Вход в нее невооруженным глазом разглядеть было вообще невозможно. Если бы не заранее нанятый на базаре поводырь (оборванец заломил цену, едва ли не превышающую стоимость всей базарной площади вместе с торгашами, но передумал, стоило Юсупу чуточку вывернуть ему руку за спину и припугнуть Тайной Канцелярией при дворе Тараха ибн Хуссейна), то Юсуп бы долго побродил, прежде чем нашел заросшее мхом и хмелем отверстие.

Коридор, вопреки ожиданиям, не был скользким, мокрым и темным, а выглядел вполне прилично. Даже какое-то подобие ковровой дорожки присутствовало. Правда, она была старой и наполовину истлевшей.

Доведя Юсупа до двери, на которой помимо деревянной резной ручки присутствовала табличка: "Просьба по утрам не беспокоить, бо покалечу", — поводырь решил уйти, резво припрыгивая, не заметив даже того, что Юсуп обсчитал его на целых три золотых монеты. Слишком огромен был страх перед великим чародеем. Да и табличка внушала беспокойство за свое здоровье.

Но Юсуп видел надписи и пострашнее, посему не стал особо размышлять и, толкнув дверцу ногой, прошел в каморку.

Андропополюса не было. Он мог спрятаться в небольшой подсобке, скрытой от посторонних глаз шторками.

В каморке стоял небольшой столик, заполненный разнообразным хламом, кресло за ним, тоже изрядно потрепанное, но сохранившее еще остатки былой красоты и изящества, а также огромное количество склянок, колбочек, баночек и горшочков, сопутствующих исключительно чародеям и магам. Даже Ильнуру было далеко до такого разнообразия магической тары.

В углу Юсуп заметил покрытое пылью и паутиной чучело шестирукой обезьяны с острова Килиманджаро. Поймать ее, как и увидеть, было очень и очень трудно, и добывшие сей редкий трофей считались наиболее искусными и почитаемыми охотниками в своих городах. Юсуп решил спросить, сам ли Андропополюс разжился обезьянкой, или же ему кто помог.

Тут и появился чародей.

Шторки легко раздвинулись, как от дуновения ветерка, и в комнату вплыл Андропополюс собственной персоной.

Примерно так его себе Юсуп и представлял: широкий лоб с залысиной почти до самого затылка (короткий пучок рыжих волос нелепо торчал на макушке), крючковатый, истинно греческий нос, туманные глаза обкурившегося дурман-травы, глядящие не в одну точку, а везде одновременно, вальяжная походка...

Грек разомкнул узкие аристократические губы и поинтересовался тонким голоском:

— Э-э-э... чем могу быть полезен?

— Я слышал о вас, — сказал Юсуп, — вы — великий чародей и предсказатель!!

— Ммм. — заинтересованно произнес чародей, присаживаясь в кресло. Пружины страдальчески заскрипели.

— Говорят, что вы одним движением брови можете исторгать молнии с неба!

Андропополюс молчал, согласно кивая. Его дряблые щеки стал заливать бордовый румянец.

— А еще ходят легенды, что вы ездили в далекую страну под названием Африка и собственноручно убили шестирукую обезьяну!

Румянец разлился по всему лицу волшебника и перешел на тонкую шею.

— А еще говорят...

— Короче, юноша, что вы от меня хотите? — внезапно перебил Андропополюс. — Боюсь, ваши разглагольствования нисколько не снизят цену, которую я потребую с вас! А вы ведь чегой-то просить пришли, не так ли?

— Совершенно верно, — немного осипшим голосом произнес Юсуп. План задабривания с треском провалился.

— И молнии бровью я исторгать, как вы выразились, не умею. Так что перейдем непосредственно к делу. Присаживайтесь! — Легким сухим пальцем чародей указал Юсупу на деревянную табуретку, стоящую близ стола. Судя по виду, табуретке осталось жить никак не больше одной-двух минут. Щепки торчали из нее во все стороны, а стоило Юсупу сесть, как она затрещала и опасно накренилась влево. Пришлось придержать ее руками, чтобы не рухнуть на покрытый илом холодный пол.

