Едва экзоскелетчик открыл массивные ворота, за решётками началось шевеление — люди, сидевшие и лежавшие на узких кроватях, поднимались и выглядывали через прутья. Вскоре Гедимин услышал шёпот, а потом "макаки" заговорили в полный голос.

— Теск! — кто-то показал пальцем на сармата. Гедимин молча посмотрел ему в глаза, и человек, замолчав, подался назад.

— Тихо! — рявкнул охранник, возясь с подъёмной решёткой. — Ещё звук — туалетное время сместится на два часа. Мы-то уйдём, а вам потом нюхать.

За решётками заворчали, но в несколько раз тише. Экзоскелетчики расступились, пропуская новых заключённых в пустую камеру. Не успел Гедимин подойти к проёму, как его схватили за плечи, охлопали с ног до головы в поисках карманов, отобрали всё, что удалось найти, кроме собственно комбинезона, и втолкнули сармата в узкий отсек.

— Здравствуй, дом родной, — еле слышно пробормотал Люнер, проворно взбираясь на возвышение и вытягиваясь ногами к решётке. — Привет, три дня безумной скуки. Эй, теск, не так резко! Я хочу дожить до свободы!

За охранниками лязгнули закрывающиеся ворота, и тут же из-за одной из решёток выглянула самка с длинными волосами, собранными в пучок.

— Эй, Лю! Снова здесь?!

— Ага, — Люнер, оживившись, сел на кровати и перебрался вплотную к решётке. Кто-то из соседних камер помахал ему, он небрежно махнул в ответ и, скинув на пол сапоги, пошевелил механической ступнёй.

— Опять карты? — спросила самка. Люнер отмахнулся.

— Я давно не играю. Не с кем, да и не на что. Торни посадил меня на голодный паёк...

Гедимин после безуспешных попыток лечь на узкую кровать так, чтобы половина туловища не свисала в проход, попробовал сесть. Это было не намного удобнее — камера была ощутимо тесна в плечах. Он снова задел Люнера, и тот недовольно покосился на него.

— Теск, садись поперёк. Задницей на мою часть, ногами — на свою.

— Теск, а ты откуда? — спросила самка, с любопытством глядя на сармата. — Вас разве не сразу расстреливают?

— Эй, не так резко, мне с ним ещё неделю сидеть! — одёрнул её Люнер. Гедимин мигнул.

— Я не нарушал закон, — ровным голосом ответил он. — Здесь почему-то нельзя смотреть на корабли. Я не понимаю.

На секунду вокруг стало очень тихо, потом кто-то рассмеялся, и ещё несколько голосов подхватили. Люнер хлопнул сармата по плечу.

— Этот теск едва не пролез на мианийский звездолёт. Не знаю, расстреляют его или нет...

Дверь снова лязгнула. Голоса смолкли, и Люнер быстро отодвинулся от решётки.

— Я предупреждал, Маккензи, — проблемы мне не нужны, — услышал Гедимин недовольный голос шерифа Фостера. — Тебе ещё очень повезло, что мианийцы на него не пожаловались. Это однозначное вторжение, и...

— До чего же неприятная история, — отозвался Кенен. — Чарли, я сделаю всё, чтобы её уладить. Не надо поспешных выводов... Джед?

Они остановились напротив камеры. Гедимин посмотрел на Кенена и удивлённо мигнул — тот был одет по-человечески, во что-то многослойное, с неудобными блестящими пуговицами.

— Джед, мать твоя пробирка! — Маккензи хлопнул себя рукой по бедру. — Тебя нельзя ни на минуту оставить! Что ты, бога ради, делал на площадке космодрома?!

— Смотрел, — отозвался Гедимин.

Кенен с тяжёлым вздохом повернулся к молчаливому Фостеру.

— Значит, пятьдесят койнов...

— Восемьдесят, — буркнул Гедимин. — Люнер здесь из-за меня. Он не должен платить.

Фостер громко хмыкнул.

— Он всегда такой?

Кенен покосился на Гедимина, едва заметно поморщился и снова повернулся к шерифу.

— При всех своих странностях Джед — отличный механик. Что скажешь насчёт отработки? Патрульные глайдеры, экзоскелеты, водопровод, — он во всём разбирается. Я оставлю его вам денька на три...

