, я поднёс его к листу фанеры. Прежде чем приступать к процедуре выжигания следовало отрегулировать мощность луча. Вспыхнула яркая точка, зашипело, в воздух поднялось облачко голубоватого дыма. Я с наслаждением вдохнул забытый за последние месяцы запах. Таня, которая с неослабевающим любопытством следила за всеми манипуляциями, подползла поближе и принюхалась. Секундой спустя, её физиономия расплылась в довольной улыбке.

— Как приятно пахнет! — прошептала она

Я посмотрел на счастливое лицо подруги и понял, что в секте "Любителей запаха горящего дерева" моими сегодняшними стараниями стало на одного адепта больше.

— Никогда ничего подобного не нюхала! Гораздо лучше, чем духи, что ты мне купил сегодня. Может, поищем завтра с таким же запахом?

— Вот ещё что придумала. Мне хочется, чтобы от тебя пахло цветами, а не копчёным мясом, — буркнул я, подкручивая колёсико настройки мощности. Потом провёл лучом несколько линий и принялся выводить слово за словом.

— Что ты рисуешь?

— Не рисую, а пишу.

— Правда? Красиво. И что уже написал?

— "Проба силы... проба... Гарин".

— Хорошая у тебя фамилия. Серьёзная. А у меня смешная, и главное совершенно глупая.

— Не пойму, что плохого в фамилии Рыбкина? Значительно лучше, чем Попрыгушкина или Сопелькина.

— Хотелось бы мне когда-нибудь стать Гариной...

— Гм, ты меня отвлекаешь! Помолчи, пожалуйста.

Прекратив терзать несчастную фанерку, я положил перед собой размеченный брусок и вновь включил лазер. Работа оказалась кропотливой, но несложной и несколько минут спустя в наших руках оказалась монета достоинством в восемь шпал. Дёшево и сердито.

— Отлично. Плохо только что она слишком чистенькая и новенькая. Следует поправить...

Я быстро встал, схватил Таньку за щиколотку, приложил брусочек к пыльной подошве её ступни и несколько раз с силой провёл сверху вниз. Девушка завизжала и начала брыкаться.

— Щекотно, прекрати, дурак!

— Другое дело. Видишь, и для тебя нашлась работа!

Потом бросил готовую монету на стол.

— Давай, сравни с подлинной и если найдёшь различия, сразу скажи, а я пока займусь остальными.

Спустя час мы стали обладателями шести монет разного достоинства на общую сумму в сорок шпал.

— Никаких отличий! — в восторге заявила моя служба ОТК. — Ты умница!

— Знаю. Завтра попробуем пустить их в оборот. Надеюсь, нас не схватят за руку.

— Никогда! Мы теперь сможем стать самыми богатыми людьми в мире и купить весь город целиком!

— Вижу, что на мелочи ты не размениваешься, молодец. Всё, на сегодня хватит, пора отдохнуть!

— Я готова! — воскликнула она, быстро соскакивая со стола.

Глава 13. Покинутый.

В холле клиники было светло и по-домашнему уютно. Дорогая удобная мебель, выдержанная в едином, строгом стиле, стены затянутые тканью спокойного светло-зелёного цвета, несколько великолепных картин. Вся обстановка говорила о немалом достатке и отличном вкусе владельца. Молчаливый охранник при входе, окинул нас внимательным взглядом, но ничего не сказал. Мы пересекли холл, и подошли к высокой конторке, за которой стояла красивая молодая девушка.

— Добро пожаловать, — приветливо улыбаясь, сказала она. — Чем могу быть полезна?

— Я хотел бы приобрести крылья, — мой голос предательски задрожал.

— Прекрасно, вы не ошиблись с выбором. Позвольте узнать ваши имена?

— Тимур Гарин и Татьяна Рыбкина.

— Отлично, — девушка сделала несколько отметок в листке перед собой, затем подошла к раструбу пневматического телефона, гибкая труба которого тянулась вдоль стены. — Семён Петрович, к вам посетители. Вы готовы их принять?

— Да, разумеется, — донёсся до нас искажённый расстоянием мужской голос.

— Прошу, следуйте за мной...

Доктор Семён Петрович Кюбарсэп, был высоким беловолосым человеком средних лет с проницательным серьёзным взглядом. Он встретил нас в своём просторном кабинете, больше похожем на анатомический музей.

— Спасибо Светлана, можете идти, — сказал он, и взглянул в листок, поданный девушкой. — Итак, Тимур Гарин... Отлично, отлично...

Потом несколько раз обошёл вокруг меня словно я стал новым экспонатом его кабинета.

— У вас широкая спина. Это хорошо.

— Знаете, доктор, вы не первый кто мне это говорит.

— Не сомневаюсь.

Закончив осмотр, Кюбарсэп опустился в кресло.

— Присаживайтесь, прошу вас. Значит, вам нужны крылья. Странно, что такой взрослый человек их ещё не имеет.

— Так получилось.

— Понимаю. Сразу хочу предупредить, здесь вам предложат лучшее, что есть в городе, но и цены у нас самые высокие.

— Спасибо за искренность, меня в первую очередь интересует качество, а ваша клиника признанный лидер, это признают все.

— Отрадно слышать. Хорошие крылья — лучшее вложение капитала. — Доктор задумчиво побарабанил пальцами по столу, потом кивнул, словно приняв какое-то решение.

— У меня для вас есть отличный малыш. Уверен, вы созданы друг для друга.

— Малыш?

— Так мы называем симбионтов. В некотором смысле они наши дети, так что не удивляйтесь. Прошу, пройдёмте, покажу вам ясли.

Он встал, подвёл нас к небольшой крепкой двери и постучал условленным стуком. Лязгнул засов, на пороге появилась невысокая полная пожилая женщина с круглым добродушным лицом.

— Это Арина Родионовна, хранительница яслей, — пояснил Кюбарсэп. — Входите господа.

Мы вошли в небольшую комнату, заставленную низкими столами, на которых возвышались деревянные ящики с вентиляционными отверстиями по бокам.

— Перед вами боксы, где малыши ожидают своих будущих владельцев. Арина откройте, пожалуйста, восьмой номер.

Хранительница всплеснула руками.

— Неужели нашли? Радость то, какая!

— Пока ещё нет. Решение в любом случае останется за клиентом, — дипломатично сказал доктор.

— Берите молодой человек, берите обязательно! Он такой красавец — вылитый принц! А как бедняжка переживает одиночество — не передать! Да вы сами гляньте! — запричитала Арина, поднимая крышку восьмого бокса.

Мы с Таней быстро переглянулись. Похоже, длительное общение с питомцами не пошло на пользу этой милой женщине.

— Подойдите ближе, не стесняйтесь, — сказал Кюбарсэп. — Только прошу, не трогайте его руками. В этом возрасте они очень ранимы, и любое прикосновение воспринимают как ласку нового хозяина.

— Так они разумны?

— Нет, конечно... в нашем понимании этого слова. Но и бездушными кусками мяса их тоже не назовёшь. Они чествуют боль, голод, холод, тепло и ласку. Способны отличать одного человека от другого, могут испытывать симпатии и антипатии... впрочем, вы пришли сюда по делу, а не слушать лекции. Я изучаю их всю жизнь и без ложной скромности могу сказать, что являюсь лучшим специалистом по симбионтам на планете.