— Как звать? — осведомился чародей. — Надеюсь, мое имя тебе известно? — добавил он после того, как Юсуп представился. — Ибо меня знают многие в Назараде, хоть и не все догадываются, кто я есть на самом деле. Ты вот, к примеру, знаешь?

— Вы чародей, — сказал Юсуп. — Mожете рассказать все о человеке, о котором вас попросят.

— Ты за этим и пришел?

— Совершенно верно.

— Кто? — чародей был краток и прям. Юсуп даже немного растерялся и поэтому ляпнул не то имя, которое задумал заранее:

— Аиша!

— Герцогиня? Жена досточтимого герцога Влада Дракулы, пусть будет ему пухом земля?

— Она самая, — согласно кивнул Юсуп. — Узнать хочу — что она собой представляет, кем является? Человеком али демоном во плоти?

— Для чего это? — Андропополюс подозрительно сощурил левый глаз, который, правда, смотрел не на Юсупа, а куда-то в сторону, за его спину.

— У меня отца на днях упырь заел, — сокрушенно вздохнул Юсуп, пытаясь даже выдавить из себя скупую мужскую слезу (не получилось). — Говорят, она, окаянная, во всем виноватая. Видели ее там — всю в крови, да на метле летающей!

— Очень может быть, — сказал грек. — Сколько дашь?

— Чего? — не понял Юсуп.

— Золотом беру, — предупредил чародей, — серебро — скрепя сердце, а на медь не гляжу даже! Что предлагаешь?

— Золото, — слегка опешил Юсуп. Нетрудно было догадаться, что столь именитый маг не будет растрачиваться на серебро и медь.

— Золото — оно верней! — кивнул грек. — Двадцать золотых — и по рукам!

— Двадцать? — картинно ужаснулся Юсуп, хотя в кармане в кожаном мешочке у него лежало раз в пять больше, и шепотом добавил: — Да я ж обнищаю вконец!!

— Тебе отца не жалко? — сурово надавил на самое чувствительное Андропополюс.

— Жалко, — сознался Юсуп. — Пятнадцать золотых — это как-то по-божески...

— Восемнадцать! — твердо сказал грек недрогнувшим голосом.

— Шестнадцать!

— Э-э-э, ты меня так совсем без пищи оставишь, — произнес чародей. — Думаешь, все это даром достается, да? — широким жестом он обвел комнату, но Юсуп не понял, что Андропополюс имел в виду — глиняные горшки с банками или чучело шестирукой обезьяны?

— Все это за золотые покупается! А еще самому кормиться надобно!... Семнадцать и точка!

— По рукам! — Юсуп извлек из кармана мешочек, отсчитал семнадцать золотых и положил их на стол перед греком. Чародей, если и удивился столь огромному количеству денег, виду не подал, продолжая смотреть мутным взором куда-то вдаль. Его крючковатый нос оставался недвижим и параллелен столу.

Лишь когда Юсуп замотал мешочек и убрал его обратно в штаны, грек цепко сгреб монетки себе на колени и соизволил сконцентрировать взгляд на Юсупе.

— Извини, проситель, но об Аише ничего сказать не могу!

— А!... Как же... ж... деньги-то? — воскликнул Юсуп, захлебываясь словами.

— Видишь ли, мы, греки, о женщинах — либо хорошо, либо ничего! — Коротким взмахом руки Андропополюс остановил сорвавшегося было в его сторону Юсупа. — А об Аише мне вообще ничего не известно! Туманом покрыто все об ней. Может, она и вампир, а может, дочка какого чародея, который следит за ней и не дает распространяться негативной информации!

— Горло порву! — грозно процедил Юсуп, силясь высвободиться из сковавших его заклятий.

— Не сомневаюсь. Ты вон какой сильный малый! — Грек аристократически, но ехидно улыбнулся. — Предлагаю сделку. Я рассказываю тебе о ком-нибудь еще, но денег не возвращаю. Идет?

Юсуп ответил нечленораздельными ругательствами. Андропополюс терпеливо выслушал их, заткнув уши тонкими указательными пальцами, а затем повторил свой вопрос.

