— А я тебя спрашивал куда лететь! — огрызнулся Шорл.
— Да не ори ты. — примирительно отмахнулся Антон — Лошади, кстати, очень чувствительны к звукам и легко пугаются...
— Куда мы теперь? — возвратился капитан к теме.
— Ближайшая цель — Парлана, это километрах в ста пятидесяти по этой дороге. Затем через полстраны, и в Яваль. Это приграничный город, там живёт наш человек, Самбрас Атнетск. М-да, ну и имечко... На всякий случай, адрес запомни: улица Первого Снега, дом двенадцать... Он нам поможет переправиться в Амнею, ну а дальше будет легко.
— Понятно. Погоди-ка... — в голову Шорла пришла нехорошая мысль — А у них тут ещё не додумались до всяких бумажек, удостоверяющих личность?
— Вот она, иллюстрация к ассоциативному мышлению. — крякнул полковник — Ты прав, и с документами он нам тоже поможет... Вообще-то их можно купить в любом городке, благо подделать элементарно — все бумажки без фотографий, как понимаешь. Но это означает в очередной раз засветиться... А полиция здесь дело знает, и половина подпольных торгашей ходят у неё под колпаком, это абсолютно точно.
— Засыплемся на первой проверке...
— Внутри страны их редко проверяют, хотя у таких подозрительных типов как мы — могут. — усмехнулся Антон — Но мы их могли и дома оставить, никто не обязан таскать их с собой. Более того, половина крестьян вообще без паспортов живут, и горя не знают. Говорю же, кроме как на границе, макулатура нигде не потребуется.
Шестым чувством унюхав, что очередной поток полковничьих откровений иссяк, Шорл молча отвернулся, и сосредоточился на дороге — лошади оказались отлично выдрессированы, но держаться в седле неопытному наезднику было всё равно нелегко. Скачки продолжались бесконечно долго, по бокам проносилась километры угрюмого леса, а местность оставалась всё прежней, как будто всадники ездили по замкнутому кругу... Поначалу, остерегаясь погони, они честно прислушивались к каждому звуку, но по прошествии часа с небольшим, бдительность притупилась, а уныние стояло такое, что Шорл невольно впал в какое-то полусонное состояние, бездумно уставившись на макушку своего живого транспорта, и механически балансируя в седле, чтобы случайно из него не выпасть. Кажется, в какой-то момент сбоку промелькнула деревенька, потом ещё одна. Болотце. Ручеёк. Тропинка, ответвляющаяся от основной дороги, и уходящая в лесные дебри. Но всё это проходило мимо сознания, отпечатываясь в памяти лишь в виде сюрреалистических творений художника-абстракциониста, позабывшего на вчерашней вечеринке, что не следует мешать водку с пивом. Казалось, прегради им дорогу вооружённая застава, капитан не заметит и её...
Опомнился Шорл лишь ближе к рассвету, и тут же отметил некоторые изменения — лес заметно поредел, а местность стала гораздо более холмистая. А когда из-за горизонта показалась кромка местного солнца, вдалеке уже виднелся остроконечный шпиль здания администрации наместника Его Величества, которое, по словам полковника, в обязательном порядке являлось самым высоким строением в любом городе Тарлании. "Король у них — закомплексованная скотина с запущенной манией величия." — пояснил Черников — "Но дураком, вынужден признать, не является..." Шорл с расспросами не полез — слишком устал, и предложение полковника остановиться на пару часов в городке принял с искренним восторгом.
Некоторое время высоченный шпиль оставался единственным признаком цивилизации, но с очередной возвышенности, заинтригованному взору офицеров предстало и само поселение, будто сошедшее со страниц учебника по древней истории — берущий начало на вершине большого холма, где располагались экстравагантные кирпичные здания во главе с гордой администрацией королевского наместника, город сползал по его склонам к самому подножию, плавно переходя от каменных особняков к нищим деревянным лачугам. Никаких фортификаций видно не было, но это и понятно — зачем они в глубоком тылу? Подъехав поближе, Шорл стал замечать и некоторое шевеление — город только просыпался, но по улочкам уже сновали редкие фигурки людей, конные упряжки, а из труб кузниц валил едкий дымок.
Беспрепятственно въехав в город, путники слезли с коней, и пешком направились наверх, с трудом протискиваясь по тонким улочкам сквозь уплотняющуюся с каждой минутой массу народа. Первое впечатление оказалось верным на все сто: внешние кварталы были неприкрыто нищенскими, а серые деревянные домики с соломенными крышами ютились так близко друг к другу, что подожги кто один из них, и выгорят как минимум несколько кварталов... Поплутав четверть часа средь бедняцких трущоб, и благополучно оставив их за спиной, Шорл с Антоном оказались в заметно более зажиточном районе — здесь и дороги были пошире, да и домики более не выглядели настолько жалкими, а отдельные из них, можно сказать — радовали глаз... И чем ближе к центру они продвигались, тем богаче становились особняки и разгуливающие по улицам пешеходы. До пришельцев же никому дела не было — переодевшись в позаимствованное у земледельца тряпьё, и убрав рюкзаки с добром в тканные дорожные мешки, они теперь мало чем отличались от большинства аборигенов.
