| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-А вот мама твоя беспокоиться, — продолжал немец, вертя в руках механический карандаш, — Понимаешь, ты ведь юная девушка, почти ребенок, а он — взрослый мужчина с полным набором недостатков, у него таких, как ты, по две роты на каждом космопорте, поверь мне, я его знаю. Он выпить любит и большой скандалист.
Тау вздохнула. Конечно, про роту девушек Вальтер сгустил краски, но насчет последнего, Тау было известно, но ей просто хотелось верить итальянцу. По неизвестным причинам. Наверное, потому, что она была влюблена.
-Мама рассказывала тебе, как мы с ней... м-м-м... познакомились?
-Ну, историю про красавца землянина и наивную принцессу фобосянку, я слышала.
-Хм... Ну, краткое описание главных героев мне понравилось. Вобщем-то, тогда твой покойный дед вызвал меня к себе для серьезного разговора. Дословно я за истечением лет уже не помню, но общий смысл такой: ничего хорошего она от меня не увидит. И, собственно, он оказался прав. Хотелось бы, чтобы ты не связывала с Нуволари никаких серьезных намерений и могла бы легко отпустить его, когда нам придет время улетать...
-Так ты снова собираешься нас бросить?
-Нет, почему? Я останусь.
-Тогда почему Дедо остаться не может?
-Если вы действительно настолько близко общаетесь, ты должна знать, что дома у него семья. А итальянцы выше семьи чтят только свободу, на которую ты, кстати, тоже являешься претенденткой.
-Ну не может же он до пенсии с мамой жить?
-Не может, — наконец-то согласился с дочерью немец, — Но где гарантия, что на Земле у него нет постоянной девушки, а ты так, способ скоротать время? И не думай, что я хочу тебя оскорбить, просто делай выводы.
Тау встала с кресла и шагнула к двери, выражая намерение уйти.
-Я выводы — то сделаю, но напоследок скажу две вещи: первая, не бойся, со мной такая история, как с мамашей не пройдет, как ты, возможно, понял, я не слишком-то похожа на нее, скорее на тебя. Так что, это мне впору бросить его в интересном положении, а во-вторых, — последнее Тау добавила, уже просунув голову в дверной проем, — Сделай одолжение, не суди по себе остальных.
Ритмично покачивая бедрами, фобосянка отправилась прочь из капитанской каюты.
Тау задумчиво брела по слабоосвещенному снизу коридору, связывающему отсеки фрегата. Слова Вальтера разозлили фобосянку, но при этом заставили задуматься над этим вопросом вдвое усерднее: срок их командировки неумолимо подходил к концу, Дедо упорно молчал, находя ответы на все ее вопросы. Перебирая в памяти кандидатуры тех, с кем можно было бы посоветоваться, Тау заметила метрах в пятидесяти от себя знакомую полную фигуру смуглой майорши.
-Госпожа Китерия! Госпожа Китерия! — окликнула ее фобосянка. Португалка остановилась, одарив знакомую приветливой улыбкой.
-Здравствуй, дорогая. Ты по какому-то делу? — поинтересовалась она.
-Мне нужно с вами поговорить. Позвольте мне угостить вас чем-нибудь? — предложила Тау. Китерия согласилась, мотивировав свое скорое согласие расположением к фобосянке и тем, что со вчерашнего вечера она ничего не ела.
-Китерия, вы же хорошо знаете Дедо Нуволари? — спросила фобосянка, когда обе уселись за столик в кафетерии.
