Вот в VIP-ложе, под восторженные крики толпы, зашли Джабба и Гардулла Хатты в сопровождении охраны и секретаря-твилекка. "Да, прав был небезызвестный Опер", — подумал я, сходство с одной правозащитницей и диссиденткой было просто поразительным, куда там фильму. А когда Джабба заговорил, меня, признаться, посетила мысль, что хатты таки нашли Землю:
— Чоубазо! — "Россияне!" — перевел я для себя слова Джаббы, произнесенные визгливым, "прокуренным" голосом. — Там ка чее Боунта рулее йа, кее мадд ахдрудда ду вундее! — "Мировая общественность осуждает режим Путина, и его кровавую гэбню вместе с комуняками!"
Твилекк-секретарь, склонившись к хатту, и что-то прошептал тому на ухо.
— Кубба тее! — провозгласил Джабба. — Сибульба тута Песилито!
Польщенный даг, стоящий недалеко от нас, поприветствовал хаттов и болельщиков, помахав им ного-рукой, отчего трибуны взорвались радостными криками. "Ну ничего, мы еще посмотрим, кто сегодня будет триумфатором", — решил я.
Остальных участников, включая и Энакина, представлял уже комментатор. А я при помощи Китстера, подключив кабеля от двигателей к пилотской гондоле, готовил кар к гонке. И тут раздался громкий, многоэтажный мат на хаттском — даг прыгал, потрясая ного-рукой, с которой на песок капали капельки крови.
— А вот, нефиг грязными ручонками хвататься за чужой воздухозаборник системы охлаждения блока питания мотора! Особенно, если его торцы тщательно обработаны напильником, и по остроте они не уступают ножу, — прокомментировал я происходящее веселым писком, и про себя добавил. — "Скажи спасибо, что я туда фазу не подал. Три с половиной тысячи вольт в местных ионных батареях, это уже не просто порез на ладони, это просто горка пепла!"
Взбешенный Сибульба, бросился было к ничего не понимающему Энакину, с криком: "Это ты специально, рабское отродье!" Но резко остановился, когда за спиной мальчика появилась фигура джедая, который очень выразительно глянул на дага. Да уж, чего у джедаев не отнять, так это умение вот так спокойно смотреть на тебя без тени эмоций — сразу чувствуешь себя тушей в лавке мясника. Мне, признаться, и самому от такого взгляда неуютно стало.
— Я еще доберусь до тебя, гаденыш, — процедил тот, проходя мимо меня.
— Предупреждение: Не рекомендую. Обещание: В случае угрозы функционированию человека, имя: Энакин Скайуокер — ты умрешь, — не удержавшись, тихо сказал я, переведя вокодер в режим безъинтонационного воспроизведения бейсика.
Бедный даг аж отскочил в сторону, да так резко, что мне пришлось быстро прятать манипулятор с бластером в корпус, пока кто-нибудь его не заметил. Что делать, дроиды-убийцы в мирах Внешнего Кольца редкостью не были, да и репутацию имели серьезную.
— Ты готов? — тем временем, спросил Квай-Гон у Энакина, помогая тому забраться в кабину кара, на что мальчик ответил лишь кивком.
— Запомни, Энакин, сосредоточься на происходящем, — наставлял его джедай, помогая надеть очки и шлем. — Не думай, положись на интуицию и просто чувствуй.
Мальчик вновь сосредоточенно кивнул, а Квай-Гон, заглянув ему в глаза, пожелал:
— Да пребудет с тобой Сила! — а затем развернулся, и зашагал к платформе, где его уже ждали Шми, Падме и Джа-Джа.
А я, вместе с остальными техниками, как органиками, так и дроидами, со всей возможной скоростью поехал к боксам. Туда же рванули и знаменосцы, потому как гонщики уже стали врубать движки, в ожидании того момента, когда вспыхнет зеленый сигнал светофора.
"Фух, успел!" — подумал я, остановившись возле Китстера и его дружка родианца, что также прибежал поболеть за Энакина, а заодно и взглянуть вблизи на кары и знаменитых гонщиков. Еще, пару секунд спустя, к нам присоединился Трипио, который участвовал в выносе стяга.
