Родители Гермионы встретили нас у самого выхода с платформы 9 3/4.
— Привет, мама, папа! — радостно улыбнулась Гермиона. — Это — Гарри, я о нем вам писала! А это — Луна. Она моя лучшая подруга!
— Это хорошо, — улыбнулся отец Гермионы, посмотрев на нашу небольшую компанию. — А то, получая твои письма в прошлом году, я, признаться, усомнился в том, что в вашей школе вообще есть девочки... Ну, кроме тебя. Кстати, — вопросительно посмотрел он на нас, — помнится, ты упоминала еще одного своего друга... Кажется, его зовут Рон?
— Я... потом вам расскажу, — погрустнела Гермиона. Все-таки, дружба с Роном была важна и для нее, и разрыв не прошел бесследно. — А пока, я хотела вам показать...
Она схватила меня за голову и поцеловала. Причем это был не детский клевок в щечку, а настоящий поцелуй в губы! Пусть еще робкий и неумелый. Я вспомнил, как в первый раз целовался с Чжоу... Тогда у меня получилось намного хуже.
— Не слишком ли рано? — поинтересовалась мама Гермионы, не делая, впрочем, более ничего, чтобы прервать наш поцелуй.
— Не-а, — светло и радостно улыбнулась Гермиона, отрываясь от меня. И этим тут же воспользовалась Луна, завладевшая моими губами.
— О! — произнес папа Гермионы.
— Ага... — согласилась Гермиона. — Она — и в самом деле моя лучшая подруга. И она очень похожа на меня, хотя так сразу это и не увидишь. И даже парень нам нравится один и тот же. Кстати, Гарри, Луна, если вы ненадолго оторветесь друг от друга, то узнаете, что моего папу зову Дэн, а маму — Эмма!
— Очень приятно, — одновременно с Луной сказали мы.
— Боюсь, такой брак в мэрии не зарегистрируют, — решил пошутить Дэн. — А в церкви — тем более.
— В маггловской мэрии, наверное, нет, — Гермиона задумалась. — Хотя... если порыться в сводах старых законов, которые забыты, но не отменены... Например — в Шотландии... что-нибудь о союзах кланов...
Родители Гермионы замерли соляными столпами.
Глава 24. Home, sweet home
Дом, милый дом... Сколько же мы не виделись и нафига ж мы встретились? По столь привычному и уютному дому на Прайвет-драйв 4, в Литти Уигинге я ни разу не тосковал. А уж по его обитателям — и подавно. Нет, после того, как Дадли чуть было не пообщался с дементорами — он стал вполне себе сносен, но до тех пор — еще чуть больше двух лет...
Впрочем, есть идея, как привести дорогих и любимых родственников в более-менее договороспособное состояние. Конечно, если она провалится — будет... не слишком хорошо. Хотя... С другой стороны... Если будет совсем плохо — всегда можно сбежать на Гриммо, 12. Благо, адрес не стерся у меня из памяти, значит — я смогу найти дом. А по завещанию Сириуса он теперь принадлежит мне, и я могу там жить. Правда, то, что Дамблдор как то даже не заикнулся о такой возможности — говорит, увы, не в его пользу...
— Эй ты, урод... — Дадли даже хотел продолжать, но мне как-то не хотелось его выслушивать. Поэтому я спокойно прошел мимо него, как мимо пустого места. — Ах, ты... А-а-а!!!
Размахнувшись кулаком, Дадли допустил ошибку. И Луна, на миг показавшись в моей левой руке, тут же разъяснила ему всю глубину допущенной оплошности. Правда, Мастер не назвал бы этот удал даже шелчком , разве что эротическим поглаживанием , но для Дадли большего и не требовалось. Особенно, учитывая тот факт, что я ударил ему в живот.
— Ублюдок! — дядя Вернон кидается ко мне, явно не желая ничего хорошего. Мне как-то живо вспомнилось, кто предложил тете Петунье огреть меня сковородкой в первый раз, так что рука не дрогнула. — А-а-а!!!
