Один из немногих (книга третья закончена)

— Значит, кто-то мог уцелеть! — сдержанно обрадовался Дорман. — Возможно, кто-то из 'большой' группы ушел до взрыва, но наверху нарвался на засаду и принял бой.

— Мы тоже так думаем, — подтвердил Ник и вывел на огромный проектор первый слайд. — И даже по горячим следам снимки со спутника сделали! Видишь лес? Там словно слоны резвились. Деревья повалены, часть стволов расщеплена, но ничего не сгорело. Мало что можно разглядеть, разрешение снимков не так велико, но направление идеально совпадает с показаниями свидетеля. Это и есть поле боя, Джин.

Адмирал подошел поближе и всмотрелся в экран. Поле боя, какое знакомое словосочетание! Трудно представить, что при такой мощи оружия никто не погиб. Наверняка эта проплешина стала чьей-то могилой.

— Ну не могли же они полностью перебить друг друга! — задумался Дорман. — Значит, кто-то все-таки ушел! Так в чем же плохая новость, Ник?

— Вот как раз в этом, — посол ткнул пальцем в экран. — Это все, что у нас есть. Все следы обрываются, так что начинаем все с начала. Собственно, не в первый раз, но нас очень просят ускорить этот процесс.

— И поэтому я здесь, — кивнул Дорман. — Да уж, ничего хорошего. Глупо, конечно, но я надеюсь, что наш 'друг' Иван Родин уцелел, и кто-то из его друзей тоже. Не потому, что я к этому парню уже как-то привык, а просто потому, что это единственный шанс за что-то зацепиться. Если он жив, то еще проявит себя.

— Я не очень в это верю, — мрачно прокомментировал посол. — Никого из обоих списков больше ни разу не видели.

— Ну и что? — усомнился Дорман. — Нашего Ивана и до этой драки никто не видел, но он же существовал? И делал свои дела. Если он влез в драку и увел с собой нескольких бывших друзей...

— Не больше трех-четырех человек, судя по звукам боя, — вставил слово посол.

— Так вот, — продолжил адмирал. — Если он взял их под свое крыло, то и методы маскировки у них должны измениться. Конечно, они не будут светить свои лица, как прежде. Помнишь, мы говорили о 'волшебстве'? Может быть, они могут менять внешность, просто раньше это было не так актуально.

— Мне бы твою уверенность, — проворчал Ник. — Но меня беспокоит еще один момент. Мы не можем доказать прямую причастность властей, но ведь поле боя было оцеплено и наверняка обыскано. Почти наверняка у русских остались артефакты с поля боя. Трупы, снаряжение, оружие, сейчас не так важно. Главное, что это реально очень ценные призы, если взяться за их изучение.

— И президент Орлов, разумеется, опять не при делах? — спросил Дорман, уже зная ответ. — Ловко у них все получается. Вы пытались искать подземный бункер недалеко от Кремля?

— Ничего не нашли, — покачал головой посол. — Никакой активности в этом районе. Но у нас там очень ограниченные возможности, а отправлять пешие поисковые группы искать кремлевские подземелья, сам понимаешь, дураков нет. Ладно, у меня больше нет новостей. А чем ты порадуешь?

Дорман вытащил свой планшет и положил его рядом, на всякий случай. Все, что нужно, он и так помнит, но если понадобится более подробное изложение, то он и к этому готов.

— Знаешь, Ник, — начал он. — Я думаю, пора искать в другом направлении. Ты сам знаешь, что телешоу, которое нас так возбудило, после двух сезонов, судя по всему, закрывается. И это я могу понять, не так много в истории сюжетов, по которым можно сделать хорошую альтернативу. Но если целью был бесплатный расчет сценариев, то это значит, что теперь организаторы в этом не нуждаются.

— Если только телешоу это не обманка, — снова задумался Ник. — А мы до сих пор этого не знаем.