Гедимин мигнул.

— Хм? Интересно звучит, — протянул Фостер. — Отработать восемьдесят койнов будет непросто. Кого-то ведь придётся к нему приставить, а у нас запрещены суточные смены...

Кенен при слове "восемьдесят" сузил глаза, но вежливо улыбнулся.

— Пять суток, Чарли. Если что останется, я доплачу. Дольше нельзя — у меня контракты.

Чарльз на секунду задумался.

— По рукам, — сказал он, сделав знак сопровождающему их охраннику. — Вот этот сармат. Отведи его в гараж. Механик даст участок работы, а ты присмотришь, чтобы всё было тихо. В конце смены вернёшь его в камеру.

По коридору пронёсся гудок.

— Туалетное время! — заорал охранник в конце коридора. Защитное поле, прикрывающее стенные ниши, растаяло, и обитатели камер зашевелились и потянулись к ним. Решётка, закрывающая "отсек" Гедимина и Люнера, поднялась. Сармат вышел и тут же был крепко схвачен за запястье. Байкер двинулся было за ним, но решётка снова упала.

— А я? — жалобно спросил Люнер.

— А ты жди Торнтона, — отозвался шериф.

Охранник тянул Гедимина за руку к выходу. Тот не стал сопротивляться, только буркнул:

— Пусть вернут инструменты. У вас плохие.

...Ему разрешили снять со скафандра ремонтную перчатку. За процессом внимательно наблюдали трое охранников. Ещё двое глазели от выхода — подойти не удалось из-за тесноты и лишних предметов в помещении.

— Значит, вот этот глайдер, — путаясь и сбиваясь, объяснял ему механик, то загибая, то разгибая пальцы на обеих руках. — А вон на том подача кислорода... и передвижная станция — там парные клапаны...

— Тут ещё ворота, — услышав пронзительный скрежет, перебил человека Гедимин. — Начну с них. Скрипят. Мешает.

Когда он вернулся в камеру, Люнера там уже не было, как и длинноволосой самки за соседней решёткой. Несколько минут сармат вертелся, пытаясь устроиться то боком, то поперёк. В камере было отчаянно тесно — даже с согнутыми ногами Гедимин упирался макушкой в стену. Он попробовал сдвинуть одну из кроватей — получилось, хотя пришлось постараться (её удерживали какие-то болты). На сдвоенном ложе сармат смог, наконец, лечь на спину. Решив на этом остановиться, он вытянулся, насколько получилось, и закрыл глаза. Свет в коридоре горел вполсилы; из камер доносились перешёптывания, шорох, попискивание смартов или чего-то вроде них, но все старались не шуметь, а слишком громкие звуки тут же обрывало общее сердитое шипение. Несколько раз Гедимин слышал слово "теск", но прислушиваться не стал. Без скафандра ему было не по себе, и он усилием воли переключился на мысли о синтезе ирренция. До выгрузки плутония оставалось две недели, конструкции реактора были готовы, — нужно было собрать, изготовить стержни и запустить процесс. "В "Гекате" всё было проще," — думал сармат, мысленно уже перенёсшийся на палубу "Маккензи". "А я, оказывается, привык к лёгкой работе. Как Ассархаддон всё это обеспечивал? Огромную базу, сотни проектов... У нас так уже не выйдет!"

06 сентября 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Решётка поднялась. Гедимин, привычно пригнув голову, выбрался из камеры и протянул руки охраннику. Тот, сжав оба запястья сармата в одной "клешне", повёл его к выходу.

Кенен Маккензи уже ждал в участке, нетерпеливо вздыхая и переминаясь с ноги на ногу. Скафандр Гедимина, обёрнутый жёлтыми лентами, лежал рядом, перегораживая проход.

— Бери это, Джед, и пойдём отсюда, — сказал Кенен, едва заметно поморщившись. — Не будем отнимать время у Чарли и его парней.

Шериф, перебирающий документы за стойкой, поднял голову и внимательно посмотрел на сарматов. Он выглядел довольным — или, возможно, Гедимин неверно понимал его мимику.