Спросив у какого-то мужичка про гостиницу, офицеры быстро вышли к большому двухэтажному зданию с красочной надписью "Золотой Петух" над входом. А когда путники переступили невидимую черту, перед ними тут же материализовался невесть откуда взявшийся лакей в непривычно чистой для этого мира одежде:
— Господа желают остановиться в гостинице? — с дежурной улыбкой поинтересовался худощавый паренёк — Вы не ошиблись, у нас лучшее в городе обслуживание!
— Позаботиться о лошадях. Накормить, напоить. — строгим голосом наказал полковник, отдавая ему поводья, и какую-то медную монету с надменным профилем незнакомого человека — Мы отправляемся через полстражи.
— Не беспокойтесь! — расцвёл он в профессионально-холуйской улыбке — Всё будет сделано!
Напоследок полковник, не особо-то скрывая своё недоверие к прислуге, отвязал от седла драгоценный вещмешок, и закинул его за плечо. Лийер, проделав аналогичные действия, тоже отдал свою лошадь, и поспешил вслед за Черниковым. На первом этаже, как и следовало ожидать, располагался просторный бар, куда только-только начали стягиваться посетители. Убранство оказалось небогатым, но добротным, сработанным на века: пол из толстенных некрашеных досок, дощатые же стены, местами покрытые каменной мозаикой, изображавшей исключительно красивые пасторальные пейзажи. В дальнем конце зала — массивный камин, сложенный из внушительных каменных блоков, и с кованой решёткой из толстых железных прутьев. Две металлические люстры с незажжёными свечками, и, разумеется, круглые столики из всё тех же грубых досок, расставленные по залу в художественном беспорядке. Всего их было двенадцать, но оккупированы оказались всего два: за одним сидел пыльный мужичёк незапоминающейся внешности, за вторым — трое небритых крепышей в неопрятной крестьянской одежде, хлещущих пиво, и громко о спорящих о вчерашнем "небесном свечении", и последующем метеоритном дожде. Компания, удостоив вошедших мимолётным взглядом, и нисколько ими не заинтересовавшись, вернулась к своему занятию, а безликий мужичишка и вовсе не поднял глаз, продолжая с отрешённым видом потягивать из глиняной кружки какую-то жидкость. Вошедшие устроились за угловым столиком, и Шорл, решив проявить инициативу хоть в чём-то, универсальным во всех мирах жестом подозвал хорошенькую служанку.
— Пива, закуски. — лаконично изъяснился капитан, старательно коверкая слова под здешний манер.
— Что-нибудь конкретное? — спросила девушка — У нас есть жареная...
— На ваше усмотрение, пожалуйста. — устало сказал капитан.
— Будет исполнено. Господа желают у нас остановиться?
— Нет, мы тут проездом. — вставил полковник. Кивнув, служанка удалилась за заказом. Полковник насмешливо посмотрел на каперанга — Гляди-ка, освоился...
— А куда деваться? — пожал плечами Лийер — Деваться некуда...
Вернулась официантка буквально через минуту, с огромным металлическим подносом, в центре которого располагался запотелый, только что из погреба, кувшин с пивом, а с противоположенных краёв, уравновешивая друг друга, лежали две тяжёлые тарелки с аппетитным мясным блюдом. Оставшуюся площадь занимали ещё четыре тарелочки поменьше — с грибной приправой, с горячими пирожками, со спелыми красными яблоками, и с каким-то красным соусом, от одного взгляда на который начиналась изжога... Словом, накормить дорогих гостей решили по полной программе, хотя, едва ли такое поведение диктовалось состраданием к измученным дорогой странникам...
— Никогда не говори "на ваше усмотрение". — наставительно произнёс Черников, когда служанка, пожелав господам приятного аппетита, улетучилась восвояси — Ограбят по полной. Знаешь сколько эта дрянь стоит? — он ткнул вилкой на подозрительный соус — Со специями тут плохо, приходится завозить чуть ли не с другого конца планеты, так что сам понимаешь...
Впрочем, начальные опасения Шорла касательно количества лакомств оказались напрасными — съелось и выпилось всё без остатка, включая и острую приправу, оказавшуюся ему на удивление по вкусу. Кто бы мог подумать, что в древности так хорошо готовили? А за вялой беседой, капитан выведал у полковника ещё немного информации о Сиаре. Например, год здесь длился на шестнадцать месяцев, по девятнадцать-двадцать суток в каждом. Сутки состояли из шестнадцати страж, каждая из которых состояла из восьми часов. На минуты часы не делились, а... просто делились — полчаса, четверть, восьмушка... Одна тысяча двадцать четвёртая часа называлась секундой, и примерно соответствовала двум таллским. Немудрено запутаться. Впрочем, таллцам не привыкать — стоит только вспомнить, какая путаница началась, когда за основу мер длины приняли земной метр... К слову, подобного рода знаки уважения получали и остальные подчинённые миры — взять хотя бы "Транскосмос" — некогда крупнейшая авиакомпания Ланоры, а теперь — крупнейший же гражданский грузоперевозщик во всей Таллской Империи. Удивительно, но именно осознание того, что они — лучшие хоть в чём-то, как ни что другое топит лёд в сердцах многих противников "унизительной" интеграции в Империю. Психологи даже придумали для такого явления заумный термин, но у Шорла была плохая память на восемнадцатисложные слова...