— Идет, старый вымогатель! — немного успокоившись, выдохнул Юсуп. В конце концов, он и хотел изначально узнать совершенно о другом человеке.

В тот же миг заклятия слетели с него, и Юсуп вновь рухнул на табуретку, которая под внезапно обрушившимся на нее весом крякнула и рассыпалась в труху. Юсуп долго барахтался на скользком от ила полу, сдерживая позывы рвоты. Руки его тотчас стали зелеными и дурно пахнущими.

Только спустя несколько минут Юсуп смог ухватиться за стол и принял более-менее вертикальное положение. Чародей Андропополюс все это время молча сидел и не подавал признаков жизни. Но глаза его были открыты, а грудь вздымалась и опускалась в такт ровному дыханию.

— Волнение — порок! Ведет к быстрой и не очень приятной смерти! — сказал чародей, стоило Юсупу вновь сконцентрироваться на его особе.

— Алчность тоже! — заметил Юсуп, дыша ртом.

— Алчность — вероятно! Но не здоровое желание жить хорошо! — парировал, как ни в чем не бывало, чародей.

— И вы так со всеми клиентами обходитесь?

— Ты — первый, кто вообще посмел говорить о цене, — сказал Андропополюс, — честь тебе и хвала за это. Но за то, чго пожалел за своего убиенного отца три золотых, смерть тебе предстоит страшная и мучительная. Тебя сожгут! Или распнут на кресте, аки Христа. Или того хуже — отрубят пальцы на руках, выколют зенки и отправят на все четыре стороны просить милостыню!

— Это предсказание?

— Нет. Это я рассуждаю, — чародей сухо хрустнул пальцами. — А теперь к делу. О ком ты хочешь узнать?

— В городе сейчас обитает один немецкий посол. Гиберт фон Клауссенц...

— А то как же, знакомая мне личность!

— Но если вы скажете сейчас, что об немцах тоже либо хорошо, либо ничего, клянусь Учителями, я вырву вам кадык!

— Не сомневаюсь... — Казалось, Андропополюс немного поежился в своем ложе. — О фон Клауссенце я все ж узнать могу. Ты какую информацию хочешь — глубокую али поверхностную?!

— А какая лучше?

— В поверхностной я расскажу тебе о самом Гиберте и что он делает в Назараде, а чтобы рассказать глубоко, надобно применить магию! Но и узнать можно ой как много чего интересного!

Юсуп пораскинул мозгами и решил, что более глубокие сведения о немце не помешают. Тем более если делать его связным с Аишей.

— Давай глубокую! Но чтоб было качественно и без всякой лжи!

— За кого, молодой человек, ты меня принимаешь? — всплеснул руками грек. — Конечно, прибавь ты еще три золотых, разговор мог бы стать короче и результативнее... Впрочем, и так сойдет!

Андропополюс кряхтя поднялся с кресла и побрел по каморке, выискивая нужные горшочки и ингредиенты. Судя по всему, многое из посуды уже давно не применялось, потому что было покрыто пылью и паутиной, которую грек стряхивал с брезгливым выражением на лице. Паутина была ему неприятна.

Находя нужные горшочки, Андропополюс издавал горлом тонкий звук, похожий более всего на "ага", и относил тару к столу, где составлял ее с необычайной аккуратностью в ряд.

Спустя довольно долгое время (Юсуп успел незаметно счистить с ладоней ил об угол стола) Андропополюс завершил сию процедуру и вновь упал в кресло, заставив его жалобно заскрипеть.

— Хочешь поприсутствовать? — осведомился грек, сцепив тонкие пальцы в замок.

— А можно?

— Три золотых, — невозмутимо выставил вперед вытянутую ладонь чародей.

— Вы — грабитель! — сказал Юсуп, вновь извлекая на свет мешочек, разматывая его и ссыпая в ладонь Андропополюса монетки.

— Я не грабитель, я просто покушать люблю! — Монетки с невероятной быстротой исчезли из виду в складках платья чародея. — А вам, молодой человек, советую впредь не тратиться по мелочам. Хотите жить шикарно — платите!

