Фея лесная и Странник подземный

она — глянцевая спина. И ноздря, из которой периодически с шумом выле—

тал фонтан воды, была вполне реальной.

Так прошло около часа. Они неслись довольно быстро, и вскоре Ка—

тя различила вдали береговую линию. Она быстро приближалась, вскоре

стало возможным разглядеть полосу леса, тянувшуюся через весь гори—

зонт. Вот уже можно разглядеть отдельные деревья... Спасена! Дельфин

довез ее почти до самой линии прибоя. Катя спрыгнула с его спины и

оказалась по грудь в воде.

Она на прощание обхватила его необъятную морду и со смехом поце—

ловала в лоб.

— Ну спасибо. Никогда тебя не забуду... Прощай, жаль конечно

расставаться, но как в песне поется, "Дельфин и русалка, они, если

честно" и все в этом роде... А может еще и встретимся когда. Ну еще

раз спасибо!

Дельфин вильнул хвостом, чуть не сбив Катю с ног, и стремительно

направился прочь от берега, взметнув на прощание огромный фонтан воды.

Катя долго провожала его взглядом, потом развернулась и пошла в проти—

воположном направлении, надо было срочно утолить жажду. Она была гото—

ва пить воду из любого болота, лишь бы только пресную.

Катя вышла на берег, и с наслаждением ощутила под ногами твердую

почву. Огляделась: в обе стороны, на сколько хватало взгляда, прости—

рался пустынный песчаный пляж. На некотором расстоянии от моря он пе—

реходил в поросшие травой холмики, а еще дальше начинался лес. Светило

полуденное солнце, и волны нехотя накатывались на берег, оставляя за

собой мокрые следы, которые потом медленно исчезали. Где-то вдалеке

покрикивали чайки, тоже как бы нехотя. Вся обстановка клонила ко сну.

Прямо перед Катей росло искореженное ветрами дерево. Она подошла к не—

му и повалилась на песок. Ей надо было отдохнуть, даже жажда отошла на

второй план. Катя закрыла глаза и вскоре заснула, убаюканная шумом

прибоя.

Что делать дальше она представляла очень смутно. Согласно ее

представлениям о приморских землях, она находилась где-то в районе

приморского леса. Что бы добраться до Пограничного, ей надо было бы

пройти примерно четыреста километров на юго-запад, миновав при этом

земли населенные кочевниками и Дваргальскими рабовладельцами, которые

бы ее просто так не отпустили. На юг пути не было: там на многие сотни

километров простирался бесконечный лесной массив Таолфота. А что было

на западе она не знала. В придачу ко всему ей было очень интересно,

чем питаться в пути, и она смутно ощущала, что спокойно может помереть

где-нибудь на полпути от голода. Поэтому она решила отложить тяжкий

выбор на более позднее время и отбыла в страну грез.

Катя проснулась от какого-то прикосновения. Она услышала тяжелое

дыхание, открыла глаза и застыла в ужасе, не зная, что предпринять.

Над ней широко расставив лапы стоял огромный волк. Он заметил, что Ка—

тя двинулась, оскалил зубы и недвусмысленно зарычал. Из его пасти на

Катину обнажившуюся грудь капала горячая слюна.

Катя лежала, как парализованная. Она живо представила со сторо—

ны, как эти огромные клыки раздирают ее тело, и на глаза навернулись

слезы. "Как глупо... Пройти столько ужасов только для того, чтобы дос—

таться на обед какому-то хищнику. Как наверное будет больно... Хотя

через несколько секунд я отключусь из-за болевого шока, все равно я не

хочу умирать!". Успокоить себя не удавалось, Катя закрыла глаза и ста—

ла ждать развязки, и эти мгновения показались ей вечностью.

— Глад, ко мне! — раздался вдруг откуда-то скрипучий голос. Волк

свирепо фыркнул напоследок и удалился. Катя приоткрыла глаза: над ней

возвышались две фигуры: старуха в черном и здоровенный волосатый му—

жик, одетый по моде каменного века, с огромным топором в руках.

