Последняя из рода Леер - 1 (часть 1)

— Вот вы где! — расплылась в полубезумной, нервной и насквозь фальшивой улыбке я, буквально кинувшись анварам наперерез. — А мы вас обыскались. Принцесса Элиани хотела бы поговорить с вами, если это возможно, конечно.

Барон и баронесса аж онемели от моей наглости. Да и анвары похоже тоже. Что ж, Аура, если начала, иди до конца, каким бы этот конец не был.

— Наедине.

— Какая бестактность! — оттаяла хозяйка дома. — Да как вы смеете? Вы даже не представлены.

— У вас неверные сведения, баронесса, — разулыбалась я так, что от напряжения свело скулы. — Мы знакомы. Не так ли, господа?

Вот это я загнула. Правду говорят, с кем поведешься...

— Мы с удовольствием послушаем, что хочет предложить принцесса Элиани, — проговорил наследник и улыбнулся... мне... как хищник добыче. — Вы извините нас?

Барон с баронессой неохотно, но все же ушли, а мы остались один на один с анварами. И снова эта издевательская усмешка. Ненавижу его!

— Мы, то есть я... — начала Мила и, стушевавшись, замолчала.

— Принцесса Элиани хотела бы как представитель своей страны и королевской семьи пригласить вас посетить Эльнис и королевский дворец в этом году, — пришла на помощь я, заговорив, как истинная аристократка. Ух, похоже, уроки учителей Милавы для меня не прошли даром, а я думала, что эти знания уж точно никогда мне не пригодятся. И вот же, пригодились.

— Мы благодарны за приглашение и обещаем подумать, — после недолгого, какого-то неуместно-напряженного молчания, ответил этот... ладно, ладно, наследник мне ответил.

— Король будет рад любому вашему решению, — в тон его высокомерию проговорила я и только после поняла, как двусмысленно это прозвучало. Но извиняться было поздно. Да и было бы перед кем. Потому мы с Милой сделали положенные при прощании реверансы, как того требовал этикет (Тьфу! Еще одно знание пригодилось. Не зря Милин учитель танцев нас часами заставлял его репетировать. Я сделала это и весьма грациозно, да еще на каблуках... Охренеть просто!) и поспешили удалиться.

— Ну, ты даешь, подруга, — то ли восхищенно, то ли пораженно, проговорила Мила, едва мы оказались за дверью какой-то пустой комнаты. — Не ожидала от тебя.

— Да я и сама не ожидала, — призналась я, приложив руку к лихорадочно бьющемуся сердцу.

— Но...что происходит?

— В каком смысле? — не поняла я.

— Ты и анвары, — намекнула она, а я в ответ фыркнула:

— Нет никаких меня и анвар. Ты хотела реабилитироваться перед отцом (тьфу, что за слово прилипчивое?), я тебе помогла. На этом все.

— Все, да не все, — продолжила настаивать принцесса. — Я видела тебя, и их я тоже видела.

— И что же ты видела?

— Что между тобой и ими что-то происходит.

— Мил, — снисходительно улыбнулась я, пытаясь скрыть то, что и сама уже чувствовала: — Это все твое разыгравшееся воображение. Подумай, где я, а где наследник? Это бред!

— Тогда откуда столько внимания с их стороны не к кому-нибудь, а к тебе? Даже со стороны адеонки.

— Откуда мне знать? — отмахнулась я и открыла дверь, чтобы спрятаться от слишком подозрительного взгляда подруги. Я была не готова сейчас отвечать на странные вопросы, а тем более думать о них. У меня здесь другая цель, о которой я опять слегка подзабыла.

Мы вернулись в зал. Анвар видно не было, что несказанно обрадовало. Зато адеонка просто купалась в восхищении всех присутствующих мужчин, что не мешало ей лениво обводить зал, выискивая кого-то. Впрочем, сейчас меня это не волновало. Я наконец увидела то, что искала, а точнее ту...