Ремонтник хотел одеться сразу за воротами тюрьмы, но Кенен тянул его к глайдеру. Скафандр не без труда затолкали в багажник, сармата — на переднее сидение рядом с Маккензи. Глайдер был с открытым верхом — даже кабину пилота прикрывало только защитное поле. Гедимин на секунду задумался, как эти аппараты пережили войну и не были отправлены на переплавку за очевидной бесполезностью, но его мысли быстро прервал голос Кенена.

— Обсидиан на корабле, — сказал тот, не глядя на ремонтника. — Начинай варить стекло. Пятнадцатого будет праздник, тебя никто не хватится. Трёх суток на стержни хватит?

Гедимин мигнул.

— С нуля? Мало, — ответил он. — Минимум пять. Тонкие цилиндры должны остывать медленно. Иначе всё раскрошится до запуска.

— Ясно, — отозвался Кенен, сворачивая в переулок. — Пять суток сидишь на базе. Десятерых дам в помощь. Кого — выберешь сам. Но не Айзека, не Иджеса и не Зета. Фланна можешь взять.

Глайдер прошёл ещё один поворот. На стене мелькнул яркий плакат — "Новая жизнь на Луне!", — очередной каркасный дом был достроен и ждал поселенцев.

— Почему к мианийцам не пускают? — спросил Гедимин, вспомнив вопрос, мучавший его в тюрьме. Там найти ответ не удалось — охранники вообще не шли на общение, а заключённые на сармата реагировали странно.

— Инопланетяне же. Карантин, всё такое, — рассеянно отозвался Кенен, думая о чём-то своём.

— Есть скафандры, поля, газовая дезинфекция... нейтронная, в крайнем случае, — вздохнул Гедимин. — Не понимаю... А какое разрешение нужно, чтобы пустили?

Кенен едва заметно вздрогнул.

— А ты дело говоришь, Джед, — задумчиво протянул он. — Корабли на рейде... Бригады для ремонта привозят с Земли. А ведь от нас было бы ближе... Надо намекнуть совету... да, надо попробовать. Расширение рынка нам бы не повредило...

Он притормозил — так Кенен делал всегда, когда посторонние мысли отвлекали его от дороги. Гедимин мигнул — что-то пошло не так, но что именно — он, как обычно, не понимал.

— Мианийцы — единственный биологический вид? — осторожно спросил он. Кенен снова вздрогнул.

— Что?.. Нет, конечно. Там огромная галактика. Очень много цивилизаций. Мианийцы — титульная раса, только и всего.

— Почему остальные не прилетают? — спросил Гедимин. — И мианийцы, в общем, тоже... о них редко пишут и говорят. Или на Земле уже есть колония?

Кенен фыркнул.

— На Земле?! Нет, конечно. Только крейсер на околоземной орбите. Мы в карантине, Джед. Почти что под саркофагом. Я первые месяцы пытался кое-что вызнать... выходит, мы с нашим флотом сильно повредили им... какую-то структуру, мембрану, — чёрт её поймёт!

Теперь вздрогнул Гедимин. Знакомый холодный комок шевельнулся в груди, и сармат сердито сощурился. "Мембрана! Изменение свойств... Ну я же говорил — надо сначала изучить, потом лезть!"

— И они нас заметили, — продолжал Кенен. — Да ещё эти прыжки вокруг Ириена, потом — концлагерь на Кагете... Для Мианы это окраина, поэтому заметили не сразу — когда кто-то послал сигнал наудачу, а патрульный корабль перехватил. Им сильно не понравились наши дела, Джед. Ни развлечения Маркуса, ни приказ Цанева... Мы по их меркам — отмороженные дикари. Поэтому планета в карантине. Прилетают редко, ненадолго, соблюдают технику безопасности...

Гедимин вздохнул.

— Говорил же...

Глайдер мягко лёг на дорожное полотно.

— Идём-идём, — поторопил Гедимина Кенен. — Броню не забудь!

Утренняя база была тихим пустынным местом. Гедимин по привычке притронулся к переборке, улавливая отдалённые вибрации, — судя по ним, оба реактора были в порядке, а станки в цеху Зета простаивали.

— Чьи астероиды разносят живые споры по космосу? — спросил он на подходе к капитанской рубке. — Тоже Миана?