Старуха наклонилась над ней, и Кате стало как-то не по себе: та—

кую страшную бабку ей еще видеть не доводилось. Лицо ее было донельзя

сморщенным, на лбу красовалось какое-то выжженное клеймо, наподобие

свернувшейся змеи. Из ввалившегося рта выглядывали четыре зуба, кривые

и наполовину почерневшие. На подбородке — здоровенная бородавка. Ногти

на руках — будто не стрижены лет пятьдесят. И вся она напоминала ожив—

шую мумию — такая же ветхая и почерневшая. В руке она сжимала кривую

клюку и отвратительно улыбалась.

Катя стыдливо прикрыла грудь.

— Что ты на меня так смотришь? — ехидно проскрипела старуха —

Поживи с мое, тогда посмотрим, какая будешь! Я знала, что встречу тебя

здесь. Ты пойдешь со мной.

Катя лежала по-прежнему, не в силах пошевелиться или хотя бы

что-нибудь ответить. Она не понимала, что с ней происходит. Позже она

вспомнила, что точно такое же ощущение испытывала тогда, на болоте в

Волчьей Логовине. Определенно старуха обладала властью над людьми.

Старуха воздела к небу клюку и дико расхохоталась, так, что мурашки по

телу побежали. Потом успокоилась и проскрипела, обращаясь к мужику,

который все это время стоял совершенно неподвижно:

— Что смотришь?! Бери девчонку и пошли домой, а то до ужина не

успеем! Живо! Эй, Глад! За мной!

Краем глаза Катя увидела огромного волка, подбежавшего к стару—

хе. Потом могучие волосатые ручищи, словно пушинку подняли ее над зем—

лей и куда-то понесли. Катя продолжала находиться в полусонном состоя—

нии. Иногда она приоткрывала глаза и всякий раз видела над собой гус—

тые кроны и корявые ветви каких-то неизвестных деревьев. Несли ее

очень долго, а она лежала, не подавая вида, что с ней все в порядке.

"Раз уж меня несут, то пусть несут, не буду им мешать" — думала она,

не желая идти своим ходом. На руках у этого человека ей было вполне

комфортно.

Сколько прошло времени неизвестно. Катя проснулась и, полежав

немного, открыла глаза. Она лежала на деревянной кровати, или скорее

широкой лавке. Над ней была дощатая крыша, напоминавшая решето. Катя

привстала. Напротив кровати находилась дверь, выходившая, очевидно в

какой-то двор. Она решила выйти, но как только она подошла к выходу,

дорогу ей тут же преградил уже знакомый волк. Он не проявлял никаких

признаков агрессивности, и, когда Катя отошла, мирно улегся в дверном

проеме.

"Он меня охраняет?!" — удивилась она. До сих пор Катя была

склонна думать, что волка выдрессировать невозможно. При попытке по—

дойти к двери волк снова вскочил и оскалил зубы, давая понять, что

выйти на волю бесполезно. Катя улеглась на прежнее место и принялась

выжидать.

Через четверть часа в помещение вошла старуха. Она подошла к

лавке и проскрипела:

— Я тебя спасла от верной смерти, так что теперь ты не уйдешь

отсюда, пока не отработаешь положенное. Убежать даже и не думай! Гладу

поручено тебя охранять, а он, поверь мне, не упустит шанса полакомить—

ся нежным мясцом! Хе-хе! — эти слова Катя восприняла, как приговор.

— Можно мне попить? А то некому будет отрабатывать положенное...

— ответила она, еле ворочая пересохшим языком.

— Попить? Хе-хе! Можно, а как же. Арх! — из-за двери появился

человек, тащивший Катю — Принеси воды и поесть. — он не сказав ни сло—

ва исчез, а старуха продолжала — Тебе делать ничего и не прийдется,

только убирать во дворе, в доме, топить печь, да ухаживать за скотом.