— У нас есть одна привязка, — напомнил Дорман. — Космический бюджет. Русские увеличили расходы на этот год, но основные деньги должны пойти года через полтора. Помнишь, мы это обсуждали? Это и есть граница полезного эффекта. Если у них появится что-то новое, непонятное, вне логики технического прогресса, то можно попытаться связать это с просчитанными сюжетами.

— Но пока никаких изменений нет, — нахмурился Ник.

— Они готовятся летать много и далеко, — заявил Дорман. — И под это создают инфраструктуру, причем не наземную, а космическую. Сильно расширили околоземную и окололунную сеть ретрансляторов. У них был всего один атомный буксир, но за этот год они ввели в строй второй, причем в лунном варианте, с посадочными движками и с 'ногами'.

— У них пока нет корабля для людей, — кивнул посол. — Чтобы на Луну соваться. У нас, кстати, тоже нет, мы больше заримся на Марс, по традиции.

— Поэтому они готовят три больших лунохода, — подтвердил Дорман. — И этот самый атомный 'мул' их будет доставлять на место. Причем, со сбором образцов и возвратом их на Землю. Очень похоже на детальную разведку перед более серьезными шагами, особенно если учесть, что третья посадка должна произойти на южном полюсе. Там, где в тени кратеров есть водяной лед.

— Но все в рамках логики, — согласился Ник. — По технологиям нет ничего нового. И даже тот проект крылатого корабля, что ты мне показывал, не настолько революционный.

— Проект 'Спираль'! — воскликнул Дорман. — Маленький симпатичный 'шаттл' на четырех человек, двадцать тонн сухой массы. Та картинка, что у них нарисована... Ты ее видел? Я говорил с экспертами, у них такое ощущение, что этот аппарат и вправду умеет летать, уж больно он красив! И знаешь еще что? Такая тема есть в сценариях!

— Ничего удивительного, — почесал в затылке Ник. — В сценариях есть почти все, что можно придумать.

— Возможно, — кивнул Дорман. — Но и 'Спираль', и новый корабль для дальнего космоса они не собираются строить прямо сейчас.

— Через полтора года? — усмехнулся Ник.

— Через полтора года, — кивнул в ответ адмирал. — Должно закончиться эскизное проектирование. Как раз тогда, когда пойдут денежки на освоение производства.

Несмотря на то, что ничего особо нового не прозвучало, Ник крепко задумался. Что бы ни произошло через полтора года, но готовиться нужно уже сейчас. Если предстоит новая космическая гонка, то потерянные полтора года могут стать критичными.

— Как, думаешь, — спросил он. — Будет новая гонка, Джин?

Дорман не стал раздумывать ни минуты.

— Мы должны исходить из того, что обязательно будет, — убежденно высказал он. — И я тебе даже больше скажу! Нужно исходить из того, что мы в этой гонке будем почти безнадежно отставать.

— Ну-ка, объясни, — попросил посол. — Насколько я помню, мы и в первой гонке нехило отставали, но на Луне оказались первыми.

— Никакого сравнения не может быть! — отрезал Дорман. — В 'тот раз' мы даже не знали, что гонка началась, пока Советы не запустили Спутник! Фон Браун со своей командой существовал на птичьих правах, а все работы по спутникам были отданы флоту. Потенциальный престиж и деньги, сам понимаешь. Финансирования, можно сказать, не было вообще. И в этих Условиях Советы нас обошли, потому что за несколько лет создали огромную ракетную промышленность. И учти, что у них не было никаких инопланетных технологий.

— Уж это точно, — буркнул посол.

— А сейчас у нас есть промышленность, — продолжил Дорман. — И делать ракеты мы умеем. У русских все тоже неплохо сохранилось. И теперь представь, что у них в руках оказываются новые технологии.

— Какие? — с интересом спросил Ник. — Ты сам можешь вообразить что-то, что изменит баланс?

