Легкой поступью безумия (общий файл)

Ты плачешь, человек? Отчего же? Забился в угол... Умоляешь не убивать тебя? Скрутился в комочек... Ты жалок, о венец творения природы. Ты отвратитен и мерзок. Нет, она не будет убивать тебя... Ты сделаешь это сам человек, когда заявишь. К примеру завтра... О тех, кого не может быть, но почему-то они к тебе пришли... Именно к тебе...

Ты пахнешь сладко человек... Не пугайся ее мокрого носа, шумного фырканья... О, да... В тех стенах так пахли многие. Посмотрим придутся ли тебе по вкусу бессчетные пилюли... А она не забудет тебя, человек... Она будет помнить... Она будет приходить к тебе, чтобы ты не дал себя убедить в безумии... Элементарном. Прозаичном... Прими в подарок...

Шальной бросок. Оскаленная пасть. И от виска до челюсти... Дыра...

На следующий день обеспокоенный отсуствием одного из подчиненных заведующий отделением расстройства личности, закончив утренний обход пациентов, сам направился повидать коллегу. Он мог заболеть, лежать с температурой, а так как мужчина жил один, то ему вполне могла требоваться реальная помощь. Да, простейший аппендицит мог приключиться. Давно врачу говорили обзавестись постоянной прислугой, а он все отнекивался. Ох, чувствовал заведующий отделением неладное: на подходе к домовладению мужчину насторожила цепочка крупных следов от леса... Входная дверь была заперта изнутри. На призывы дверного звонка никто не ответил... Врач направился вдоль дома и набрел на подтверждение дурных предчувствий: осколки стекла и отпечатки звериных лап, испачканных в крови...

Отвергнув все "якобы" и "если не", человек влез в окно и, громко крича имя коллеги, принялся методично обыскивать комнаты. Профессор нашелся в умывальной, где сидел забившись в дальний угол. Его левая половина лица просто-напросто... отсутствовала — непонятно каким образом мужчина оставался в живых, хотя цепкий глаз заведующего отделением подметил малое количество крови на пижаме коллеги.

По обессиленному виду, равномерному покачиванию тела вперед-назад и бормотанию одной и той же фразы врач сразу определил, что профессор находится вне себя и вне окружающего мира тоже. Помощь действительно была необходима, и чем быстрее, тем лучше и желательно без особой огласки... Слыханное ли дело — психиатр клиники сам стал ее пациентом! И если верить его словам, то с ума его свели ни много, ни мало, а оборотни...

Глава 7

Я стояла перед зеркалом и критически рассматривала свое отражение. Задумка на прошлой неделе казалась мне великолепной, но сейчас фасон платья раздражал, вызывая ассоциации с веселыми вдовушками. До отправления на бал не так много времени осталось, а я все никак не могла решить: снять наряд или оставить все, как есть. Открытые плечи и руки, узкий корсет и длинная юбка, из-под которой выглядывают мысочки туфелек.

Я топнула каблуком. Прошлась по комнате перед зеркалом. И все-таки слишком смело. Почти за гранью приличий, но ведь я себе нравлюсь. Да еще как! Пусть, надеюсь старые жабы не прожгут своими ядовитыми замечаниями мое платье. Была бы рядом Элария, то однозначно сказала бы, что я собралась на охоту. Ее правда, но я теперь свободная девушка...

С той ночи я не видела ни Клеймора, ни Франца. Истерички в мужском обличье! Заигрались. Нашли, кого делить, словно у обоих были права на меня. Скоты! Как вспомню, до чего едва граф не опустился, так и тянет лицо ему ногтями подправить. А, может, действительно? Попросить кого... У Молчуна должны быть знакомые за деньги готовые поучить уму аристократа. Ладно, о мести подумаю позже.