А как тебя величать?

— Кэтрин из Торонто. А сколько времени я здесь пробуду?

Старуха как-то зловеще посмотрела, и Катя поняла, что задержится

здесь надолго.

— Это не твоя забота, Кэтрин из Торонто! Тут все решаю я. И что

это за Торонто? Я прожила на свете не одну сотню лет, но о таком месте

ничего не слышала, а я, хе-хе, знаю немало! Ладно, я пошла — старуха

заковыляла к выходу — Арх тебя накормит и все покажет. Он немой, тебе

прийдется учиться его понимать, у меня нет времени тебе пальцем ты—

кать! — она ушла.

Через несколько минут вошел Арх. Он принес кувшин с водой, ло—

моть хлеба с салом и пучок зелени, встал рядом и принялся наблюдать,

как Катя жадно пьет. Она разом выпила почти пол$ кувшина и улеглась на

лавку. Ей вспомнилось катание на спине дельфина, и тут же в голове у

нее родилась очень интересная мысль: "Если я могла понимать бессловес—

ную тварь, то этого немого я тем более пойму!" — мысль нуждалась в не—

замедлительной проверке.

— Арх, ты действительно немой? — бесцеремонно спросила она.

— Угу. — промычал он в ответ, но подсознательно Катя смогла рас—

шифровать более глубокий смысл, заложенный в этот звук. В этот момент

он очень сожалел, что не мог ей ответить, он явно страдал от своей не—

моты.

— Арх, садись. Мы поговорим. Я знаю, что ты не можешь ответить

мне голосом, но я постараюсь понять тебя без слов. — Катя почувствова—

ла жалость к Арху и ощутила, что он по натуре он, скорее всего, чело—

век добрый, но очень замкнутый и несчастный. Он нерешительно уселся

возле ее ног. — Ну расскажи что-нибудь... — продолжала Катя — Понимаю,

это трудно, но ты постарайся, как можешь, я пойму. Откуда ты вообще

взялся?

Арх принялся мычать на разные лады, рьяно жестикулируя. Со сто—

роны это напоминало беседу двух умалишенных, но Катя понимала смысл

всех его междометий и жестов! Перед ней начала разворачиваться картина

трагичного прошлого этого человека.

Когда-то, еще ребенком он жил в большой семье, видимо где-то на

восточном побережье Северного Моря. Однажды ночью на поселение напали

пираты. Перед Катей живо всплывали детские переживания: страх, ливень,

грохот грома, звон клинков и крики, мужчина, пригвожданный к стене

раздвоенным копьем, женщина с закрученными за спину руками, пожар. Все

это представлялось ей настолько реально, словно она когда-то давным

давно видела все это собственными глазами. Потом Арх несколько лет

служил у пиратов. Несколько раз его зверски избивали. После сильного

удара по голове он много дней провалялся еле живой, потом выздоровел,

но с тех пор потерял дар речи. Однажды ночью пиратское судно, гонимое

северным ветром, налетело на рифы. Арх и трое матросов спаслись и,

проскитавшись несколько дней по морю вылезли на берег. Они рухнули на

песок$ вконец обессилев. Когда Арх пришел в себя, он увидел рядом ста—

руху, волка и три растерзанных трупа. Произошло это примерно двадцать

лет назад. С тех пор он жил при старухе, выполнял всю работу по

дому$ и

иногда они вместе отправлялись в ближайшее селение за покупками. Он, в

принципе, превратился в машину для выполнения приказов. Катя не очень

хорошо понимала, что же не давало ему уйти, но, по-видимому, что-то

неодолимое и непонятное держало его в повиновении и в постоянном стра—

хе. И держало покрепче любых цепей.

