Вихрь

Юноша продолжил смотреть подруге в глаза.

— Сотрясения у меня нет, — спокойно сказал он, — а даже если есть, дело вовсе не в нем.

— Тогда в чем? — нервно воскликнула Настя, — хочешь сказать, что когда твой номер телефона перестал существовать, ты переместился во времени? На шесть лет назад? Это же сущий бред, Макс!

Максим тяжело вздохнул.

— Я не рассчитывал, что ты мне поверишь. Но другой версии у меня нет и не будет. Есть только эта. И, несмотря на все логические умозаключения, она настоящая.

Настя замолчала. Упрямый здравый смысл подсказывал ей, что состояние Максима куда хуже, чем кажется на первый взгляд. Однако все то же неизвестное чувство, заставившее девушку сегодня сорваться с места и отправиться в Пушкино, уверяло ее, что друга нужно, как минимум, выслушать, а уже потом делать заключения о его физическом и психическом здоровье.

— Ладно, — вздохнула Настя, — настоящая, так настоящая. Рассказывай. Только давай с самого начала. И так, чтобы не приходилось из тебя каждое слово клещами вытаскивать.

Максим искренне изумился. Он ожидал от подруги примерно такой же речи, какую выдал ему Дима сегодняшним вечером. При том, как звучала вся эта история, юноша даже на то, что его кто-то выслушает, не надеялся.

— Ох… ладно, — замялся он, нервно перебрав пальцами, — но должен предупредить, звучать это будет действительно дико.

Настя пожала плечами и ободряюще улыбнулась.

— Рассказывай, как есть, а там посмотрим, — хмыкнула она, — я тоже сегодня повела себя немного дико, так что мне будет даже полезно узнать, что я не одна такая.

Максим усмехнулся, в душе сердечно поблагодарив подругу за поддержку. С самого начала этой истории он знал, что, если кто его и поймет, так это Настя. И, похоже, он не ошибся в ней.

— Что ж, — медленно заговорил юноша, — все началось с бессонницы…

И он рассказал подруге все. Слова лились сплошным стройным потоком, Максим с облегчением делил то, что угнетало его, с человеком, который готов был, если не понять, то хотя бы попытаться это сделать.

Настя слушала внимательно, изредка уточняя детали и задавая вопросы. Главным образом ее заинтересовала Сабина. Девушка выспрашивала каждое слово короткого разговора друга с темноволосой загадочной женщиной из «красного мира». Юноша в подробностях описал все, и заметил, что при упоминании имени «Эмиль» Настя заметно вздрогнула.

— В чем дело? — спросил юноша.

Подруга покачала головой.

— По пути сюда ты несколько раз произносил что-то в бреду. Я толком ничего не разобрала, но это имя запомнила, ты его называл. Что тебе известно об этом Эмиле?

Максим тяжело вздохнул.

— Ничего полезного. Знаю только, что у него нет верхней фаланги безымянного пальца на левой руке. А еще чувствую, что этот человек очень опасен, и… я ненавижу его, — юноша поднял глаза на подругу, и его взгляд заставил Настю неуютно поежиться, — ненавижу так сильно, что словами просто не передать. У меня есть непреодолимое желание убить его, понимаешь? Я никогда не испытывал ничего подобного. Ни к кому.

Девушка ощутила в горле тяжелый ком и с трудом сглотнула.

— За что ты его так ненавидишь?

— Не знаю! — воскликнул Максим, всплеснув руками и поморщившись от боли в боках. Эта боль заставила его чуть поумерить пыл, — это меня больше всего и пугает. Я всегда мог как-то обосновать свои чувства, но не в этот раз.

Настя поджала губы.

— Что ж… возможно, причина есть, просто ты не можешь пока ее сформулировать?

Максим тепло и благодарно улыбнулся подруге.

— Не знаю, веришь ты мне, или нет, но спасибо, что слушаешь.

Девушка не смогла не улыбнуться в ответ.

— Что было дальше?