— Да что угодно, — развел руками адмирал. — Хоть управление гравитацией. Это называется, лети куда хочешь. Но давай возьмем что-нибудь попроще. Компактный сверхмощный источник энергии. Помнишь 'чистые' взрывы, которые мы наблюдали? А что, если та же технология может давать не тупой взрыв, а управляемый поток энергии? И никакой радиации!

— Это не только космоса касается, — проворчал Ник.

— Разумеется, — кивнул Дорман. — Но на массовые изделия это пока не распространится, они слишком легко могут попасть в чужие руки, и тогда плакала вся секретность. А вот на ракетах, а особенно в дальнем космосе...

— Конкретнее, — слегка надавил на друга Ник.

Дорман подошел к консоли и быстро вывел на экран проектора картинку 'Спирали', какой она была показана на презентации.

— Чтобы эта штука оказалась в космосе, — начал разъяснять адмирал. — Ее нужно поставить на ракету, сверху или сбоку, без разницы. Ракета нужна тяжелая, минимум 20-тонного класса, поэтому такой запуск обойдется в копеечку. И это только для того, чтобы доставить на орбиту четверых человек и не больше пяти тонн груза.

— Так всегда и было, — кивнул Ник.

— А теперь представь, — усмехнулся Дорман. — Что вот такая крылатая 'птичка' взлетает сама с аэродрома, набирает высоту и без всякой ракеты выходит на орбиту. Через шесть часов стыкуется со станцией, два-три дня на погрузку-разгрузку, потом расстыковка и через пару часов эта штука садится на тот же аэродром. Причем не просто садится, опасно планируя, как утюг, и не имея возможности уйти на второй круг. Машина имеет тягу двигателей и имеет пространство для маневра. Ну, и насколько это удешевит только снабжение станции?

— А ты мне скажи, насколько, — заинтересованно попросил Ник.

— При экипаже станции в три человека, как сейчас у русских, они запускают два-три корабля с экипажами в год и четыре-пять грузовиков. Вот и можно вычесть стоимость всех этих ракет. Это очень простой пример, который иллюстрирует простой факт. Все сто с лишним лет космической эры нас отделяет от реального освоения космоса только стоимость килограмма на орбите.

— Которая за это время почти не изменилась, — понимающе кивнул Ник.

— Именно! — воскликнул адмирал несколько более эмоционально, чем хотел. — Полный застой в технологиях космических полетов и нежелание двигаться дальше. У нас пытались до войны устроить конкуренцию между частными компаниями, но беда в том, что космическая техника слишком сложна, и не только в разработке, но и в эксплуатации, и цена ошибки непомерно выше. Самолет с половиной отказавших двигателей может вернуться на свой аэродром и сесть, а с ракетой такой фокус не пройдет. Все рассчитано до секунды, до метра и до килограмма, и любой серьезный сбой означает провал всей миссии с весьма вероятной потерей полезного груза. Дешевой такая техника быть не может.

— Но конкуренция все же полезна, — резонно отметил Ник. — До какой-то степени.

— Вот именно, — согласился адмирал. — Сколько было споров о 'невидимий руке рынка', которая за счет частной конкуренции якобы способна создать дешевые средства доступа в космос. Конкуренция, безусловно, способна несколько удешевить услуги, сократить расходы, которые может позволить себе монополист, сидящий на государственном финансировании. Но разница в цене получится не на порядок, само собой.

— Как всегда, — вздохнул посол. — Из трех пунктов 'дешево', 'быстро', 'надежно' можно выбрать только два.

— Именно поэтому, — согласился адмирал. — Космические полеты это дорого, опасно и всегда на грани фола. А в условиях гонки тем более. Но мы должны уже сейчас начать подготовку.

— Все, что ты сейчас сказал, — задумчиво проговорил посол. — Есть в разных частях множества документов, которые мне попадались. Отчеты комиссий, рекомендации рабочих групп и так далее. Но пока не существует цельной картины, с которой можно идти и выкручивать руки начальству. Там сейчас совсем другие требования. Они хотят получить все эти технологии в собственные руки, и я их за это не виню. И никто не захочет вступать в гонку, имея заведомо проигрышную позицию.

