Война галактик

— Хорошей техникой укомплектовали мой крейсер.— Подумал я и включил анти пеленг.— Вот и попробуем, запеленгуют они меня, или нет?

В штабе меня заверили, что гарантируют невидимость на радарах, вплоть до визуального контакта.

А еще через полчаса мой корабль приблизился к вражескому флоту на выстрел ультразвуковой пушки. Но я решил пока не стрелять, а подойти ближе, потому что еще, ни один из кораблей противника, не проявил, ни каких действий по поводу нашего приближения. Это говорило о том что анти пеленг работает безукоризненно, и их радары меня не видят.

Связавшись с Володей Самойловым, я у него спросил. — Как там твоя энерго-пушка, готова?

— У меня всегда все готово, Николай Алексеевич.

— Тогда выбери крейсер, который позади всех и влепи ему так, чтобы у него дюзы отвалились.

— Это мы всегда, пожалуйста.— Ответил Володя хихикнув.

— Действуй, и как только накопишь энергии на повторный выстрел, стреляй по следующему крейсеру.

— Вас понял.— Послышался ответ

В этот момент ко мне обратился мой помощник, Паранин Юрий.

— Поступило сообщение от Су.

— Что там у них?

— Ведут бой с превосходящими силами противника, один МС16 выведен из строя, но своим ходом смог добраться до базы. И небольшие повреждения почти у всех кораблей.

— Значит мы догнали второй эшелон, передай это Су.

— Уже передал.

— Вот за что я тебя люблю и ценю Юрий Иванович, что ты думаешь и делаешь как я.

— Так столько лет вместе Алексеич, уже инстинкт выработался. — Улыбнулся Паранин.

— Вот это и хорошо. Сейчас войдем в середину их строя и начнем обстрел, я буду корректировать огонь с левого борта, а ты с правого.

Он кивнул и не отрывая взгляда от своего монитора связался с орудийными расчетами правого борта.

Взглянув на обзорный экран, я увидел, что последний крейсер "часовщиков" отстал от остальных сил своего флота, и мы почти с ним поравнялись. Дюзы у него не работали, энерго-пушка сделала свое дело.

Связавшись с Герасимовым, я у него спросил.— Миша, ты готов?

— Мог бы и не спрашивать Алексеич.

крейсер отставший видишь?

— Вижу. Я думаю это мой объект?

— Да.

— Тогда сделай в нем пару десятков дырок, чтобы кислород вышел, как было с "козлами". Помнишь?

— Мы здесь посовещались с Параниным и решили удовлетворить просьбу командира десантников.— Пошутил я.

Он тоже не остался в долгу, и сказал.— Не забудьте с генеральным штабом согласовать.

— Хорошо.— Ответил я, и отдал приказ левому борту.

-Левому борту слушать мою команду. Как только поравняемся с крейсером "часовщиков" Лучеметам седьмого и восьмого орудий по десятку выстрелов по крейсеру пли.

Через несколько секунд наш корабль поравнялся с крейсером противника и тут же понеслись к нему огненные пунктирные линии. А потом стало видно как эта линия лучиков, соприкасаясь с корпусом крейсера взрываясь, оставляет след из пробоин, с раскаленными красными кроями от большой температуры.

Увеличив изображение на обзорном экране, я увидел на корпусе корабля два ряда пробоин, почти параллельные между собой. А немного погодя показались десантные модули, летевшие на штурм вражеского крейсера.

Я приказал снизить скорость , чтобы не вылететь вперед кораблей противника, и включил общую связь с крейсером.

— Всему экипажу, слушать мою команду. Проверить еще раз герметичность скафандров , дверей и шлюзов. Когда войдем в середину вражеского флота, огонь открывать без моей команды, по усмотрению командиров боевых частей и расчетов.

Взглянув еще раз на обзорный экран, чтобы снова удостоверится, что нас еще не засекли, я подумал.

— Скорей всего им и в голову не пришло, что мы окажемся у них в тылу.

Посчитав их корабли, я насчитал двадцать девять, плюс один подбитый. А с двадцатью сейчас ведет бой Су. И того пятьдесят. Да! Многовато для наших шестнадцати, не считая трех БДК, у которых боевая мощь меньше чем у МС16. Эти сейчас спешат к тем, двадцати, не думая, что с тыла на них могут напасть. Видно Су дал им хороший отпор, эти спешат им на помощь, не обращая ни на что внимания.

Приказав истребителям атаковать более отдаленные корабли, я, прибавив скорость, оказался в самой середине их походного строя. В этот момент наша энерго-пушка выстрелила еще раз, по самому большому крейсеру, а лучеметы и ультразвуковые пушки по ближайшим от нас кораблям.

Истребители разделились на три группы и атаковали врага, который оказался позади нас.