Крик дяди прозвучал на пару октав ниже, зато гораздо громче, чем у Дадли. Правда, стоит учесть, что отец, в отличие от сына, получил удар не в живот, а в бедро, и в падении изрядно пропахал носом садовую дорожку, заботливо выложенную бутовым камнем. Но когда он поднял лицо, оно было искажено неприкрытым торжеством.
— Ты — колдовал! Ты точно колдовал! Теперь тебя выгонят из этой твоей уродской школы! — закричал он, даже не пытаясь подняться.
— Вы где-то видите спешащую сюда сову? — криво усмехнулся я.
Дядя оглянулся. Когда он вновь посмотрел на меня, его торжество слегка приугасло.
— Просто она...
— ...не прилетит, — продолжил я начатую было фразу. — Весь этот год я внутри себя совершенствовался и духовно рос над собой. И теперь мне не надо применять палочку, чтобы расправиться с теми, кто смеет оскорблять меня... — Было тяжело держаться, произнося эти слова. Ведь на самом деле я — не такой! Но, глядя на то, как дядя корчится, пытаясь подняться, я вспоминал, как стоял надо мной Том Риддл в Тайной комнате, и старался изобразить его как можно правдоподобнее.
— Я буду жаловаться! — взвыл дядя.
— Кому? — заинтересованно спросил я. — Если Вы расскажете, что Вас, такого большого и ильного, избил двенадцатилетний щуплый мальчишка — Вас отправят в сумасшедший дом. Для начала — на обследование. А пока будут обследовать — начнут разбираться, а с чего это с Вами такое случилось. И выяснится, что племянника Вы держали в чулане под лестницей, часто оставляли без еды, всячески оскорбляли... Это могло оставаться незамеченным, пока вы не привлекали к себе внимания. Но если с вами будет работать квалифицированный следователь — он раскопает многое из того, что вы не хотели бы увидеть напечатанным в газетах. И, кроме всего прочего, у вас спросят: а куда это вы направили учиться вашего племянника? . И отсутствие документов о приеме в школу вам будет объяснить ну очень нелегко...
Пока я проговаривал все это, до меня дошло, что все это и впрямь было крайне маловероятно само по себе. Чтобы приличные британские домохозяйки упустили возможность настучать на одну из своего круга по такому серьезному поводу, как исчезновение воспитывавшегося у нее племянника? Чтобы никто не замечал, как этот самый племянник временами пропадает на несколько дней, а то и недель? Чтобы никто в упор не видел те обноски, в которых он ходил до появления в его жизни Хагрида, и разбитых и склеенных скотчем очков? И так — все десять лет? Кто-то должен был очень сильно позаботиться об этом. И, учитывая, что Темные Силы все это время просто не знали, где я живу — то кандидатов на роль этого кого-то остается, мягко говоря, не слишком много.
— Я пожалуюсь таким же уродам, как ты! — прохрипел Вернон.
— Вперед, — я махнул рукой. — В Дырявый котел и другие места пересечения мира волшебников и мира магглов ты можешь пройти только в сопровождении волшебника... то есть — моем. И если ты думаешь, что я стану тебе с этим помогать — то ты еще глупее, чем я думал. Но, даже если ты каким-то чудом найдешь волшебника, которому сможешь пожаловаться — слушать тебя никто не будет! Для большинства волшебников ты — не более, чем говорящее животное, — я вспомнил слова Артура Уизли Магглы, настоящие магглы — и с трудом удержался от того, чтобы скривиться. В моих словах, увы, было гораздо меньше лжи, чем мне хотелось бы признать. — В сущности, наверное, это в чем-то даже справедливо. Ты считаешь таких, как я — уродами, подобные мне считают тебя животным. Все честно.
Дядя отползал в сторону. В его глазах ужас мешался с ненавистью. Мне хотелось уйти в ванную, и тереть-тереть-тереть лицо, пока не смоется эта проклятая маска темного лорда! Но, поступи я так, и все, чего я достиг — окажется разрушено.
— Что... Чего ты хочешь? — спросила тетя, только что вышедшая на крыльцо.