-Конечно, я ж его и воспитывала, считай. Отец его, Гельмут, золотой человек, мы с ним с одного призыва. Сейчас тоже бы майором был... Хотя если Куммерфельд как-то до полковника дошел, то Гельмут, наверное, генерал-лейтенантом бы уже числился. Пилотом он был — во всей Вселенной не было ему равных. Такие кренделя выписывал, до сих пор даже в играх повторить страшно. И бабы его любили, и он баб. Только женился на итальянке, которую муж с тремя дочерьми одну бросил. Мы его, главное, спрашиваем, почему именно она? Он и говорит, " люблю ее и все тут". А знакомы они перед этим меньше месяца были. И Дедо весь в батьку — если что в голову возьмет, да рогом упрется, не успокоиться, пока не получит. И я тебе еще скажу, Дедо только выглядит тридцатилетним жеребцом, изнутри как пацаненком был, так дитем и остался. Пускай, ему и хочется, и положено кого-то защищать и о ком-то заботиться, в неменьшей степени, ему нужно, чтобы и о нем кто-нибудь позаботился. Обогрел, приласкал, накормил, выслушал, согласился и поддержал. Боевая подруга, так сказать.
Я вот, например, вижу, как он на тебя смотрит, взглядом отца-одиночки на любимую дочь. Мне кажется, вы бы друг другу подошли... — Китерия за один укус отхватила половину бутерброда,— А ты чего интересуешься? А-то я тут тебе выложила все... Ты к полковнику насчет Чертенка ходила что ли?
-Нет, то есть да. То есть несовсем... Я это, по личному вопросу... Так он, про Дедо гадостей каких-то наговорил...
-Ты его больше слушай! Мало ли чего он тебе набредит. Я вообще не понимаю, почему Фьямма Чертенка именно ему оставила, не Ле Бо, ни мне, а именно этому алкоголику! Решила, дурочка, если он с Гельмутом дружил, то и воспитатель из него замечательный получиться. Нет, женщина она хорошая, но вот с этим промах вышел... Да и Дедо мне как сыночек. Он тебе рассказывал, небось...
Восемь с половиной сотен рядовых вместе с ефрейторами маршировали по свободным полосам космопорта, демонстрируя прекрасную подготовку к смотру, приуроченному к скорому прибытию деймосской делегации. В новой, выданной накануне, парадной форме, со сверкающими значками "20 часов боевых вылетов", бляхами ремней и начищенными сапогами.
Наблюдал за этим действием, лениво затягиваясь дешевыми сигаретами, младший офицерский состав в лице лейтенантов Нуволари, Одинцова, Юрены, а также капитана Лавойе. Причем, если Кирилл, Джазу и Реми спокойно наблюдали, полусонным взглядом следя за младшими коллегами, то четвертый их товарищ с редким именем Амедео именно принимал парад, или представлял, что именно этим занимается, устремив на бойцов исполненный чувства собственного достоинства и ощущения, что толпа у его ног, воспринимает его, как наместника языческого божества на земле, взор и скрестив руки на груди.
Кирилл глянул на приятеля, и усмехнувшись, окликнул его:
-Эй, Дуче! Вот встал, как топ-модель на конкурсе красоты. Иди сядь с нами, без тебя, как-то не так на молодых глазеть.
-Вот-вот. А то стоит, как памятник милитаризму. Заодно можешь угостить сигареткой... — Реми снял очки, оглядел со всех сторон и вновь надел.
Дедо охотно вышел из образа тоталитаристического диктатора, с гордостью протянул приятелям раскрытую фиолетовую пачку.
-"Ороро" — прочитал Джазу, который вообще знал много языков и служил военным переводчиком, так что он и оказался единственным, для кого алфавит тайси не казался художественными иероглифами, — Дорогущие! Ты что, чужую кредитку нашел?
-Нет, я вообще не знаю, сколько они стоят... А как называются, услышал только что, если это было название. — Дедо задумчиво почесал предплечье. Джазу повертел пачку в руках, изучая остальные надписи. Наконец, он вернул ее владельцу.
-Где ж ты их взял тогда?
-Моя Кларетта Петаччи приобрела их для меня в космопорте.
-Нуволари подался в альфонсы. Я, конечно, понимаю, что зарплата у военных не больше наперстка...
-Не в какие ... эти, как ты сказал, я и не собирался. Не нравиться, отдай обратно! — буркнул итальянец. Джазу, улыбаясь, похлопал его по плечу.