Я прицепила к волосам гребень, украшенный аместитами и перьями экзотических птиц Илла-Мистерия, застегнула узкую полоску черной бархатной ленты на запястье, и, подхватив сумочку, спустилась в холл. Обычно меня там уже ждал Франц, и мы добирались до дворца на экипаже Клеймора, а за нами следовали родители, но сегодня я появлюсь на бале, как дебютантка или неудачница. Одна. Ненадолго. Я уверена — вся моя танцевальная карточка заполнится в течение получаса с момента представления королевской чете.

Охранна открыла для гостей три входа с площади Просвещения, но этого не хватало: все ближайшие улицы заполнились всех мастей экипажами и паромобилями. Кучеры и водители подвозили высокородных посетителей, высаживали их у ворот и немедля отъезжали, чтобы освободить дорогу следующим приглашенным. До бального зала аристократы добирались пешком через внутренний двор. Ох, сколько каблуков глупых разряженных куриц нашли там последнее пристанище. Девушки стремятся компенсировать отсутствие мозгов длиной шпилек!

Стемнело. По территори дворца горели фонари, по случаю бала облаченные в цветные и узорные плафоны. По веткам деревьев слуги развесили гирлянды и расставили шатры с прохладительными напитками для тех, кто замучился сидеть на одном месте в детевянной коробке в облаке духов и пота. Еще одна ошибка дамочек. Для чего упаковывать себя в перья, пышные юбки? Одевать килограммы желтого и белого металла с камнями... Чтобы потом украдкой вытирать в толпе подмышки платком?! Идиотки...

— Алесса! — меня окликнул отец. Я ушла довольно далеко вперед. — Пожалуйста, медленнее, что о нас люди подумают? — проговорил папа, когда подошел ко мне. — Постарайся хотя бы один вечер удержать свой характер в узде!

— Не беспокойся, я знаю правила и не собираюсь их нарушать. Ты сможешь сегодня сколь угодно долго тешить свой взгляд видом идеальной дочери. Ведь тебе так будет выгоднее продать меня, не правда ли? — дальше следует покаяться за то, что не удержалась от сарказма, но я не сделаю этого.

Развернувшись, я направилась вперед по дорожке, придерживая подол наряда рукой. Я не оставила отцу выбора, кроме скандала. Он не готов пойти на такой шаг в это время и в этом месте. Наслаждайся, папочка, хорошего тебе вечера!

На половине пути до сверкающего огнями здания я ощутила пристальный взгляд. Заинтересованный, насмешливый и жадный одновременно. Глуп тот, кто отрицает женскую интуицию и нашу способность расшифровывать желания мужчины по одному оказанному вниманию, но нам выгодно держать сильный пол в неведении. Данный его представитель знал об этом и он хотел, чтобы его заметили.

Справа по параллельной дорожке двигались другие люди, среди которых выделялся высокий нескладный мужчина. Его конечности будто бы жили своей жизнью, не связанной с туловищем. Не он... А вот человек рядом с ним, на мгновение замешкавшийся, поднявший руку в приветственном жесте, но уже в следующую секунду поправляющий шляпу. Этот смотрел точно на меня. Увы, его лицо поглотила тень между двумя фонарями. Кто же ты? И чего тебе от меня надобно?

— Алесса! Что с тобой сегодня: то бежишь, то стоишь на месте! — резко высказался отец.

— Ничего, просто задумалась, — ложь не лучше и не хуже любой другой. В данном случае от нее меньше вопросов, чем от правдивого ответа.

Мы подошли к широкой мраморной лестнице во дворец, куда стекались ручейки прибывающих людей. Наверное, оба больших королевских бала — это единственная возможность для аристократов приблизиться к простолюдинам: два раза в год мы тоже стоим в очереди.

Обязательная церемония представления правящему семейству утомительнее прочих официальных частей мероприятия. Головы, платья, пух от боа и вееров, разговоры шепотом. Мне всегда хочется, чтобы случилось нечто экстраординарное. К примеру, рухнуло здание или погас свет и сентябрьский вечер наполнился криками. Сперва недоумения, а далее испуга и отчаяния... Недобрый я человек.