Максим, вздохнув, пересказал вкратце встречу с Димой, а затем быстро перешел к истории шестилетней давности. Здесь Настя периодически перебивала друга, дополняя историю деталями собственного вечера, чтобы расставить его звенья в хронологическом порядке. Когда юноша закончил пересказывать события, с его души словно свалился тяжелый камень, он ощутил небывалую легкость и расплылся в блаженной улыбке, игнорируя боль в рассеченной губе.

Настя покачала головой.

— Выходит, ты изменил прошлое, — довольно безрадостно констатировала она.

— Я этого не хотел, — пожал плечами юноша, — впрочем, мне кажется, что ничто толком не изменилось. Я порядочно напугал себя четырнадцатилетнего и заставил сменить маршрут. По сути, вся дальнейшая история пошла по старому пути, только шрама у меня на спине теперь нет.

Настя недоверчиво прищурилась.

— Какого шрама?

Максим замолчал. Он отчетливо помнил, что, когда они с сокурсниками отмечали в общежитии прошлый новый год, ему на футболку пролилось масло, и Настя помогала ему замыть пятно. Именно тогда она увидела шрам на его лопатке и впервые услышала эту историю. Лишь теперь, когда подруга переспросила насчет шрама, Максим вдруг осознал, что она будто и о самом нападении шестилетней давности слышит впервые.

— Ох… — только и выдохнул юноша, отклоняясь спиной на подушки.

— Макс? Тебе плохо? — обеспокоенно спросила Настя, встрепенувшись. Максим улыбнулся и качнул головой.

— Нет, нет, все хорошо. Просто я только что понял, что действительно изменил прошлое. Ты ведь, получается, в первый раз слышишь, что шесть лет назад на меня напали?

Девушка кивнула. Максим хмыкнул, убеждаясь в собственной правоте.

— А ведь еще вчера ты эту историю помнила. Я рассказывал ее тебе на прошлый новый год, когда ты случайно увидела мой шрам на спине. Помнишь, мне масло пролилось на футболку? Так вот ты помогала мне застирать пятно, и…

— Это я помню, — перебила Настя, — но никакого шрама я тогда у тебя на спине не видела.

— Потому что теперь получается, что его и не было, — кивнул юноша, — я вернулся из того времени, изменив историю, и теперь у тебя другие воспоминания. Для меня это доказывает очень многое. Жаль, что для тебя все иначе…

Настя нахмурилась. Внутренний скептик в ней вопил во весь голос, что друг врет напропалую, выдумывает или просто сильно ударился головой. Но Максим, казалось, прекрасно осознавал, как звучат его слова. Он рассказывал свою историю, ожидая, что ему никто не поверит, и тем самым доказывал свое здравомыслие. Похоже, юноша и сам бы с радостью не поверил во все это, если б мог.

— Что думаешь? — сокрушенно спросил Максим, — обо всем этом бреде?

Настя пожала плечами.

— Не знаю, Макс, мне бы хотелось думать, что ты врешь. Но почему-то мне кажется, что ты говоришь правду. И это пугает. Сильно.

Юноша прикрыл глаза и опустил голову, чувствуя, как внутри него теплеет и сияет маленькое солнце. Он знал, что подруга верит ему и хотя бы отчасти не считает, что Максим помутился рассудком.

— Значит, ты мне веришь… — юноша и сам не понял, вопрос это был, или утверждение.

Настя тяжело вздохнула.

— Я пока не знаю, чему верить, Макс, — серьезно ответила она, — для меня налицо только один факт: тебя избили в том самом пустыре, где я тебя нашла. Те, кто это сделал, могли тебя убить, и, возможно, хотели это сделать, но отчего-то не сделали. Никаких следов борьбы я рядом тоже не увидела, даже когда Игорь подъехал и осветил фарами место, где ты лежал. Там не было ни крови, не примятой земли, ни чего бы то ни было другого, что указало бы на драку, которую ты мне описал. Если только не предположить, что ты сам себе нанес все эти травмы, то в твое… гм… перемещение во времени почти можно поверить. И имя, которое ты потом произнес в бреду — Эмиль — ты бы не сказал его просто так, в поддержку выдуманной истории. В бреду ты не мог продолжать врать, ты говорил только правду. К тому же ты мой друг, и мне кажется, что обманывать меня ты бы не стал. Выходит, да, я тебе верю. Так что, в случае чего, в дурдоме нас положат в соседние палаты. Будем через стены перестукиваться.

