Подарок

— Папа, может быть, хватит? — спросил Валерий. — Честное слово, достало уже. Мы и сейчас развиваемся.

— Развивается он, — проворчал старик. — С нынешним руководством не очень-то разовьёшься! На людях демонстрируют самостоятельность, а на деле пляшут под дудку американцев.

— Конечно, во всех бедах виноваты американцы, — язвительно ответил Валерий. — А свои остолопы ни при чём.

— А что, нет? Был один нормальный руководитель — это я говорю о Примакове — и того убрали с их подачи. Это до тебя пока не добрались. У тебя работают на экспорт треть предприятий. Вот погоди, лопнут ещё несколько финансовых пузырей, которые выдувают в Штатах, запоёшь по-другому!

— Я пойду распоряжусь насчёт чая, — не выдержал Валерий. — Всё ты говоришь правильно, только толку с этих слов...

— А то я сам этого не понимаю, — с горечью сказал Сергей Павлович, глядя в спину уходившему сыну. — А кто поймёт меня? Я всю жизнь прожил на Урале и не рвался в Москву, как другие. Я и после всего не хотел уезжать, когда Валера предложил переехать к нему. А что было делать, когда старые знакомые и соседи в глаза обзывают ворюгой, а когда не могут сказать, так думают? Хорошо, что Мария умерла, не увидев, как от неё отворачиваются и плюют вслед. И за что? За то, что я пахал днями и ночами, или за сына? Ну позволил бы я тогда забрать тот завод одному из московских мальчиков, которых на него намечали. И кому от этого было бы лучше, если бы он пустил его по ветру? Государству? Тем, кто на нём до сих пор работает и получает неплохую зарплату? Эх...

— Не расстраивайтесь так, Сергей Павлович! — Ольга обняла старика за плечи. — Вам ли не знать людей? Они быстро забывают всё хорошее, но стоит один раз сделать то, что в глазах большинства достойно осуждения, и потом уже не отмоешься.

— Ты-то откуда можешь об этом знать, дочка? — удивился он. — Неужели действительно старше, чем выглядишь?

— Это связано с даром целителя. Прислушайтесь к себе, как самочувствие?

— Ничего не ощущаю, — неуверенно сказал старик. — А что должно быть?

— А ничего! — засмеялась Ольга. — Просто должны чувствовать себя здоровым человеком. Может быть небольшая слабость, но и она уйдёт через несколько дней. Попробуйте встать.

Сергей Павлович поднялся с кресла, прошёлся по комнате и несколько раз присел.

— Коленей не чувствую, боли исчезли, и печень не беспокоит. Это надолго?

— Трудно сказать, — задумалась Ольга. — Года на два-три. Если вернутся неприятные ощущения, скажите сыну и я приеду.

— Да вы, милая, просто волшебница! В последний раз я так чувствовал себя лет десять назад. Ну наконец-то! Ты пошёл за чаем или смылся от болтливого старика?

— За чаем, за чаем. А ты уже бегаешь? Помогла тебе наша кудесница?

— Ещё как помогла! Перед вашим приездом разболелись колени и в боку опять распирало, а теперь вообще нигде не болит, да и сил вроде прибавилось. Где чай?

— Сейчас Нина принесёт. Ольга, вы любите заварные пирожные? "Наполеона" у отца, к сожалению, нет.

— Сюда придётся ещё съездить, — сказал Рогожин, когда садились в машину, — а то отец меня заест, очень уж вы ему понравились, даже не считая лечения. Он после смерти матери тяжело сходится с людьми и обижен на весь свет, включая меня. Поэтому гости у него явление редкое, я уже и забыл, когда он был таким оживлённым и весёлым. У меня, кстати, прошла головная боль. Это не может быть следствием вашего лечения?

— Может, — ответила довольная проведённым днём Ольга. — Я лечила вашего отца, но, видимо, и вас зацепило.

— Я не вижу отката, о котором вы говорили.