— R2, ты думаешь, мастер Скайуокер сможет победить? — поинтересовался он.
— Еще бы! — ответил я, мысленно потирая руки.
И тут кары стартовали, оставив на линии старта лишь беднягу Квадренареса. Чудак че... гуманоид, это ведь гоночный кар, а не часы с кукушкой и боем. Да любому технарю понятно, что чем сложнее механизм, тем он ненадежнее. "Да и шансов у тебя так и так нет — Энакин сегодня выиграет гонку, и точка!" — мысленно усмехнулся я, наблюдая на экране, как малыш одного за другим обходит соперников.
А причина моей уверенности в победе Энакина была проста, не послезнание, а банальная аэродинамика — самая неуважаемая наука в галактике. Точнее две характеристики осевого компрессора турбореактивного двигателя — степень повышения давления (3) и крейсерская скорость (4). И пусть двигатели, установленные Скайуокером на его кар, были одними из наименее мощных среди участников гонки, пусть моторы у того же Сибульбы были втрое мощнее, но все они были гражданскими, с крейсерской скоростью 0,6-0,7М и степенью повышения давления не более восьми, а наши, от истребителя, имели соответственно 0,87М и 14,5. То есть кар Энакина мог эффективнее работать на более высоких скоростях, и имел лучшее соотношение тяги к площади поперечного сечения, а значит, был быстрее.
Вообще, слепая погоня за мощностью сыграла с участниками гонки злую шутку: да, гражданские двигатели мощнее и экономичнее, но в данном случае, это напоминало сравнение КамАЗа с 210-и сильным движком, и легковушки со 105-и сильным — для первого 90 км/ч космос, а вторая по хорошей трассе и двести выжмет. Правда, участники Бунта Ива в этом плане были не одиноки. Весь прогресс в области техники у галактической цивилизации, по-моему, строился не на оптимизации, а на простой замене агрегата на более мощный, что особенно было заметно на примере истребителей. Так, даже набуанские N-1, которые повсеместно считались чуть ли не образцом совершенства в плане аэродинамики могли, разогнаться в атмосфере всего до 1100 км/ч, и то требовали двигателей с атмосферной тягой 2х5500 кгс, и это при весе машины менее пяти тонн. Для сравнения, наши устаревшие МиГ-21, при весе 8,8 тонны и тяге двигателя 6850 кгс, развивали вдвое большую скорость. Конечно на N-1, как и на многих других истребителях, можно было врубить дефлекторы, и, используя пространственный режим двигателей, разогнаться до семи Махов в нижних слоях атмосферы, но в таком режиме из-за ионизации воздуха истребитель становился "слепым" и "глухим", да еще и очень заметным. И подобная ситуация считалась нормой, причем во всех областях техники, от бытовых приборов до оружия, и от дроидостроения до космических кораблей. Оптимизацией систем занимались единицы, вроде Энакина, которого, по сути, нужда заставила.
А тот, уже уверенно прорывался в лидеры гонки, обходя одного соперника за другим. За чем я мог наблюдать как на здоровенном экране, установленном для удобства зрителей, так и самолично, подключившись к трансляции гонок в голонет. "Ого, молодец, сразу двоих обошел. Хорошее начало!", — обрадовался я. Благо, памятной здесь лишь мне, задержки на старте у парня не возникло. Все же не зря я отобрал у Квай-Гона стартер. Нет, ну додуматься надо, запускать двадцатичетырехмегаваттный двигатель прямым пуском, особенно если ионных батарей самый минимум, только на гонку. Если сразу врубить на полную — моментально "просаживается" напряжение, срабатывает "минималка" (5) и устройство защиты батарей, которые и так сильно б/у-шные, а это потеря минимум десяти драгоценных секунд. Вот, я и перестроил стартер и распределители двигателей на трехсекундный плавный пуск, снизив пусковой ток (6) в два с половиной раза.