— Вот, это уже деловой разговор, — усмехнулся я. — Все просто. Я проживу у вас три... — я задумался, вспоминая слова Дамблдора, — нет, пожалуй, даже две недели. А в конце этого периода вы выставите мне счет, который я передам своему поверенному. И если он посчитает, что в своей жадности вы не перешли пределы мыслимого — счет будет оплачен. Только учтите, — я усмехнулся, постаравшись снова скопировать Тома, — моего поверенного сложно назвать человеком с широким кругозором и богатым воображением, — да и вообще человеком , но этого я произносить не стал. — Так что пределы того, о чем он может помыслить — далеки от необъятных. Учитывайте это.
Петунья судорожно кивнула, и я прошел мимо нее, волоча за собой тяжелый сундук.
В своей комнате первым делом я наложил на дверь ту самую заморочь, что надежно скрывала дверь нашего купе от разыскивающих нас волшебников. Если уж Рон и Джинни не смогли найти, то магглы, далекие от всего этого, тем более не найдут двери в комнату, даже точно зная, где она находится.
Разложив свои вещи, я рухнул на кровать, и она жалобно скрипнула. Внезапно мою руку как будто повело в сторону. Пальцы сжались, словно охватывая невидимую рукоять... Хотя, почему это — невидимую? Вот же она!
— Гермиона? — потрясенно произнес я, глядя, как оружие легко возвращает себе облик девочки.
— Ага, — кивнуло головой мое чудо. — Ты же обещал, что будешь ухаживать за мной и Луной каждый день! Вот и ухаживай!
Глава 25. Проблемы взаимопонимания
Аккуратно проведя ритуал ухода за оружием, я позвал Луну. Она немедленно отозвалась, и радостно сообщила, что совершенно свободна и может немедленно прибыть для прохождения необходимых процедур. Ну, про необходимость данных процедур я уже девочкам говорил, но если им нравится — то почему бы и нет?
Получив свою порцию ухода и ласки, Луна исчезла. А вот Гермиона почему-то осталась сидеть у меня на кровати, сосредоточенно глядя прямо перед собой. Я вопросительно посмотрел на нее.
— Достали, — твердо ответила Гермиона на мой взгляд, а потом, со вздохом начала рассказ о том, почему сбежала из родного дома, не выдержав в нем даже и дня.
Родители Гермионы по-своему любили дочь. Вот только представления о том, что для этой самой дочери лучше — имели твердые и незыблемые. И связаться с мальчишкой, одетым буквально в обноски, да еще и делить его с другой девочкой — в эти представления о лучшем для дочери — никак не помещалось. Вот и получилось, что сразу по приезде домой родители начали промывать Гермионе мозги на тему того, что он тебе не пара , как можно делить своего парня с другой девочкой? и что скажут тетя Милли и дядя Уилфред? В результате родители ожидаемо добились того, что дочь психанула и сбежала.
Перед моими глазами мелькнул эпизод вероятного будущего.
— Мама! Папа! Ну как вы не понимаете! Это не просто выходки обнаглевших хулиганов . Это — война! Настоящая война. И вы под ударом просто потому, что вы — мои родители! Вам надо уехать!
— Какая война, дочка? Ты о чем? — удивился Дэн Грейнджер.
— Если бы действительно случилось что-то подобное, то об этом наверняка бы написали, — согласилась с супругом Эмма. — Если не в Таймс , то, по крайней мере, в этом вашем Ежедневном пророке .
— В Пороке... — взрослая Гермиона презрительно скривилась, — возрождение Того-кого-не-называют год замалчивали. Целый год, представляете?! Но я не хочу однажды, получив Пророк , увидеть в нем колдографию нашего дома с Темной меткой над ним!
— Этого никогда не случится, — покачал головой Дэн. — Мы ж не в где-то в Африке живем. И даже не в дикой России, где банды этих... как их... russkaya mafia делят наследство СССР. Вокруг — Англия. Старая добрая Англия. Здесь просто не может произойти ничего подобного.
— Не может?! — возмутилась Гермиона. — Родителей Невилла запытали до безумия. Врачи отчаялись вернуть им разум, представляете? И случилось это не в дикой папуасии , а у нас, в старой доброй Англии !