— Я хорошо себя чувствую. Меня зарядило энергией происшествие в поезде, а на вашего отца ушло мало сил. С вами не нужно специально сидеть. Мы только в машине пробудем вместе часа три и сидели рядом у вашего отца. Думаю, что этого будет достаточно. Мы ведь и дальше будем встречаться? Вот и будете понемногу подпитываться. Хотя, если хотите...

— Нет, вы правы, пока воздержусь. Сейчас вас привезут домой отдыхать, а на завтра запланирована поездка в ассоциацию и к портным. Хотя, если у меня получится, вечером съездим к одному человеку.

— Мне расставлять обед, или вы будете только ужинать? — спросила Анна, когда они появились дома.

— Спасибо, Аня, — ответила Ольга. — Мы наелись в гостях и поедим позже. Покажите, где у вас ужин, я сама разогрею. Незачем вам терять время из-за такой малости.

Женщины ушли на кухню, а Игорь переоделся в халат и лёг на диван в гостиной ждать подругу.

— Ну что, можешь теперь сама готовить? — спросил он, когда Ольга вернулась с кухни.

— Могу, но не буду. Если Рогожин за это платит, пусть Анна и готовит, а мне нетрудно разогреть уже приготовленное.

— Чем занималась, когда ораторствовал отец Рогожина? Я заметил, что временами ты замирала и взгляд делался отсутствующий.

— Настроилась на симпатию к старикану и, пока вы болтали о политике, просматривала память Занги.

— Я так и подумал. Накопала что-нибудь?

— Там всё очень непросто. Человек запоминает не всю жизнь, а только десятую часть, но ему трудно пользоваться и этими воспоминаниями. Я же могу их смотреть. Пусть меня интересуют последние десять лет жизни моей половины. Если просматривать их в реальном времени, потребуется год, поэтому я смотрю память небольшими фрагментами, пропуская те из них, в которых нет ничего интересного. Это раз в двадцать ускоряет просмотр, но требует большой концентрации. Чтобы экономить время, буду заниматься урывками при каждом удобном случае. Так что ты не волнуйся, если увидишь, что я изображаю статую. Пока результатов нет, слишком мало я видела.

— Иди в спальню, переоденься, потом позовёшь меня.

— Звучит интригующе, я пошла.

Ольга ушла в спальню и через несколько минут позвала мужа.

— Это у тебя называется переодеванием? — спросил он, увидев её в кровати, прикрытую одеялом.

— А что не так? Не терпится меня раздеть? Так удовольствие от раздевания несовершеннолетних получают одни извращенцы, а ты у нас не такой. Иди ко мне, милый, давай сегодня обойдёмся без прелюдий.

Когда закончили с любовью, Ольга положила голову ему на грудь, немного поёрзала, устраиваясь поудобнее и сказала:

— Твоя жена после любви почти сразу же засыпала, а мне хочется опять тебя ласкать и получать в ответ ласки или хотя бы просто на тебе полежать, как сейчас. — Она немного помолчала и добавила: — Нет, просто лежать мало, хочется большего.

— Так вас же в тебе двое, — засмеялся Игорь, — и обе жадные до любви.

— А ты заметил, что стал сильнее?

— Так это из-за тебя?

— А ты думал! Когда ты в последний раз смотрел на себя в зеркало?

— Каждый день смотрю, когда бреюсь. А что?

— То-то и оно, что каждый день, потому и не замечаешь изменений. Я здесь четыре месяца, а ты уже помолодел лет на пять. Жаль, что мне не хватает знаний. Каждый раз при любви я отдаю тебе очень много энергии и ничего не теряю сама. Как такое может быть? Я как проводник, по которому в тебя вливается сила. Я не знаю, откуда она берётся, но явно не из меня. В противном случае ты давно выпил бы меня, как я тех в поезде.

— А кто из вас больше меня любит? — спросил Игорь. — Можешь ответить?