-Да ладно тебе, я еще не...
Их прервал радостный возглас Одинцова:
-Юрена, не отпускай этого героя-любовника! Смотрите, что я нашел! — Кирилл подвинулся, демонстрируя всем изображение на экране планшета. Мужчины оживленно направились разглядывать его. На мониторе среди других заголовков новостного сайта ровно посередине красовался " Новый кавалер марсианской принцессы — офицер Военно-космического флота Земли"
-Что-то этот паренек в синей форме напоминает мне одного знакомого итальянца... — задумчиво произнес Реми, скосив глаза на Дедо. — Нуволари, Нуволари, а миллион украсть ты не успел?
Шлепнула открывшаяся и закрывшаяся за вошедшим, дверь. Вальтер, засучив рукава форменной рубашки, подошел к компании подчиненных, скучившихся вокруг Кирилла с планшетом на коленях.
-По какому поводу веселье? — громко спросил полковник. Одинцов почти молниеносно закрыл окно сайта, но Вальтер все же успел прочитать тот злосчастный заголовок.
-Так, все пошли отсюда, Нуволари остался.
Дедо исподлобья глянул на командира, ожидая не очень приятной и затянутой беседы.
-В кабинет ко мне, бегом! — приказал Вальтер.
К Дедо, идущему по шестому уровню и тихо матерящемуся, подбежал невысокий пухленький сержантик, считавший Нуволари идеалом для подражания.
-Разрешите доложить? — парень вытянулся в струнку. После взгляда на него, у Дедо как-то полегчало на душе, он даже позволил себе улыбнуться.
-Давай.
-Медицинский бот доставил двоих, похоже им обоим крепко досталось, сопровождение говорит, что их крейсер полностью уничтожен... Один из доставленных говорит, на отвратительном немецком, что их атаковал ганимедский фрегат...
-Спасибо, Ноуби. Проводи меня к нему, я чувствую необходимость разговора с ним.
-Пойдемте, он в холле медицинского блока.
На койке в холле сидел угрюмого вида мужчина очень высокого роста, примерно 2 метров, худой, с усталым изможденным лицом. Несмотря на это, выглядел он внушительно, те части его, которые не скрывал видавший виды камуфляжный комбинезон и бинты, были покрыты вперемешку старыми шрамами и свежими синяками и ссадинами. Белки его глаз имели пугающий кровавый оттенок, что было заметно даже под закрывающей пол-лица длинной русой челкой. Его взгляд приобрел выразительность взгляда больной собаки. Крайне неохотно он отвечал на вопросы окружавших его солдат и медбратьев. Дайго провел командира к найденному пилоту. Увидев итальянца, его подчиненные притихли. Дедо уселся верхом на стул напротив пришельца, намериваясь не устраивать ему допрос, но постараться получить максимум информации.
-"Андрей Колмогоров..." — хрипло произнес пилот и Дедо посчитал, что тот представился и назвал ему свою фамилию и звание.
-Мирослав... Meine Name ist Miroslav... — он попытался улыбнуться, — "Андрей Колмогоров" — наш корабль... был... Экипаж погиб... У меня на руках умер мой брат... Войцех остался и я...
-Должно быть тот, кого в наш госпиталь радиальный переправили. Тяжелый, возможно до утра не дотянет, — заботливо шепнул лейтенанту Дайго.
Дедо еле заметно кивнул ему и продолжил "насилие над языком Шиллера, Гете и Линдеманна", поскольку и Мирослав говорил с трудом, и итальянец. Желая добиться расположения собеседника, Дедо протянул ему раскрытую пачку сигарет. Мирослав своими длинными узловатыми пальцами выудил четыре штуки. Три из них он спрятал в карман, а четвертую зажал в потрескавшихся губах, затем неспеша щелкнул зажигалкой с гравировкой на славянском языке.
-Вы знаете, какой корабль на вас напал?