— Это Алити, — отозвался Кенен. — Туда не лезь, Джед. Нас к ним не пустят. Их к нам тоже. По их меркам мы даже не дикари. Так, ядовитая плесень.

— Алити, — повторил Гедимин. — Ещё одна цивилизация... А как они с мианийцами? Союзники, враги?

— Вроде как входят в федерацию, — пожал плечами Кенен. — Ты хочешь разобраться, что там, снаружи, к чему? Я сам ничего не знаю. Это к президентам и мировым советам. А я что скажу?! Миана там не одна, есть другие, — Кейнер, Рокка, Итци... Вроде бы мианийцы наложили запрет на контакты с нами. Можно только им, и то с большим перебором. Кого-то с нашей стороны пускают в Миану. Кого-то, говорят, даже в Кейнер и Рокку... Иди-ка работать, Джед. У меня полно дел. И постарайся не попадать в тюрьму! Чарли очень не любит, когда ему создают проблемы!

...Фланн сидел за пультом управления и вполглаза следил за мониторами. Реактор с налаженной системой охлаждения отлично обходился без оператора, — если бы не проблемы с нейтронным потоком, Гедимин давно перевёл бы его на автоматическое управление.

— Ух! — Фланн, заметив сармата за плечом, вздрогнул и обернулся. — Тебя выпустили? Всё хорошо? Не били?

Гедимин качнул головой.

— Спасибо, что присмотрел, — он кивнул на мониторы. — Теперь я сяду.

Он пощёлкал по передатчику, выбирая из адресатов Зета, — надо было дать начальнику цеха пару указаний.

— Ты знаешь, что такое Кейнер? — спросил он, подняв взгляд на Фланна. Тот пожал плечами.

— Не слышал.

15 сентября 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Корабельный реактор остывал уже трое суток; сейчас его конструкции были подняты до упора, и под ними натянули многослойное защитное поле. Гедимин покосился на нижний слой — белесая плёнка слегка рябила, но не утончалась, значит, лучевой поток был умеренным.

Трое сарматов стояли над вскрытой реакторной ямой. Гедимин придерживал примитивный захват, вместе с гусеничной тележкой притащенный к месту выгрузки плутония, и перемещал его "руку", примеряясь к хвостовикам стержней. Выходило, что удобнее всего было бы ближайшие вынимать вручную, — захват Гедимину не очень нравился, а любая отладка под воздействием нейтронного потока очень быстро сходила на нет. Айзек, поминутно косясь на дозиметр, сканировал открытую яму. Прибор горел красным огнём и тревожно вспискивал при каждом движении. Фланн разглядывал защитное поле над головой — реактор сверху тревожил его куда больше, чем непонятная конструкция снизу.

— Начинаем с центра, — сказал Гедимин. — Каждый стержень — в плотное поле, контейнер, быстро вывозим. Нагрев будет очень сильный — реакция затухает, но медленно.

— Не расплавится? — встревоженно спросил Айзек. — Или для переработки неважно?

— Из контейнера не вытечет, — отозвался Гедимин, покосившись на неподвижного Фланна. "Никогда не выгружал реактор с чужаками," — подумалось ему. "Сюда бы Хольгера и Лиска..."

Возня затянулась до вечера — с непривычки сарматы работали медленно, и Гедимин делал перерывы и проверял состояние реактора. Периодически на связь выходил Зет — урано-плутониевую смесь сгрузили ему, и он остался с ней наедине, и это его сильно раздражало. В середине смены к сарматам заглянул Иджес, молча постоял там, куда излучение не дотягивалось, несколько раз судорожно вздохнул и быстро ушёл.

...На пороге цеха, временно превращённого в цепочку бассейнов, окружённых защитным полем, стоял Кенен. Внутрь он не входил, переглядываясь с Зетом из коридора. Зет следил за температурой и неприязненно косился на рябящие защитные экраны.

— Когда это отсюда уберут? — спросил он у Гедимина.

— Переработку начнём завтра, — ответил тот, подумав про себя, что Иджеса он ещё стал бы успокаивать, а остальные с радиофобией разберутся сами. — За ночь немного остынет.

— Оно мне за ночь цех не расплавит? — спросил Зет.