— Ты не понимаешь сути слияния. Нет Ольги и нет Занги, есть нечто, что впитало в себя суть этих личностей и дало начало новой. Я говорю о Занге в третьем лице только для того, чтобы тебе было понятней, какая часть моей сущности имеется в виду. А насчёт любви... Даже когда мы не полностью слились, твоё лицо не вызывало у Занги отторжения, хотя любая её соплеменница назвала бы тебя уродом. Сейчас она любит так же беззаветно, как и я. Ты сильный и нежный, ты её любишь и даришь свою любовь, и она может понести от тебя ребёнка. Что ещё нужно женщине от мужчины?

— Ты тоже так думаешь?

— Нет, я жадная! — засмеялась Ольга, забираясь на него сверху. — Мне нужно больше!

Утром их никто не будил, поэтому удалось хорошо выспаться, несмотря на то что вчера поздно заснули. Накинув на голое тело халат, Ольга пошла принять душ и в коридоре поздоровалась с телохранителем.

— Сергей, во сколько приходит Анна? — спросила она парня.

— В семь утра, Ольга Александровна, — ответил он.

— А сейчас сколько?

— Без десяти девять.

— Так она уже здесь?

— Я вам нужна, Ольга? — спросила Анна, приоткрыв дверь кухни.

— Да, Аня. К нам часов в десять должен приехать человек от Рогожина, так что, если вам не трудно, поставьте завтрак минут через двадцать.

— Конечно, всё уже готово.

Быстро помывшись под душем, Ольга вытерлась мохнатым полотенцем и побежала приводить себя в порядок, а ванную занял Игорь. Завтракали на кухне, которая мало уступала размерами гостиной в их бывшей трёхкомнатной квартире. Закончив с едой, стали ждать приезда своего менеджера.

Глава 9

Менеджер появился, как и было обещано, к десяти часам. Им оказался невысокий плотный мужчина лет сорока, с приятным лицом и короткой стрижкой "ёжиком". Он был одет в чёрный костюм, а под однобортным пиджаком виднелись нереально-белая рубашка и красный галстук.

— Зовите Виталием, — представился он. — Полностью — Виталий Анатольевич Рыбин. Хорошо, что вы уже собрались. Рогожин договорился на одиннадцать часов с самим президентом РАНМ Егоршиным, так что сейчас и поедем. Лучше приехать раньше и подождать нам, чем заставлять ждать себя президента ассоциации, членкора и прочая.

В пользование им выделили "Форд-Универсал" серо-стального цвета.

— Геннадий Зотов, — представился шофёр. — Я ваш постоянный водитель. Прошу садиться.

Переднее сидение рядом с ним занял телохранитель, а Славины с Виталием сели сзади.

— Долго ехать? — спросил Игорь Зотова.

— Чуть больше получаса, Игорь Викторович, — ответил шофёр. — Это недалеко от центра, на Складочной.

— Мне это ни о чём не говорит. В Москве был давно и только один раз, так что её не знаю. Главное, чтобы не опоздать.

— Не должны. Снега почти нет, а после десяти пробки на этом маршруте бывают редко.

Они приехали раньше назначенного срока, но ждать не пришлось: Егоршин был у себя и сразу же их принял. После знакомства он сказал Ольге:

— У нас, Ольга Александровна, для всех один порядок, и для вас не будем делать исключения. Сейчас я отведу вас в экспертно-квалификационную комиссию и передам её председателю Александру Фёдоровичу Степаненко. Вам надо съездить с ним в одну из больниц, с которой у нас есть договорённость о проверке наших кандидатов. Вам будет предложено провести лечение двух-трёх больных по вашей специализации. По результатам лечения будем судить о том, включать вас в свои ряды или нет. Мы не выдаём липовых дипломов и удостоверений, не выдадим и вам, при всём моём уважении к Валерию Сергеевичу. Сколько времени вы обычно тратите на лечение?

— Это будет зависеть от того, кого вы мне подберёте. Надеюсь, меня не поведут в палату для безнадёжно больных?

— Вы таких не лечите? — с иронией спросил Егоршин.

— Я лечу всех, только после излечения больного чувствую откат. Очень неприятная вещь и переносится тем сильнее, чем тяжелей больной, а вы хотите дать двух. Я после этого слягу на два дня, и планы Рогожина накроются медным тазом.