Наша атака была так неожиданна, что первые три минуты стреляли по их крейсерам как на ученьях, по макетам. Ни один корабль не выстрелил по нам ни одного раза. А мы стреляли по ним из всего что было в нашем арсенале. Три ближайших крейсера развалились на отдельные фрагменты, уже через минуту нашего обстрела. Потому что мы по ним выстрелили торпедами, и попали в их торпедные отсеки, что и привело к взрывам на их кораблях. Я просканировал их корабли и знал где и что у них находится. Два корабля, что летели впереди нас, летели по инерции, так как мы повредили их дюзы, не считая многочисленных пробоин, они потеряли маневренность и крутились вокруг своей оси. Еще пять крейсеров, получили многочисленные пробоины, и они почти не представляли для нас ни какой опасности. Было видно, что у них там большие пожары, и они борются с огнем, который сжигает остатки кислорода, не успевший улетучится в космос, через пробоины. Обстреливая противника, мы еще выпустили тридцать торпед, которые за это время долетели еще до шести кораблей. Мощные заряды торпед были направленного действия, и их взрывы проникали глубоко в середину крейсеров, уничтожая все на своем пути.

Истребители тоже хорошо постарались. Из-за внезапности нападения, они нанесли большие повреждения трем крейсерам, не потеряв при этом ни одного истребителя.

За эти три минуты было уничтожено и повреждено двадцать кораблей противника, а мы все стреляли и пускали торпеды.

На четвертой минуте нашей атаки, противник открыл ответный огонь, по нам и нашим истребителям. Одновременно они выпускали свои истребители, которые летели в нашу сторону для атаки. Но наши Стрижи нападали на их истребители, отвлекая их огонь на себя.

Кораблям противника было неудобно стрелять по нам, так как мы находились между подбитых их крейсеров, прикрывавших нас от их обстрела. А то немногочисленное что долетало до нас, удерживало силовое поле крейсера. Можно сказать, что мы отбивались только от их торпед, которых, правда, было очень много.

Такая перестрелка длилась примерно минут десять, а мы летели между их подбитыми крейсерами, не увеличивая скорость, чтобы оставаться для нас в выгодном положении, так как огневая мощь у них была на много больше нашей.

Прошло около двадцати минут этого боя, и маневрируя между их подбитыми кораблями, летевшие по инерции, мы оставшимися торпедами, и направив всю огневую мощь, На один из их крейсеров подбили его.

Наш крейсер тоже получили несколько пробоин, потому что оставшиеся целыми девять их кораблей сосредоточили на нас весь огонь. Наше силовое поле при таком мощном обстреле иногда пропускало их заряды лучеметов.

Наши истребители понесли более ощутимые потери, так как у противника был большой перевес в истребителях. Тридцать два Стрижа были подбиты, и что бы ие потерять остальных я отдал команду к резкому торможению. И отдал приказ стрижам отходить под мое прикрытие.

Как только я начал торможение, а Стрижи последовали за мной, истребители противника начали нас преследовать.

Но остальной флот противника продолжал лететь с той же скоростью что и прежде, не обращая внимания на потери. Что меня в начале озадачило. По логике они должны были меня атаковать, так как перевес сил был в их пользу. А они этого не сделали. Видно им был приказ лететь на помощь первому эшелону, не считаясь с потерями.

Поэтому их истребители остались без прикрытия своих крейсеров. Увлекшись погоней за нашими истребителями, их истребители наткнулись на заградительный огонь нашего крейсера. И я, смотря в обзорный экран, видел, как больше десятка их машин летевших первыми наткнулись на заградительный огонь наших зенитных батарей. Они разлетались на мелкие осколки и горели кувыркаясь по инерции летя дальше. Остальные истребители успели сманеврировать и разворачиваясь начали улетать. Но по ним уже начали стрелять дальнобойные лучеметы и "звуковушки". Противник потерял еще около тридцати истребителей, и они отлетели дальше чтобы им было легче уворачиваться от нашего обстрела. Оставшимися целыми крейсера противника тоже начали торможение и забрав своих истребителей которые находились поблизости, снова включили ускорение и полетели дальше.

— Видно Су им там задницы хорошо поджарил.— Повернувшись к Паранину, сказал я.— Наверно спешат на помощь первому эшелону своих крейсеров, оставили своих истребителей и еще один крейсер.

На что мне Паранин ответил. — У этого крейсера работают только две дюзы из четырех, и он не может набрать скорость. А истребители остались скорей всего для его прикрытия.

-Да.— ответил я.— Наверное надеются отбиться от нас и улететь к себе на базу.

Я связался с лейтенантом Заозерским Алексеем, Командиром аварийной команды, чтобы узнать как идут дела по заварке пробоин. Он ответил, что аварийные работы идут полным ходом, пробоины заваривают временным тонким листовым железом, но небольшая утечка кислорода все равно будет присутствовать. В боевых условиях, боле тщательно заварить пробоины нет технических возможностей.

Удостоверившись, что аварийная команда справится с работой, мы начали атаку оставшегося крейсера "часовщиков". А наши истребители перешли на тактику мини боя. Они эскадрильями по четыре машины с разных сторон атаковали противника, и сразу же уходили под защиту нашего крейсера. Это принесло свои плоды, количество вражеских истребителей заметно поубавилось. Это помогло и нам, мы смогли перенести почти всю огневую мощь на крейсер противника, который был и так достаточно поврежден. Его силовое поле постепенно ослабевало и все больше пробоин появлялось в его корпусе. А вскоре силовое поле вовсе исчезло, что говорило о том, что генераторы силового поля или не выдержали нагрузки, или какой ни будь из выстрелов, попал в электро схему обеспечивающую работу генераторов. Вскоре он почти перестал отстреливаться, а потом у него произошел взрыв, и вся задняя часть корабля развалилась.