— Дочка, успокойся, — тепло и ласково улыбнулась Эмма. Видно было, что спор идет не первый день, аргументы уже повторены не один раз, и ни одна сторона не собирается уступать. — Мы никуда не уедем. По крайней мере — не уедем без тебя.
— Да, — согласился Дэн. — Если хочешь уехать — собирай вещи, и мы уедем. Все вместе. Но если ты останешься — то останемся и мы. В конце концов, это просто стыдно — испугаться настолько, чтобы бросить в опасности свою дочь!
Гермиона-из-видения тяжело вздыхает.
— Значит, вас тут удерживаю только я? Что ж. Тогда... — она поднимает палочку. — Обливиэйт! Обливиэйт!
Гермиона-из-будущего закрывает лицо руками, тяжело переживая содеянное, и видение медленно тает, становясь всего лишь одним из вариантов возможного будущего.
— Да, — вздохнула маленькая Гермиона, сидевшая возле меня, и также застигнутая возможно лживым видением варпа. — Очень похоже на правду. Я бы сказала, что так и будет... если бы не то, как выглядела я . Я такой точно никогда не буду!
Я улыбнулся, обнимая девочку.
— Я не знаю, успокоит тебя то, что я сейчас скажу, или встревожит... но там, в будущем, ты была именно такой.
Я постарался получше вспомнить, как она танцевала на Рождественском балу на нашем четвертом курсе, и толкнул это воспоминание Гермионе.
— Ой! — сказала она, чуть было не рухнув прямо на меня. — Я и правда могу стать такой?
— Не только можешь , — улыбнулся я, — но и обязательно станешь . Ты еще будешь настоящей красавицей. И я не понимаю, где были мои глаза, когда я упустил тебя...
Гермиона что-то неразборчиво мурлыкнула, и прижалась ко мне. А потом, задумалась.
— А кто это был... Ну, тот, с которым я танцевала?
— Виктор Крам, ученик Дурмстранга, ловец сборной Болгарии, Чемпион Турнира Трех Волшебников! — честно ответил я.
— Хм... — задумалась Гермиона. — А с Роном я уже была в то время?
— Нет, — покачал я головой, — но он все равно приревновал. Да и я, если честно, тоже. Просто тогда я этого не понял.
— А когда — понял? — заинтересовалась Гермиона.
— В Хогвартс-экспрессе, — улыбнулся я. — Когда ты согласилась принять Договор. Я иногда бываю ну очень... тугодумным. Можно?
Посчитав ошеломленно-непонимающее молчание Гермионы положительным ответом, я улегся на кровати, положил голову ей на колени и посмотрел на нее снизу вверх. На мгновение девочка замерла, а потом запустила свои тонкие пальчики в мою шевелюру. И отсутствие возражений точно было положительным ответом.
— А что будет в следующем году? — спросила она.
— Не знаю, — вздохнул я. — Должен был сбежать Сириус. Тогда школу охраняли бы дементоры... А ты попыталась записаться на все дополнительные предметы сразу, и, чтобы ты успевала на все занятия — тебе выдали хроноворот...
— Что выдали? — не поняла Гермиона.
— Хроноворот, — повторил я. — Это такая штука, которая позволяет вернуться назад во времени. Только с самим собой встречаться нельзя. И ты ходила на все занятия... Не делай так, пожалуйста!
— Почему? — не поняла Гермиона.
Я вспомнил, какой уставшей и измотанной она выглядела к концу года, и толкнул ей это воспоминание. Все-таки связь бойца и оружия позволяло понимать друг друга гораздо лучше, чем это обычно бывает.
— К тому же, с предсказаний ты и так ушла с самого начала... Поссорилась с Трелони. А на маггловедении тебе делать просто нечего. Только успеваемость портить.
— Почему это?! — возмутилась Гермиона.
— Потому что, к примеру, насколько я знаю, ты так и не смогла ответить на экзамене, что магглы, в своей неутолимой ненависти к волшебникам, до сих пор стараются создать уродливые и карикатурные подобия достижений магов, такие как самолеты и автомобили . А министерская программа требовала именно этого. Вот и получилось, что Выше ожидаемого тебе как-то натянули...