На столе появилась небольшая книга в кожаной обложке. Спереди на ней был нарисован то ли унылый козерог, подпирающий бородатый подбородок копытцами, то ли пастушок, потерявший дудочку и от этого грустный. Края книжки были потерты, а один уголок даже немного изгрызен.

— Хм, — задумчиво произнес грек, и на тонком лице его отразилось небольшое удивление. Ногтем подцепил обложку и открыл первую страницу. — "Пособие начинающему чудовищу". Не твое?

Юсуп покачал головой. Такой книжицы он отродясь не видывал.

— Тогда откуда оно взялось? — Андропополюс некоторое время задумчиво листал страницы, хмурясь и шевеля тонкими губами, потом вздохнул и убрал книгу под стол. — Производственная ошибка, — обратился он к Юсупу, — что-то не то привезли с последней партией книг. Я еще не до конца разобрался в них, так что иногда путаюсь. Турки, сам понимаешь... Итак, что нам нужно?

Чародей скрылся под столом и долго ворочался там, шурша страницами. Потом показался, сжимая в руках другую книгу — потолще и пообношенней. Некоторые страницы торчали из нее и были желтыми и замусоленными, рисунок на обложке давно истерся, а края книги истрепались.

— Вот! Теперь начнем-с, так сказать. Молодой человек, ты, я думаю, уже повидал на своем веку множество заклятий и волшебства всякого и поэтому не сильно будешь пугаться?

— Совсем нет, — заверил Юсуп, — мне даже очень интересно.

— Хорошо. Приступим. — Андропополюс послюнявил пальцы и стал листать книжку, выискивая нужное ему заклинание.

Нашел, огласив каморку радостным возгласом:

— Ага! — и устремил восторженный взор на Юсупа: — Давненько я не практиковался в глубоком познании человека! А то, знаешь ли, приходят одни крестьяне, интересуются, куда корова забрела, изменяет ли жинка, ну и все в том же духе. А о настоящем колдовстве я, чай. с самой первой луны в этом году не помышлял.

— Очень рад вашей удаче.

— Я тоже, — махнул рукой грек, словно и не он содрал с Юсупа двадцать золотых.

— Итак. Подай-ка мне вон ту миску, что лежит в шкафчике на третьей полке. Да не ту... Вон, из нее еще мокрица выползла... а говоришь — не страшно тебе. Понимаю...

Сдув с миски пыль, чародей стал заливать в нее содержимое найденных горшочков, свободной рукой водя пальцем по строчкам в книге.

Юсуп видел подобное уже сотню раз, когда Ильнур возобновлял свои опыты, стараясь улучшить мастерство чародея. Правда, от его зелья не так противно воняло, нежели от греческого.

Потом Андропополюс оторвался от чтения и принялся носиться по комнате, собирая нужные ингредиенты. С сухим хрустом отломил от мумифицированной летучей мыши одно крылышко, с кряхтением вырвал предпоследний клык из пасти крокодила, лежащего в углу (при этом пробормотав, что, дескать, нового крокодила подыскивать надобно, а то этот уже истощился совсем) и даже выцепил что-то маленькое и черное, шнырявшее в шерсти шестирукой обезьяны. Наверное, вошь, но Юсуп не очень вглядывался.

После того как в миску был брошен черный язык ужа, мутная жидкость в ней засветилась фиолетовым и от нее потянуло странным запахом, заставившим Юсупа опасливо отстраниться в сторону: взорвется еще.

Но Андропополюс, похоже, не шибко волновался. Наоборот выглядел довольным и жизнерадостным. Где-то он раздобыл деревянную ложку с длинной ручкой и размешал содержимое миски, изредка подкидывая туда кусочки ила.

Жидкость постепенно светлела и густела. Это было видно даже издалека. Грек зачерпывал ее ложкой, вновь выливал и мешал, мешал, мешал.

Когда жидкость цветом своим стала похожа на капустный лист, Андропополюс вынул ложку, небрежно положил ее на край стола, вытер руки о накидку и важно произнес:

— Ну, а теперь самое главное! Заклинание! Ты не боишься?