— Арайя, подождите! — почти прокричала я, следуя сквозь толпу за знакомым образом, но нагнать ее удалось лишь в коридоре. И даже заметив меня, Арайя не спешила останавливаться. Пришлось идти за ней куда-то в глубину дома. — Простите, что отвлекаю, но мне нужно узнать у вас...

— О чем? — притормозила магиана.

— О Рине и Деве. Помните, вы говорили, что наложить заклинание "Вира" можно только с согласия обоих.

— Помню. Но почему это тебя так интересует?

— Это неважно. Просто ответьте. Вы говорили об исключениях, об универсалах.

— Верно. Если один из партнеров универсал, тогда никакого согласия не требуется.

— А если универсалы оба? — затаив дыхание, спросила я.

— Тогда достаточно лишь одного физического контакта, и связь станет нерушимой.

— Физического контакта? — не поняла я.

— Не знаю, можно ли тебе уже говорить об этом, — неожиданно засомневалась женщина. — Прости, сколько тебе лет?

— Через неделю исполнится восемнадцать, — на автомате ответила я.

— О, тогда я просто обязана подарить тебе подарок, — восхитилась магиана. Восемнадцать лет — такая важная дата. Ты станешь совсем взрослой.

— Так что значит физический контакт? — весьма грубо прервала ее я.

— Это значит соединиться с кем-то физически. Заняться любовью, — охотно пояснила Арайя, а я... я сначала подумала, что ослышалась. И даже убедившись в обратном, не могла до конца поверить. В голове сразу же возник образ: я в объятиях Гаара, он меня целует, и я не сопротивляюсь, не могу сопротивляться, как тогда — в зале. Ужас! Кошмар! Катастрофа!

— А что случится, если не делать этого, не доводить... — справившись с первым шоком, решила спросить я.

— Увы, мне такие случаи не известны. Я знаю только со слов Рины, что оставлять как есть нельзя. Сила должна получить опору, замкнуться в телах двоих. Иначе будут перекосы.

— Скажите, а где сейчас Рина и Дев, они... живы?

— Я не знаю. Я не видела их много лет. После второй Великой войны погибло много магов. Возможно, они тоже погибли, а может, ушли за грань Врат в новый мир.

— За грань Врат? — зацепилась за непонятную фразу я.

— О, прости мне нужно... — Арайя внезапно встрепенулась, словно забыла о чем-то сверхважном и поспешила уйти, но мне показалось, что она попросту сбежала, чтобы не отвечать на мои вопросы, которых стало в разы больше, чем раньше.

— Какого черта мы еще здесь? — внезапно услышала я и мысленно чертыхнулась.

Опять они!

— Предполагалось, что мы покажемся на этом сборище идиотов, чтобы поддержать легенду, и уйдем. И почему ты потащил с собой Лаиллэ?

— Думаешь, у него был выбор, Эйнар? — усмехнулся другой голос, холодный, как тысяча айсбергов. Я сразу поняла, кому он принадлежал — тому темноволосому с непроницаемой маской вместо лица.

— Да мне плевать! — о, а этот принадлежал высокомерному блондину. — Этот балаган уже достал! Или ты снова не можешь оторвать глаз от той замарашки? Неужели прелести Лаиллэ перестали тебя привлекать?

Замарашки? О ком это они?

— Эйнар! — окликнул беловолосого новый голос, довольно приятный, я бы сказала, если бы он не продолжил говорить: — Причем здесь девочка? К тому же она универсал.

— Ну и что? Да будь она самой королевой, кто устоит перед чарами наследника Адеона?

— Что ты несешь, Эйнар? Она — не шлюха. Она — ребенок.

— Как по мне, так в ней нет ничего особенного: костлявая, страшненькая побирушка. Ее подружка в тысячу раз красивее. Но, если она тебя привлекает, поимей ее и забудь.

— Эйнар! Твой цинизм не имеет границ.

— Но это не мешает мне говорить правду. Люди примитивны, а женщины этой расы особенно. Стоит только поманить их красивой побрякушкой, как они тут же раздвинут ножки, и бери их где угодно и как угодно, хоть во дворце, хоть на сеновале.