Мы поприветствовали Мери-Анну, проговорили короткий из года в год не меняющийся диалог и получили милостивый взмах рукой, дозволяющий нам присоединиться к уже присутствующим в зале. А лично мне еще досталось хитрое подмигивание карих глаз.

Девчонка. Как и я не старше двадцати одного года. И ей до смерти надоело сидеть здесь и улыбаться овцам, баранам и прочим парнокопытным, но долг того требует, и она повинуется ему. Если есть девушка более несчастная чем я, то это Мэри-Анна. Она обязана растрачивать себя на других...

У рапорядителя бала я получила танцевальную карточку и ринулась сквозь толпу искать стол с напитками или официанта. До начала танцев ассортимент скуден, чтобы гости не начали буйствовать к середине праздника и не испортили его. Карты, вино, женщины... Любовницы, запросто болтающие вместе с женами. Любовники, крадущие поцелуи в тупиках лабиринта дворца. Томные взгляды, тайные знаки, обмен намеками в ритме вальса... Гремучее сочетание!

— Куда вы спешите, герцогиня? В таком платье все мужчины будут у ваших ног сегодня, поэтому не торопитесь, — Клейморрррр! Чтоб ты подавился своим ехидством! — Вы не подарите мне первый танец, Алесса? — граф поклонился и протянул руку. Неловко отказывать. На нас уже смотрят: он поймал меня прямо посреди зала. — И последний... — каков мерзавец! Что он намеревается продемонстрировать всем? Он мне не муж и не жених, а предполагаемый родственник в глазах леди и лордов. Хочет дать повод для сплетен?

— Граф, я польщена предложением. Первый танец Ваш, но последний... Он уже обещан, — придется покинуть празднество заранее, дабы не быть уличенной во лжи.

— Вы все-таки поспешили, герцогиня. Ах, молодежь ныне так редко прислушивается к советам старшего поколения. Позвольте вашу карточку, я хочу заполнить ее, — врет. Нагло и откровенно. Ему нужно имя более удачливого мужчины.

— Некоторые советы запаздывают. Не утруждайте себя, я сама впишу Вас, а теперь позвольте откланяться — пить очень хочется, — я присела в малом реверансе и поспешно ушла.

Трудно. Вежливо проталкиваться сквозь толпу, когда желание кое-кого убить превалирует над остальными. Локти тянутся к чужим ребрам. Остроносые туфли — к коленям. Ногти тиранят собственные ладони за неимением лучшего. Легко убедить себя в необходимости успокоиться — трудно воплотить эту разумную мысль в реальность.

Я добралась до стола с напитками и закусками, взяла хрустальный бокал с лимонадом и крошечными глотками осушила его, но в голове была совсем другая картинка: пью жадно, захлебываясь и задыхаясь. Капли стекают на подбородок по обе стороны рта, проливаются на грудь и дальше пятнами расползаются по платью... Второй закончился медленнее. Третий остался наполовину полон.

Первоочередные потребности удовлетворены. Что идет под номером два по списку? Поиск черной бархатной ленточки на волосатом мужском запястье или не волосатом. Вкусы Софии не отличались постоянством: среди ее поклонников встречались крайне экзотические личности. Это было ее хобби. Невинное увлечение девочки, которой надоели холодные фарфоровые куклы, и она предпочла им живые.

Я переходила от группы гостей к группе, разговаривая со знакомыми. Обрастала прямоугольниками визитных карточек новичков в обществе и раздавала свои. Из первых останутся в моей сумочке две-три интересные, остальные — никчемный мусор, как их владельцы, отправятся в ближайшую помойную корзину.

Танцевальная карточка заполнялась фамилиями, титулами. Приветствия, беседы, с кем-то длительные, кому-то всего улыбка или взмах рукой. Противные, сдирающие одежду, плотоядные взгляды. Зависть, произрастающая на плодородной почве сплетен, стоит мне отойти от очередной малолетки с мамашей-гусыней... Ничего нового... Ничего интересного... Кроме?