— А как же сострадание к людям? Если вы можете спасти человеку жизнь...

— Давайте, Владимир Иванович, обойдёмся без этого, — поморщилась Ольга. — Люди умирали, умирают и будут умирать. Это печально, но, исключая несчастные случаи, естественно и закономерно. В основном мрут или от старости, или от болезней, которые сами себе нажили пренебрежением к потребностям организма. Всех излечить нереально, к тому же я наёмный работник, и кого лечить определяет мой шеф. Если вы такой альтруист, откройте бесплатную лечебницу и перестаньте брать деньги за вступление в ассоциацию с таких, как я. Сколько вы просуществуете, прежде чем будете вынуждены всё закрыть?

— Уели, — согласился Егоршин. — Давайте пройдём в соседнюю комнату, Степаненко ждёт.

Александр Фёдорович напомнил Ольге Брежнева густыми сросшимися на переносице бровями.

— Очень приятно познакомиться! — Он осторожно пожал девушке руку. — У вас есть с собой машина или поедем на моей?

— У меня "форд", — ответила Ольга, — но в салоне нет свободных мест. Будет лучше, если вы поедете на своей машине, а мы уже за вами.

До больницы добирались минут пятнадцать, после чего вошли в здание, оставив возле машин шофёра и недовольного таким пренебрежением правилами безопасности телохранителя. Разделись в гардеробе и лифтом поднялись на третий этаж.

— Сейчас сходим к главврачу, — пояснил Степаненко, — а уже он определит, куда нам дальше. У вас есть специализация или вы универсал?

— Второе, — ответила Ольга. — Здесь есть детское отделение?

— Нет, здесь только взрослые. К тому же нам никто не даст проверять вас на детях.

Главврачу Ольга не понравилась.

— Что вы лечите? — неприязненно спросил он, бросив на неё выразительный взгляд.

— Импотенцию я тоже лечу, — ответила Ольга, — А вообще, мне подойдут любые больные, которые поправятся у вас недели за две. Я потрачу на них по часу, и будет терпимый откат.

— Я направлю вас в женскую часть терапевтического отделения. Сейчас вызову одного из врачей, он подберёт для вас больных.

Врачом оказался молодой симпатичный парень, видимо, недавно закончивший институт.

— Не сердитесь на нашего главу, — сказал он девушке. — Он уже давно жалеет, что дал себя уговорить на эти проверки. К тому же, согласитесь, неприятно, когда кто-то делает дело лучше, несмотря на то что у тебя ушли годы на учёбу и приобретение опыта. Здесь уже побывало много целителей. Каждый третий что-то может, от остальных толку...

— Я не сержусь, — улыбнулась Ольга. — Вы можете подобрать женщин, чтобы они посидели в моей компании часа два? У вас во сколько обед?

— Обед в два, так что вы успеваете. Сейчас получите халат и посидите в ординаторской, а я подведу больных. Остальные подождут вас в холле.

Для Игоря два часа ожидания прошли быстро. Они не стали включать телевизор, сдвинули кресла и поговорили на разные темы. Когда исчезло желание общаться, он слегка задремал. Разбудил Александр Фёдорович.

— Подъём! — скомандовал он. — У вашей жены, Игорь, безусловно, есть дар: лечебный эффект налицо, и нет необходимости ждать анализы. У женщин заметно улучшилось состояние, так что сейчас медики это зафиксируют, и поедем к нам составлять документы. Задержка получилась из-за главврача. Он не поверил терапевту и пошёл проверять. Теперь расшаркивается перед вашей женой.

— Как её самочувствие? — спросил Игорь.

— Внешне выглядит так же, а на здоровье не жаловалась.

Минут через пять появилась и Ольга.

— Возьмите, Александр Фёдорович, — протянула она Степаненко пластиковую папку. — Здесь заключение, заверенное главврачом. Подпись и печать — всё как полагается. Этого достаточно?

— Да, всё в порядке, — подтвердил тот, просмотрев бумагу. — Едем к нам. Вы уже оплатили, так что за полчаса выпишем удостоверение и диплом.