— Эйнар! — в который раз попытался осадить беловолосого его приятель, но снова безрезультатно.

— А что Эйнар? По мне, так лучше Лаиллэ. А то, кто знает, какую заразу подцепишь от этой...

— Эйнар!

— Пока ты будешь отвлекаться на всяких... сомнительных девиц, мы не добьемся цели. Хочешь, я сам приведу ее к тебе?

— Довольно! — наконец вступил наследник. Холодное равнодушие в его голосе пробирало до самых костей. — Мы здесь не за этим. Успокойся, Эйнар, она интересует меня только как способ решить нашу проблему.

— И только? — спросил кто-то из них. Я уже не хотела выяснять, кто именно.

— А разве может быть иначе?

— Ты мне скажи?

— Что тебя так беспокоит, Акрон? Я никогда не опущусь настолько, чтобы увлечься кем-то, вроде этой девушки. Такой ответ тебя устроит?

Я не могла поверить тому, что слышала. Не тому, что и как они говорили, а тому, что они вообще об этом говорили. Хотя нет, не об этом, они говорили обо мне. И как говорили, и в каких выражениях...

Мне понадобилась минута, чтобы понять, что они обсуждали мою скромную персону на языке народов Призрачных гор. Если бы в свое время Эльвира не заставляла меня изучать этот язык, я бы не оказалась в такой ужасной ситуации. Меня словно помоями облили. Это было так мерзко, так отвратительно! Как я могла подумать, что в этих существах есть хоть что-то?

Да, я говорила другим, но сама верила, что в них есть благородство, достоинство, какое-то иное мировоззрение отличное от людского. И что теперь? Я узнала, какого низкого мнения они о нас и в частности обо мне.

"Костлявая, страшненькая побирушка"... "я никогда не опущусь до того, что бы увлечься кем-то вроде нее", — эти слова выжигали мне душу, заставляя ее гореть — гореть от обиды, от унижения, непостижимого унижения...

Неужели люди... мужчины видят меня именно такой?

Я никогда особенно не страдала от своей нескладности, но сейчас... услышав эти слова от них, от наследника... А ведь он мне понравился. Очень понравился, с самого первого взгляда.

Дура! Какая же ты дура, Аура! Как ты могла даже на секунду вообразить, что такой, как он, со своей бесконечно красивой любовницей мог когда-нибудь посмотреть в твою сторону? Как ты могла?

Внезапно я почувствовала на щеках что-то мокрое. Не осознала вначале, а когда провела по лицу, поняла — "Да это же слезы!"

А ведь я не плачу, никогда. В последний раз это случилось семь лет назад, когда староста нашей деревни избивал плеткой старика Савелия. Тогда я не просто плакала, я обливалась слезами, я билась в истерике, и вот теперь... снова они. Только тогда я плакала от бессилия, а сейчас... от разочарования, от того омерзения и унижения, которое испытала. Зачем?

— Здесь кто-то есть, — внезапно услышала я. За секунду до того, как меня обнаружили, я вытерла слезы и приняла самый беззаботный и неподозревающий ни о чем вид, на который была способна. И только представ перед анварами, вспомнила, что о них говорили мои друзья.

Наследник читает мысли, один из них, наверное, светловолосый с презрительным взглядом может обезвредить любое заклятье, зеленоглазый с острыми ушами, возможно, целитель, а кто же ты — холодный и опасный черноволосый анвар так внимательно меня рассматривающий? Мила говорила, что он читает души. И если это так, то он сейчас расскажет остальным, что я все прекрасно поняла.

— Она слышала нас? — встревожено спросил зеленоглазый на адеонском.

— Вряд ли в велеской Академии магии обучают "адеру", — ответил черноволосый.

— Это, знаете ли, неприлично, в присутствии других, разговаривать на чужом языке, — улыбнулась я самой невинной улыбкой. — Я могу вообразить, что вы обсуждаете именно меня.