— Ложись! — бибикнул я, снова забыв что окружающие, кроме Трипио, меня не понимают.
У оставшегося на старте Квадренареса, как я и помнил, отказала система сцепки, и все четыре движка его кара отправились в свободный полет. Один упал где-то за пределами Арены, два, не причинив никому вреда, врезались в грунт трассы, а последний влетел в заполненную зрителями трибуну, убив с десяток разумных и многих покалечив. Хорошо, что хоть ионные аккумуляторы не взорвались, ведь запас энергии в каждом из них, как в полуторатонной авиабомбе.
"Блин, вот уж точно, разумный разумному — "люпус эст". Куда я попал!?" — думал я, глядя на оживленный и радостный галдеж среди зрителей. У нас бы уже соревнования остановили, понаехало бы служб — от скорой до ФСБ, журналистов бы понабежало, президент бы с постным лицом траур и "соболезнования семьям" объявлял, а эти, трупы и раненых куда-то уволокли, и радуются. У них тут такое вроде бесплатного дополнения к программе шоу. Вон, даже двуглавый комментатор больше внимания выражению лица гонщика уделяет.
И снова радостные крики приветствуют гибель очередного разумного. Кто-то из гонщиков не справился с управлением и разбился в пещере. На этот раз аккумуляторы сдетонировали, отчего гора просела, завалив тоннель, а до нас докатилось сотрясение грунта. И это несмотря на почти двадцать километров расстояния. Хорошо, хоть Энакин, на этот раз, был уже далеко впереди.
Вот он поравнялся с "паровозом" Сибульбы. Тот, желая сбросить с хвоста наглого человечка, бросил в него монтировку — не попал, что понятно — малыш, хоть и не обученный джедай, но все же форсъюзер. А когда Скайукер стал его обходить, попытался подрезать того.
"Во, блин, дежавю! Это что веление Силы, или эластичность истории?" — кары сцепились, да притом на том же самом месте — на финишной прямой. Рывок, и кабель правого двигателя Энакина вырвало из муфты, заставляя гондолу бешено вращаться вокруг продольной оси.
— Нефиг было ручонками шаловливыми к муфте лезть! — зло пискнул я, толкнув манипулятором в бок побледневшего Китстера.
А сам, в это время, с тревогой следил, как мальчик стабилизировал гондолу, и, поймав магнитным захватом конец кабеля, подключил его и закрепил. Одно радовало, в этот раз Сибульба не отделался разбитым каром, его кабина на восьмистах километрах в час влетела в скалу и взорвалась.
И спустя минуту, под вой моторов, что перекрывал крики толпы, мимо нас промчался Энакин, а следом за ним, с отрывом в полминуты, и все остальные участники гонки, те что остались. Человеческий и родианский детеныши весело кричали, радуясь за друга. А я, взглядом отыскав наших, вгляделся в их лица. Квай-Гон хоть и казался спокойным как скала, но, судя по взгляду, явно нервничал. Падме, закусив губу, и сжав ручки датопада, так что аж пальцы побелели, не мигая, всматривалась в экран. А Шми, стоя рядом с ней, также не отводила тревожного взгляда от датопада. На ее лице отражалась смесь страха и гордости.
— Есть один круг! Осталось два! Главное продержись, Эни! — пропиликал я, мысленно сжимая кулаки, потому как Скайуокер набрал просто сумасшедшую скорость.
Его отрыв от ближайшего соперника с каждой секундой рос все сильнее и сильнее. После второго круга он составлял уже три минуты и одиннадцать секунд. И все рос и рос. Вот на повороте, когда Эни сбросил скорость, тускены засевшие на скалах открыли по нему огонь, но их пули лишь подняли фонтанчики песка позади кара. Два прошлых раза они попросту не успевали изготовиться к стрельбе, так быстро несся кар мальчика. А вот идущему вторым гонщику так не повезло. Да прибудет он в Силе. Кар потерявший управление попросту размазало о скалы. А мальчик все несся вперед. Оценив, пользуясь известными размерами кара его скорость, я офигел: 255 метров в секунду, или 918 километров в час — быстрее чем крылатая ракета (7), и это на высоте два-три метра от земли. И хоть технически я дроид, и мое восприятие при пилотировании на порядок выше человеческого, но сомневаюсь, что смог бы так вести кар. Подумать только, мои программы оценивали объем управления, как тридцать восемь команд и коррекций в секунду, а необходимую скорость реакции в тридцать миллисекунд (8).