Максим нервно засмеялся, тут же скривившись от боли в боках. Настя сочувственно склонила голову.

— И что мы со всем этим будем делать? — спросила она. Юноша непонимающе прищурился.

— Ты о том, сколько я буду раны зализывать под твоей крышей? — усмехнулся он, — да недолго, я думаю. Переломов, вроде, нет, только ушибы…

Настя нахмурилась, тем самым заставив Максима замолчать.

— Я обо всей этой твоей истории с перемещениями. С ней что делать будем?

Юноша внимательно посмотрел в глаза подруги.

— Хочешь сказать, ты собираешься помогать мне в этом? — недоверчиво спросил он. Настя всплеснула руками.

— Нет, конечно, брошу тебя с этим одного! Макс, мне все-таки кажется, что сотрясение у тебя есть, если ты так обо мне подумал!

Максим смущенно улыбнулся и качнул головой.

— Может, и так. Послушай, Насть, не злись, но… — юноша замялся, виновато опустив взгляд, — я все же не хочу, чтобы ты вмешивалась в эту историю.

Девушка возмущенно округлила глаза, поправив нервным движением челку.

— Это еще почему?

Максим пожал плечами. Теперь, когда юноша, наконец, заручился чьей-то поддержкой, он осознал, что, по сути, не имеет на нее права: эта история — только его проблема, и помочь ему никто не сумеет, даже если захочет. Хотя бы по той причине, что никому, кроме Максима, не доступен «красный мир».

— Ну, для начала потому, что это опасно, — тоном наставника произнес юноша, — к тому же… склонность перемещаться по другим мирам пока замечена только за мной. Не обижайся, но вряд ли ты сможешь мне помочь…

Сказав это, юноша приготовился к настоящей буре. Он прекрасно понимал, что подобные слова запросто могут обидеть. Однако Настя отреагировала спокойно, выражение ее лица нисколько не изменилось. Она лишь задумчиво отвела взгляд в сторону и пожевала губу — впрочем, это могло быть лишь затишьем перед ожидаемой бурей.

— Прости, — покачал головой Максим, нарушая невыносимое тягостное молчание, — если хочешь, чтобы я ушел, я…

— Да прекрати ты горячку пороть, — одернула Настя, сердито махнув рукой, — сиди уже и не дергайся. Ты, в общем-то, прав. Я действительно, вроде как, по другим мирам не скачу. Но это не значит, что я не смогу тебя хоть как-то поддержать во всем этом. Я все еще могу тебя выслушивать и не держать за сумасшедшего.

Максим едва заметно улыбнулся, отчего-то почувствовав себя ужасно неблагодарным человеком.

— Не поспоришь… — хмыкнул он.

Настя вдруг перевела на юношу красноречивый взгляд.

— Кстати, Макс, у меня к тебе вопрос. Помнишь, что ты мне сказал перед тем, как потерять сознание?

Максим нахмурился, пытаясь припомнить последние минуты в пустыре.

— Если честно, смутно.

— Ты просто посмотрел на меня как-то… туманно, что ли, и сказал, что я свечусь.

Юноша изумленно расширил глаза.

— Светишься? — переспросил он.

— Да, — Настя набрала в грудь побольше воздуха, чтобы подробно расспросить друга об этом, но тут же одернула себя, понимая, что в расспросах более нет смысла, — но ты, похоже, не помнишь, что имел в виду.

Максим медленно покачал головой, хотя смутное ощущение, что он действительно говорил нечто подобное, всплывало где-то на задворках его памяти.

— Если честно, не помню.

Девушка досадливо вздохнула, искренне сожалея, что Максим не сумеет ей ничего объяснить. А ведь эта деталь со свечением отчего-то казалась ей решительно важной.