С удивлением обнаружив, что еды на столе не осталось, Шорл огляделся по сторонам. Прошло уже около получаса... нормального, таллского получаса, и народу заметно прибавилось. Появились двое купцов в пестрых красно-зелёных кафтанах, щедро пошитых золотом. Тихо о чём-то шушукаясь, те доедали большого жареного поросёнка, запивая трапезу некой тёмной жидкостью, чертовки напоминающей вино. Справа от них обосновался монашистого вида человек неопределённого возраста, одетый в характерную серую мешковину. Едой он себя не баловал: на столе перед ним сиротливо лежала одна единственная тарелка с куском мяса и нехитрым растительным гарниром, да глиняная кружка с неизвестным содержимым. Ещё два стола в дальнем от офицеров углу помещения занимала разбойного вида компания из семи амбалов в лёгких доспехах. Столы буквально ломились от самых различных блюд, но те продолжали заказывать всё больше и больше... Повернувшись ещё дальше, Шорл заметил и троих крестьян, по-прежнему сосущих пиво, но производящих теперь значительно меньше шума — эту почётную обязанность перехватили пирующие бандиты. А вот неприметный мужичонка как в воду канул — совсем недавно сидел вон за тем столиком, а сейчас его там уже нет...
— Желаете ещё чего-нибудь? — послышался мелодичный голосок знакомой официантки. "Оперативно." — подивился про себя капитан — "Только проглотил последний кусок, а она уже тут как тут."
— Нет, спасибо. — с неподдельным сожалением отказался Антон, доставая импровизированный кошелёк — Мы, пожалуй, поедем.
Отсчитав названную сумму, полковник встал на ноги, поднял с пола увесистый мешок, и подождав капитана, направился к выходу. Снаружи их встретил знакомый лакей, который с готовностью привёл господам их коней — заметно отдохнувших, и готовых к очередным подвигам. Интереса ради, офицеры решили отклониться от маршрута, и поближе рассмотреть главную достопримечательность города. Выйдя на квадратную площадь перед зданием администрации, Шорл слегка покачал головой, поражённый умением тарланских строителей. В середине площади красовался мраморный постамент в полтора человеческих роста, с высоты которого на прохожих взирал бронзовый бюст, изображающий, надо полагать, здравствующего монарха. Но изюминкой композиции являлась, конечно же, гордая башня администрации. Основной корпус здания был двухэтажным, вытянутой прямоугольной формы, и со множеством эркеров. Сложено оно было из бежевого кирпича, а окна и двери обрамляла белоснежная лепнина. В центре здание расширялось, превращаясь в круглую трёхэтажную башню, последний этаж которой занимал трёхметровый циферблат часов, выглядевший как минимум странновато. Числа располагались тремя кольцами — с единицы до шестнадцати на внешнем, с единицы до восьмёрки на среднем, и с одной тридцати второй до единицы на внутреннем. Три стрелки, каждая достающая до определённого кольца, показывали соответственно стражи, часы, и тридцати вторые доли часов — на первый взгляд сложновато, но если подумать, то весьма даже читабельно. Сейчас, к примеру, хронометр показывал двадцать восемь тридцать вторых второго часа седьмой стражи... Ну а из верхушки третьего этажа, как легко догадаться, рос видимый за многие километры стометровый пятигранный шпиль. Для этой планеты — сущий архитектурный шедевр, и если такие памятники королевскому самомнению строятся в каждом городке, где половина населения ходит в драных штанах, то со мнением полковника остаётся лишь согласиться...
Бросив последний взгляд на архитектурное великолепие, Шорл с Антоном покинули площадь с противоположенной стороны, и уже через полчаса скакали прочь от Парланы, и по направлению к Азте — следующему крупному поселению на пути к Явалю. На этот раз им попадались и встречные всадники, как одиночки, так и небольшие группы. Одиножды довелось обогнать купеческий конвой из четырёх двуконных повозок с крытым верхом, и около десятка всадников охраны, все во внушительных латах, и с двуручными мечами — не чета конфискованным на ферме игрушкам, что болтались на поясах у таллцев. За сим исключением, дорога казалась точной копией той, что они преодолели этой ночью — снова начался лес, снова кончились холмы...
Ближе к обеду капитана первого ранга начало всё сильнее клонить ко сну — он вдруг обнаружил, что в последний раз посещал царство Морфея ещё на борту "Оскара", то есть более суток назад, а если учесть какими насыщенными они были, то удивляться не приходилось. Покосившись на спутника, Шорл тихо ему позавидовал — никаких признаков усталости полковник не подавал, а лишь легонько раскачивался в седле, умиротворённо поглядывая по сторонам. За следующим поворотом, однако, сонливость сдуло и с каперанга.