Внимание привлекло замечание полного усатого мужчины адресованное нескольким солидным лордам, внимательно слушающим его. Они ловили фразы на лету и тщательно пережевывали их. Неудивительно, ведь через слово упоминались оборотни. Я сделала вид, что увлечена щебетом дебютанток тройняшек. Их чушь нуждалась в редких благосклонных кивках и заинтересованных междометиях, давая мне возможность беспрепятственно подслушивать...

— Да-да, я собирался зайти к вам на прошлой неделе, но, знаете ли, ни минуты свободного времени выкроить не смог: работа, — оправдывался усатый. — Осенью психические заболевания всегда обостряются, но чтобы так... Да все на оборотнях помешались: кто видел, кто сам им является...

— Хотел бы посочувствовать вам, коллега, но, вы не поверите, у нас то же самое! — воскликнул собеседник мужчины. — Так что слова поддержки я приберегу для себя, — смех в ответ на шутку. — Наши душевнобольные неприлично активны в текущем сезоне!

— А я давно говорил, что надо запретить все эти новомодные романы об оборотнях и эльфах! Незачем засорять головы юнцов!

— Почему только юнцов? Моя жена и теща просто в восторге от них! Коллега, у вас свободной палаты для моего семейства не найдется по случаю? Наши все заняты! — опять приступ веселья. Циничные у врачей шутки.

— Смех, смехом, друзья, но ситуация мне не нравится. Не проходит и дня без нового помешанного. Это ненормально! Это настоящая эпидемия и нам жизненно важно определить ее причины, пока мы сами, хвала Человеку, в здравом уме находимся! — собеседники помрачнели.

— Пессиместичные вы рисуете перспективы, барон. Ой какие пессиместичные, но вынужден с вами согласиться. Давеча привезли юношу всего в крови, подумал было, что он сам себя изрезал в приступе любовной лихорадки, ан нет... Он зубами перегрыз горло слуге! — понимающие взгляды: и у них похожие случаи есть. — Я вот о чем сразу вспомнил... Несколько лет назад на севере... Как же звали ту девушку... — беспомощный поиск подсказки.

— Аааа, что-то такое припоминаю. Еще целая дискуссия была, а оказалось простая шизофрения и лунатизм...

— Надо бы с той клиникой связаться, узнать, каких успехов удалось достичь в лечении и удалось ли. Может статься так, что данная разновидность заболевания не поддается купированию вовсе...

Вот как. Сумасшедшие, разрывающие собратьям глотку собственными зубами, приученными к хорошо прожаренному стейку и нежному салату из полупрозрачных капустных листьев. Весело нынче жить в столице. Не всем, правда. Неужели с Софией и Эларией подобное мог сотворить человек?!

Да только одно предположение заставляет яростно отрицать противную самой нашей природе возможность, а уж не к месту проявившее активность воображение... Сознание содрогается в спазмах, готовое вывалить неконтролируемый поток негативных эмоций. Но не мифические же существа убили девушек в самом деле?!

В бальном зале потихоньку начала воцаряться скука. Все перезнакомились, обсудили животрепещущие события, поделились последними слухами и уже готовы начать кружиться под звуки скрипок и флейт оркестра.

Королевская чета прошла по коридору из расступившихся подданных, приветствуемые бурными аплодисментами. По сравнению со знойной красотой Мэри-Анны ее супруг смотрелся серой мышью: тонкий острый нос, бородка клинышком, кривые желтые от крепкого табака зубы, залысины вперемешку с сединой. Он старше королевы на пятьдесят пять лет. Политика, чтоб ее...

Иногда я представляю себя на ее месте в спальне и всякий раз удивляюсь мужеству моей ровесницы, терпящей на своих губах зловонное дыхание старика. Мне не под силу такой подвиг. Я малодушно струшу и сбегу до первой брачной ночи. Мне нравятся мужчины чуть старше меня. К тридцати — сорока они набирают сок, каждый приобретает свой вкус и оригинальный аромат. Словно благородный коньяк. Но в старости не остается ничего, за исключением трухи от сгнивших дубовых бочек с еле заметным запахом былой гордости содержимого.