— Что вы здесь делаете? — заговорил наследник, и я почувствовала давление его силы на свои щиты.

Черноволосый едва заметно дернулся в мою сторону то ли для того, чтобы защитить наследника, то ли чтобы защитить меня.

— Что? — резко спросил он, тоже заметив движение анвара. — Что ты чувствуешь?

"Можно подумать, что тебя это волнует", — мысленно фыркнула я.

— А разве для тебя важны чувства какой-то девчонки? — задал свой вопрос анвар, по-прежнему на Адеру.

Наследник промолчал, а я вдруг осознала, что черноволосый не скажет ему о том, что я слышала. Не знаю, почему и зачем он решил скрыть это, но лично я была ему за это безмерно благодарна. Большего унижения я бы просто не вынесла. Возможно, он скажет потом. Но тогда это уже не будет так важно, потому что я не намерена больше ни видеть, ни слышать об этих существах. НИКОГДА!

— Нас, наверное, уже ищут, — проговорил зеленоглазый уже на всеобщем. — Не пора ли вернуться в зал?

— Вы не ответили, — по-прежнему серьезно и как-то чересчур напряженно проговорил наследник. А я даже забыла, о чем он спрашивал. И снова это давление. Что, не терпится узнать о моем унижении? Не дождетесь, ваше высокомерие.

— Я искала уборную. Так и не нашла. Может, вы подскажете, где она? Нет?! Жаль. И перестаньте уже наконец ломиться ко мне в голову! — почти прокричала я ему в лицо. Потому что больно было, и давление это дикое вызывало у меня острый приступ мигрени. Этого мне еще не хватало, до кучи. — Сколько еще по вашей милости я буду оказываться в лазарете мадам Сибилл?

Давление прекратилось, а я потерла зудящие от боли виски. Видимо каким-то чудом во мне проснулась великая актриса. Не думала, что удастся его обмануть. Но получилось же.

Пока я растирала еще и лоб, ко мне неожиданно дернулся тот длинный анвар с торчащими как у эльфов ушами, я даже отшатнулась от его прыти и тянущейся к моей головушке длани.

— Простите, не хотел напугать, — вежливо, как с леди, заговорил он, но длань ко мне тянуть перестал. — Я — целитель. Просто хотел помочь.

Тьфу. Да я лучше к живодеру на прием отправлюсь, чем позволю хоть кому-то из них меня коснуться. Да и вежливость эта... знаем мы цену такой вежливости. Пять минут назад прекрасно расслышали. Хотя... тот черноволосый меня не выдал, за что я, как уже говорила, была безмерно благодарна. Потому и поддалась порыву и шепнула ему, когда наследник, неохотно, но все же решил покинуть комнату, в которой они откровенничали. Тот темноволосый, словно почувствовав мое желание, обернулся на выходе, и я прошептала одними губами: "Эстар" — "спасибо" на их языке. Он понял, кивнул мне, впервые показавшись чуть более человечным, и закрыл дверь.

ГЛАВА 9 Чужие чувства

Мы вернулись в Академию поздно вечером. И когда за нами закрылась дверь нашей комнаты, Милава обняла меня, и я, уже не сдерживаясь, заплакала.

— Как ты узнала? — спросила, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания.

— Ты бы видела свое лицо. Что они тебе сделали?

— Ничего, — всхлипнула я и заплакала еще сильней.

Успокоилась только утром, когда Тимка принес мне подарок Арайи. Ребята собирались пойти посмотреть, как свои экзамены сдают выпускники, которые, в отличие от наших зачетов, были публичными, а я была просто не в силах притворяться, что все хорошо. От каблуков на ногах появились мозоли, а от ночных рыданий болела голова. Так что ребята сжалились над бедной болезной мной и отправились обсуждать и восхищаться выпускниками одни.

К обеду мне надоело лежать без дела, и я решила посмотреть, что за подарок преподнесла мне Арайя. Это была потертая книга в старом кожаном переплете:

"Побратимы. Правда и вымысел".