Вот и финишная прямая. Комментатор исходил слюной из обеих голов. Народ на трибунах громко и неистово вопил. "Еще немного, продержись, малыш!" — мысленно обращался я к нему. Я и представить не мог, каково ему там, в открытой кабине, защищенному лишь шлемом и очками, выдерживая десятикратные перегрузки, рисковать жизнью.
Но все когда-то кончается, как закончилась и гонка Бунта Ив Классик этого года. Кар Скайуокера пересек финишную черту и затормозил. Рев моторов сменился ревом толпы на трибунах, ведь сейчас, на их глазах, произошло невозможное, человеческий мальчик, раб, не просто победил в гонке, и стал самым молодым в истории чемпионом, но и установил новый рекорд трассы. И, ни я, ни кто-либо другой, тогда не знали, что рекорд этот продержится еще двадцать три года, и побить его сможет лишь другой мальчишка, правда с той же фамилией. Но это уже совсем другая история.
А сейчас, до Арены один за другим добирались участники гонки. Вылезая из кабин своих каров, они подходили к Энакину, чтобы поздравить его, а он все также сидел в кабине, не имея даже сил выбраться. Его хлопали по плечам, обсуждали ход гонки, вспоминали тех кто погиб, и строили планы на будущие гонки. Гонщики признали Скайуокера своим.
Вот через обступившую кар толпу протиснулся Квай-Гон, который уже успел смотаться в ложе к Уотто, и взять того "за жабры" по поводу возврата долгов. Он помог мальчику вылезти из кабины, и снять шлем и очки.
— Досталось тебе сегодня, — сказал он мальчику, стирая с его лица грязь. — Но ты все сделал как надо.
— Мы обязаны тебе, Эни, — поблагодарила его Падме, и чмокнула в щеку. Отчего тот весь прямо засиял. А Шми, обняв сына, сказала:
— Эни, ты замечательный! Ты вернул надежду тем кто отчаялся, — и еле слышно добавила. — Ты возродил славу наших предков...
А час спустя, забрав из лавки Уотто гипердрайв, мы отправились в обратный путь к яхте. Еще требовалось установить и подключить генератор, откалибровать систему и настроить регуляторы поля смещения, но тут не должно было возникнуть проблем. Так что, в пути я подвел итог своего посещения Татуина: во-первых, я помог Энакину Скайуокеру, во-вторых, разжился нормальным бластером, и, наконец, заработал 6300 кредитов на ставках. И еще составил план, как вытянуть Шми Скайуокер из рабства, да так, чтобы получить из этого наибольшие возможные дивиденды, а заодно не рисковать понапрасну ее жизнью. Что-то мне подсказывало, что эта женщина не так проста, как кажется, да и спасти ее от смерти в плену у тускенов, признаться честно, просто по-человечески хотелось.
Впереди, блеснула на солнце хромированным покрытием красавица J327. И, казалось это придало всем сил, в том числе и эопи, тянущим репульсорные тележки с деталями гипердрайва и нами в придачу. Даже Джа-Джа стал что-то напевать себе под нос на гунганском. Падме тоже попробовала ему подпевать, но быстро бросила это занятие — человеческое горло для подобных звуков предназначено определенно не было.
Возле пандуса яхты нас встретили Оби-Ван и Панака.
— Я беспокоился, — чуть стесняясь, произнес падаван.
Он явно очень переживал все это время. И сейчас был просто рад возвращению учителя. А тот, тем временем, помог выбраться из седла юной королеве, которая еле дошла до выбежавшей ей на встречу Эритае, буквально повиснув у той на шее — бедняжка за эти дни сильно вымоталась, да еще ее по дороге чуть укачало.