— Ладно, забудь, — мрачно бросила Настя, поднимаясь с кровати, — ты не хочешь чаю?

Юноша просиял. Пересохшее горло возликовало от предвкушения.

— Не откажусь. Причем, под страхом смерти не откажусь. Очень пить хочется.

Настя улыбнулась.

— Дурной ты. Сразу бы сказал. Сейчас сделаю.

Юноша, морщась от боли, поднялся с кровати и шаткой походкой направился за подругой в кухню. Настя изумленно распахнула глаза.

— Ты куда собрался? Тебе лежать надо!

— Належался уже, — буркнул Максим, придерживая особенно сильно болевший правый бок, — пора бы и честь знать. Ты иди, я догоню. С быстротой у меня пока проблемы.

Настя нахмурилась, но все же решила не спорить с другом.

— В случае чего, до кровати доползать будешь сам, я тебя не подниму.

— Договорились, — ухмыльнулся Максим и, приготовившись снова терпеть боль, сделал еще несколько шагов.

* * *

Эмиль не помнил, как добрался до пустыря возле железнодорожной станции: дорога от дома Сабины прошла как будто в тумане. Морган не понимал, почему ноги понесли его именно сюда — возможно, к месту смерти своего бывшего обладателя его привел потенциал жертвы, никак не желающий усваиваться.

Голова Моргана пылала от жара, красные краски окружающего мира причиняли глазам ощутимую физическую боль. Нужно было сбывать этот потенциал, как можно быстрее.

Эмиль устало огляделся вокруг. Практиковать самостоятельный прыжок почти у самой границы с безопасной зоной было рискованно, но уходить в более подходящее место у Моргана не было ни времени, ни сил.

Здесь, в почти черной темноте пустыря голова болела чуть меньше, сознание начинало проясняться, и Эмиль невольно задумался над способностями своего прототипа. Удастся ли отыскать его теперь? Если нет, возможно, придется применить другую технологию, отличную от той, которой пользуются медиумы. Нужно попытаться отследить Максима по его потенциалу. Загвоздка состояла лишь в том, что Морган никогда не окидывал своего прототипа взглядом путешественника и не представлял себе, какой спектр имеет его поле. На то, чтобы искать в Потоке мимолетные зацепки, может уйти весь потенциал, который любезно предоставила последняя жертва, а Эмиль не был готов размениваться на мелочи после столь тяжелого процесса усвоения. Он жаждал найти Максима и осуществить задуманное — неважно, какой ценой.

Понадеявшись на удачу, Морган сконцентрировался и призвал Поток. Тело Мастера было прекрасно подготовлено для подобных перемещений, поэтому сумело легко сохранить равновесие, когда сознание устремилось в Вихрь.

Боль и жар тут же отступили, как только началось взаимодействие Потока с потенциалом.

Эмиль испустил облегченный вздох и осторожно прошел по уже изведанной дороге в мир и время, где должен был находиться Максим. Морган счел, что, каким бы сильным путешественником (или даже Мастером) ни оказался его прототип, он физически не способен переместиться в другую точку Вихря на такое долгое время. Максим должен был вернуться.

Удача улыбнулась Эмилю. Прототип действительно находился в своем времени. Оставалось лишь направить достаточное количество потенциала для удара и вытеснить сознание Максима из тела.

Морган приготовился, сосредоточился на собственном биополе и помчался в тело юноши.

* * *

Невидимый удар был таким сильным и внезапным, что Максим охнул от боли, согнувшись пополам. Полная кружка горячего чая вылетела у него из рук и со звоном разбилась об пол кухни.

— Макс? — не скрывая испуга, воскликнула Настя, замерев со своей кружкой в руке, — что с тобой?

Юноша не мог отвечать. Легкие буквально наполнились жидким огнем, словно он вдыхал не воздух, а нечто чужеродное, ядовитое. Эта боль вкупе с невидимым ударом извне должна была выбить его из тела и отправить в «красный мир». Или в прошлое. Или еще куда-то. Максим уже хорошо знал это чувство, но на этот раз ему каким-то образом удалось уцепиться за собственное тело и не совершить прыжок.