— Русские не выпустят эти технологии из рук, — уверенно проворчал Дорман. — У них после войны госбезопасность на пике могущества, секретность будет адская. Рано или поздно у них что-то утечет, но вряд ли это случится раньше, чем через несколько лет, а мы за это время так отстанем, что толку не будет.

— Я даже согласен, — кивнул Ник. — Но что ты предлагаешь? Давай, хотя бы, в порядке бреда.

Дорман самовольно погасил большой экран и устроился в кресле. По привычке закрыл глаза, сосредотачиваясь. Он ощутил странное чувство, опасное и пугающее, которое приходит к нему все чаще и чаще. Ему кажется, что именно он должен нащупать путь к выходу. Что толку в толпах экспертов, если им ставят неправильные задачи?

Люди, принимающие решение, часто отказываются понимать законы прогресса, им не хватает перспективы, взгляда на исторические параллели. Что двигало президентом Кеннеди, когда он объявил лунную гонку? Зачем он поддержал решение потратить 20 миллиардов еще тех долларов, чтобы высадить человека на Луне до конца десятилетия? Имелись ли у него политические амбиции? Несомненно! Имел ли он искреннее желание исследовать космос и продвигать науку, о чем с пафосом говорил в своих речах? Скорее всего, плевать ему было и на космос, и на науку, что бы ни писали трепетные биографы. Кеннеди был ярким представителем своего клана и мощной политической фигурой, которые обычно живут, руководствуясь совершенно другими мотивами и желаниями.

Так почему же?! Что стало причиной того, что свободолюбивая Америка организовала жесткий административно-командный аппарат НАСА, который ради поставленной цели переварил десятки миллиардов долларов и заставил согласованно работать сотни предприятий страны? В этих хорошо смазанных ресурсами всей огромной страны шестернях вертелись сотни тысяч людей, создавая технологии, материалы, инструменты и машины, которых еще не видел свет.

Почему?!

Да потому, что знаменитое выступление Кеннеди от 25 мая 1961 года — это боевой клич! Это гром боевых тамтамов, под который президент публично выкопал из земли топор войны! Коммунисты наступают! Америка в опасности!

Потому что Спутник, внезапно замаячивший над головами американцев, стал первой каплей. А последней стало то, что Юрий Гагарин опередил Алана Шепарда, пусть даже всего на три недели, и стал первым в космосе! Вот вам и повод, после которого Америка не могла не отреагировать. Поэтому и ресурсы, и деньги потекли рекой.

А сейчас Америка даже не подозревает, что она, скорее всего, уже проиграла. Еще есть шанс хоть что-то успеть, но для этого нужно убедить первых лиц, что страна снова находится, по сути, в состоянии войны.

И теперь Дорман решил, что именно в этом его миссия. Ник, кажется, уже почти понял, что к чему. Нужно сложить усилия и преодолеть стену непонимания. Иначе будет слишком поздно.

— У меня есть план, — наконец, прояснил ситуацию Дорман. — Мы должны убедить начальство, что Америка втянута в войну и что для победы потребуются такие усилия, которых мы как страна и как нация, скорее всего, еще никогда не прикладывали.

— — — — — — —

— — — — — — —

— — — — — — —

Бывший Афганистан, северо-восточнее Герата, ноябрь 2058 года

— Ну что, командир, приехали? — еле слышно предположил Рубик. — Откуда у 'духов' 'Корд'?

— Молись, чтобы он у них был один.

Что еще он может ответить? Положение не то, чтобы аховое, но почти безвыходное. Точнее, выход наверняка есть, но есть опасение, что не для всех. А их всего четверо. А сколько впереди на перевале душманов, никто не считал. А назад, в долину, уже не вернуться, там они недавно пошумели и их там, без сомнения, встретят.