— Ну вот, видишь. А ты думал я тебя не пойму... Я тебя понимаю

может даже лучше, чем ты сам себя понимаешь... — Катя села и внима—

тельно посмотрела на собеседника. Глаза его блестели, а густая щетина

на щеках намокла от слез. За последние двадцать лет Катя была единс—

твенным человеком, который его понял. Она потрепала Арха по нечесанным

грязным волосам:

— Ладно тебе, не горюй! Тебе ж еще сорока нет, так что у тебя

еще все впереди!

Арх вскочил с места и опрометью бросился вон.

"Да, видимо он совсем разучился общаться, хотя ничего удивитель—

ного..." — пробормотала Катя и принялась доедать остатки хлеба и зеле—

ни с тоской думая, что если ее и дальше будут так кормить, то что с

ней станет через пару недель $ неизвестно. Волк по-прежнему лежал в

дверном проеме, не давая возможности выйти или хотя бы осмотреться. На

улице уже почти стемнело, и ей ничего не оставалось делать, кроме как

снова впасть в спячку. Катя лежала, размышляя о своем положении и о

том, что она уже проспала полдня и теперь будет колобродить до глубо—

кой ночи, однако, не прошло и пятнадцати минут, как она уже крепко

спала.

V

Г О Б Л И Н Ы ! ! !

Сергей пришел в себя и поднялся с каменного пола. Его била

дрожь: вся одежда была насквозь мокрая, и возможности высушить ее не

представлялось. Кроме того под землей было далеко не жарко. Его окру—

жала абсолютная темнота. Где-то капала вода, и удары капель гулко от—

давались под сводами пещеры. Сергей немного посидел, собираясь с мыс—

лями. Положение$ в которое он попал$ было не из лучших. Он вспомнил

рассказы о шахтерах, попавших в завалы, о партизанах$ скрывавшихся в

катакомбах$ и об отважных авантюристах, искавших золото в "Копях царя

$Соломона"$ и от этого ему стало невообразимо жаль себя, надежды на

спа$сение практически не было и надеяться он мог только на самого се—

бя, да на счастливую судьбу.

"И черт меня дернул наниматься в их армию!" — в который раз с

досадой выругался Сергей и решил приступать к действиям. Собственно он

мог сделать только одно — пробираться вслепую, пока хватит сил, уповая

на проведение. В кармане у него было огниво, купленное в Приречье, но

какой от него прок? Во$ первых$ поджигать было нечего, а во$

вторых$ он

так и не удосужился научиться пользоваться этим архаичным орудием.

Сергей напился, наполнил из озера флягу и тронулся в путь, выс—

тавив вперед руки. Вскоре он наткнулся на стену и ощупью стал продви—

гаться вдоль нее, затем свернул в первый попавшийся проход и решил ид—

ти, по возможности, все время по прямой. Так он шел очень долго.

Сколько$ Сергей сказать не мог: будучи затерянным в абсолютной темноте,

где тишину ничто не нарушало, кроме стука его шагов да изредка падав—

ших капель, он полностью потерял чувство времени. Правда иногда до не—

го доносились какие-то странные звуки: то где-то далеко-далеко осыпа—

лись камни, то слышались отдаленные голоса, но их заглушало эхо шагов

Сергея, и он относил все это на счет чрезмерного напряжения слуха, од—

нако периодически останавливался и настороженно прислушивался, чувс—

твуя, что сам себя обманывает. Сергей не мог сказать почему, но он бо—

ялся этих звуков и чувствовал в них какую-то неясную угрозу.

Ход много раз поворачивал и разветвлялся, и Сергей с замиранием

сердца чувствовал, что уходит все дальше и дальше в абсолютно неиз—

вестный мир, наполненный тайнами и опасностями. С некоторых пор он

приобрел почти уверенность в том, что в этой сети подземных пещер он

не один, а к такому умозаключению его привело следующее событие:

Сергей инстинктивно почувствовал спереди близость какого-то

предмета, остановился, протянул руку вперед и тут же отдернул ее на—

зад, нащупав огромные клыки. Он некоторое время стоял, ожидая, что

сейчас неведомое подземное чудище кинется на него и разорвет в клочки,