Югослав задумался, словно впал в оцепенение, придя в себя только тогда, когда почувствовал, что сталь зажигалки обожгла пальцы. Он рефлекторно разжал руку, зажигалка мягко шлепнулась в вовремя представленную ладонь Дедо.
-Такой... я не знаю, как называется цвет... — Мирослав наморщил лоб, озираясь по сторонам. Заметив на соседней стене постер с изображенной на нем весьма нескромной девушки в пурпурной комбинации, ткнул в нее пальцем, — Вот этого... И надпись, латынь кажется... "Venena" ...
-Трехуровневый тяжелый крейсер, — задумчиво произнес Дедо, — А самое интересное — кто страна производитель.
-Полагаю, Марсианский Союз, — подал голос ефрейтор в круглых очках, — провинция Деймос.
-Гаденько, — шепнул Дедо. Он поднялся и добавил, обращаясь к Мирославу.
-Теперь у вас все будет хорошо. Об этом позаботимся мы.
Югослав проводил итальянца взглядом побитой собаки, теряющей веру в людей.
Войдя с западного крыльца в особняк, Дедо, словно спинным мозгом почувствовал присутствие Куммерфельда и поспешил подняться на второй этаж, чтобы не убедиться в своем предчувствии.
Ставший знакомым темный пустынный коридор со спальней Тау в конце. Итальянец остановился примерно посередине и огляделся. Только после этого он отправился дальше.
Тау в красно-голубом бархатном спортивном костюме, сидела, сложив по-турецки ноги, на диване, изучая содержание информационных сайтов. Дедо радостно плюхнулся рядом с ней, обняв ее за талию.
-Выбираешь платье? - поинтересовался он, ткнувшись носом в ее шею. Тау кивнула.
-На этот чертов бал надо в чем-то идти. Тебе нравиться вот то, темно-серое?
-Сказать честно, Cara, совсем без платья мне нравиться больше... — итальянец поцеловал ее в ухо, -Давай выберемся отсюда, сходим...м-м-м...в театр...Например, на "Гонщик и Смерть"?
-Было бы замечательно, я в восторге от этой оперы, но во-первых, добрый дядя Вальтер наверняка промывает мамане мозг насчет тебя и меня, а во-вторых, мне бы хотелось выспаться перед завтрашним мероприятием, — всю ночь ведь бодрствовать и сохранять милую улыбку.
-Жалко. Хотя к бессонным ночам тебе не привыкать, — Дедо потрепал ее по щеке. Фобосянка улыбнулась, но тут же улыбка соскользнула с ее губ. Итальянец заглянул ее в глаза.
-Что случилось?
-Да, Вальтер все, сегодня, когда меня к себе вызвал, про тебя всяких гадостей наговорил, что мы не пара, что ты меня бросишь...
-Я скорее тебя с собой увезу, чем оставлю, — признался Дедо, пытаясь сгрести фобосянку в охапку. Глаза изумрудно сверкнули в полутьме спальни.
-А что если попросить некоторых людей поспособствовать оформлению марсианского гражданства для тебя? Тебе дадут квартиру...
-При всем моем расположении к вам, — Дедо прижал к губам ладонь фобосянки, — Мне бы хотелось вернуться на Родину.
-Эй, где же я еще найду себе такого красавца, как дон Нуволари?! Кто будет меня так нежно обнимать... — Тау знала, на что надо делать ударение. Мужчины независимо от возраста, обожают, когда их хвалят, — Что мне остается, носиться по дому с криками: "Вот улечу в Италию, будете знать! Не дадите Нуволари гражданство, сама с ним убегу!"?
-Не знаю, девочка моя, не знаю. Мы есть друг у друга в эту минуту, а что будет дальше — неважно... — итальянец с жадностью впился губами в ее.
Стук в дверь очевидно продолжался уже не первую минуту, но до их слуха он дошел только что. Тау лихорадочно отпрянула от итальянца и резким движением застегнула на себе олимпийку.
-Тау, ты у себя? — прозвучал хрипловатый голос Осии.
Тау с облегчением выдохнула, прижав руку к груди.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