Теперь остались только их истребители, которые стали отлетать и перестраиваться в походный строй.

Повернувшись к Паранину, я его спросил.— Иваныч, как там наши отстреливающиеся кабины истребителей вернулись на корабль?

— Только семь, остальных подбили.

— Командир, вы меня слышите? — Послышался голос командира истребителей.

— Слушаю. Что случилось?— Взволновался я.

— Да ничего. Я хотел сказать, у меня план есть.

— Выкладывай свой план.

— План такой. Истребители "часовщиков" сейчас в походном строю отправились за своим флотом, то-есть будут лететь компактно, близко к друг, другу.

— А нам то что?— Прервал я его.— Если мы за ними погонимся, они разлетятся, а гонятся за каждым истребителем на крейсере не целесообразно.

— Вы меня не дослушали. Они сейчас летят компактно, и их можно из энерго-пушки подбить.

— Я думаю мало эффекта, четыре пять истребителей. А потом ждать когда пушка, опять зарядится. А если крейсера противника вернутся?— Но немного подумав, я сказал.— Вообще я сейчас с Володей Самойловым поговорю, посоветуюсь.

— Связавшись с Володей, я ему изложил план Гусева, а от себя добавил.— Отпустим их на предельную дальность выстрела, ведь с расстоянием энерго луч расширяется, значит, захват истребителей будет максимальный. А то, что мощность луча уменьшится, это ни чего не меняет, ведь по истребителям стреляем, а не по крейсеру, хватит для них энергии.

Вы правы командир, сделаем, как говорите, попадем прямо в середочку.

— В середочку говоришь? Ты меня навел на мысль. У нас есть ультразвуковые пушки, вот ты из них по передним и по крайним и выстрели.

— Будет исполнено, в лучшем виде. — Ответил Володя.

В это время противник перегруппировался, и походным строем полетел за остатками своего флота. А мы летели за ними, не приближаясь и не отдаляясь, держась прямо по центру их строя. Истребители летели клином, и по-моему по ним можно было уже стрелять, но Володя почему-то медлил. Я хотел с ним связаться, но он меня опередил.

— Товарищ командир, надо бы чуть прибавить скорость, что бы поближе подлететь.

— Хорошо, только стреляй сразу, как только они начнут разлетаться.

— Будьте спокойны, Николай Алексеевич, вы же меня знаете.— С укором в голосе ответил Володя.

— Поэтому я и разрешаю тебе все твои эксперименты, что я тебя знаю. Действуй, я начинаю ускорение.

Я начал ускорение очень медленно, что бы не было толчка, а через секунд двадцать, на обзорном экране стало видно как вся середина строя истребителей стала терять управления, а крайние и передние стали разваливаться на части. Это по краям стреляли "звуковушки". Части этих разваливающихся машин разлетались в разные стороны, задевая и ударяясь о другие машины. Так началась цепная реакция. Те истребители, которые не попали под луч энерго пушки, могли маневрировать, и уворачиваться, а те, что попали, летели по инерции. Они сталкивались с подбитыми машинами, сами разлетались на части и эти части разлетались, задевая другие истребители. Поэтому у них скоро началась паника. Что повлекло новые столкновения. Даже друг с другом. Там творилось что-то ужасное, и "звуковушки" работали во всю, уничтожая уцелевшие истребители. Лучеметы не стреляли, не позволяла дальность, а тратить энергию зря не было смысла. Когда паника в рядах противника кончилась, и они начали разлетаться в разные стороны, то в это время подлетели наши "стрижи" и начали уничтожать остатки их истребителей. Через двадцать минут все было кончено, и не более ста истребителей могли выбраться целыми из этой мясорубки. Догонять их мы не стали, а начали добивать уцелевшие истребители, попавшие под энерго луч, и стали не управляемыми. Когда все было кончено, я приказал истребителям вернуться на крейсер, и начал торможение. Нам надо было подождать, когда подлетит крейсер, который мы обесточили самым первым. А через минут десять он показался на обзорном экране. Я сровнял скорость нашего крейсера с этим, и связался с Герасимовым, который в это время как раз занимался его захватом.

— Михаил Васильевич,— Спросил я. — Как у вас идут дела?

— У меня все в лучшем виде, вот только не могу захватить носовую часть крейсера, какие-то камикадзе попались, и сдаваться не хотят, и на переговоры не идут.

— А ты одуванчик не пробовал?

— Да хотелось бы пленных взять. Там какие-то фанатики сидят, засели в трех отсеках, а между нами расстояние небольшое. А одуванчик может и нас задеть, сами знаете, какая у него разрушительная мощь.

— Михаил уводи своих людей, я думаю, пленных у нас будет предостаточно. Мы лучше в стрельбе потренируемся. А потери лишние нам ни к чему. Полетим к Су, у него там сейчас, наверное, тяжелый бой идет.